Каждый по-своему любит удобства, выгоду, т.е. к страсти миролюбия причастны все в той или иной мере, в каждом сердце гнездится эта «святая святых» дьявола. Поэтому и отличаемся мы от всех принявших номерки и паспорта только внешне: они официально их взяли, а мы отказались, и превозноситься нам перед ними нечем, мы может быть и ещё хуже.

Господь силен воздвигнуть их от заблуждения, равно как и нас наказать падением. Но, несмотря на это, принявших от не принявших эту систему разделяет расстояние как от неба до земли, и разделение это не люди установили, а Сам Христос, гнушающийся всякой скверны. И если благодать отходит от пронумерованных и кто с новыми документами, то нам надо идти за благодатью, ибо «сохранять единство духа в союзе мира» (Еф. 4, 3) можно только в духе и мире от Бога, а не от князя тьмы.

Протоиерей N.

У меня матушка, мать N – она умерла четыре года тому назад – является в сонном видении, но так, как будто живая, и обращается ко мне. Я смотрю на неё и говорю:

- Как же, ведь ты умерла?

Она говорит:

- Нет, я не умерла, а я живая.

- А гроб, - я говорю, - у тебя здесь стоит? – и показываю на гроб.

- Убери этот гроб, он мне сейчас не нужен.

Я убрал и мы пошли с ней вместе. Некоторое время идём, от неё знакомые, когда встречаются с ней, убегают. Она хотела к ним подойти, а они убегают. «Она, - говорят, - умерла, а как же она тут живая ходит?»

А она отвечает:

- Нет, я не умерла, я живая.

И потом поворачивается, обращается ко мне и говорит:

- Смотри, новый паспорт не бери, с новым паспортом к нам никого не пускают.

Я говорю:

- Хорошо, пойди тогда к сыну, скажи сыну, чтобы он отказался от нового паспорта, - он у меня паспорт новый взял и ИНН.

Она пошла к нему, стучалась, и говорит:

- Я не могла до него достучаться.

А она, оказывается, не могла достучаться до его сердца. Я посылал её второй раз.

- Пойди, - говорю, - ещё раз сходи.

Она пошла. Постучала, говорит, выходит внучка: «Кто?» - спрашивает там. А я отвечаю: «Это я, бабуля, мать N, открой мне». Она: «Ой, бабушка, ты умерла, я не открою тебе», и также не достучалась до неё, убежала.

Затем мы пошли с ней вместе. Идём, и она ещё раз поворачивается ко мне лицом и так строго-строго говорит:

- Смотри, новый паспорт не бери, к нам с новым паспортом никого не пускают.

Сказала, повернулась и пошла в храм. Храм наподобие Боголюбского собора, где также много ступенек. Обернулась и говорит:

- Иди, тебе надо служить, иначе ты можешь опоздать.

Я повернулся и смотрю, звонок звенит, и я просыпаюсь. И действительно я понял, что этот сон вещий. А потом, помолившись Божией Матери, я узнаю из следующего откровения, что моя матушка помилована и находится в Раю на Третьем Небе.

Точно такая же история была и с нашей уборщицей, которая вначале не соглашалась брать паспорт, а потом по совету других священников взяла и вскоре через два месяца умирает. Она также не прошла мытарства. Я молился о ней и просил: «Господи, покажи мне, что с ней?» И в сонном видении она мне явилась как живая и рассказала:

- Я, - говорит, - проходила мытарства и уже почти всё, к концу подходила, и вдруг лукавый вынимает откуда-то паспорт и кричит: «А вот паспорт, у неё паспорт!» И машет лапой, показывая его, и тут все бесы собрались и давай хохотать: «О-о-о, наша, наша!» и взяли её. А Ангел-Хранитель, который её сопровождал, головой вниз поник и только сказал: «Молись, приноси покаяние».

+ + +

Из Молдавии.

Раба Божия М. Боялась, чтоб ей насильно не поставили микрочип. Снится ей сон. Закрыли её в тюрьме, голые, холодные стены, она на койке в страхе. И вдруг приходит к ней покойный отец и говорит: «Иисусову молитву – и не поставят».

+ + +

Елена Симонова, экономист, г. Москва[44].

Был обычный день, обычные заботы и ничего не предрекало чего-то необычного и страшного. Но в ночь на воскресенье 26 октября 2005 г. мне было видение.

Я вижу, что нахожусь на очень важном закрытом церковном собрании, где присутствует высшее духовенство. Помещение, где всё это происходит, находится под землёй, в какой-то пещере. Видно множество зажжённых свечей и мне показывают расположенный над горящем камином старинный большой и длинный свиток как бы из тонкой папирусной бумаги, намотанный на деревянную длинную палку. Он разворачивается и я вижу карту планеты, на которой видны моря, реки, материки, земля, небо. Невидимый мужской голос мне говорит: «Вот смотри, что сейчас будет», и с этими словами большой язык пламени вырвался из камина и поджог карту. Сначала карта горела равномерно и огонь пожирал всю поверхность, но затем я увидела, что суша не сгорала и оставалась цела, а изображённые на карте вода и небо сгорали. Осталось как бы половина свитка.

