СВЯТАЯ МУЧЕНИЦА ПЕРПЕТУЯ ЗОВЁТ НАС БЫТЬ ВЕРНЫМИ ХРИСТУ!

 
Эта статья является продолжением работы «Духовная стратегия и устроение Христианской общины при последнем времени». На сайте были опубликованы 11 глав, данная статья является третьей частью 12-ой главы: «О МУЧЕНИЧЕСТВЕ»:
 
ЧАСТЬ 1
ЧАСТЬ 2

 

Сегодня, когда настало время исповедничества нашей Православной Веры, когда дыхание антихриста уже опаляет всю вселенную, очень важно обратить наш взор на то, как претерпевали страдания первые мученики за Христа. Сегодня мы видим и понимаем, что слуги антихриста захватили власть, как в Русской Церкви, так и в нашем Государстве. Такая же ситуация и в остальных странах мiра. Сегодня в России еще не начались открытые гонения за Веру, когда Христиан будут арестовывать, ввергать в темницы, избивать и всячески издеваться над ними, предавать лютым пыткам и изощрённым смертям.

 

Сегодня от нас – Православных Господь ожидает сохранить свою Веру в чистоте, отделиться и не следовать за нечестивыми экуменистами, ибо экуменизм – это тайный сатанизм!!! , а экуменисты суть – слуги антихриста и сатаны – тайные сатанисты!!! И что мы видим – что очень и очень немногие вступают на путь исповедничества Истины Христовой! Пусть пример и молитвы св. муч. Перпетуи и всех с ней пострадавших за Христа, укрепят всех нас, которые сегодня избрали стоять за Христа до мученического креста!

Святая Перпетуя – молодая знатная женщина – вдова с грудным младенцем на руках. Когда она вступила на крестный путь страданий ради Христа, она даже не была крещена ещё, но уже возлюбила Господа нашего Iисуса Христа всем сердцем своим, всеми чувствами своими со всею крепостью их, всею душею своею, всем существом своим и всем разумением своим (ср. Мф.22:37), ибо принесла себя в жертву благоуханную Господу своему! Что случилось с её грудным младенцем, а с родителями?! Где молодость, знатность, богатство, родные и друзья…?! А как же жизнь…?!
 
ОНА ВСЁ ПРИНЕСЛА ХРИСТУ БОГУ НАШЕМУ!!! ВСЁ!!! БЕЗ ОСТАТКА!!!
           
А чем пожертвовали ради Христа мы сегодня, чтобы сохранить нашу Веру в чистоте?! Стоит ли перед нами этот вопрос: «Как мне сегодня сохранить верность Господу моему Iисусу Христу? Как сохранить в чистоте Святую Православную Веру? Или мы привыкли спрашивать: «А где я буду…? А как я буду…? А куда я буду…?»

 

Где вы - Православные Архиереи? Где вы - Православные священники и монахи? Где вы - Православные мужи и юноши? Где вы - Православные жены и девы?
 
Дорогие братия и сестры, Господь нас призывает: «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2:10)

 

Святая мученица Перпетуя зовёт нас быть верными Христу!
 

 

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
 
ЖИТИЕ СВЯТОЙ МУЧЕНИЦЫ ПЕРПЕТУИ
 
Святая Перпетуя гражданка Карфагенская, дочь знатных родителей, супруга знатного человека рано овдовела и дала обет жить только для Бога и воспитания единственного дитяти своего. Она еще не была крещена, но приготовлялась ко крещению, как 7 марта 202 года по указу императора Септимия Севера в Карфагене её схватили вместе с некоторыми другими, подобно ей оглашаемыми, то есть готовившимися ко крещению и изучившими истины веры Христианской.
 
В то время у Перпетуи были в живых родители преклонных лет и два брата из числа оглашаемых, она должна была с ними расстаться и оставить на чужих руках грудное дитя, которое кормила собственным молоком. Она сама описала жизнь свою в тюрьме и дальнейшие происшествия, а запись о мученической кончине сделана очевидцем и для очевидцев.
 
«Мы были еще вместе с нашими тиранами, когда мой отец пришел употребить новые усилия для того, чтобы тронуть меня и убедить на перемену решимости.

- Батюшка, - сказала я, -  видишь ли ты этот сосуд глиняный?
- Вижу - сказал он.
- Можно ли, - продолжала я, - дать ему другое название, кроме того, какое он уже имеет?
- Нет, – ответил он.
- Точно так же, - сказала я ему, -  и я не могу быть иною, нежели какою существую теперь, то есть теперь я Христианка.
 
