«Верные до смерти». О тех, кто не предал Царственных великомучеников

При подготовке этих материалов используется книга православного автора из Санкт-Петербурга О. В. Черновой. Недавно нам удалось лично познакомиться и побеседовать с Ольгой Васильевной, в лице которой мы обрели еще одного неравнодушного единомышленника, за что благодарим Бога. 
  
 – Ольга Васильевна, расскажите, пожалуйста, о Ваших Царских книгах.  

– Первая, небольшая книга о людях, сохранивших верность Царственным Мученикам, – «Верные до смерти. О верноподданных Государя», была выпущена в 2007 году питерским издательством «Сатисъ». В 2010 и 2017 годах в московском издательстве «Русский Хронографъ» вышла вторая – «Верные. О тех, кто не предал Царственных Мучеников», включающая повествования о 30-ти персонажах. В начале 2018 года предполагается ее третье издание, исправленное и дополненное двумя новыми главами. 

– Как и почему у Вас возникла идея писать о преданных Царской Семье людях?  

– В нашем спальном районе Санкт-Петербурга, в Купчино, не было храма. И в 1999 году с целью его строительства образовалась инициативная группа, духовником которой стал известный и любимый многими питерцами отец Николай Мочалкин († 2013). В 2000 году мы получили статус прихода, возвели чудную часовню в Русском стиле, собирали средства на церковь – во имя преподобного Серафима Вырицкого, первую в России после его прославления. Послушание у каждого было свое, – я стала проводить паломнические поездки (благо, опыт имелся: прежде работала в Петергофе).

 

Конечно, ездили в Вырицу, к мощам святого. А дорога туда идет мимо Павловска и Царского Села (г. Пушкин) – известнейших Царских резиденций, которые обязательно входили в программу и о которых я рассказывала паломникам. С каждой новой экскурсией интерес к прежним владельцам этих усадеб возрастал, информации становилось все больше (к этому времени уже появились книги православных авторов). В Царском Селе главной темой моего повествования стали Государь Мученик и Его Семья. То, что о Них открылось, было настоящим потрясением. И дало импульс к дальнейшему поиску и изучению материалов об их жизни. 
 
 – А раньше, до поездок, Вы уже как-то соприкасались с Царской темой?  

 – Думаю, у каждого Русского человека рано или поздно пробуждается интерес к Императорской России и ее Государям. У меня он был достаточно поверхностным, но когда начались паломничества и экскурсии, то по долгу службы понадобилось углублять и расширять знания – чтобы все участвовавшие в поездке проникались темой. А люди собирались очень разные – и по уровню образования, и по возрасту, и по отношению к Царской России. 

 – А почему Вас привлекло окружение Царственных великомучеников?  

– Если можно, отвечу цитатой из своей книги: «Непереносимо тяжело углубляться в историю последних месяцев жизни Царской Семьи. Вокруг Государя – трусость, измена, ложь. Тех, кто предал – много. Тех, кто мучил, издевался и убивал – много. И потому так хотелось узнать о других, немногих, кто остался верен до конца. Утешиться тем, что Семья не осталась в полном одиночестве, что рядом были люди, которые скрасили и разделили с Ними страдания последних семнадцати месяцев жизни…» (Здесь и далее цит. по: Верные до смерти. О верноподданных Государя. СПб., 2017). 

Однажды неожиданно для себя обнаружила, что в книгах отмечаю закладками те страницы, где сведения касаются свиты и слуг, разделивших с Царской Семьей их скорби. Решила, что это стоит продолжить уже вполне сознательно. И продолжила… 

Первая статья о верных была опубликовала в журнале «Град духовный» (замечательное издание, жаль, просуществовало лишь несколько лет) и посвящена полковнику Евгению Степановичу Кобылинскому. 
  
– Как Вы считаете, что двигало этими людьми? Ведь не одно чувство долга?  

– Мнение, что Царские слуги и свита просто выполняли свой долг, однажды прозвучало от священноначалия. Поэтому, вероятно пока у нас прославлен лишь доктор Боткин (лейб-медик Семьи Императора Николая II, убитый 17 июля 1918 г. вместе с Царственными Мучениками; канонизирован в лике страстотерпцев решением Архиерейского Собора РПЦ 3 февраля 2016 г. – Примеч. ред.). 