При виде этого было ощущение, что совершается что-то таинственное, и мне так и сказали, что я вижу таинство. А потом я поняла, что будет засуха. Тот же невидимый голос мне подтвердил: «Да, вот смотри: не будет дождей, не будет воды и будет засуха». Я спрашиваю: «А когда это будет?» Голос мне ответил, что это будет на следующий год. Я продолжаю смотреть на полыхающую карту, а невидимый голос совершенно чётко, как какой-то приказ, вдруг говорит: «Сожги паспорт». Я растерялась и спрашиваю: «Зачем?» А он отвечает, что ты ещё можешь успеть, ты должна это сделать, смотри не опоздай. Я всё также в нахожусь в растерянности и не знаю что ответить. Тогда голос говорит: «Ты что, думаешь, что это будет когда-то, что антихрист когда-то придёт, не сейчас? Он уже среди нас, рядом с нами, он такой же, как и мы. Осталось совсем чуть-чуть, смотри, не опоздай».

Невидимый голос несколько раз заставлял меня сжечь паспорт: «Сожги, порви, сожги, порви». Затем голос сказал: «Все, кто останутся со старым паспортом и не примут новый, те сразу перейдут в Царство Небесное». Эти слова я запомнила очень хорошо, как будто я их только что слышала. «А все, кто примут новый паспорт, - продолжал голос, - посмотри, что с ними будет». И далее мне показывают, как будто кто-то держит в руке огромный нож с толстенным и острейшим лезвием, и он берёт человека и срезает у него две трети головы, оставляя только уши, нос и рот. Происходило явно какое-то символическое действие: человек лишался ума, т.е. способности мыслить и понимать, и глаз, т.е. возможности видеть, а уши оставили для того, чтобы слышать и исполнять.

Я спросила: «А что это, вот так в живую всё будут делать?» Голос отвечает: «Да, диавол безпощаден, он не будет никого жалеть и это делается в живую. Но эти люди, которые приняли (паспорт), которые пошли на это, стерпят. Из людей делают вот таких уродов, таких служителей. А все, кто откажется или кто не принял, те сразу попадут в Царство Небесное без суда. Сейчас настали такие времена, что не будет над ними суда».

А ещё, поскольку у меня маленький ребёнок, я спросила: «А как быть со свидетельством о рождении, оно имеет какое-то значение, его тоже надо сжигать?» Мне сказали: «Нет, причём здесь свидетельство? Речь идёт именно о паспортах».

Здесь я проснулась. Было ощущение, что я вообще не спала, словно перешла в другую комнату. И ещё я поняла, что находилась в большом страхе и всё время этого видения читала молитву «Отче наш». Страх был неописуемый, с ним я и пришла в себя. Еле-еле дождалась маму и всё ей рассказала, у мамы старый паспорт и она сразу отправила меня к духовнику. И ещё. За неделю до этого видения дома начались невообразимые скандалы и по сей день я только соберусь сосредоточиться на виденном, как снова начинаются неприятности.

+ + +

Монахиня Серафима (Пешехонова), г. Тула.

Господь сподобил меня общаться со многими старцами. Окормлялась я до самой кончины у батюшки Христофора[45]. Но к нам в Тулу приезжал из Курска и слепенький монах Валентин, отец Христофор его очень уважал. Он, покойный протоиерей Иоанн Конюхов и ещё там, не помню, – сидели за веру. Познакомили меня с отцом Валентином в начале 1980-х годов. После смерти батюшки Христофора все стали поговаривать о новых российских паспортах, и отец Валентин сказал про них:

- Эти документы не то что сатанинские, а антихристовы, там такие шестёрки, что если вы подпишитесь – пойдёте в ад. Вы даже мытарства не пройдёте.

Отец Валентин был очень прозорливый. Раньше я не понимала, что это такое, и думала, что он просто играет, потому что у него очки были тёмные. Меня раз пригласили с ним пообедать и мы «пообедали» до полвторого ночи. Мне так было интересно, а сама всё думала: что это он так всё притворяется, высокий, статный, красивый а очки надел тёмные. Дома то светло и яркая люстра горит, и он так свободно кушает, вилочкой точно берёт с тарелок. И пока я про себя всё так думала, он вдруг предо мной снимает очки и как бы протирает их. А я рот открыла и смотрела как Фома неверующая… а у него вместо глаз дырочки. «Простите, - говорю, - отец Валентин». А он:

- Ну как, Фома, он тоже не верил, так и тебе… Время будет тяжёлое, в начале 2000-х годов будут менять документы. Прошу вас, стойте до конца хоть в этом, спасение будет. Документы будут страшные, не берите, пожалуйста. И уходи с этого места, с этого логова (а я в ресторане тогда ещё работала), у тебя был другой путь. У тебя был путь монашеский, ты рождена на Крещение, а ты вот куда пошла. Ты свой крест вот так несёшь, – и положил ладонь ребром на левое плечо, - а надо вот так, - и развернул ладонь плашмя.

