alt Многоразличны темные уловки сатаны, с помощью которых он приближается к душе, но излюбленный его путь, которым он и сам следует и по которому старается повести человека, - гордость. Ведь он прекрасно знает, что даже если исполнить все заповеди Божии, одной гордости достаточно, чтобы погибнуть. Он сам, не имея никаких других грехов, отпал от Бога через одно возношение.

Грешные люди обыкновенно горды. Они согрешают только из-за своей гордости, которая не дает им смириться перед Божией волей и исполнять Божии заповеди. Хитрый искуситель знает, как сделать, чтобы человек превознесся. Не одаренных умом он старается привести к гордости, внушая им, что они умны или что имеют какие-то другие исключительные качества. Умным вкладывает мысль об уникальных свойствах их ума. Нечестивым - гордое упорство против воли Божией. Благочестивые, следуя его внушениям, начинают превозноситься исполнением Божиих заповедей. Так, через гордость под власть сатаны подпадают все, не устоявшие против его уловок, - и верующие, и неверующие; и умные, и глупые; и грешные, и праведные.

Там, где есть гордость и в то же время имеются видения, - они не могут быть от Бога, но непременно - от лукавого.

Некоторые говорят: о тех, которые имеют Божественные видения, мы знаем определенно, что они - добродетельные люди: постятся, молятся, поступают честно, посещают больных, раздают милостыню, проявляют большую любовь к ближним... Могут ли видения у таких людей быть от диавола?

Но и мы зададим им вопрос: знаете ли вы наверняка, что эти люди правильно веруют в Бога, или, может, они усердно следуют какому-либо еретическому догмату, вопреки гласу слова Божия и свидетельству Церкви? И если они правильно веруют, основываются ли их добродетели на смирении? Не стоит ли за всеми этими добрыми проявлениями скрытая гордость? Потому что гордый человек может творить все добродетели и отказаться от всех пороков, кроме самой гордости. По гордости человек может перестать лгать. По гордости может поступать очень честно. По гордости может совершать всевозможные жертвы, чтобы о нем говорили: «Смотрите, как он благородно поступает!» По гордости и из желания похвалы может дойти и до самопожертвования.

Однажды преп. Паисия Великого спросили, какая добродетель самая высокая. Он ответил: «Та, которая совершается тайно, и никто не знает о ней».

Гордость не выражается только в одной внешней надменности, в презрении к другим и в осуждении неприятных нам людей. Гордость имеет множество тонких и едва уловимых проявлений. Когда на нас косо посмотрят или скажут какое-нибудь оскорбительное слово, и нас это заденет, открывается, что мы горды. Когда к нам не проявят ожидаемого внимания, пройдут мимо, и мы вознегодуем в своей душе, - то опять проявляем гордость. Когда желаем слышать что-нибудь хорошее о каких-либо наших поступках или качествах, - снова нами руководит гордость. Когда Господь смиряет нас через какие-то обрушившиеся несчастья, а мы недовольны судьбой и ропщем на Бога, - и тут нас гнетет гордость, потому что мы считаем себя достойными лучшей участи.

Тот, кто себя судит честно, должен признать, что мы просто сотканы из тщеславия, самолюбия и гордости. Совсем не можем понести, если о нас скажут плохо или, не дай Бог, оскорбят в глаза. Напротив, мы жаждем почитания и уважения. Во всем хотим блеснуть: отовсюду ожидаем восхищения и похвалы.

Гордость является пружиной даже и нашей духовной жизни. Когда мы молимся, постимся, подаем милостыню или говорим о Боге, мы желаем услышать похвалу себе самим. И этим выдаем, что и добрые дела, которые совершаем, - от гордости, которую, может быть, мы и не осознаем. Но добродетели без смирения - фальшивые алмазы, негодные для Царствия Небесного.

Рассказывали об одном монахе, что он много постился и изо всех сил подвизался, пока жил среди братии в общежитии. Но когда удалился в пустыню якобы для более усердного подвига, впал в расслабление. Однажды его посетили некоторые монахи и, заметив в нем перемену, спросили: «Почему в монастыре ты столько постился, а здесь оставил свой подвиг?» - «Потому что там было кому посмотреть на меня и похвалить меня за мое усердие, - ответил тот, - тут же нет никого».

Не так ли и у нас? Не служат ли зачастую и у нас гордость, честолюбие, жажда похвалы скрытыми двигателями наших стремлений к добродетелям? А если это так и мы имеем видения, то какими же они могут быть, если не сатанинскими?

Св. Иоанн Лествичник рассказывает следующий случай: один мудрый старец духовно поучал некоего брата не гордиться. А тот, ослепленный, сказал ему: «Прости, отче, но я совсем не горд!» На что мудрый старец возразил: «Чем, сыне, яснее можешь доказать, что ты горд, как не тем, что утверждаешь: я не горд!»

Гордость - это не такой грубый грех, который можно заметить всегда. Гордость может скрываться и в лучших проявлениях смирения. Человек может любоваться тем, что поступает смиренно и имеет славу смиренного. Одним словом, человек может гордиться своим смирением, не замечая, что движется в порочном круге. Он может иметь честнейшие намерения спасти свою душу, может искренне стремиться избавиться от гордости. Но из-за духовной неопытности и неведения может, бегая гордости, возгордиться, что достиг смирения, т. е. выйдя из одной точки круга, обогнув его, вернуться в нее же.

Такова трагедия всех, которые подвизаются не по правилам (см.: 2 Тим. 2, 5), а бьют так, чтобы только бить воздух (1Кор.9:26). И молитвы, и пост, и добрые дела, и все подвиги таких людей бывают напрасными. Потому что через эти подвиги они не стремятся достигнуть глубин смирения, где бьют источники благодати, но незаметно увлекаются миражами пиков высокомерия, где веют холодные ветра духовной смерти.

Некий брат пришел к авве Серапиону. Старец предложил ему, по принятому среди монахов обычаю, сотворить молитву. Но гость отказался, назвав себя грешным и недостойным монашеского звания. Старец хотел умыть ему ноги. Но тот не допустил его, отказываясь с теми же словами. Тогда авва предложил гостю разделить с ним его скромную трапезу, и когда они трапезничали, старец начал с любовью говорить: «Сын мой, научись сидеть в своей келье и внимать себе. Потому что частое перехождение с места на место не может принести тебе никакую пользу, в отличие от безмолвия». Услышав это, брат так резко переменился, что выразившееся на его лице огорчение не могло укрыться от старца. Тогда авва Серапион сказал ему: «До этого момента ты назывался грешником и говорил о себе самом, что недостоин и жизни, а когда я с любовью сказал тебе о том, что для тебя полезно, ты сразу обиделся. Если хочешь приобрести истинное смирение, научись мужественно переносить все оскорбления, которые тебе наносят ближние, а не облекайся в праздное смиреннословие». Брат, услышав это, попросил прощения у старца, осознал ошибочность своего мнения и получил большую духовную пользу.

Здесь можно привести прекрасные слова св. Иоанна Лествичника: «Не тот проявляет смиренномудрие, кто осуждает себя (потому что кто же не понесет укор от самого себя?), но тот, кто, будучи укорен другим, не уменьшает к нему любви».

Архимандрит Серафим (Алексиев)
Перевод с болгарского Анны Самсоновой

По материалам сайта «Информ-Религия»

19 апреля 2011 Просмотров: 9 182