В Екатеринбурге произошла довольно неприятная история, которую мне приходится слышать впервые. Есть все основания предполагать, что руководство городской больницы №3 решило оказать давление на своего сотрудника, используя технологии ювенальной юстиции, которые внедряются в России повсеместно.

При этом мы ранее неоднократно говорили, что ювенальная юстиция после её окончательного внедрения будет работать вовсе не с маргинальными семьями, как кому-то кажется, а с вполне обычными семьями. И через неё можно будет надавить на любого чиновника, служащего или бизнесмена, не говоря о простых рабочих, чтобы под страхом отъёма детей заставить его делать то, что нужно. И вот, вероятно, первый случай произошёл у нас. А история вот с чего началась.

В феврале 2017 года, медики городской больницы №3 города Екатеринбурга на общем собрании, большинством голосов приняли решение о подписании трудового коллективного договора, который в числе прочего предполагал увеличение окладов для сотрудников.

Одна из сотрудниц, которой впоследствии и пришлось обратиться в «Родительское всероссийское сопротивление» (РВС), отнесла заявление в администрацию. Там эту инициативу приняли без восторга. Тогда женщина обратилась в профсоюз за разъяснениями – всё ли верно сделал трудовой коллектив. Ей сообщили, что да, и начали звонить в администрацию, видимо настаивая на том, чтобы решение коллектива было воплощено в жизнь в виде распоряжения руководства.

Однако руководство решило пойти другим путём. И в марте 2017 года, в отношении женщины, которая собственно подняла вопрос о коллективном договоре и отнесла решение трудового коллектива, начались преследования. Дважды 20 и 22 марта её вызывали на ковёр, где жёстко отчитывали и делали выговор. Учитывая, что за 17 лет стажа медиком у неё не было ни одного серьёзного нарекания и ни одной жалобы от пациентов, то выговоры ей сделали за то, что она якобы опаздывала.

Женщина уже решила, что всё это делается для того, чтобы её показательно уволили по статье, и даже была морально готова к этому. Но… Тут неожиданно появилась возможность пройти курсы повышения квалификации. Она попросилась на них, но ей разрешили при одном условии, если отпуск будет за её счёт (а не за счёт больницы).

Женщина написала заявление, так как у неё была возможность взять отпуск в 2017 году и отправилась на учёбу. Она даже подумала, что администрация теперь отстала от неё, раз проявила такое «благодушие». Каков же был у неё шок, когда 27 апреля ей позвонили из комиссии по делам несовершеннолетних (КДН) и сообщили, что к ним поступило заявление от руководства больницы, подписанное главным врачом о том, что она намерена убить своих детей и покончить жизнь самоубийством!

В связи с этим КДН вызвала женщину в территориальное управление комиссии и после короткой беседы инспектор напросилась на осмотр жилищно-бытовых условий. Зачем это нужно делать, когда доносы носят такой характер – она не пояснила ни тогда, ни позже. Инструкция у них такая. Но ещё больше пострадавшую от доноса женщину возмутило то, что в заявлении работодатель указал её личные данные, которые она указывала в анкете, поступая на работу.

Согласитесь, мало кому нравятся, когда кто-либо передаёт как салфетку личные данные и, по сути необоснованно, вторгается в частную жизнь. Более того, она испугалась (и как показывает практика в других городах – совершенно справедливо), что визит инспектора КДН может стать началом процедуры «взятия под опеку» и дальнейшего отбирания её 7-летней дочери. Она и обратилась в РВС.

Мы немедленно отреагировали на обращение по горячей линии, которая размещена на нашем сайте и уже 30 апреля посетили семью. Уже прочитав заявление, я заподозрил самое страшное. Текст был написан грамотно, суть проблемы изложена внятно и лаконично. То есть заявитель явно не маргинал, и вполне образованный человек. Так вот 30 апреля всё подтвердилось полностью.

Мы пришли в обычный дом, в котором проживает обычная семья, и НИКТО НИКОГО ТАМ НЕ СОБИРАЕТСЯ УБИВАТЬ! Мы конечно спросили, почему же работодатель так написал в своём заявлении. Женщина пояснила, что когда ей делали выволочку 20 марта, она в сердцах сказала, что как же тогда жить на такую зарплату, мол, её что с дочерями умирать теперь. То есть она применила обычную фигуру речи, который русский человек поймёт, а вот иностранец, незнакомый с непростой русской фразеологией, может и понять буквально.