С отцом Валентином я даже переписывалась. В письмах он наставлял творить Иисусову молитву, а от своих недуг и блудных помыслов читать 18-й Псалом «От тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади раба Твоего» (Пс. 18, 13-14). Очень прозорливый был. Я ему всё о своей жизни, да как снова замуж выйти, а он:

- Да судьбы у Вас не было и не предвидится, у Вас скорбная планета, мужайтесь, да крепитесь, и читайте всегда Иисусову молитву, - а я ему говорила, что родилась под Сатурном, потому что верила раньше в эту восточную мистику.

С ним всегда ходил поводырь, женщина, и он очень хорошо играл на гармошке. Он был в чёрном подрясничке и на нём был чёрный большой крест. Они все святые места обходили.

Христос Воскресе!

Неделя Фомина, блаженны не видевшие и уверовавшие.

В Светлую Субботу после литургии бывает раздробление и раздаяние артоса. Слово «артос» греческое и в переводе на русский язык означает хлеб. Артос напоминает нам, что Иисус Христос крестной смертью и воскресением сделался для нас истинным Хлебом. Значение артоса раскрывается в молитве на его освящение, в этой молитве священник призывает благословение Божие и просит Господа исцелить всяк недуг и болезнь и подать здравие всем вкушающим артос. Со здоровьем у меня проблемы, и как всегда каждый год стараюсь придти и получить кусочек артоса.

Помолившись на сон грядущий перед Светлой Субботой (7 мая 2005 года) решила пораньше встать и придти в храм, поставить свечку перед Царскими дверьми и получить благословенный хлеб. Но к стыду своему ничего не получила – проспала до вечера, т.к. в эту ночь не смогла уснуть, была какая-то расслабленность и только под утро уснула. Уснула и видела то ли сон, то ли видение, не знаю. Стою я в храме св. Димитрия Солунского в очереди за артосом, раздаёт его староста Анна, очередь длинная такая, народу много.

Подхожу, а она мне: «А тебя нет в списках», - а сама держит руках лист с фамилиями. «Как это меня в списке нет, раньше давали, а сейчас в чём причина?» Староста отвечает: «Велено давать только у кого новые паспорта, а у тебя старый». Спрашиваю: кто велел? Отвечает: начальство. Огорчившись несправедливости, думаю: пойду к отцу Емилиану. В храме его не нашла и мне кто-то сказал, что он в крестильной. Иду туда, на двери замок, но чётко слышу его голос, говорит кому-то, но вслух народу: «Вот некоторые огорчаются, что не получили артос со старыми паспортами, ведь им уготован небесный, великий Артос на Небе у Господа, если они будут держаться вместе крепко и стоять до конца в вере христианской, а не подчиняться антихристовой системе, и за этот маленький подвиг Господь их помилует. Христос Воскресе!» И люди все хором ответили: «Воистину Воскресе!»

А ведь артос мне так и не дали ни в одном храме, когда я пришла на Всенощную. Позднее, недели две после Пасхи мат. Херувима передала мне кусочек артоса из храма св. Димитрия Солунского. Протоиерей Емилиан дал ей и говорит: «У меня много, а может у кого-то нет». Последнее время два года я туда не хожу, не лежит что-то сердце, да и старца моего Христофора там нет.

Простите, что не так может. Гр. монахиня Серафима.

+ + +

Раиса Павловна Хребтова, пенсионерка, г. Волгоград[46].

Началось всё с того, что у меня обнаружили в желчном пузыре камень 3×4 миллиметра, из-за которого постоянно были приступы. А в 2003 г. у меня открылась сильная рвота и меня так рвало, что вылилось целое ведро желчи. Поехала я к врачу, и когда врач посмотрел, - а у меня была ещё пупочная грыжа, - он спросил: «А у Вас сеточка есть на животе?» Я говорю: «Нету». А он отвечает: «В таком случае я Вас не приму и не буду смотреть. Почему? Потому что если я Вас разрежу, то там могут быть рецидивы, т.е. или спайки кишок, или ещё какие-нибудь. Нет, пусть лучше останется всё так как есть. Мы Вам сделаем укол и отпустим». Я ему задала вопрос: «А тогда когда же мне, перед смертью… ведь надо же грыжу зашить?» А он: «Ну, когда умирать будете, тогда посмотрим». Так я и ушла.

Прошёл ровно год. Я работала, у меня и огород, и по дому дела. А через год в сентябре 2004 снова открывается рвота, и два дня были невозможные боли. Привезли к врачу, но принимал уже заведующий клиники. Когда он увидел мой живот, он не поверил… Сначала сказал, что у меня тромб в кишечнике, и сразу же меня повезли на операционный стол. А когда вскрыли, то оказался ещё и перитонит. Сердце у меня плохое и когда сделали наркоз, то оно отказало. Я это ощутила, потому что увидела, что сразу поднялась с операционного стола. Врачи там что-то возились возле меня, а я полетела. Не знаю, что со мной было, но я полетела.

