Друзей у Мишки немного, но все они хорошие. Это и деда Миша, с которым у Мишки одинаковые имена, потому что его назвали в честь деды, и баба Нина, и соседский мальчишка с трудным именем — Мишка в мыслях называет его просто друг, и кот Мурзик, и пёс Матвейка, и корова Марта, и даже курицы.

Вообще-то если подумать, то всё-таки много друзей набирается, и все они любят Мишку. Мишка не говорит, но всё слышит и всё понимает. Пытается сказать и тут словно кто-то сжимает шею и не даёт сказать — получается только мычание.

Этот кто-то иногда снится. Будто приходит он, огромный, тёмный сидит в углу и руки свои длинные тянет, хватают руки эти Мишку за горло и давят, давят. Мишка кричит, но из-за этих страшных рук ничего не выходит. Мишка просыпается, пытается крикнуть — не может.

Баба Нина тоже просыпается и успокаивает его. Баба и деда его понимают, а вот мама когда приезжает ничего не понимает, раздражается, злиться начинает. А чего злиться? Разожмётся горлышко и Мишка заговорит. Всё очень просто. Про это добрый дедушка в городе говорил. Мишка запомнил его слова — не все слова понял, но запомнил. Он вообще почти ничего не забывает.

— Что вы, что вы, — говорил добрый дедушка, — это речевой спазм. Снимается регулярным массажем воротниковой зоны и приёмом определенных препаратов. Мальчик нормально развит для своего возраста. Видимо испуг в раннем детстве дал такую картину.
— Может, на инвалидность его? — несмело предложила бабушка.

— Что вы, что вы! Какая инвалидность? Если, конечно, не хотите действительно сделать мальчика инвалидом. — Профессор взмахнул руками, будто отмахиваясь. -Мальчик вполне здоров. Делать массаж несложно медсестра вам покажет. Можете пройти курсы массажистов, но это за отдельную плату, не знаю насколько это для вас накладно. И говорить с мальчиком нужно, разговаривать. Кроме, того необходимо заниматься с хорошим логопедом. И необходимо мальчика обследовать и пролечить в стационаре. А это деньги, деньги и ещё раз деньги.

— Да ничего, доктор, найдём денег. Для внука найдем, — это деда Миша вступил в разговор.

— Мне за консультацию ничего не надо. Давайте снимем этот вопрос раз и навсегда. Но, препараты, услуги логопеда и лечение в стационаре… за это платить придется. Так что деньги придержите на будущее. Очень жаль, что вы так поздно обратились. Нужно было придти ещё два-три года назад.
А потом Мишке разминала добрыми руками шею очень большая женщина, а баба стояла рядом. Побрызгали чем-то невкусным и очень холодным в горле. Зашли ещё в какой-то кабинет и медсестра, красивая, с длинной, как у царевны в сказке, косой, сидя за компьютером, долго набирала на клавиатуре и щёлкала мышкой. Потом протянула деду и бабе какой-то листок и долго говорила:
— К сожалению вот такая сумма… Раньше было у нас бюджетное финансирование… А сейчас мы автономное учреждение… Это только стоимость препаратов плюс стационар… Остальное по согласованию с профессором…

Деда Миша долго шевелил губами, считал что-то. Вопросительно глядел на бабу Нину. И, видимо решив что-то, сказал:
— Ну… Сумма не такая уж и неподъёмная. Мы ещё посоветуемся, но, я считаю, деньги такие найдём. Что-нибудь из скотины продадим. У соседей перезаймем. Пацан будет говорить.
— Вот и хорошо, — обрадовалась царевна в белом халате. — Может, и мы каких-нибудь спонсоров найдём. А вы в благотворительные фонды не обращались?

— Да какие там благотворители, спонсоры? Что мы совсем нищие? Сказал же, найдём деньги для внука.
И дед заиграл желваками. Знал Мишка — сильно сердится дед.

Когда выходили из клиники столкнулись с добрым дедушкой профессором. Узнал он их. Погладил Мишку по голове.
— Ну что решили лечиться?
Деда Миша молча кивнул.

— Вот и отлично. Мы тут тоже поищем возможности, что бы не так дорого было. Заговорит мальчишка. Ишь, глаза, какие умные, да ясные.
Профессор снова погладил Мишку по вихрастой макушке.
-Ну, а тебе будущий Демосфен сейчас волшебную конфетку дам. Как почувствуешь, что сам заговоришь — съешь и всё получится. И вот ещё волшебный шарик, смотри в него и повторяй слова.