Безусловно, верные честно исполняли свои обязанности. Но дело в том, что когда у них появлялась возможность избежать смерти или притеснений, ради святой Семьи они не только предпочитали претерпеть все эти страдания: заключение – свободе и смерть – жизни, но каждый из них стремился принять на свои плечи краешек Их Креста… 

Это и тот же врач Евгений Сергеевич Боткин, знавший, что оставляет своих детей круглыми сиротами и поручивший их Единому Богу; и воспитатель Цесаревича Пьер Жильяр, и учитель Чарльз Сидней Гиббс, швейцарский и английский подданные, которые возвращению на Родину предпочли страшную для иностранцев Сибирь; и фрейлина молодая графиня Анастасия Васильевна Гендрикова, которая была счастлива, что успела вернуться в Царское Село вовремя и пойти под арест вместе с Царской Семьей; и генерал Илья Сергеевич Татищев, с благодарностью принявший предложение Государя сопровождать Его в ссылку; и матросы Климентий Нагорный и Иван Седнев, закрывавшие собой Царских Детей… 

– В чем, как Вы считаете, прежде всего состоял их подвиг?  

– Всех этих людей объединяли самоотречение, жертвенность и готовность к тому поступку, выше которого нет – положить жизнь свою за други своя. 

Хотя, безусловно, все они прошли через внутренние борения. Любой человек боится страданий, смерти. У всех есть инстинкт самосохранения. Верные – не исключение. Но они, нисколько не обманываясь в собственной участи, сумели преодолеть этот естественный страх, за что достойны глубочайшего уважения и прославления. 

Причем далеко не все обладали стальной душой и волей. Например, Анна Степановна Демидова (комнатная девушка Императрицы Александры Феодоровны, – примеч. ред.), ужасно боявшаяся большевиков, едет в Екатеринбург с Царской Семьей, хотя имела возможность отказаться. Вместе с Ними она претерпела все испытания, вплоть до страшного конца в Ипатьевском доме. 

– А в чем, по-Вашему, природа такого самоотречения? Как люди к этому приходили?  

– Природа, на мой взгляд, – в чисто Русском жертвенном служении и любви к Помазанникам Божиим как к Самому Богу. 


 – Т. е. тут некое сакральное восприятие Царской власти?  

– Так она и есть сакральная на самом деле! И верноподданные не представляли, как можно относиться к ней иначе. Полковник Кобылинский, начальник Отряда особого назначения по охране Царской Семьи в Тобольске, не поверил своим ушам, когда услышал, что некий рядовой Дорофеев способен ударить Государя. 

Для человека той эпохи чье-то намерение поднять руку на Священную Особу Императора означало (что уже зачастую непонятно нашим современникам) покушение на святое, кощунство и богохульство. А это, как известно, ведет к самым мрачным последствиям для человеческой души и для страны в целом. Предупреждение: Не прикасайтесь к Помазанным Моим (Пс. 104, 15), – было отброшено и забыто. Но свято место пусто не бывает: Русские души, потерявшие благодать, заполнил «Интернационал»… 
  
– Получается, верные имели особое отношение к Царской Семье – духовное? 

– Да, не зря же Царя на Руси величали Батюшкой. Он был отцом для своих подданных, в нем сосредоточились и любовь к миллионам вверенных ему людей, и высшая справедливость. 

Внутреннее единение между Царскими Мучениками и верными спаяло их в одну большую семью, в которой сословные и прочие различия не мешали стать духовно равными и близкими. Приведу два показательных случая. 

Идеально вышколенный камердинер Государыни Алексей Андреевич Волков дважды нарушил строжайший дворцовый этикет и даже этого не заметил (как и сама Императрица). Обратила внимание и рассказала об этом подруга Александры Феодоровны – Юлия Ден: «Волков вошел к Государыне бледный, с трясущимися руками и, не дождавшись, как полагалось, пока обратится к нему Императрица, совершенно забыв об этикете, воскликнул: „Император на проводе!" И для Государыни в тот момент гораздо важнее было то, что сказал Волков, а не то, что сделал, потому что Она, как 16-летняя девочка, бросилась бежать к телефону». 

И второй момент – когда в Александровском дворце арестовывают ту же Юлию Александровну Ден и Анну Александровну Танееву (Вырубову) (фрейлина, ближайшая и преданнейшая подруга Императрицы, – примеч. ред.). Больную Анну Александровну везут в инвалидной коляске. Навстречу, также в коляске, Волков везет Государыню, чтобы попрощаться. Обе они рыдают, и Александра Феодоровна указывает на Небо: «Там и в Боге мы всегда вместе». И тут Алексей Андреевич тоже со слезами произносит: «Анна Александровна, никто как Бог!» При каком еще Дворе могло произойти подобное? Только там, где существовало истинное равенство и истинная любовь – во Христе. 

– Следующий вопрос: что нам может дать информация о верных? Получается, Вы на него уже отчасти ответили: они возвращают нам правильное отношение к Монархии. Насколько сегодня это актуально? 