Это потом мне уже сказали, что в этот момент у меня отказало сердце и приборы показывали его остановку. Но что удивительно, у меня, как мне говорили, шевелились губы и я часто махала руками. Сперва хирург ничего не мог понять: сердце стоит, а она что-то шепчет и махает руками. А потом продолжили операцию, потому что решили: раз двигаюсь, значит живая. И так всю операцию и было, сердце стояло, а губы и руки шевелились.

А я тем временем полетела и увидела вот что.

В своей жизни я очень любила большие дома, двух-трёх этажные особняки и котеджы. Одно время даже очень хотела, чтобы у меня был такой же дом, особенно обложенный красным облицовочным кирпичом. И когда я поднялась от операционного стола и полетела, то увидела, что эти дома начали рушиться и превращаться в такую пыль, в такую мельчайшую пыль, которая была мельче, чем морской песок! Люстры, мебель, стены – всё летело и превращалось не просто в обломки, а в пыль. Разрушение началось с трёхэтажного особняка с колоннами, который точь в точь как у нашего о. Благочинного.

На меня такой страх напал, что я кричала: «Господи, помилуй! Господи, спаси! Господи помилуй!» Я летела, всё рушилось, и оставались в городе и по улице только одни маленькие невзрачные лачуги и скорченные домики. Они стояли, а всё остальное рушилось. Я с ужасом смотрела на это, а сверху откуда-то раздались слова: «Всё это прах, потому что в людях нет терпения, любви и сострадания. Все души захватили деньги и материализм».

Ещё не пришла в себя от этого, а смотрю, что лечу дальше. Лечу и вижу громадную яму и в этой яме столько народу, столько людей! Темно, они все чёрные, обугленные, настолько все чёрные, что только одни глаза видны и лицо, и все копошатся там по шею в огне. А жар там такой! Такой жар нестерпимый, что мне пекло спину. Я летела над ними, а мне пекло, и все в этой яме просили пить: «Пить, пить, пить, пить», отовсюду был слышен этот стон. В тот момент мне и пришёл на память евангельский Лазарь и богач. А огонь там не такой как на земле. Наш огонь – это прям «цветики». В нашем огне сгорел и всё, а там… Видели вы на женщинах кофточки с блёсточками? Вот там в этом геенском огне блёсточки, и они жгут неимоверно, душу прожигают насквозь, и это продолжается без конца, вечность.

Из-за жары я отлетела от этой ямы подальше и вижу, стоит огромный стол и около этого стола стоит высокий-превысокий мужчина, такой высокий, что я даже не могла рассмотреть его лицо. Я сразу поняла, что это был сатана, но только в человеческом облике и был одет он прилично. Поэтому к нему и подлетали с открытой душой, думая, что он им деньги даст, а это всё обман. Все люди летели к нему не с паспортами, а с пластиковыми карточками, и летели за своими деньгами и просили у него деньги. Они подносили ему свою карту-паспорт, а он говорил им: «Ложи, на руку я тебе ставлю чип и ты получишь деньги». И вот они подлетали к нему, он забирал у них пластиковые карты, а взамен на руку ставил чип. А голос сверху мне говорит: «Не получат деньги. Уйдут все в яму, а печать получат». И тогда я стала кричать этим людям: «Перекреститесь! Перекреститесь! Не давайте ставить чипы!» Кричу, а сама плачу, крещусь, молюсь, читаю Иисусову молитву, умоляю людей, чтобы они остановлись. Я безконечно кричала: «Попробуйте перекреститься! Вы же в яму летите, в яму! Креститесь!» Я очень уговаривала, плакала и просила без конца. Это когда очнулась на операционном столе, вижу, что у меня были привязаны руки, т.к. я безконечно крестилась, как бы махала руками. И когда пришла в себя, первый вопрос, который мне задал хирург, был: «Ты в церковь ходишь?» Я отвечаю: «Да, батюшка». И всё время я к хирургу обращалась как к батюшке и рассказывала, как за меня батюшка молился.

Когда я подлетела к этому огромному столу, неподалёку стояла Женщина и всё время смотрела на меня и на тех, кто подходил к этому мужчине. Некоторых я узнавала, они сейчас ещё живут, имея при себе пластиковые карты. Но когда я пришла в себя, я забыла, кого видела. Бог отнял у меня память на лица. Знаю только, что среди тех людей многие были знакомые и ещё живущие на земле. Все они подходили к нему, получали чип и сразу их неведомая сила бросала в эту яму. Ни один не пролетел мимо, ни один не спасся, никто не перекрестился, не сказал, что я отказываюсь от этих денег, все летели в яму. И я поняла, что все, кто принимали эти пластиковые карты, всё равно что принимали печать антихриста, и что по этой карте денег выдавать не будут, поставят чипы. И ещё у меня была такая мысль: если брать эти пластиковые карты нельзя, а денег не будет, то как же мы будем жить, мы же с голоду умрём? И мне был голос: «Православные будут питаться землёй». Я удивилась: «Да? Как же землю-то есть?» А голос продолжал: «Православные не будут чувствовать голод».

