Выход в Москве монографии ученого-историка Михаила Бабкина "Духовенство Русской Православной церкви и свержение монархии (начало ХХ века - конец 1917 г.)", вызвал большой интерес среди историков, философов и представителей духовенства.

О книге, которую отец Илья Соловьев назвал "неудобной и не вписывающейся в привычные представления о Церкви периода Февральской революции" член Совета по правам человека при президенте РФ Михаил Одинцов сказал, как о произведении, которое "готовит нас к созыву Поместного Собора". Труд, в основе которого - историко-философская проблематика отношений Церкви и государства, исследует взаимоотношения духовенства и монархических кругов в начале 20-го столетия, а также деятельность Поместного собора (первой сессии 1917 года) и основан на архивных документах и материалах периодической печати.

Жанна Михайлова: Эпиграф к первой главе вашего труда - знаменитые лермонтовские строки: "Настанет год, России черный год, когда царей корона упадет..." Почему же, судя по вашему исследованию, Православная Российская Церковь (ПРЦ) в 1917 году по существу повела себя индифферентно по отношению к помазаннику Божьему, к императору Николаю Второму?.

Михаил Бабкин: Высшее духовенство видело в нем своего харизматического конкурента.

- Но кто-то из духовенства остался верен?

- Всего лишь 4 - 5 епископов из 170 архиереев заявили о своем неприятии революционных событий Февраля, они же публично высказывались на эту тему.

- А каковы вообще были отношения Николая Второго и Церкви?

- Царь сознавал себя покровителем Церкви, как и "хозяином земли русской", как он сам написал во время переписи населения в графе "род занятий". Как Помазанник Божий он в определенном смысле и был главой Церкви. Формально же еще с византийских времен права царя не были кодифицированы. Это и давало духовенству повод к недовольству, и, прежде всего, оно было недовольно участием императора в церковных делах.

- А каково было отношение будущего Патриарха Тихона (Белавина) к монархии и к сложившейся в России ситуации?

- Некоторые факты биографии Патриарха Тихона говорят о его либеральных и даже антимонархических настроениях и в воззрениях. Еще будучи семинаристом, он подпольно распространял запретные тогда сочинения Герцена, Ростиславова и других авторов. А будучи епископом Варшавским, а затем Алеутским, проникся и западными демократическими ценностями. В 1905 году, уже возглавляя Ярославскую епархию, он не преследовал священнослужителей левых взглядов и демонстративно не принимал участия в монархических организациях. Из-за этого его даже перевели на Литовскую кафедру. Так что он в России вообще служил мало.

Позже, уже будучи членом Синода, он поставил свою подпись под определениями, которые узаконили свержение монархии. Примечательно, что после смены состава Синода - в апреле 1917 года - он переехал в Москву, где стал московским епархиальным архиереем, и, как утверждал митрополит Макарий - его предшественник на этому посту, был избран неканонично. И сан митрополита он тоже получил незаконно - оно было присвоено ему Синодом до того, как Синод вообще получил на это право. По отношению же к новой власти Тихон была настроен благожелательно, но не хотел, однако, чтобы Временное правительство вмешивалось в дела Церкви. 5 ноября 1917 г. он был избран Патриархом, и таким образом вопрос о неканоничности избрания его московским архиереем, естественно, отпал.

- Однако более знаменит был в Церкви в ту пору митрополит Антоний (Храповицкий)...

- Вот он был монархистом. Митрополит Антоний возглавлял тогда Харьковскую епархию и в проповеди еще 4 марта 1917 года выразил надежду, что Учредительное собрание монархию восстановит. К Временному же правительству относился сдержанно неодобрительно. Правда, при всем при том он упразднил молитву о царе. Хотя, уже будучи в эмиграции, объяснял это своей якобы забывчивостью, мол, "молитва не за царствующего монарха совершается, а вообще за царскую власть".

- Не была ли ситуация 1917 года следствием усиления западнических настроений, с одной стороны, и укреплением великодержавных позиций - с другой?

- Тенденция папизма усиливалась среди высшего духовенства, начиная уже с 1905 года. Среди же духовенства рядового, среди мирян было как раз стремление к соборности, к участию в управлении Церковью. Ну и к тому же высшие круги духовенства стремились десакрализировать царскую власть.

- Откуда же истоки смуты?

