— Отец Савва, хотелось бы спросить вас о разногласии, возникшим между отцами-святогорцами и отцом Феодором Зисисом по вопросу об участии верующих в богослужениях, за которыми совершается поминовение [иерархов-экуменистов]. Хотелось бы знать, в чем тут суть проблемы.

— Мы согласны с отцом Зисисом в том, что акривия требует прекращения общения с, прекращения поминовения епископов, связанных с Критским собором. Акривия тут следующая: мы не ходим в церкви, где служат священники, поминающие экуменистов. Это акривия.

Мы, однако, сказали, что будем держаться икономии и применять икономию к людям, еще не пришедшим в ту меру, чтобы понимать дела такими, какие они есть, но хотящим приходить в церковь, хотящим ходить в церковь. Однако мы не можем делать из этого канон. Мы говорим неофициально: им стоит ходить в те церкви, где нет экуменистов, с той целью, чтобы помочь священникам созреть до того, чтобы прервать поминовение. Это на личностном уровне. Это икономия на личностном уровне.

В этом месте я не думаю, чтобы было какое-нибудь различие между нами с отцом Феодором. Проблема имеется с Церковью Грузии и Болгарии. И Грузия, и Болгария говорят, что осудили Критский собор. Это хорошо. Однако существует такая проблема: они поминают патриарха Варфоломея. С точки зрения эсхатологии, это ошибка. Лично я, прервавший поминовение Варфоломея, и другие отцы, отцы-святогорцы, если бы мы поехали в Болгарию, оказались бы у патриарха и служили бы литургию, а патриарх поминает Варфоломея… Могу ли я быть там, могу ли принимать участие или же этого нельзя?

Мы не поддерживаем идею о том, будто одни только мы православные. Это прельщение, это было бы прельщением. Мы рады, что Грузия и Болгария осудили Критский собор, согласны с ними и ждем, чтобы они тоже прервали общение с экуменистами.

— Будет ли сделано в рамках конференции, которую вы организуете¹, осуждение или прекращение связей с Болгарией и Грузией?

— Нет. Мы сегодня осудим Критский собор. Мы не принимаем его в качестве православного, не принимаем Всемирный Совет Церквей, не принимаем экуменизм, поскольку он — ересь, и прерываем общение с патриархом Варфоломеем и теми, кто принимает собор. Только и всего, мы дойдем до этого и дальше не пойдем.

— Вы сказали, какова ваша общая точка с отцом Зисисом. А где точка расхождения, после которой дело дошло до этого?

— Различие, приведшее нас к этой ситуации, состоит в том, что мы хотели сказать это четко. А в слове, в речи отца Зисиса, в заключительном слове Синаксиса он не сказал этого четко. Людям хочется чего-то четкого от этого Синаксиса.

Мы хотим пяти вещей:

1. Мы осуждаем экуменизм;

2. Не принимаем Критского собора

3. Осуждаем Всемирный Совет Ересей;

4. Прекращаем общение с Варфоломеем и всеми экуменистами, принимающими Критский собор; и самое важное:

5. Просим православных епископов созвать православный Собор.

Как вы понимаете, мы не считаем одних себя православными, не мы одни православные. Мы просим своих епископов, чтобы они тоже осудили то, что осуждает и клир, и народ.

Теперь, что касается икономии. Акривия требует, чтобы мы не ходили туда, где поминают Варфоломея и прочих экуменистов. Мы не можем сказать этого в своем заключительном слове, поскольку это не по Святым Отцам, и принимаем икономию, но только она будет на личностном уровне. Каждый духовник, на личностном уровне, на исповеди, в зависимости от силы разумения каждого человека будет говорить ему, что ему делать. А мы сами должны действовать по акривии.

— Вы сказали, что прервете общение с патриархом Варфоломеем и прочими экуменистами. Кто они точнее, эти прочие экуменисты?

— Те, кто принимает Критский собор.

— Те, кто принимает Критский собор в том смысле, что подписали его [документы] и проповедуют его, или те, кто принимают его молча? Потому что есть такие, которые принимают его молча.