Живых, кто подходил за чипом к сатане, я не запомнила, а вот умерших хорошо запомнила. Возле ямы я увидела всех умерших родственников моего мужа. Свёкор со свекровью стояли, и я видела как они одеты: во всём тёмном, чистеньком, опрятном, но тёмном. И свёкор мне протянул руку и показал на ладони полную руку просфор. А я ведь молюсь за них, подаю записочки. Все его дети сидят, но все они накрыты чёрными грязными мешками. Ну, хорошо что все они не в яме. Увидела я и своего мужа, там же, но голым, лежит наверху вместе с роднёй, а муж-то мой ещё живой. Почему я его увидела голым и с ними вместе, не знаю. Бога он не отвергает, всегда говорит: иди с Богом, никого не осуждает, но не говеет и курит.

Отойдя от ямы и стола, я присмотрелась к Женщине. Она была одета во всё голубое, и накидка на Ней была голубая сверху донизу с красной оконтовочкой и беленький платочек. Она была очень похожа на мою сестру из Киева, но голос сверху мне сказал, что нет, это не она. И потом уже припомнив всё со мной происшедшее я убедилась, что эта Женщина везде меня сопровождала, находясь несколько впереди и сбоку. Видела я ещё и одного священника, который стоял трое суток с воздетыми руками, молился за меня и что-то мне постоянно говорил. А облачение на нём было такое яркое и красивое, оранжевого цвета с красными разводами, что красоту его невозможно передать. Это потом уже мне сестра сказала, что она обзвонила многих знакомых священников и просила их помолиться за меня. И вскоре, на третий день после операции, один Почаевский инок передаёт по телефону моей сестре слова своего старца: «Сестра твоя будет жива. Но если она будет служить Богу, то она ещё поживёт, а если будет служить огороду, то Господь её заберёт». А батюшку, который за меня трое суток молился, я потом узнала. Это был наш, волгоградский, и он три дня подряд вынимал за меня частички на проскомидии и сильно молился, и в облачении я его таком же увидела.

Операция продолжалась тринадцать часов. Когда врач меня вскрыл, то был очень удивлён. От перитонита весь малый кишечник сгнил и находился как в какой-то капсуле, но что интересно, другие органы он не задел. И с этим перитонитом я ходила, оказывается, целый год.

Отходила от операции очень тяжело, двадцать два дня не ела, врач не отходил от меня и очень боялся: будет ли проходимость. Но по слову старца милостью Божией всё закончилось благополучно. Первые слова, когда я очнулась и пришла в себя, были: где мой камень? А доктор: «Да какой камень! Тут жизнь твою спасали! Тебе ещё кишечник не зашили и грыжа твоя осталась». Вот и получилось, что с чем я легла, с тем и осталась. А доктор всё удивлялся: как так, с перитонитом целый год ходить? А когда меня выписали домой, я пришла в свою комнату и увидела на аналойчике маленькую икону Божией Матери. Её внешний образ был точь в точь такой, какой я видела в видении на этой Женщине, в таком же платочке, в такой же накидке с красной оконтовочкой. Это была икона «Аз есмь с вами и никтоже на вы». Я упала на колени, плакала, целовала этот маленький образ Пр. Богородицы и всё говорила: «Матерь Божия! За что ж такая милость?»

+ + +

Елена Леонидовна Вебек, г. Печоры.

Это было в 1960-х годах на Украине, я была ещё маленькая девочка лет восьми-десяти. Когда меня мама привела в храм, батюшка старенький-старенький подошёл ко мне и сказал: «Ты, деточка, ещё доживёшь до того времени, когда будут в двухтысячных годах давать людям паспорта. Ты тогда никогда ни в коем случае не бери этот паспорт, и вкладыши, если будут предлагать и давать, не бери ни в коем случае».

Тогда я ещё не понимала, что такое паспорт, что такое вкладыш. А потом он стал мне о знамениях рассказывать, что будут эмблемы зверей, тигра: «Знай, что всё это будет при дверях антихриста». А ещё он говорил, что будет на небе луна в виде солнца блестеть большим сиянием, то это тоже уже при антихристе. Солнце и луна в одно время будут светить на небе.

А ещё он мне сказал: «Деточка, какой у тебя крест!» А я ему отвечаю: «Батюшка, я не ношу крестика». А он ласково что-то мне тогда сказал, а потом обнял меня, голову покрестил и снова: «Деточка, какой у тебя крест». Я опять отвечаю: «Батюшка, я же не ношу крестика». Он в третий раз мне что-то сказал, обнял меня, покрестил голову и снова: «Деточка, миленькая, какой же у тебя крест». Тогда я уже грудь раскрыла, показываю ему и говорю: «Батюшка, ведь я же не ношу крестика».

А потом он мне сказал: «Настанут времена, никогда не бери этот паспорт. Будут гонения, поношения, надругания… а ты не бери паспорт, чтобы тебе не говорили, отказывайся от всего и от этого вкладыша перед пришествием антихриста. Будут номера «666», они будут стоять в паспортах, знай, что это номер антихриста. Очень многие примут, соблазнятся: надо как-то жить, семью кормить, ещё что. Кто не примет ничего этого, тому ничего не будут давать.