Но уверяю вас, в администрации горбольницы №3 иностранцы не работают. А значит, они просто решили таким кощунственным способом воспользоваться ситуацией для решения в свою пользу возникшего трудового конфликта, оказывая давление на сотрудника через угрозу отбирания ребёнка.

Но продолжим. Визит инспектора КДН был назначен на 2 мая. Для того чтобы помочь женщине в сложившейся ситуации к ней пришли члены РВС и сотрудники СМИ. Также она пригласила свою сестру, двоюродного брата с взрослым сыном и своих родителей. После того как пришла инспектор, мы вышли в коридор и попросили у неё основания для осмотра ЖБУ. Она сослалась на поступившее заявление, а после того как мы привели доводы о том, что для принятия решения по заявлению осмотр ЖБУ избыточен, она сослалась на инструкцию.

В итоге мы разошлись, не найдя взаимопонимания, но она посоветовала нам обратиться к председателю КДН. Мы немедленно отправились к ней прямо в рабочий кабинет. Она приняла нас (общественников, журналистов саму женщину и её родственников) и разговор получился более продуктивным. Председатель КДН также сообщила про существующие инструкции и то, что они обязаны реагировать.

Мы и ей указали на то, что реакция избыточна и достаточно было убедиться в адекватности женщины, без осмотра ЖБУ. Она в итоге согласилась и заявила нам, что «не видит признаков угрозы жизни ребёнку». Перед этим, мы пояснили ей, что вероятно КДН втягивают на одну из сторон в трудовом конфликте, и сообщил, что в отношении администрации больницы, которая отправила в КДН заявление со столь тяжёлыми, но необоснованными обвинениями, мы продолжим нашу активную деятельность с привлечением к разбирательству надзорных органов.

Видимо всё-таки наш напор произвёл на неё впечатление, и с большой долей вероятности, ей действительно не нужны проблемы в лице неугомонных общественников, падких до скандалов СМИ и разгневанных родственников женщины. Тем более, что даже если гипотетически предположить, что могут быть запущены процедуры ювеналки, многочисленные родственники тут же возьмут по праву преимущества опеку над её младшей дочерью. То есть даже гипотетически для любой, даже лютой «опеки» здесь нет никакого интереса.

Но эта история далека от завершения. Так как теперь у нас остались вопросы к администрации больницы и к её главврачу, который подписал заявление (а как мы считаем – донос), тогда как 20 марта лично не присутствовал, то есть не слышал о чём тогда был разговор. Но вопрос к главврачу далеко не главный. Может он «не глядя» подписал и вообще, изучив ситуацию, проведёт проверку и выяснит, кто же это всё затеял. Тут многое зависит от него.

А вот некоторые факты и последовательность событий уже нельзя спускать на самотёк. Надо бить по рукам, а то неизвестно куда ещё завтра напишут донос (может прямо в ФСБ) передав заодно и личные данные. Сами посудите. Если, как указано в заявлении, женщина угрожала убийством собственных детей, то почему заявители не обратились в полицию и СКР. Более того, тот пресловутый разговор о суициде произошёл 20 марта, а в КДН они отправили свой, по сути, донос не ранее 24 апреля (так как заявление рассматривается в течение 3 дней). Почему тянули целый месяц?

Второй момент связан с передачей личных данных. В законодательстве предусмотрены основания, при которых это возможно. Но этот факт в любом случае может стать предметом проверки надзорных органов, которые так не любят наши бюджетные и государственные учреждения (они больше любят направлять их повсюду, к простым людям, к бизнесменам, через вот такие свои заявления).

Что касается того, почему не написали сразу в силовые органы, то есть версия. Во-первых, вероятно хотели включить против женщины именно ювеналку. То есть знали, что никакой угрозы жизни нет. А это практически очевидно, так как если реальная угроза существует, то нормальные люди реагируют немедленно, а не спустя месяц. А тут изначально не было никому никакой угрозы. И все кто писал донос, знали об этом.

Во вторых, обращение к силовикам может иметь обратные последствия. Сначала они потребуют каких-то реальных доказательств. Но даже если настаивать, и они проведут проверку, которая будет иметь отрицательный результат, то могут начать разбирательство в отношении того, кто написал заведомо ложный донос. Вот такие мысли.

6 мая 2017 Просмотров: 6 603