alt Сайт петербургской радиостанции «Град Петров» публикует стенограмму круглого стола «Конец света: ожидание Христа или антихриста?»

Дискуссия о последних временах прошла 12 ноября в просветительском центре при храме Феодоровской иконы Божией Матери, и по всем признакам сама представляет собой одно из событий последних времен.

Обсуждение, возглавляемое о. Александром Сорокиным, настоятелем храма Феодоровской иконы Божией Матери, ответственным редактором журнала «Вода живая», вылилось в последовательное замутнение, искажение и опровержение Церковного учения о конце света. Мы встречаем здесь отвержение Православного учения о суде и общемодернистское учение о безразличном спасении праведников и грешников, верующих и неверующих, но главный пафос выступления духовенства в другом.

Ожидание конца света и Второго Пришествия Спасителя объявляется в целом нездоровым явлением. По признанию о. А. Сорокина, он ставит себе целью вообще снять интерес к этому вопросу, и даже приписывает такое намерение Самому Спасителю.

Горячее ожидание скорого Пришествия Спасителя во славе для всеобщего суда над живыми и мертвыми относится участниками стола к разряду «разных страшилок». Они предпочитают не пугаться того, что приходу Спасителя будет предшествовать воцарение антихриста: Это разговор об антихристе. Очень многие люди, подчас даже в Церкви, ассоциируют очень четко: конец света – это пришествие антихриста, это какие-то катаклизмы, глобализмы, проблемы (о. Димитрий Симонов, клирик храма Богоявления на Гутуевском острове). Какой-то всеобщий инфантилизм сознания, ведь дети особенно любят страшные истории, жуткие, страшилки всякие. Все этот как-то будоражит, волнует душу, щекотит нервы, – говорит о последних временах о. Александр Степанов, настоятель храма св.Анастасии Узорешительницы, главный редактор радио «Град Петров».

Зато о.А. Сорокин считает возможным говорить о Втором Пришествии в шутливом тоне по примеру раввинистической литературы: Здесь на эту тему, тему пришествия Христа, Мессии. явления Бога существуют разные размышления, в том числе и такие, которые мы сегодня озвучиваем или серьезно, или в полушутливой форме. Потому что вся эта шутливость, она в общем-то помогает понять, с одной стороны, серьезные вещи, а, с другой стороны, является некоторым прикрытием вот этих самых серьезных вещей. Не сразу замечаешь, что о. Сорокин ставит знак равенства между Пришествием Христа и пришествием еврейского «мессии».

Неудивительно, что слушатели восприняли это равнодушие и сделали по-своему закономерный вывод, что индивидуальная смерть каждого человека – это и есть по сути конец света (некто Егор из зала).

Ожидание конца света было, якобы, изжито еще во времена Апостольские. О. Александр Сорокин излагает:

Первые христиане были уверены, что этот день, день Господень, наступит со дня на день. Он может наступить завтра, послезавтра, во всяком случае – еще при нашей жизни. И все закончится. Но постепенно время шло, и это недоумение возрастало – как же объяснить эту задержку… И эта задержка все время продлевалась, продлевалась; наверное, первые христиане пришли бы в ужас, если бы знали, что эта задержка продлится две тысячи лет с лишним, и неизвестно, сколько еще это будет продолжаться. И поэтому в более поздних новозаветных посланиях апостола Павла это ощущение ожидания постепенно притупляется, угасает. Вот если Первое послание к Фессалоникийцам считается самым ранним, и там вообще через каждый абзац идет этот термин «Пришествие». Скоро, скоро, как само собой разумеющееся. А возьмите Послания к Тимофею, к Титу, там этого уже нет. Эта тема уже ушла на второй план, и Церковь занята тем, чтобы проповеданное учение в виду широкого распространения христианства сохранить как можно более адекватным и неповрежденным.

Итак, о.А. Сорокин отмечает у Апостола развитие учения о последних временах, что возможно только при игнорировании и учения Церкви, и самого текста посланий Апостола.

Возьмем послания к Тимофею, и в первом из них находим слова о последних временах, когда отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским (1 Тим. 4:1-5). Во втором послании мы также без труда находим слова Апостола: Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся (2 Тим. 3:1-5).

Из слов Апостола ясно видно, что под последними временами он имеет в виду не какое-то отдаленное время, а современное ему положение, почему он и наставляет Тимофея: таковых удаляться, и приводит конкретные примеры современных ему отступников и развратников, которые вкрадываются в домы и обольщают женщин, утопающих во грехах, водимых различными похотями, всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины (2 Тим. 3:6-7). Это станет особенно ясно, если учесть назначение посланий: дать конкретное научение Апостолу Тимофею о том, как должно поступать в доме Божием (1 Тим. 3:15).

Наконец, и в послании к Титу Апостол поучает нас, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жить в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (Тим. 2:12-13).

Но посмотрим на это с другой стороны. О.А. Сорокин утверждал, что в ранних посланиях Апостола есть особенно острое ожидание конца света. Но так ли это? Учит ли Апостол о немедленном пришествии антихриста? Вовсе нет. Открываем послания к фессалоникийцам. В первом – Апостол говорит: О временах же и сроках нет нужды писать к вам, братия, ибо сами вы достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью (1 Тим. 5:1-2). Во втором же он говорит вообще прямо противоположное тому, что ему приписывает о. Сорокин: Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании к Нему, не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов (2 Фес. 2:1-2).

Мы не находим такого изменения во взглядах Апостола Павла, какое видит о. Сорокин. Да и можно ли говорить о какой перемене в учении Апостольской Церкви в этом смысле, последняя по времени из написанных книг Нового Завета — это Апокалипсис!