Батюшка всегда меня называл «душечка». Приведёт меня мама в храм, а он увидит и скажет: «А, миленькая душечка пришла!» и всегда так встречал. Всегда спрашивал у мамы: «А денежка у вас есть, а есть ли чем питаться?», заботился о каждом прихожанине.

+ + +

Людмила Николаевна Ляпунова, врач-реаниматолог, канд. мед. наук, г. Печоры.

Как врачу мне приходится много общаться, и люди часто делятся не только тем, что касается болезней, но и своим духовным состоянием. О нескольких случаях, услышанных мною, мне бы хотелось поведать.

Одна молодая женщина рассказывала. Когда стал вопрос о паспорте, она не хотела его брать. Пришла за советом к своему духовнику, а он говорит: «Бери, вроде как Патриарх благословил, и Синод, епископ благословляет, нам надо быть послушными». Женщина за послушание взяла, но на сердце стало тяжело, молитва куда-то исчезла.

Вскоре более подробно она узнаёт из литературы и из рассказов верующих, что этот паспорт действительно в райские обители человека не пускает. Она пошла и сдала его в паспортный стол. Приходит домой и думает: «Как же я теперь буду жить? Зарплату мне не дадут, никакие оплаты я не смогу сделать…». Стала, и молится у аналоя. И тут явно слышит нежный красивейший женский голос, она почувствовала, что это голос Божией Матери. Матерь Божия ей говорит:

- Ну, вот, ты теперь опять чадо Божие.

Она так обрадовалась, что забыла о смущеньях, скорбях, возникших помыслах, что как же я теперь жить-то буду? Оказывается, жить-то она будет хорошо, потому что она снова «чадо Божие, раба Божия». От этого голоса ей вернулось и настроение, и молитва, и в жизни она вновь обрела прежнюю радость.

Две рясофорные послушницы, мать и её дочь, приняли новые российские паспорта. Узнав о новом паспорте подробнее, были в смущении, и обратились к своей умершей маме, которая была очень верующим человеком, с таким вопросом: «Мама, ты на Небе, наверное, уже, потому что знаем твою ревность к Богу, твою молитву. Подскажи, пожалуйста, мы в недоумении, как нам быть: действительно ли вреден этот паспорт для души и душа не спасается, или просто это ложь и обман еретиков и людей, хотящих внести раскол в нашу Православную Церковь?»

В ту же ночь милостивый Господь открывает им следующее. Они одновременно видят во сне свой родной дом, дом перегорожен, а за перегородкой плачет женщина, и так она горько-горько плакала, что они свидетельствуют, что на земле нет такого горя, о котором можно так горько плакать. А сами думают: кто же это в нашем доме, какая-то женщина, и о чём она так плачет, что у неё за такое сильное горе? Когда они так подумали, то увидели, как из-за перегородки вышла их умершая мама, она подошла к ним, посмотрела на них с такой скорбью, с такой скорбью, и также горестно стала продолжать плакать.

На этом мама с дочкой проснулись, рассказали друг другу один и тот же сон и поняли, что их мама плачет о погибели их души. Этот сон настолько их вразумил, что они сразу же взяли паспорта и сожгли в своей печке.

После этого они сказали, что нам стало намного легче, и что наконец-то к нам вернулась молитва, потому что мы всё это время, после того, как приняли этот паспорт, потеряли молитву и не имели ни спокойствия души, ни мира сердечного.

Очень интересное видение рассказала мне одна монахиня, у которой мне пришлось лечить почки. Её, как и многих других, заставили принять паспорт. Сама она не хотела, душа монашеская, она чувствует опасность, противится ей, поэтому она тянула до последнего, отказываясь. Однако, прикрываясь послушанием и благословением Владыки и Настоятельницы, монахини того монастыря взяли их. А когда узнали, что паспорт этот не простой, а антихристовый, то она и ещё одна её подруга по монастырю еле выпросили его у Настоятельницы под каким-то предлогом и сожгли.

После этого она видит следующий сон. Очутилась она в келии, но келия не её, а другая, и всё в этой келии уютно, хорошо, и она поняла, что эта келия находится у неё на Небе. Подходит она к окошку, а там… такой огород, такой сад, что есть такие овощи и фрукты, которые и на земле не растут, она их ни разу и не видела! А была зима и этой матушке так захотелось свежих огурцов, что она подумала: пойду-ка я на огород огурчиков сорву. А ей вдруг невидимый голос чётко говорит: «Нет, матушка, ещё рано тебе, ты ещё одно дело не сделала».

С этими словами матушка проснулась. А когда я вскоре пришла её лечить, она мне поведала сон и мы вместе стали думать, чтобы это значило. Матушка прям вслух стала рассуждать: «Ну, что я сделала? От ИНН отказалась, паспорт сожгла, а что же я ещё должна сделать?» Я говорю: «Матушка, ты молись, молись и Бога проси, чтобы Он тебе открыл, что же ещё надо сделать тебе для спасения твоей души? Ты же исповедуешься, причащаешься, соборуешься, ну, давай, молись».