— В вопросах веры святые исповедники говорили: «Я христианин». Они пролили свою кровь за это. А мы уже 115 лет как применяем икономию. Мне что, хотелось бы и говорить, что я борец, и поминать Варфоломея, и быть проестосом? Спаситель Иисус Христос говорит, чтобы то, что да, было да, а то, что нет, было нет. А кто не хочет [поступать, как заповедует Христос], тот идет тем же путем, что и прочие. Есть епископы, которые говорят, что они православные, а принимают Критский собор. Это на самом деле вводит нас в заблуждение.

— Можно ли в качестве рекомендации сказать румынским верующим, что они могут ходить к епископам, которые хоть и участвовали в соборе, но в приватной жизни говорят, что не согласны с ним? В приватной жизни говорят, что не согласны с ним, но не публично.

— Спаситель Христос говорил о тех, «кто будет исповедовать Меня пред людьми». Вот это епископы. Они должны прояснить свою позицию. У них есть стадо. «Ты принимаешь собор? Да или нет? Если принимаешь, то мы тебя не принимаем, мы не будем тебя поминать. А если не принимаешь его, то надо показать это на деле».

Мы ничего не говорим от себя. Мы сказали, что примем, будем применять икономию в процессе окормления. Отца Феодора любим, мы на его стороне, нам с ним нечего делить. Не будем разделяться на несколько фронтов, не будем раскалывать дело нашей борьбы.

Мы почитаем борьбу, которую он вел до сих пор, хотим быть с ним вместе, вместе идти в одном направлении. Сами мы будем соблюдать акривию. Будем проявлять, будем применять и икономию, где это будет необходимо, не создавая при этом проблем догме, применяя икономию. Мы не осуждаем ни Болгарию, ни Грузию и не будем принимать фанатичных решений. Не будем действовать нахрапом, как говорится.

— Применение икономии означает, что православный верующий может ходить в нормальную церковь, что никто не может обязать его поступать так или иначе? Говорят, что мы их обязываем. Но никто не может обязать верующего поступать так или иначе ли не ходить в церковь вовсе, мы ведь не государство. Мы можем только советовать им, то есть вы, священники, можете советовать им или нет. Итак, рекомендуется ли нам ходить и к тем священникам, которые проводят православное жительство, даже если они поминают епископов-еретиков, или поминают епископов, не занявших четкую позицию по этому вопросу?

— В нормальном случае этого не бывает.

— Почему нет?

— (Отец Ефрем Нет священника, который обладал бы православной совестью и в то же время был бы согласен с экуменизмом или собором. Отец Савва это имеет в виду.

— По этой причине мы не хотим делать ее [икономию] публичной, потому что этого не существует. Поэтому мы и не включили ее в заключительное слово этого Синаксиса. Однако учитывая ситуацию, которая такова, какова она есть, и поскольку у нас имеются расхождения, мы будем идти на эту икономию, это снисхождение, чтобы нам не говорили, будто мы отделяемся.

— В каком смысле? Что означает это снисхождение?

— Есть люди, которые не понимают, что им делать. На этих людей нельзя давить, оказывать на них давление. Мы не оказываем давление ни на кого. Но поскольку он думает, считает, что он антиэкуменист и православный, то мы ждем, чтобы он понял, и говорим, что «если ты понимаешь это так, тогда иди куда-нибудь, где, как ты считаешь, есть [православные], может, найдешь где-нибудь, где кто-нибудь был бы православным».

— То есть оставить его, пусть идет и к тем, которые поминают, к иерарху, который подписал (критские документы)?

— Ему не следовало бы идти к епископам.

— К священникам.

— К батюшкам, которые еще не готовы к тому, чтобы прервать общение, но, как мы как-то говорили, хотят это сделать. Они осознают это. Это и говорит отец Феодор. А мы не согласны. Вот в этом различие между нами.

— (Отец Ефрем:) Отец Савва вот что говорит: икономия применяется на личностном уровне, на уровне каждого духовника, пускай он делает как знает. А мы теперь, если эта запись будет опубликована, это означает, что дело приняло другой оборот — это сделано публично. Этого и не хотят отцы (святогорцы), не хотят, чтобы исключение превращалось в правило.

— То есть чтобы верующим официально не советовали ходить к поминающим, мысль такова?

