Кто не боится умирать? Противостояние Иран – Запад

Современная западная цивилизация, несомненно, есть цивилизация гедонистская. А в отсутствие аристократии, как класса, это есть примитивная потребительская цивилизация комфорта, шопинга и оргазма. Молчаливое принятие Западом цивилизационного кредо умолчания, (как бы) сокрытия существования смерти, как одного из определяющих феноменов жизни Человека и Нации, уже сегодня привело к чудовищной деградации личности западного человека. Следует уточнить: ареал западного типа личности сегодня включает в себя помимо Европы и Америки и наиболее «развитые» страны Азии. Кавычки акцентируют внимание на факте их одномерной, сугубо экономической успешности. И Япония, для которой еще полвека назад врагом номер один была Америка; и Южная Корея, которой военное поражение Японии даровало независимость; Тайвань и Китай – эти некогда геополитические «сиамские близнецы – антиподы» – все они сегодня также входят в ареал распространения западного типа личности. Личности, игнорирующей проблему смерти, как наиважнейшую проблему бытия. Причем, прежде всего, это верно в отношении элиты глобального «клуба бессмертных».

Именно этот факт болезненного отклонения вектора развития либеральной цивилизации, факт умолчания смерти, как важнейшего фактора жизни Человека, Государства, Нации, - завел Запад в исторический тупик, в цивилизационный отстойник. Парадоксальным образом, именно этот факт противоестественного «игнорирования» смерти – и объясняет сосуществование двух, с рациональной точки зрения взаимоисключающих, данностей. Во-первых, запредельную ненависть «терпимого», «мультикультурного», «толерантного», «цивилизованного» Запада к представителю иной, отличной от западной цивилизации – Ирану. И, во-вторых, сам факт существования Ирана как другой цивилизации. Цивилизации, имеющей бытийно-традиционный исходный вектор государственной политики. Иран являет собой пример страны, сохранившей ясную религиозную национальную идею. Современный Иран – это ставший вдруг совершенно особым тип естественного, традиционного государственного устройства. И потому, являющий собой исключение из почти всеобщего расслабленного состояния земной комфортомании. Исключение в толерантной западной традиции, именуемое термином «изгой».

Поговорите с успешным западным человеком: юристом, бизнесменом, политиком, дипломатом. Очень скоро, на интуитивно-ментальном уровне становится ощутимо-понимаемым взгляд этих людей, что есть будущая жизнь. Это их жизнь на пенсии, в отставке. Жизнь спокойная, размеренная и обеспеченная. Позволяющая совершать трансконтинентальные перелеты и круизы; фотографировать бабочек, коллекционировать африканские маски и т.д. и т.п., то есть, заниматься собой исключительно собой и здесь, на Земле. Это жизнь, где нет ни проблемы смерти, ни проблемы спасения души. И, следовательно, «нет» ни души, ни самой смерти! И вдруг – духовный диссонанс в лице целой страны. Напоминание о смерти любого и каждого обитателя либерального земного рая. Иран не только декларирует свою готовность умереть. Иранская нация со времен Хомейни и доныне, ощутимо и осязаемо излучает, мощно транслирует вовне готовность умереть за идею. За свою собственную национальную религиозную идею. Вот этого-то и не прощает, не может простить Ирану одномерная цивилизация «вечной земной жизни». Таким образом, на взгляд стороннего объективного наблюдателя все «просто». Иран должен и впредь оставаться самим собой. Продолжать балансировать на грани войны и мира; жизни и уничтожения. И это может продолжаться долго, очень долго. До тех пор, пока иранская нация будет в состоянии напоминать западному бездуховному плебсу и ее также боящейся смерти политической элите: вы смертны и все вы готовы к смерти. И потому длящаяся готовность иранской нации умереть за идею и далее будет обессмысливать военный удар Запада по Ирану. Ибо всеобщая готовность нации к смерти является мощнейшим геополитическим фактором. Уничтожить готовый к смерти Иран – значит одномоментно уничтожить все обманные очки духовно-ослепленного населения всемирного «изумрудного города». И остаться наедине с трансцендентным феноменом, имя которому – Смерть. А это страшно…

Владимир Сурин,