Опричная модернизация

Сейчас много говорится о необходимости ускоренной модернизации России. В связи с этим все чаще вспоминается исторический опыт опричнины. Может ли опричнина, стать основой, на которой произойдет реорганизация всего хозяйственного устройства?

Сейчас много говорится о необходимости ускоренной модернизации России. В связи с этим все чаще вспоминается исторический опыт опричнины. При этом понимается и анализируется она по-разному. Чаще всего ее обсуждают как историческое явление. Многочисленные историки и публицисты самых разных взглядов обсуждают — было ли то, что произошло во времена Иоанна Грозного, хорошо или плохо?

Также немало ведется разговоров об опричнине как о возможной политической модели русского будущего. Модели актуальной не столько, может быть, для нашего времени, сколько на перспективу, то есть в будущем, когда использование исторического опыта опричнины может дать возможность для решения фундаментальных проблем, которые стоят перед русской цивилизацией. Причем стоят они настолько остро, что впору поднимать вопрос о ее дальнейшем существовании в принципе.

В этом контексте опричнина рассматривается обычно как возможная модель организации мобилизационного прорыва, как временная мера, позволяющая быстро достичь необходимого результата. Период опричнины понимается в таком случае как ограниченное определенными временными рамками радикальное усилие всего общества, подобно тому, какое имело место во время индустриализации первых пятилеток.

Однако, я бы хотел предложить взглянуть на опричнину несколько иначе и подумать о том — может ли опричнина, при определенных условиях, стать не временным мобилизационным режимом, а основой, на которой произойдет радикальная реорганизация всего государственного хозяйственного устройства?

Предваряя рассуждения о том, что могла бы представлять из себя подобная система, необходимо сделать ряд оговорок. Эта экономическая модель возможна только при определенных политических условиях. Наличие подобного требования вполне законно, так как любой способ экономической организации невозможен без обеспечения соответствующих политических условий. Тот же капитализм, который является, прежде всего, политикой, превращающей экономику в отдельную, якобы независимую от человеческого произвола сферу деятельности. При том, что именно эта автономизация экономической деятельности приводит к появлению “объективных экономических законов”, делающих невозможным изменение политической системы.

Первым необходимым условием для введения того, что можно (довольно условно) назвать системой экономической опричнины, является наличие сильной самодержавной монархической власти, имеющей божественную санкцию и на ней основывающей свою легитимность. Ни одна другая власть не может выполнить ряд требований необходимой организации системы собственности в условиях опричной экономики, о которых будет говорится ниже. Другим необходимым условием является наличие в стране режима довольно жесткой изоляции от внешнего мира. Впрочем, на взгляд автора этих строк, последовательная автаркия является необходимым условием выживания русской цивилизация независимо от всего остального. В условиях глобальной экономики, когда зависимость национальных государств от транснациональных рынков становиться тотальной, какая-либо самобытная, самостоятельная модель организации хозяйства в принципе невозможна без жесткой автаркии.

Итак, предположим, что в результате тех или иных событий в мире появилась Россия, в которой есть Царь, являющийся полноценным и самодержавным правителем всей земли и живущих ней подданных. В этой ситуации появляется возможность совершенно новой организации всей системы собственности, что в свою определяет собой всю структуру хозяйствования.

В этом случае собственником всех основных ресурсов страны (земель, недр, крупной промышленности) должен стать лично Государь. Именно это позволяет разделить всю страну, в том числе и ее экономику, на две части, в которых действуют два разных режима хозяйствования: опричнину и земщину.

В опричнину включается все то, что является личной собственностью Государя. Сюда входят все базовые отрасли, структуры и предприятия. Точный список составлять здесь смысла не имеет, но очевидно, что в опричнину должны попасть, прежде всего, сырьевой сектор экономики, энергетика, крупные финансовые организации и тяжелое машиностроение. Все эти ресурсы, являясь личной собственностью Государя, естественно, не могут быть никоим образом отчуждены в чью либо пользу и, тем более, приватизированы. Знаменитое определения себя Николаем II “Хозяином земли русской” приобретает в данном случае совершенно конкретный юридический смысл.

Для тех, кто живет и работает в условиях опричнины, должен действовать определенный набор прав и ограничений. Они наделяются определенным количеством социальных благ и гарантий, защищены от многих превратностей жизни. Опричные работники обеспечены достойными пенсиями, страховками, гарантированными оплачиваемыми отпусками. На них распространяется обширная система разного рода пособий. В зоне опричнины действуют системы бесплатного медицинского обслуживания и среднего образования. Также опричники за счет казны получают высшее образование. Фактически, они полностью находятся на содержании Государя, но за это должны пребывать и в состоянии существенного ограничения личной свободы. То есть действует принцип — свобода в обмен на стабильность.

Конкретные проявления этого ограничения свобод могут быть различными, сейчас говорить о них — смысла большого нет. Но понятно, что они ограничены в своих передвижениях, так или иначе прикреплены к месту работы, ограничены в возможности уволиться, ограничены в возможности вести ту или иную общественную деятельность. Возможно, в некоторых случаях речь может идти даже о наследственном прикреплении к профессии. Прежде всего, речь идет о том, что все, кто существуют в условиях опричнины, являются слугами государевыми, служащими ему “словом и делом”, но и обязывающими его своей службой особо заботится о них. Естественно, на начальном этапе в условиях мобилизационного прорыва баланс между благами и требованиями может быть несколько сдвинут — в сторону последних. Однако он должен быть таким, чтобы не было необходимости постоянно прибегать к прямому насилию.