— Тогда, если бы мы их посылали [к поминающим], то какое же прерывание поминовения мы совершаем? Если мы говорим им, чтобы они шли туда, тогда можем идти туда и мы сами. Почему мы им не говорим, чтобы они шли туда? Чтобы решить проблему ереси. Если мы будем поминать еретиков, они поймут это так, будто мы с ними согласны.

Когда кто-нибудь прелюбодействует, ему говорят: «Ну что ты, это ведь делать нехорошо!» Пускай духовник по капельке исправляет его. Он не отпугнет его сразу. Он не скажет ему: «Остановись!» Ведь тот не сможет. Он по капельке будет им заниматься. Потому что если он сразу скажет ему, чтобы тот остановился, он уйдет от него. Совершенно. Так и с людьми, которые не понимают, мы работаем с ними понемножку. Я не вижу никакой разницы между нами.

А то, что говорят, будто мы прервем поминовение болгар и грузин, то я думал, что уже прояснил это. Мы, как святогорцы, сказали однажды: мы не можем поминать Варфоломея. Вы совершайте свою икономию, мы друг друга поймем, мы в общении, потому что еще стоим в начале пути и ждем и от болгар, и от грузин, чтобы они официально осудили экуменизм и Варфоломея, по Святым Отцам.

— Нельзя ли найти такого решения, чтобы нынешним вечером участвовали все (в том числе и отец Феодор)?

— Наши двери открыты, и мы его ждем. Мы вот о чем думаем: отец Феодор сказал нам, что так мы с ним не встретимся. Мы не говорили ему, чтобы он не приходил, не сказали, чтобы он не участвовал, он сам сказал, что не хочет приходить. Позиция наша та, которую мы высказали сегодня, мы не сказали ничего больше или меньше. И до сих пор она была всё той же. Мы хотим единения всех. Мы будем применять, блюсти акривию и икономию до определенной точки, однако начиная с этой точки в определенный момент нужно будет, чтобы мы пошли вместе со всеми…

— Какова же финальная точка икономии? До какой точки?

— Мы не можем ее навязывать. Это зависит от каждого человека.

— Не до определенных событий — соборного осуждения [экуменизма] или чего-то в этом роде?

— Мы действительно хотим православного собора. Мы не собор. Мы, на этом сегодняшнем исповедании, вот что делаем — мы просим собора у всех, у всех православных епископов, сколько их есть, чтобы они осудили экуменизм.

— Хотелось бы спросить вас еще, в качестве последнего вопроса: как вы прокомментируете письмо Геронды Гавриила? Появилось письмо Геронды Гавриила.

— До отца Гавриила не дошли слова, которые должны были дойти. Я звонил отцу Досифею, который с ним, и объяснил то, что сказал вам, сказал ему, что не одни мы православные. Это ложь. Кто может сказать такое? Вы когда-нибудь слышали, чтобы я в стольких речах, более 50 речей, вы когда-нибудь слышали, чтобы я сказал, что только мы одни православные? И кто-то сказал это отцу Гавриилу, и отец Гавриил поэтому сказал то, что сказал.

Мы имеем дело с большой войной. О нас говорят, с одной стороны, что мы не храним православную веру, а с другой — что и мы станем экуменистами и будем поминать всех. Наша позиция та, которую мы изложили теперь. Ни больше, ни меньше.

— Слово для румынских верующих, прошу вас. Духовный совет для румынских верующих.

— Народ пусть идет и воцерковляется и поддерживает тех священников, монахов, монахинь и народ, которые не поминают. Пусть ни фанатизма не проявляет, ни восстает против тех, кто поминает, а особенно против тех, кто все-таки мыслит по-православному, поскольку людей мы приобретаем прежде всего любовью. Однако мы ни в коем случае не должны выходить за границы Святых Отцов. Мы уже столько времени, столько лет отходили от этой линии.

Прекращение поминовения должно было совершиться еще 50 лет тому назад, когда Афинагор отменил осуждение ересей, снял анафемы. Еще тогда надо было прервать поминовение, чтобы можно было побороть болезнь, болезнь Церкви. А теперь ересь зашла очень далеко. Впредь мы больше не можем допускать икономию, применительно к ереси.

8 мая 2017 Просмотров: 12 330