Дерево мы узнаем, как известно, по плодам. Плоды воспитания сегодняшней школы сладкими никто не назовет. Получается, что упор на постановку высокой нравственной цели в советской школе сдерживал, даже несмотря на чрезмерную идеологизацию, гораздо более, чем сегодняшняя ставка на безыдейность.

Еще Достоевский замечал: «Молодежь наша и страдает, и тоскует, т.к. не находит никаких указаний на высший смысл жизни» [1]. «Вопрос идеалов - вопрос нашей жизни или смерти» [2].

Литература - не профессия для заработка.

Литература - не павильон в парке культуры и отдыха для снятия стресса.

Литература - это даже не наука, созидающая государству пушки и самолеты.

Литература - это проводник той силы, которая заставляла капитана Тушина («Война и мир») с четырьмя пушками противостоять десяткам наполеоновских орудий. Которая заставляла капитана Гастелло направлять свой самолет на танки. Матросова - бросаться на амбразуру... Андрея Соколова («Судьба человека») пять раз бежать из плена. Даже немецкий генерал вынужден был признать силу русского солдата, - не его знание художественных особенностей поэтики символистов, а крепость духа, выросшую и из литературы тоже. Естественно, не развлекательной и не эстетствующей, как нам сегодня предлагают в учебниках либералы.

Для передачи традиционного нравственного кода последующим поколениям в школе есть два канала - история и литература. Но литература - гораздо значимее. Потому что образ на человека действует сильнее, чем факты. Просматривая недавно старый фильм «Александр Невский», я поймал себя на мысли: мы победили, потому что был этот фильм.

Еще в ХIХ веке мир узнавали по Бальзаку и Диккенсу, а не по экономическим выкладкам, и неплохо его знали.

Поэтому суть и многообразие нашей культуры постигается прежде всего через образы литературы.

Если мы хотим сохранить матрицу культурного кода нации, мы должны не только удержать литературу в школе, но увеличивать ее объем.

А желание умалить литературу - и количественно и, главное, качественно - это не веяние времени, как нас пытаются убедить, а часть спланированной задачи в давнем соперничестве цивилизаций. Пускай руками тех, кто этого не осознает, - сути это не меняет.

Поэтому преподавание литературы - это стратегическая задача государства. И если государство оставляет этот важнейший рубеж, его тут же подхватывают наши оппоненты, ибо подобно свято место пусто никогда не может быть по определению.

Идеологии нет только у дерева, человека без нее не бывает! Ленин писал о современном капиталистическом принципе: «Свобода буржуазного писателя есть лишь замаскированная зависимость от денежного мешка». Она всегда есть, только замаскированная.

Сегодняшняя школа пытается быть нейтральной. Но нейтральная позиция наших демократических писателей ХIХ века была воспринята как весомый аргумент для революционеров. Именно так восприняли и Катерину, и Базарова, и Рудина...

Плеханов признавался, что стихи Некрасова вдохновляли его на революционную ненависть. Да, свою энергию революционеры и террористы черпали не из Священного Писания, а из такой поэзии и литературы. Розанов выразился резко, но справедливо: «Нет никакого сомнения, что Россию убила литература».

Недавно я узнал, что «Незнакомку» Блока любили читать проститутки на улицах, зазывая клиентов. Интересно, почему не Тютчева, не Пушкина? Нейтральная позиция - это всегда на руку злу. Нашу школу в неразберихе лихих 90-х направили по этому пути, тем самым подталкивая юные, не определившиеся сердца ко злу.

Лучше всех сказал об этом Иван Бунин: «Не говорить злу ни «да» ни «нет» - значит сказать ему «да». Получается, школа, избрав принцип нейтральности, говорит злу «да».

А вот замечание умницы Розанова о Пушкине: «Слова его никогда не остаются без отношения к действительности. Тип в литературе - это некоторая переделка действительности. Он несет в себе цель и значение. Пушкин дает норму для правильного отношения к действительности» [3]. Заметьте, современная концепция образования нам говорит прямо противоположное.

Настала пора - вслед за Пушкиным - дать эту «норму для правильного отношения к действительности».

Достоевский мыслил так же: «Величие Пушкина в том, что он нашел твердую дорогу, нашел великий исход для нас русских и указал на него. Этот исход был - преклонение перед правдой народа русского. Пушкин чтил все, что народ чтил». Это Достоевский. А теперь популярный школьный учебник Коровина: «Пушкин не желал... предпочесть народную оценку оценке просвещенного человека» [4].

Известна формула - «войну выиграл учитель». Сегодня информационную войну проигрывает тоже учитель. Первый учитель - это государство. Оставив место у доски (а еще более - у экрана), мы обрекли наше поколение на вырождение: Андреев Соколовых школа больше не воспитывает.