При этом ответе моем отец бросился на меня с целью выколоть мне глаза, но ограничился только грубым обращением со мной. Он растерялся, видя, что при всех хитростях им употребляемым на совращение меня, он не в силах уговорить меня. Я возблагодарила Бога за то, что  несколько дней не видалась с отцом, так как его отсутствие дозволило мне несколько успокоиться. Через несколько времени мы были крещены, Дух Святый, при моём выходе из воды, внушил мне более не желать ничего, как только терпения среди мучений.
   
Спустя несколько дней нас заключили в темницу: суровость, сырость и теплота места с первого раза поразили меня, потому что я не имела понятия о местах такого рода. Ох, как тяжек для меня тот день! Какой страшный жар! Там было душно и тесно, кроме того нам приходилось каждую секунду видеть и испытывать грубости от солдат, нас карауливших. Наконец меня мучило особенно то, что моего малютки при мне не было, но спасибо Терцию и Помпону, двум добрым дьяконам, они хоть за деньги, а все-таки достигли того, что нам дали помещение по просторнее, где мы начали дышать свободнее.
 
Каждый хлопотал о себе. Что касается меня, то я только и заботилась кормить грудью своё дитя, которое мне уже принесли и, которое было слишком слабо для того, чтобы долгое время быть без материнской груди. Все мои попечения остановились на нём. Я больше всего просила родителей только о том, чтобы они не оставляли моё дитя, истинно я сильно была тронута увидевши, какую любовь они имели ко мне. Долго я тосковала, но после усиленных просьб оставивши при себе младенца, я скоро успокоилась, я благодушествовала, тюрьма сделалась для меня приятным жилищем. Мне хотелось умереть именно здесь, а не в другом месте.
 
Однажды мой брат сказал мне:
- Сестрица! Я уверен, что ты имеешь много силы перед Богом, воспроси же Его, умоляю тебя о том, чтобы он дал знать в сновидении или иначе как-нибудь, придется ли тебе пожертвовать жизнью или ты будешь возвращена, отослана назад.

Зная, что я иногда имела утешение сподобляться от Бога откровений, и получала каждый день тысячу знаков Его благости ко мне, я обратилась с молитвою к Господу, Который сподобил меня сновидения. Вот оно.
 
Я видела златую лестницу чрезвычайно высокую,  которая доходила от земли до неба, но столь узкую, что едва можно было восходить по ней только поодиночке. Бока этой лестницы были увешаны и утыканы острыми мечами, охотничьими ножами, дротиками, косами, кинжалами и длинными пиками, так что если, кто пойдёт по ней без осторожности, не глядя постоянно вверх, тот не может остаться целым среди таких орудий, и невольно придется оставить среди них значительную часть своего тела. При нижнем конце лестницы был страшный дракон, который казалось постоянно готов, был броситься на тех, которые покушались взойти.
       
Сатир - брат мой постоянно домогался этого, и он взошёл первым. Дошедши благополучно до самой последней ступени лестницы, он обратился ко мне со словами:
- Перпетуя, я жду тебя! Но опасайся, чтобы дракон не поглотил тебя.

Я ему ответила:
- Я не боюсь его - и тот час решилась идти по лестнице во имя Господа нашего Iисуса Христа.

Тогда дракон, как бы испугавшись, тихо отвратил свою голову и, когда я подняла ногу на лестницу, тогда он послужил для меня первою ступенькою. Взошедши на лестницу, я очутилась в огромном саду, посреди которого я увидела благообразного Человека в пастушеской одежде, волосы белые как снег. Тут при Нём было стадо овец, которых Он доил, и вокруг Него было бесчисленное множество лиц одетых в белое платье. Он увидел меня и, назвавши по имени, сказал мне:

- Дочь моя, ты благополучно прошла – и дал мне молока, которое Он только что выдоил, оно было так густо как свернувшееся молоко, я приняла его, сложивши руки, и съела. Бывшие тут сказали: - Аминь!
Я проснулась при этом слове и действительно почувствовала во рту что-то очень сладкое.
 
При первом свидании с братом я ему рассказала свое сновидение, и мы из него заключили, что нам скоро придётся умереть среди мучений. С этого времени мы всецело стали отрешаться от земных предметов и все свои мысли сосредоточили в вечности.
 