В свою очередь, опричнина, собственно, как это было во времена Ивана Грозного, невозможна без существования земщины. Внутри последней должны действовать совершенно другие правила и гарантии. Там, в отличие от опричнины, должны присутствовать разные виды собственности: от общинно-коллективной до частной. Земщина как раз должна представлять собой зону свободы частной инициативы — как экономической, так и общественной. Ключевым принципами существования земщины должны быть самоуправление (разумеется, на низовом, местном уровне) и самоорганизация. Так, например, если в условиях опричнины действуют централизованные государственные органы правопорядка, то в условиях земщины, скорее всего, должна существовать народная милиция, которую формируют и содержат сами земские общины и объединения. То же касается и местной власти, формируемой самими земскими общинами и финансируемой ими же.

Соответственно, в условиях земщины наличествует совсем иной, чем в опричнине, уровень социальной защищенности. Здесь также все должно быть в руках самих общин, поэтому в рамках земщины возможно существования большого количества общественных структур взаимопомощи, таких как сберегательные кассы, пенсионные фонды, разного рода страховые структуры. Вряд ли стоит уточнять, что функционирование этих структур будет существенно отличаться от того, что представляют из себя такого рода институты в наше время.

Система опричнины, как любая система прямого управления, позволяет, несмотря на жесткость своих базовых принципов, вести себя максимально гибко в зависимости от социально-политической ситуации. Она может очень легко корректироваться и "подкручиваться". Могут сдвигаться, изменяться, быть подвижными границы опричнины. В каких-то ситуациях, когда требуются серьезные мобилизационные усилия всей страны, опричная зона может становиться больше. Но в ситуации, когда мобилизационный прорыв уже совершен, могут быть, напротив, расширены границы земщины или допущены некоторые послабления в режиме, действующем внутри самой опричнины. Может быть поднят потолок для предприятий внутри земщины, по достижении которого они должны либо останавливаться в своем развитии, либо переходить в опричнину. Также могут быть расширены права опричных предприятий, например, введено что-то вроде позднесоветской системы хозрасчета. В общем, тут возможны совершенно различные варианты.

Вся эти система приобретает необходимую гибкость именно за счет того, что опричный сектор экономики — это не государственная бюрократическая собственность, которой управляет большой, тяжелый, формально ничем не владеющий бюрократический аппарат. Это личная собственность Государя. То есть, как уже говорилось выше, Государь, в самом буквальном смысле этого слова, является “хозяином земли русской”.

В отличие, от огромной плановой экономики Советского Союза, которая действительно отличалась своей неэффективностью ввиду невозможности реагировать на меняющиеся постоянно обстоятельства, опричная экономика в силу, опять же, личного управления Государем, может гибко регулироваться. (Конечно при посредстве управляющих, которых опять же он лично, без посредничества какой-либо бюрократической процедуры, назначает.) Как любая личная собственность, опричная экономика может быть организована любым необходимым ее хозяину способом.

Например, ахиллесовой пятой позднесоветской экономики была ее жесткая отраслевая структура. Можно вспомнить, как в советские времена много говорилось о необходимости развития межотраслевых связей, о постоянных проблемах со смежниками и т.д. Опричная экономика может быть организована наоборот — в виде того, что сейчас называют системой вертикальных холдингов, то есть, когда в какую-то группу под одним управляющим, назначенным лично Государем, входят предприятия не одной отрасли, а одной производственной цепочки. В силу личного характера управления вся система становится очень гибкой, поскольку отсутствуют бесконечные согласования между инстанциями. Однако в рамках самой системы действуют очень жесткие правила, обеспечивающие четкость и оперативность исполнения принятых решений.

В свою очередь, и в отношении земщины не стоит говорить о царстве частной собственности. Система должна быть выстроена так, чтобы основными там были коллективные формы собственности, в виде разного рода кооперативных и артельных структур.

В заключение важно отметить, что опричная система не должна быть экстраординарным и временным принципом политического управления, это должен быть постоянный принцип организации хозяйственной деятельности. Однако, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что все это все это возможно только при наличия действительно самодержавного Государя, имеющего божественную санкцию на свою власть. Никакой другой вариант, будь это вождь, диктатор или полновластный президент, невозможен, потому что в этом случае им просто не хватит легитимности. Тот правитель, чей источник власти находится в человеческой воле, не может владеть теми людьми, которые его и поставили над собой. Тогда как в данном случае, речь идет не о правлении людьми, а именно о владении. А владеть людьми может только Государь, которому власть дана от Бога.

Поэтому, если наступит время, при котором опричная система может быть реализована, мы должны будем учитывать весь тот опыт, который прошли. Опричная (а уж если быть совсем точным — опрично-земская) система позволяет реализовать обе возможности, предоставляя человеку выбор между социальной стабильностью и возможностью служения настоящему Делу в опричнине — и личной независимость, жизнью по своим правилам, но под свою ответственность в земщине.

И каждый человек, семья, некая община так или иначе смогут выбирать и решать для себя, как и где им жить и работать.

Илья Хаськович

Правая.ру