Все задают вопрос: а есть ли единые ценности?

Одна старая учительница из г. Кстова Нижегородской области рассказала мне случай, когда еще в советские времена один ее ученик написал в сочинении про Катерину - «гулящая баба». Скандал был страшный: единица, директор, вызов родителей... Обратим внимание, народ всегда сопротивлялся навязанному и всегда знал правду. И тогда, и сейчас, и завтра. Какие бы мы ни искали аргументы, для народа героиня Островского всегда останется «гулящей бабой». Блуд - он и в Африке блуд, убийство - даже в утробе матери - всегда убийство, какие бы мы умные интеллигентские аргументы, подобно Раскольникову, ни находили для оправдания. Мы с вами останемся с аргументами, а народ - с правдой. Так не пора ли возвращаться к народному традиционному миропониманию и дать «норму для правильного отношения к действительности»?

Это будет непросто. Снова неудобный Достоевский: «Одна из характерных черт русского либерализма - это страшное презрение к народу... Русскому народу ни за что в мире не простят желания быть самим собою. Весь прогресс через школы предполагается в том, чтобы отучить народ быть собою. Все черты народа осмеяны и преданы позору. Скажут, темное царство осмеяно. Но в том-то и дело, что вместе с темным царством осмеяно и все светлое. Вот светлое-то и противно: вера, кротость, подчинение воле Божией» [5].

Поэтому эта самая нейтральность и толерантность и есть насилие над правдой народной. Достоевский это понимал: «Оскорбление народного чувства во всем, что для него есть святого - есть страшное насилие» [6].

Если коммунисты сделали из Катерины революционерку, то либералы - правозащитницу. Позиции близкие друг к другу, но далекие от народного взгляда. Никогда народ не признает в ней защитницу права разбивать тысячелетние нормы нравственности. Несчастная, заблудившаяся, гордая - «гулящая» - этого народного взгляда мы в учебниках до сих не найдем - ни в одном из восемнадцати существующих.

Вот вам загадка.

Нас собралось здесь, в Общественной палате, человек 50, и у нас мнений с десяток, часто прямо противоположных.

А русские люди сочинили тысячи поговорок - не ради забавы и эстетической игры, а сконцентрировав в них свое миропонимание с целью передачи нам, потомкам. Сочиняли их разные люди, разделенные тысячами километров и сотнями лет друг от друга. И тем не менее поговорки созданы в едином мировоззренческом ключе. Как это возможно?!

Вывод: единство не только возможно, оно непременное условие существования нации! Говорить о невозможности единства - способствовать расколу и ослаблению нашего Отечества.

Я в своей книге «О русской литературе. Записки сельского учителя» специально выписал десятки поговорок, чтобы показать, как они все вступают в противоречие с позицией учебников. Нет поговорок, поддерживающих воззрения Катерины, Базарова, Анны Карениной, глуповцев из «Истории одного города» и т.п. Вот к этому - веками существующему знаменателю - и необходимо привести наконец-то наши учебники, освободив их от многочисленных интеллектуальных раскольниковских «измов»: «социализмов», «прогрессизмов», «либерализмов», «модернизмов», «эстетизмов»...

Возможно это? - Это не только возможно, это вопрос выживания.

Получается, придется что-то вынести за скобки? Конечно.

Ф.М. Достоевский писал о книгах Ренана: «Нельзя не запрещать: человек со всем своим умом слаб перед фактом». И это о взрослых. А что говорить о детях?!

Безхребетная, безсмысленная, безсодержательная оказались у нас и литература, и история, и учебники, и страна, и жизнь.

Вокруг задают вопрос: а как же ученики с другим миропониманием?

Кавказцам трудно жить в государстве, где телеэкраны заполнены похабщиной, а разврат свободно гуляет, где хочет.

Это вопрос не самих кавказцев, а либеральных СМИ, которые так «заботятся» о них. Но они сами заботятся не о толерантности, а о духовном здоровье своей нации и будет прекрасно, если и Россия сделает то же самое.

Другого выхода у нас просто нет.

Н.А. Лобастов, г. Лысково Нижегородской обл.

Примечания:

[1] Достоевский Ф.М. Дневник писателя. - М.: Эксмо, 2011. С. 129.

[2] Там же. С. 169.

[3] Гоголь в русской критике: Антология / Сост. С.Г. Бочаров. - М.: Фортуна ЭЛ, 2008. С. 174-175.

[4] Коровин В.И. Литератур. 10 класс. Ч. 1. М.: Просвещение, 2008. С. 128.

[5] Мысли. Высказывания. Афоризмы Достоевского. Париж, Пять континентов, 1975. С. 36.

[6] Там же. С. 115.

31 мая 2013 Просмотров: 4 902