Через несколько дней, когда разнеслась молва, что нас поведут к допросу приходит мой отец, печаль отпечатывалась на его лице, смертельная скорбь снедала его, он подходит ко мне и говорит:

- Дочь моя, сжалься над сединами своего отца: если я только стою того, чтобы называться твоим отцом; если есть еще память в тебе о тех нежных и особенных заботах, которые я переносил при воспитании тебя; если ты еще признаешь, что моя крайняя любовь к тебе заставила меня предпочесть тебя обоим твоим братьям, то не будь виновницей того, чтобы я сделался предметом позора для целого города. Тронься взорами твоих братьев, посмотри на родную мать, на свекровь, на своё дитя, которое не останется в живых без тебя, убавь несколько этой хвастливой отважности и упорства, подумай немножко, и не подвергай всех нас неизбежному стыду. Кто из нас посмеет выйти в люди, если ты кончишь жизнь от руки палача. Пощади свою жизнь для того, чтобы не погубить всех нас.
     

Говоря это, он целовал у меня руки, после того он в слезах бросившись к ногам моим назвал меня госпожою. Признаюсь, я проникалась сильною скорбью, когда размышляла, что только отец мой останется один таким, который не извлечёт никакой пользы от моей кончины.
- Батюшка, - сказала я – не тоскуй так, пусть будет только то, что будет угодно Богу, мы не властны в себе, но зависим от Его воли.
Со скорбью и в не понятном унынии удалился мой отец.
 
Однажды во время обеда вдруг приказывают нам явиться к допросу. Лишь только по городу прошла об этом молва в одну минуту зала, где допрашивают, наполнилась народом. Нас заставили войти на что-то вроде сцены театральной, где судья имел свой стул. Все отвечавшие прежде меня громко исповедовали Iисуса Христа. Когда дошла очередь до меня и, когда я уже приготовилась давать ответ, в ту минуту явился мой отец с моим младенцем на руках слуги, он отодвинул меня на несколько шагов от судейского места и в самых сильных словах умолял меня:

- Ужели ты будешь, - говорил он - бесчувственна к несчастьям, которые грозят этому невинному созданию, получившему жизнь от тебя?

Тогда председатель по имени Иларий, приемник проконсула Минуция Тиминиана, недавно умершего, присоединился к моему отцу и обратился ко мне с такими словами:
- Ужели седые волосы отца, которого ты хочешь сделать несчастным и невинность этого младенца имеющего остаться круглым сиротою, вследствие твоей смерти, ужели это не в силах тронуть тебя? Только принеси жертву за здоровье императоров.

Я ответила:
- Ни за что не принесу жертву.

Иларий возразил:
- Так ты Христианка?
- Да – так ответила я.
 
Между тем мой отец все еще не терявший надежду уговорить меня и стоявший тут,  получил удар палкой от привратника, которому Иларий приказал вывести его. Удар был чувствительным для меня, я ахнула, увидавши, что из-за меня так грубо и низко обращаются с моим отцом, и сожалела о несчастной его старости.
 
В то же самое время судья произнес приговор, по которому мы должны быть брошены зверям. Выслушавши решение, мы сошли с трибуны и с радостью пошли по дороге, ведущей в темницу.
   

Как только я вошла в тюрьму, тот час послала дьякона Помпона попросить дитя у моего отца, который никак не хотел мне дать его. И по милости Божьей дитя более не имело нужды в молоке матери, и я нисколько не была расстроена от моего молока. Таким образом, я была вполне спокойна в душе, ничто меня не опечаливало.
 
Немного прошло времени после того, и нас перевели в темницу, так как мы были назначены для представлений, которые должны были даваться в Кампе в день рождения Геты Цезаря, на всех на нас наложены цепи до того дня, в который нас нужно было выдать зверям.
 
По-прошествии нескольких дней начальник темничной стражи, замечая, что Бог покровительствовал нам обильно, сделал столь великую честь нам, что дозволил свободно входить к нам нашим братьям, которые приходили к нам с одной стороны с целью утешить нас, а с другой – самим получить утешение.
 
Но за несколько дней до представлений я увидала, что входит мой отец туда, где мы были, в тяжком и мрачном унынии, которого нельзя изобразить. Он рвал свою бороду, бросался на землю, лежал на ней, обернувшись к ней лицом, издавая крик и всячески проклиная тот день, в который он родился. Он горевал о том, что прожил так много времени, он называл свою старость несчастной, одним словом, он говорил так печально и трогательно, что доводил до слёз, слушавших его, и возбуждал в них сочувствие к себе. Я умирала от скорби, смотря на жалкое его положение.
 
Вот я записала всё, что происходило со мною  до дня представлений, если кто хочет продолжить рассказ этот, что было после, он может это сделать».
 
Продолжим же историю Перпетуи.
 
Наконец настал день, в который должно было открыться торжество наших великодушных подвижников и ратоборцев. Их вывели из тюрьмы за тем, чтобы представить в амфитеатр. Радость отпечатывалась в их лицах, в их глазах, она выказывалась в их жестах, она же выказывалась в их речах. Перпетуя шла позади всех, спокойствие её духа было заметно на её лице и походке.
       
