Платок. Случай из жизни

 

Даже уличные продажные женщины, стремясь внешне походить на «приличных», покрывали головы шляпками, которые были в ходу в высшем сословии.

Но не только женщины на улице находились в головных уборах. Для мужчины быть без шапки (шляпы), потерять ее, тоже было признаком ненормального состояния (пьян, сошел с ума, обокрали). Встречаясь с более важной персоной, низший по званию обнажал голову, равные приподнимали друг перед другом головные уборы. И, конечно же, снимали шапку, входя в дом или в храм. Женщины же этого не были обязаны делать. Так что, в определенном смысле, нахождение женщины с покрытой головой в храме не только не является «дискриминацией», но, наоборот, привилегией.

Сегодня нам, более или менее воцерковленным людям, вид простоволосой женщины в храме почти так же дик, как в былые времена. Невольно возникает возмущение: «Если уж пришла Бога просить — то соблюди приличия, не вламывайся со своими порядками, которые не дают тебе счастья в жизни, не тащи их в чужой пока для тебя «монастырь».

Но лично я всегда останавливаю себя в потоке «праведного гнева». Потому что Господь послал мне однажды вразумление…

Сейчас мне 58, а случилось это лет 18 назад. Готовясь к своему дню рождения, я собралась причаститься Святых Христовых Таин в Крестовоздвиженской церкви, где два года назад приняла крещение вместе со своим младшим сыном. Вычитала положенные молитвы, погладила и сложила в несколько раз свой головной платочек (как сейчас помню его — по зеленому полю мелкие ромашки). Утром побежала в церковь. И вот, подхожу к воротам — руку в свою матерчатую мешковидную сумку — нет платка…

 

Я все содержимое: молитвослов, записную книжку, покаянную грамотку, кошелек вытряхнула на паперть — нет. Я отлично помнила, как гладила платок вечером, как складывала его вчетверо и еще раз — вчетверо. И ведь клала в сумку! Или нет? Может, все же, забыла? Что делать? Повернуть назад?

А душа рвалась в храм. И я решилась войти… И сейчас, по прошествии стольких лет явственно помню ужас, с каким я переступила порог. Смогла бы сейчас так поступить — не знаю. Вот вхожу я, а от меня народ шарахается. В основном, женщины. И в основном, моего и старше возраста.

Вижу очередь к батюшке на исповедь. Встаю в хвост. И снова вокруг меня образуется пустота. Подходит моя очередь. Читаю с бумажки записанные вчера мои прегрешения. Потом говорю про платок: как стирала его, гладила утюгом, как сложила, как готовилась причаститься в день рождения… Батюшка внимательно меня слушает и неожиданно говорит: «Бог не в платке. Хорошо, что зашли в храм, а не повернули назад. Благословляю причаститься». Вот как будто вчера это было — помню все дословно.

И радостно, и страшно стало: «Как же я к Чаше подойду простоволосая?» Вдруг замечаю, что на мне поверх платья надета для тепла легкая вязаная жилетка, которая даже не застегивается впереди. Вот в этом странном покрывале с дырками по бокам я и пошла к Чаше. Священник при виде возникшего перед ним «чучела» оторопел, и прижал Чашу к груди.

 

«А вы исповедовались? — спросил настороженно. Я смело сказала: «Да». Он вернул Чашу перед собой, но вновь засомневался, и опять отодвинул, вопрошая: «А вас благословили?» И снова я сказала: «Да». Ну, тут уж, солги я, грех явно бы лег на меня… И священник преподал мне Святые Дары.

Кончилась служба. Я вышла из церкви на залитую утренним солнцем улицу. У ворот стояли нищие. Моя рука привычно нырнула за мелочью в карман сумки, пришитый с внутренней стороны. И вдруг вместе с монетами вынула оттуда квадратик тонко сложенного, приглаженного утюгом платка…

Вот что вспоминаю я теперь, глядя на женщин без головного убора. Милость Божия распространяется на всех. И как хорошо, что сейчас для таких, «оставивших дома свою голову», есть церковная милостыня — платки для головы, и юбки, которые можно обернуть вокруг брюк. Слава Тебе, Господи, слава Тебе!

р. Б. Елена