И матушка молилась. Проходит какое-то время и где-то к концу курса лечения она мне говорит: «Людмила Николаевна, я сегодня видела сон». Я-то снам не доверяю, но всё-таки с интересом её выслушала. А сон следующий. Вижу я, говорит она, лестницу, я стою наверху этой лестницы, а там как в Раю! Птицы поют, так зелено, а цветы такие красивые, которых и на земле нет! Я так и подумала, что я в Раю. А внизу у подножия этой лестницы стоит такой чёрный очень злой мужчина, сам весь в чёрном и злой-презлой, кулаки сжал, руками трясёт в небо и говорит: «Я тебе отомщу! Я тебе покажу! Успела, успела! Я тебе отомщу!» А матушке этой ведь под восемьдесят лет, она вся больная и вот-вот уже гляди из этой жизни уйдёт. Оказывается, ей Господь открыл, что надо отказаться от всех личных кодов, где они только есть. Матушка поняла и накануне этого сна она написала заявление в пенсионный фонд, чтобы ей убрали личный код, потому что мне он присвоен, писала матушка, без моего разрешения и без моего ведома, а пенсию прошу выдавать мне не по паспорту, а по свидетельству о тождественности личности или по другому документу, где есть фотография.

Это заявление матушка даже не успела отдать, как в эту же ночь ей сон и приснился.

У одной рабы Божией так складывались обстоятельства, что надо было взять этот новый паспорт, потому что её родные живут в СНГ, и проехать к ним по советскому паспорту невозможно, нужно брать новый российский паспорт или новый загранпаспорт. Её родные уже старенькие, требуют внимания и заботы, и ей хотелось чем-то помочь. Она молилась и просила: «Господи, Ты меня вразуми, что же мне делать, чтобы мне в вере устоять, не отречься от Тебя, и в тоже время родным помочь, как же мне быть?»

В эту же ночь она видит сон. Пришла она фотографироваться и говорит: «У вас какая аппаратура, цифровая или ещё старая?» Они отвечают: «Ой, у нас старая, ещё кодаковская, штрих-коды на лоб не поставим». «Ну, смотрите, - говорит она, - не обманывайте».

Села эта раба Божия, два фотографа её сфотографировали и когда сфотографировали, они, эти фотографы, превратились в бесов, только без хвостов и без копыт, т.е. стали бесами в образе человеческом. Радостные такие, потирают руки и говорят: «Ну вот, мы тебя и запечатали». И эта раба Божия поняла, что в этот момент, когда они её сфотографировали, когда она согласилась принять этот новый документ, произошла гибель её души. Она прямо там во сне зарыдала и начала рвать волосы на себе, поняла, что сколько лет молилась, постилась, в монастырях и храмах трудилась – всё это уже не имеет значения, осталась как бы у разбитого корыта, уже ни милостыня, ни молитва, ничего не спасает от этого страшного состояния. Это конец, и ни она, и никто её уже не вымолит и не сможет помочь ничем.

Проснулась она в унылом состоянии, но уже точно знала, что паспорт брать нельзя. И в то же время она услышала в себе чёткую мысль: «Если ты не примешь паспорт, ты не отречёшься от Бога, тогда Господь поможет твоим родным». И действительно, паспорт она до сих пор не берёт и Господь невидимо помогает её родственникам.

Когда в 2002 году проходила перепись, в народе было многое смущение. Одни говорили, что во время переписи будет присваиваться ИНН, а другие что ничего страшного нет, никаких номеров не будет, это просто лживая информация.

Одна женщина усердно помолилась Богу, пошла на исповедь и попросила, чтобы во время исповеди ей Господь открыл правду через батюшку, у которого она будет исповедоваться, надо ли ей идти на перепись или нет, и будут ли там присваивать номер. Приходит на исповедь, исповедалась и задаёт ему этот вопрос. А батюшка отвечает: «Да не смущайся ты, ничего страшного нет, ведь и Божия Матерь и Иосиф тоже ходили на перепись в Вифлеем, и ты иди спокойно». И тут она видит наяву, что этот батюшка быстро взлетает под самый купол храма, и она подумала: батюшка правильно сказал, раз возносится на Небо. А батюшка вдруг взрывается у неё на глазах, тело его разрывается на кусочки, и каждый кусочек прикрытый мантией быстро падает в преисподнюю. И тогда женщина поняла, что батюшка сказал одно, а Господь показал другое: не ходи на перепись, иначе присвоят тебе номерочек погибельный.

Трудница одного женского монастыря видела чудный сон, о котором она истинно свидетельствовала. Сон был про блаженную Матрону Московскую. Она явилась ей в ночь на праздник Исповедников и Новомучеников Российских в 2006 году.

Как-то она приезжала в Москву, заходила в Покровский монастырь, и когда была у мощей Блаженной, в мыслях сказала: «Ой, как же у тебя тут хорошо, я бы ещё хотела к тебе приехать!» И вот в ночь на праздник Исповедников и Новомучеников Российских во сне она видит Покровский монастырь, раку, мощи святой. И вдруг из раки встаёт сама Матронушка в полный рост, является перед ней и говорит:

- Ты вот обещала ко мне приехать, а что-то и не едешь.