– Весьма! Потому что нынешние враги Веры и Отечества продолжают разрушать православное представление о Царской власти. Нам внушают, что Царем может быть любой. Что Сталин, Путин и прочие – это якобы фактически монархи… Но должно понимать, что Царская власть – нечто иное. Ни вождь, ни президент не тождественны Православному Самодержцу. А нас пытаются уверить в том, что можно просто, грубо говоря, посадить кого-то на трон – и все устроится… 

Модная ныне параллель между Государем и Сталиным (которую, к несчастью, поддерживают и люди, называющие себя православными) как двумя монархами – кощунство и поношение: и убиенного Государя, и всех прославленных и непрославленных новомучеников. 

– А еще чему образы верных, на Ваш взгляд, могут нас научить, – особенно нашу молодежь?  

– Думаю, даже не столько тому, чтобы быть, как они – преданными, хранить честь, держать свое слово и т. п. Это прописные истины, известные со школы. Скорее, верные помогают правильно увидеть и понять Государя. То, каким был Царь, перед которым, по слову П. Жильяра, преклонялись даже вконец огрубевшие и опустившиеся солдаты-охранники. Самый оболганный при жизни и после смерти, Он и сейчас, уже прославленный в лике святых, подвергается лжи и клевете. Этой мутной волне, которая никак не спадает, мы обязаны противостоять – так, как нам это дает Господь. В меру сил и возможностей. И лучший пример здесь – свидетельство верных, – и принявших смерть, и выживших. 

Вопрос отношения к Царю Николаю II – это вопрос отношения к Царской России в целом, поскольку Он ее олицетворяет. Особенно важно понять это молодежи, которой придется строить будущее. От них зависит, какой станет Россия. Подобной ли строенной большевиками, где «лес валили – щепки летели» и «умри ты сегодня, а я – завтра». Или вновь Российской Империей, в которой действительно права человека уважали и защищали. И мать цареубийцы Ульянова могла не бояться, что ее вместе с другими чадами и домочадцами лишат права переписки, а тем более средств к существованию. 

Рассмотрите, например, групповые фотографии участников Великой (Первой мировой) войны – впереди их ждали сражения. А значит – гибель, ранение, страдания, потери… Но поражает то, что практически на всех снимках глаза у людей – веселые и спокойные… И где они, эти веселые глаза, на послереволюционных фото?! 

Святая Царская Семья  

– Значит, через верных мы должны прийти к Царю. А поскольку он – воплощение всего лучшего в нашей истории, то через Царя мы придем к Царской России, захотим ее возрождения? 

– В идеале – да. Но выбор, как всегда, есть у каждого. 

Только хорошо бы помнить слова одного из вождей «Союза Русского Народа» – Н. Е. Маркова: «Тем, кому Россия монархическая ненавистна, им ненавистна вообще Россия, ненавистна живая, действительно бывшая Россия, им люба Россия будущего, Россия воображаемая, Россия мнимая. Какова будет эта воображаемая Россия и вообще будет ли она – я не знаю, но я знаю, что тысячу лет жила, росла и благоденствовала живая великая Россия, Россия-Монархия». 

– Познакомившись с Вашей книгой, понимаешь, что о большинстве ее героев сведений крайне мало, в открытом доступе практически нет. Люди о них ничего не знают, не интересуются… Возникает вопрос, точнее, почти вопль: почему?! 

– Это понятно – они не на слуху. Данные о верных действительно скудны, – мы и знаем о них только потому, что их озарила Голгофа Царственных Мучеников. Пока, как уже сказано, наиболее известен и прославлен Церковью только доктор Боткин... Информацию приходилось собирать по крупицам; мне помогло то, что по профессии я – библиограф и умею искать и систематизировать материал. Да и целью было не столько изложение биографий, сколько осмысление характеров и обстоятельств их подвига. Они же все очень разные: простые служащие и матросы, и высокообразованные военные и врачи, высшая аристократия… 

Я не сомневаюсь, что они – святые. И верю, что придет время, когда будут написаны их жития и в храмах им будет молиться вся Православная Россия.  

Они жили! 
Творили добро и умерли в забвении. 
Они сделали свое и ушли 
В неведомую страну. 
Молодые они были или старые, 
Богатые или бедные? 
О них известно только одно – они были 
Преданными и верными… 
На земле их имена не осияла слава, 
Но на Божиих Небесах 
Книга имеется с именами их, 
И место уготовано там 
Для всех, кто угодил Господу своему. 

+ + +

Как храмы, строятся души у нас. 
Вот резьбы прекрасный узор, 
Там икону увидит взор, 
Темную раму, которая скажет 
Правду святую иль чудо покажет. 
Каждая малость со всем сливается, 
Все изменяет, к чему прикасается. 
Красоту или шрам оставляя на нас. 

(Из «Духовного дневника» Царицы Мученицы Александры Феодоровны)