У Сомали и Украины уже есть много общего

Украина, как и Сомали, играет важную геополитическую роль – будучи важнейшей транспортной артерией Европы, заботливо удерживает амбиции последней на волоске. Который так легко оборвать по хозяйской команде.

Забавно всё-таки в новостях называют сомалийских бандитов. Пираты, корсары, иногда даже – флибустьеры. Корсары, чёрт возьми. Есть в этом слове что-то романтичное, навеянное повестями Саббатини, Джонни Деппом из «Пиратов Карибского моря» и почему-то «Алыми парусами». Хотя там про корсаров, вроде, ничего и не было.

Товарищи из некогда братской республики Сомали, которые на моторных лодках патрулируют Аденский пролив в поисках добычи, − они другие. Это не те благородные пираты из книжек. Однако есть то, что объединяет и тех, и других. Это государственный фактор.

Эффективное, поставленное, так сказать, «на промышленный поток» пиратство никогда не работает само по себе. Ему нужна государственная поддержка. Вспомните сэра Френсиса Дрейка, удостоенного высших почестей британской короны. Вспомните других пиратов – предприимчивого Джона Хокинса и придворного поэта Уолтера Рэйли. Все они получали патент на каперскую (т.е., пиратскую) деятельность. Такие же герои были во Франции, Швеции, Испании – а сколько их было в Голландии! Просто с британской литературой и, соответственно, с британским пиратством мы знакомы намного лучше. Но принцип действия – одинаков во всех случаях. Поэтому ключевой вопрос к нынешней ситуации в Сомали заключается в том, где они всё-таки получают патент на пиратство. Но не в столице Сомали – это уж точно.

Аденский пролив – это более чем серьёзно. Это, на минуточку, главная транспортная артерия мира. Это дорога на Суэцкий канал, через который за год проходит 20 тысяч кораблей. 1% из них подвергается нападению. Приблизительно каждое четвёртое из них заканчивается захватом корабля, пленом экипажа и долгими переговорами по выкупу заложников. И уже такой статистики оказалось достаточно, чтобы часть перевозчиков пустила маршруты вокруг Африки. По пути, который на 8 тысяч километров длиннее. Это расходы, неизбежное подорожание товаров, дефицит сырья в зависимой от импорта Европе. А если риски ещё возрастут, это просто сломает систему торговли между Европой и Азией. Ведь структура грузового флота рассчитана с учётом следования через Суэц – на более длинный маршрут нынешнего количества кораблей просто не хватит. Понятно, что это вполне решаемые проблемы. Вопрос в том, сколько стоит это решение.

И на самом деле настоящее пиратство ещё не начиналось. Обратите внимание на то, что сомалийцы даже не пытаются разграбить (ни одного раза!) груз на захваченных судах. Понятно, нефть из танкера в Сомали они не сольют. Какой-нибудь балкер с медной рудой в Африке им тоже не нужен. Но ведь есть еще контейнеровозы. Каждый из них везёт в Европу десятки тысяч тонн китайских маек, японских мотоциклов, малайских ноутбуков и прочего ходового товара. Суммарной стоимостью, вполне возможно, до миллиарда долларов. Именно с таким грузом в апреле 2009-го был захвачен контейнеровоз «Hansa Stavanger» − и ничего. Всё вернули в целостности и сохранности за скромный выкуп в 1,8 миллионов долларов. А могли бы и не вернуть. Пошло бы все это хозяйство с «Hansa Stavanger» через прозрачные африканские границы по Чёрному континенту. И не только по чёрному.
Европа, которая хотя бы теоретически, хотя бы в мечтах их элит могла бы стать глобальным конкурентом Соединенных Штатов, на самом деле висит на волоске. Европа не контролирует даже свои ближайшие подступы. И Сомали – это только частный случай. Кто по факту контролирует важнейшую газотранспортную артерию, идущую из России через Украину на Запад? Не Россия, не Европа и, собственно, не Украина, суверенность которой ограничивается собственным флагом и гимном. Если с трубой что-то случится здесь, это будет иметь вполне экономические последствия там. Что будет выражено в конкретных цифрах падения ВВП – причём, очевидно, немалых.

Понятно, что дойти до состояния Сомали нужно ещё постараться. Нам до них бесконечно далеко в цивилизационном смысле. К сожалению, нельзя сказать, что эта дистанция является непреодолимой.