А эта трудница ей отвечает: «Матронушка, я бы рада к тебе приехать, но ведь у тебя в Москве с новым паспортом надо жить, а я хоть и получила новый паспорт, но хочу от него отказаться, потому что с ним душа не спасается».

Матронушка на неё внимательно посмотрела и говорит:

- Да, у кого не будет новых паспортов, того будут убивать.

После этих слов Матронушка отошла немного назад и вдруг появляются двое мужчин, один слева, другой справа от неё, и который слева был очень благообразный, как святой и он говорит этой труднице:

- Ничего из номеров брать нельзя, и паспортов новых брать нельзя, и новых документов брать нельзя, иначе душа погибнет.

А Матронушка снова подходит к ней ближе, и в руках держит какой-то ковчежец, достаёт из него какие-то бумаги и говорит:

- Помнишь, я с милицией в своё время вела тяжбу за справедливость? И вас благословляю, и вы ведите тоже тяжбу за справедливость и за неприятие новых документов.

Сказала, отошла к раке, легла на своё место, и трудница на этом проснулась.

+ + +

Любовь Прокофьевна Иваненко, г. Печоры.

В Печорах я с 1972 года. Приехала с Ростовской области, там возле города Сальска стоит наша деревня Сандатá. Поначалу мне сказали, что здесь очень хороший монастырь, действительно понравился, приезжала сюда не один раз, а потом переехала и насовсем. Отец Савва (Остапенко) был тогда просто игуменом, стали мы к нему с дочкой ходить и все семь лет до самой его смерти окормлялись у него. Что мне в нём нравилось, так это строгость сочетаемая с любовью, причём любил всех и не только православных, и всем говорил о Православии, что это единственная правая и спасительная вера.

Батюшка был чудотворцем, и при жизни исцелял, и по смерти, говорил, чтобы по смерти к нему обращались как к живому. Учил, что времена последние, апокалиптические.

Батюшку всегда окружали люди. Разные к нему приезжали: писатели, интеллигенция, но больше всего вокруг него был простой народ. Однажды в монастыре я проходила мимо такой группы людей, когда батюшка шёл из храма после литургии. Он увидел меня и остановил, чтобы я послушала. Разговор шёл о новых красных советских паспортах. Сейчас я понимаю, что это было промыслительно, потому что если бы батюшка меня не одёрнул, я бы точно побежала и получила бы.

Батюшка уже отвечал на чей-то вопрос и по поводу пятиконечных звёзд говорил:

- Да, это масонские паспорта, пятиконечные звёзды – это нельзя уже получать.

Говорит, а сам так жалобно смотрит на всех, чуть не плачет, и продолжает:

- Ну что-ж, мне вас жалко, как же вам работать, как же жить-то? Вы крестик поставьте и распишитесь.

А потом уже от других чад я узнала, что он многим не благословлял принимать, а если кто и получал, чтобы крестик сперва ставили. Многие так теперь и живут с зелёными, и сам он был с зелёным.

Уже ближе к смерти батюшка много болел. Он говорил про мобильные телефоны, что в последнее время будут волшебные телефоны без проводов, и вся молодёжь будет ими увлекаться, они будут соединять с космосом и люди будут заболевать от них, потому что через них антихрист будет действовать. Это будет уже к концу света.

+ + +

Иерей Георгий Малинкин, Мордовия.

Когда была перерегистрация храмов, мы все принимали номера не задумываясь, тем более, что в епархии постоянно подчёркивали необходимость законопослушания. Перерегестрировал свой храм и я, и когда это произошло, на меня напала тоска. Лёг я на свою постель, минут на пять забылся и вижу свою келию. В келии никого, горит лампада, и вдруг из-под пола вылезает огромный лохматый зверь наподобие барса, подымает свой огромный хвост как у обезьяны, пятится задом и хочет мне в лицо оправиться. Я испугался, стал закрывать лицо и отворачиваться. При этом наступило неописуемое состояние мерзости, невыносимой тошноты и удушья. И только я отвернулся, зверь оправился: один раз на стену, второй раз и снова провалился в бездонную пропасть, откуда и вышел. Я думаю: слава Богу, что хоть не на меня!

Повернулся я лицом к стене, смотрю, а на стене написано: ИНН № … и внизу КПП № … Как я потом понял, ИНН – это номер моего храма, а КПП – номер присвоившей его организации. Смотрю так недоуменно, подымаю лицо к небу и спрашиваю: «А что это за номер?» И мне могущественный голос сверху отвечает:

- А это номер твоей церкви.

«А это опасно?» – с вновь подкатившей тошнотой спрашиваю я.

- А куда ещё опасней! Ты храм свой отдал диаволу, теперь он у тебя не Рождества Христова, а ИНН № …, который ты видишь.

Я испугался и говорю: «А что мне теперь делать?»

И тот же чистый, могущественный голос отвечал:

- А что делать… храм ты теперь от этого не избавишь, бойся сам, если тебе такой номер присвоят, то ты погиб и для Бога и для вечности.

___________________________________________________________________________________________________

Примечание:

см. книгу "Апология Церкви". Иеродиакон Авель (Семёнов)

11 июня 2017 Просмотров: 14 052