- Именно в начале ХХ века фактически реанимируется многовековая проблема "священства - царства", ставшая весьма актуальной еще в XVII веке при Патриархе Никоне. И вот ситуация 1917 года помогла высшему духовенству решить эту проблему в свою пользу. Исчез царь, и, следовательно, исчез вопрос о преобладании царской власти над властью первосвященника. В марте не стало царя, а в ноябре появился Патриарх.

- Ну, а правивший до того более двух веков Синод был, по Вашему мнению, западнической структурой?

- Никонианский раскол носил ведь не только церковный, но также и государственный характер. Петр Первый, в свою очередь, извините за выражение, решил подстраховаться и вовсе упразднил патриаршество. После чего создал Синод по византийскому образцу. В Византии Синод состоял из императора и четырех Патриархов - Константинопольского, Иерусалимского, Александрийского и Антиохийского. Петр сделал - император и 10 членов Синода. Из них три митрополита, то есть и сан был понижен. Синод, таким образом, становился залогом успешного сотрудничества и взаимодействия Церкви и государства.

- А как Вы относитесь к роли масонства в этот период?

- Масоны были даже и среди высшего духовенства. Это несомненно. Даже в "Энциклопедии Государственная Дума Российской Империи", изданной недавно, отмечено, что один из священников-думцев был масоном. Единомыслие иерархов ПРЦ и Временного правительства наталкивает на мысль, что среди членов Синода также были масоны, хотя это предположение и нуждается в проверке.

- Работая над книгой, Вы исследовали огромное количество архивных документов. Что-то все же осталось закрытым и недоступным, куда-нибудь не пустили?

- Нет, трудностей не было, все было открыто.

- И два слова о современном церковном периоде. Как Вы смотрите на недавнее воссоединение РПЦ МП и РПЦЗ?

- В период Февраля Церковь была едина. Октябрь - закономерное продолжение Февраля, так что в этом смысле историческая правда восторжествовала - Церкви снова вместе.

- А есть ли сегодня в РПЦ МП монархическое лобби?

- Если и есть, то мне все равно кажется, что дальше риторики тут не пойдет. Духовенство не для того свергало царскую власть, чтобы ее реставрировать. Если будет помазанник Божий, он так или иначе станет принимать участие в делах Церкви. И потому это и не будет допущено.

Беседовала Жанна Михайлова.

_____________________________________________________

Историк Михаил Бабкин выступил в МГУ с докладом "Священство и Царство: духовенство Православной Российской Церкви и свержение монархии"

Очередной научный семинар по социологии религии, организованный Российской социологической ассоциацией (РоСА), состоялся 27 мая на социологическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова.

На семинаре с докладом "Священство и Царство: духовенство Православной российской церкви и свержение монархии (начало XX в. – 1918 г.)" выступил доктор исторических наук М.А.Бабкин.

В обсуждении приняли участие ученые и специалисты в области религиоведения, социологии религии и истории: доктора философских наук В.И. Гараджа и Л.А. Андреева, доктор социологических наук Ю.Ю. Синелина, кандидат философских наук М.М. Мчедлова и кандидат социологических наук С.В. Трофимов.

Основная дискуссия развернулась вокруг оценки церковной реформы Петра Великого, а также о церковных правах российских самодержцев. Мнения разделись. Часть выступавших говорила о неканоничности синодального управления Православной Церкви, о протестантском происхождении этой модели, о том, что российские самодержцы фактически незаконно восхитили у патриархов внутрицерковную власть. Другая часть отстаивала противоположную точку зрения: упразднив патриаршество, царь Пётр I старую византийскую теократическую модель церковного управления наполнил новым содержанием.

Главная особенность протестантской модели – в отсутствии института посредников между миром дольним и горним. Однако в России сакральность как священнической, так и императорской, власти под вопрос "официально" не ставилась. В истории как России, так и Византии, в области церковной юрисдикции православные государи практически всегда стояли над патриархами: над патриархами были василевсы, а над василевсами – только Бог.

В прениях также прозвучала мысль о том, что, находясь в принципиально иных (по отношению к рассматриваемому дореволюционному периоду) общественно-политических реалиях, чрезвычайно трудно в современных категориях оценивать состояние дел в императорской и, тем более, допетровской России, поскольку такие широко используемые ныне понятия, как, например, "государство" и "секуляризация", некорректны для применения к тому единому и нераздельному церковно-государственному телу, которым являлось православное царство.

17 апреля 2023 Просмотров: 30 548