Афонский отшельник: "Во всех многоразличных тавернах, где национально-религиозный колорит всячески выставляется как завлекающая голодных и праздных людей "экзотика”, пища подвергается волшебной обработке, духовному воздействию, а проще говоря — демонскому осквернению".

Из книги "Христос тебя ждет! Беседы с афонским отшельником":

"...Когда же мы на молитве, демон обнаруживает себя, потому что молитва его жжет. Причем сильно "жжёт”!

Мне это сказал один бесноватый человек. Серьезно бесноватый. Вениамин его имя. Еврей из Нью-Йорка. Он, когда был 14-летним юношей, проезжал с родственниками через Югославию. Его отец был очень богатым человеком. Это было очень давно. Сейчас этому еврею 37 лет. В центре города Скопье в Македонии они зашли в один мусульманский ресторан пообедать. Местный маг держал этот ресторан. Амир-Муса. Даже запомнил его имя. Он заколдовал тогда пищу.

— Получается, что в мусульманские рестораны ходить нельзя? А ведь есть ещё еврейские… Есть цыганские… Есть индийские… Есть африканские с символикой колдовства Вуду…

— Я глубоко убежден, что в большинстве мусульманских и еврейских ресторанов заколдованная пища. Во всех многоразличных тавернах, где национально-религиозный колорит всячески выставляется как завлекающая голодных и праздных людей "экзотика”, пища подвергается волшебной обработке, духовному воздействию, а проще говоря — демонскому осквернению. Алчущий такой экзотики Христианин должен всегда помнить об этой опасности. Это даже без всякого сомнения!

Так вот, когда эта еврейская семья обедала, то в подростка вселился бес. Да не один, а целый легион вселился в него. И это привело его потом на Святой Афон, привело его к вере, поскольку этот парень, именем Вениамин, хотел избавиться от беснования.

Жил тут в Есфигмене Старец Адриан, который до того подвизался на Синайской Горе 33 года. Он и в монастыре отчитывал, если бесноватые туда приезжали, но часто ездил по Греции, особенно в Афины. Те бесноватые, которых он должен был отчитывать, не зная, что он едет к ним, начинали жутко кричать, одним словом, бесноваться. И в большинстве случаев ему удавалось изгнать беса из бесноватого. Попробовал он выгнать и этот легион из Вениамина. Я присутствовал у него в келии тогда. Но довести до конца не успел: вскоре отец Адриан умер.

Я многое понял чрез этого Вениамина о бесах, потому что он сам чувствует их присутствие в себе. И он чувствует, что демоны чувствуют. И через это нас, монахов, поучает. Однажды он мне говорит, что демон всегда слышит молитву. Всегда! Даже самую рассеянную... Но по-разному реагирует. И он мне говорит:

— Я знаю, когда ты молишься!

И однажды я решил испытать. Может быть, он хвастает маленько! Понимаешь? И там в Есфигмене, во дворе, в 13-14 часов по европейскому времени 100-120 монахов, людей… А он хватает листья — мусор собирает. И я прохожу — между нами другие люди, не только я и он — толпа. "Давай, — думаю, — попробую, если так, как он говорит, что он чувствует, что бес чувствует, и всегда бес чувствует, когда другие молятся”. И я так прохожу и без особенной концентрации, только умом сказал:

— Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня гордаго.

Так один раз сказал. А Вениамин и не знал, что я проходил, боком проходил. Не заметил моего присутствия. Вдруг мне (сербу по национальности) говорит:

— Данило, не мой мэнэ дирашь! ("Данило, не трогай меня"- серб.) — на сербском сказал, а сам Вениамин сербского не знает. Значит, самую рассеянную молитву ощущает…

В другой раз были в Есфигмене, редко там бываю, но так получилось… И в общем, я стоял на утренней, — продолжил свой рассказ о. Даниил, — а если нехорошее пение или чтение невнятное – это тоже мешает мне молиться. И я вышел из собора в параклис (здесь параклис - один из храмовых приделов), который сделали специально для тех, кто занимается умной молитвой, чтобы стояли и молились.

А мне мешает невнятная служба, и я вышел и встал перед храмом и на звезды смотрю и молюсь – четку тяну. А сзади меня трапезная и кухня, и там четыре монаха работают – несут послушание – готовят пищу в огромных котлах. Три монаха больше занимаются приготовлением, а один – старенький такой, но не особенно, – отец Михаил – чистит лук и механически без особого углубления, говорит так, почти зевая:

— Кириэ Иису Христе элеисон ми. Нэ… пу… ти ора…. охи… Кириэ Иису Христе, элеисон ми ("Господи Иисусе Христе, помилуй мя. Да... где... когда... нет. Господи Иисусе Христе, помилуй мя" - греч.).

Так говорит. Я заметил какой-то черный туман, как черная мгла во внутреннем дворе монастыря, там, где был колодец, ты знаешь…

— Да, помню…

— И она хочет зайти в кухню и не может от его голоса. А три монаха говорят между собой. Они занимаются огнем и пищей. Совсем не думают – разговоры. И только эта механическая молитва монаха Михаила покрывала весь простор кухни, и туда не могла зайти черная мгла. Значит, и этого хватит — делай, как можешь! Ходи, беги, лежи, иди, плавай. Молитву делай, как можешь!

Но интересно, сказал этому Вениамину:

— Ты еврей, тебе надо молиться на старо-еврейском.
— Я знаю только английский и греческий, — отвечает он.

И в общем, я ему сказал молитву Иисусову на старо-еврейском языке, на котором говорил Христос:

— Адонаи, Ешуа Мешиах, барилохим терахим махрах ("Господи, Иисусе Христе, помилуй меня злаго"- старо-евр.).

Он записал и говорит быстро-быстро:
— Адонаи, Ешуа Мешиах…
— Зачем быстро, — говорю ему, — не надо так. М-е-е-дленно надо.
— Данил, не могу медленно.
— Почему? – удивился я.
— Он не выдержит медленно, – говорит Вениамин.
— А ты попробуй.
— Давай попробую… А-до-на-и, Е-шу-а… а-а-а… ме-ши-а-х … а-а-а, — и вновь дико завыл и закричал, что буквально волосы на голове дыбом.
— А — понял… Говори, как можешь. А почему медленно не можешь?
— А я и сам не знаю почему, но очень ему мешает, когда медленно. А когда быстро: ля-ля, ля-ля — муки еще терпит.

Вот так бесы нас поучают. Понимаешь?"

15 июля 2019 Просмотров: 12 764