Итак, в Христианстве есть и должно сохраняться горячее ожидание конца света и Пришествия Спасителя, соединенное с верой в то, что Господь придет как тать ночью, и что поэтому каждое время – последнее.

Но откуда появится такое ожидание у того, кто учит, что все спасутся (о. Димитрий Сизоненко, клирик храма Феодоровской иконы Божией Матери)?

Будет ли бояться Страшного суда тому, кому недосуг узнать из Писания, кто спасется? Так, о. Даниил Ранне, настоятель храма святой равноапостольной Марии Магдалины в г.Павловске, не знает ответа на вопрос, получивший свой ответ еще во время встречи Спасителя и Никодима. О. Д. Ранне говорит: Но мы знаем только одно: кто не родится свыше, тот не спасется. Кто не будет крещен Духом – а что значит жить Духом, жить в Духе? Мы не можем ответить на этот вопрос, и мы не можем ответить на этот вопрос – кто спасается, а кто нет.

Что страшного в Страшном суде для того, кто учит, что понятие суда для Бога очень относительное (о.Д. Симонов)?

О.Д. Симонов также излагает весьма странное учение о том, что грешники сами выберут ад, потому что им там будет лучше, чем со Христом: Праведники и грешники предстанут перед Христом, и грешники сами уйдут в ад, потому что в аду, там, где нет Христа, им будет легче, они сами сделают этот выбор. То есть ад – это не какое-то наказание Бога, вот не слушаетесь Меня, так будете там в котлах сидеть кипящих, а смысл в том, что грешники сами себе этот ад выбирают… грешником – ему будет невыносимо рядом со светом Христа, потому что ему больно, ему тяжело, ему страшно, когда будет рядом Христос. Ему лучше сбежать и мучиться в аду, чем пребывать в раю.

О суде по Символу веры: грядущего судити живым и мертвым, таким образом, нет речи: Участь же иных, которые не сумели в своей жизни обрести подлинного центра жизни, она, конечно, печальна и плачевна, и не потому, что кто-то будет им чем-то грозить и эти угрозы исполнять, а потому что сами они прожили впустую (О.А. Степанов)

alt О.Д. Симонов соглашается с репликой из зала о том, что «в принципе Господь будет судить по делам человека»: У апостола Павла говорится, что язычники будут судимы судом совести. То есть те люди, которые никогда не слышали о Христе, это не значит, что Бог лишает их своей любви. А между тем у Апостола нигде не встречается подобное учение. В послании к Римлянам он говорит, что язычники осуждаются внутренним законом совести, написанным в их сердцах. И поэтому язычники столь же безответны перед Божиим судом и проклятием Адама, как и иудеи, осуждаемые в том же законом Моисеевым: Все согрешили и лишены славы Божией, и все получают оправдание независимо от закона искуплением во Христе Иисусе.

Но посмотрим на эту ситуацию с другой стороны. Хорошо, о. Симонов придерживается доктрины религиозного индифферентизма, но зачем приписывать ее Апостолу? Зачем о.А. Сорокину столь дерзко противоречить свидетельствам Писания? Зачем вообще понадобилось подрывать веру в скорое Пришествие Спасителя?

И тут мы сталкиваемся со своего рода «экзистенциальной ситуацией». Понятно, что участники круглого стола в просветительском центре сами не обладают горячим упованием первых христиан и считают его ненужным, или даже вредным для современной церковной жизни. При этом они не готовы возражать Апостолу по существу, но представляют дело так, что Апостол сам в конце жизни пришел к их собственным теплохладным воззрениям. Тем самым одновременно и дается как бы ссылка на Писание и подрывается авторитет этого же Писания.

Участники круглого стола приписывают свои ощущения, свой здравый смысл Апостолу. Оно и понятно. Если «спасутся все», то какие могут быть ожидания? Какие ожидания? Ожидания чего? Или как еретически говорил прот. Александр Шмеман: Есть христианский эсхатологизм, и есть святая истина христианства: «Да приидет Царствие Твое!». «Да приидет!» Пусть сейчас придет или через два миллиона лет — все равно.

Все это заставляет нас вникнуть в то положение, в котором оказывается модернист. Это действительно положение «экзистенциального выбора», ситуация, в которой христианин не может оказаться в принципе. Поэтому модернистские усилия по тому, чтобы остаться в Церкви, не исчерпываются только практическими приемами: пропагандой, созданием групп и сект внутри Церкви, захватом власти. Эта ситуация меняет человека, потому что он не должен был в ней оказаться. Это ненормальное положение начинает определять суть человека: он готов на противление Богу, но не готов открыто порвать с Церковью.

Как оставаться христианином, если ты с горячей верой не ожидаешь Христа? Если не веруешь Его словам: Се, гряду скоро?

Как выглядеть христианином тому, кто горд, надменен, злоречив, клеветник, более сластолюбив, нежели боголюбив? Что происходит в душе того, кто должен других людей учить истинам Христианства, и при этом имеет вид благочестия, силы же его отрекся?

Да, это поистине трудное положение! Вот тут-то и начинает играть свою роль богословский модернизм, который является ответом человека на ситуацию, когда он утратил веру в истины Православия, но не хочет признаться в этом себе и Церкви. Он не хочет покидать Церковь, и ищет способ оставаться христианином по названию и при этом не быть разоблаченным в своем неверии.

Модернизм позволяет таким людям решать свои личные житейские проблемы за счет и в ущерб Вечной Истине.

Да, это своего рода конец света: круг замкнулся, и человек обрел свободу быть христианином и думать при этом все, что ему угодно и выгодно. Это неслыханная для Христианства свобода достигнута с боями и путем насилия человека над самим собой. Отныне человек свободен и от условий жизни – как христианин, и от принудительности Истины – как атеист.

Так кончается один частный человеческий мир.

1 декабря 2010 Просмотров: 7 363