Когда же пришли к воротам амфитеатра на них хотели одеть, одежды жрецов Сатурна, а на женщин - одежды, какую носят жрицы Цецеры, но эти мужественные воины Бога истинного всегда твёрдые и непоколебимые в верности, засвидетельствовались клятвой и сказали:

- Мы пришли сюда добровольно, вследствие данного нам слова не принуждать нас, ни к чему такому, что не угодно Богу нашему.
 
На этот раз  несправедливость уступила справедливости, трибун согласился на их предложение явиться в амфитеатр в их обыкновенном платье, кроме того демон предчувствуя, что слабый пол готовился одержать над ним победу с досадой сделал то, что против обыкновения - назначили дикую и бешеную корову для борьбы с Перпетуей и другими женщинами. В след затем сняли с них платья и пустили их нагими за решётку, но весь народ, бывший на этом зрелище, был объят ужасом и сожалением, видя молодую, нежную, знаменитую по происхождению гражданку, верную своему покойному мужу вдову, сердобольную мать, твёрдую Христианку, поэтому её снова увели за перегородку и позволили ей одеться в своё платье.  

Перпетуя тот час выступила вперёд, корова хватает её, поднимает и бросает на спину, молодая страдалица, усмирившая её и, заметив, что платье её изодрано проворно закрылась, занятая не столько болью, которую ощущала,  сколько опасаясь за свою честь, которая могла тут пострадать.
 
Фелицитата, заметивши, что свирепая корова медленно действовала, а Перпетуя лежала на сцене, подбежала к Перпетуе и, подавши ей руку, помогла ей подняться и обе они выставили себя готовыми выдержать новое нападение, но народ хотя и оставался, по-прежнему жестоким, не хотел их в эти минуты вызвать на бой. Они пришли к воротам санвивария («ворота жизни»), где Перпетуя была узнана одним оглашенным имя, которого Рустик.

 

Эта достойная удивления женщина как бы пробудившись после глубокого сна, спрашивала, когда её избавили от этой яростной коровы. Ей рассказали, как было дело, она ни за что не хотела верить и только узнавши оглашенного, и взглянувши на своё платье, изорванное во многих местах и на несколько ран, на которые ей указали, только тогда она поверила. Затем, подозвавши к себе брата и оглашенного, она сказала:
- Пребывайте в вере, любите друг друга и не соблазняйтесь моими мучениями.
 
В это время Сатир, удалившись в один из портиков амфитеатра, сказал Пуденту:
- Не говорил ли я тебе раньше, что звери мне ничего не сделают, что все мои желания, кроме одного исполнятся, так веруй же и ты от всего сердца в Того, в Кого я верую. Вот леопард должен лишить меня жизни.

И действительно, к концу представлений леопард, бросившись на него ударом зубов, так его ранил, что кровь полилась из него большою струёю, так что народ закричал:
- Вот крещающийся еще раз!

Тогда обращая свои последние взоры к Пуденту, Сатир сказал:
- Прощай мой друг! Помни о моей вере и подражай ей, и до не смущает тебя моя кончина, но напротив пусть ободряет и укрепляет она тебя на страдания. Затем, снявши со своего пальца перстень, он окунул его в своей крови и, подавая его Пуденту, сказал:

- Прими его в залог нашей дружбы, носи его из-за любви ко мне и пусть кровь, которою он обагрён, напоминает тебе о том, что я сегодня проливаю её ради Iисуса Христа!

После сего он был перенесен туда, где кончали жизнь те лица, которые не умирали от своих ран. Но когда кровожадный народ потребовал, чтобы другие мученики только слегка раненные были снова выведены на сцену и уже на неизбежную смерть, тогда они сами собою все вместе, поднявшись с мест своих и, давши друг другу святое лобзание мира, взошли туда, куда народ требовал. Все они встретили смерть без малейшего волнения, не испустив ни одного звука жалобы, даже ни одного стона. Сатир сообразно с видением Перпетуи, в котором он показался вперёд всех, взошедши на высоту чудной лестницы, скончался вперёд всех. За ним Перпетуя. К несчастью она попала в руки гладиатора весьма небойкого, которого дрожащая не привычно рука, нанося Перпетуе только лёгкие раны, заставляла её долго мучиться, поэтому она была вынуждена сама поднести к своей шее меч этого неопытного ратоборца, указывая ему место, где он должен воткнуть меч, он так и сделал.

Молитвами Святой Мученицы Перпетуи, Господи Iисусе Христе, Боже наш, помилуй нас. Аминь.