Пошарил дедушка профессор по карманам и вынул обычную конфетку леденцовую из одного кармана, а из другого кармана шарик вроде как стеклянный, но Мишка понял -не простой он, а самый-самый волшебный. Улыбнулся дедушка профессор и дальше по лестнице побежал.

В машине, как только выехали из города, Мишка долго думал, кто такой Демосфен, всё пытался отгадать и жалел, что не может спросить.
— Ничего, Степановна, корову продадим. Молоко для Мишки у Ивановых брать будем. Свиней у нас много слишком. Сдадим часть. Найдем денег.
— А Демосфен этот кто такой? — Спросила баба Нина, будто угадав Мишкины мысли.

— Оратор древнегреческий. Тоже косноязычным был в детстве. А потом перекричать его не могли все Древней Грецией.

Мишка уснул. Ему снилось, что собрались все друзья его и мама тоже пришла. Мама красивая и добрая, и понимает его с полуслова. А он говорит и не заикается вовсе — хорошо, ясно и все его понимают. Да только тот — огромный страшный с длинными руками — никуда не делся, сидит в углу, зубы скалит, да руки свои нет-нет да протянет к Мишке. Покажет тогда ему Мишка профессорское стеклышко, успокоится тёмный, спрячется в угол, но не уходит.

Проснулся Мишка утром рано. Солнце светит. Пошел сразу всем рассказывать, что говорить скоро будет, и что всё хорошо будет, и что мама скоро приедет и поймёт его. Выслушав, все обрадовались: и курицы, и коровы, и кот Мурзик. А потом и друг его пришел, и пошло у них веселье, кутерьма, игры всякие. Деда с бабой тоже повеселели и у них дела на лад пошли. С соседями о денежках договорились, Мишка сам слышал. А к вечеру мама приехала. Бросился к ней Мишка, хотел обнять, рассказать про город и профессора и про то, что хорошо всё будет. Но нет, оттолкнула его мама, губы сжаты в тонкую нитку, глаза злые.

— Ну что оформили инвалидность на Мишу? — начала она с порога.
— Да что ты Катя? Какая инвалидность? — удивилась баба Нина — Говорить он будет. В университетской клинике договорились, наша фельдшер посоветовала, сама же позвонила и с тем профессором договорилась.

— Что мне ваш профессор. Вы что не видите? Как он заговорит? Дурачок, слабоумный. Мой Коля договорился. Инвалидность ему оформят и в спецшколу коррекционную определят.
— Что ты говоришь Катя? Разве можно о родном сыне так говорить.
— Да о вас же забочусь. С вас обузу эту сниму. За инвалидность деньги полагаются. Правительство позаботилось. И в спецшколе будет на полном обеспечении.

— Нет, Катя. Мишку вам не отдадим, лечить будем, — это деда Миша высказался.
— Да как это? Как это, родной матери, значит, не отдадите? Закон на нашей стороне.
— Закон на вашей, а совесть на нашей, — глухо сказал дед.

Встала мама, пошла к выходу и тут увидела Мишку, он подглядывал из-за занавески, и думал, как рассказать маме про того страшного, из-за которого он не говорит. Тогда бы мама поняла, что он — Мишка — хороший, и стала бы любить его. Мать посмотрела на мальчика и, присев рядом, взяла за плечи. Мишка потёрся щекой о её пальцы, подумав: куда делось кольцо — красивое, с синим камешком, под цвет маминых глаз? Она никогда не снимала его, и вот вдруг без кольца? Но спросить снова не смог.
— Миша, сынок! Поехали со мной. Будешь у меня жить и у дяди Коли с братиками.

Испугался тут Мишка. Был он с мамой у дяди Коли. Ничего кроме крика и подзатыльников. Показалось ему, что опять тёмный вылез и хочет его за горло ухватить. Бросился он со всех ног и закричал, закричал: «Нет! Не поеду! Не хочу!»… Но из горла не вырвалось ни слова, ничего кроме мычания. В ужасе забился Мишка под кровать. И не слышал продолжения страшного разговора. Опомнился, только когда баба Нина стала его ужинать звать.

— Миша, Миша, выходи, уехала она. Всё хорошо будет. У нас останешься.
Поужинали, лёг спать Мишка и опять ему хороший сон снился, лучше прежнего. Будто летали они все вместе, и будто бы пел он и такой у него голос оказался. Заслушаешься. Но тёмный так и не утихомирился. Всё прятался по углам, нет-нет, да и выглядывал.

А утром новая беда. Целая делегация нагрянула. Всё тетки какие-то и с ними дядя милиционер. Милиционера Мишка раньше видел, приходил он к деду Мише, и звали его Участковый. Но самой главной была большая женщина с резким, как пилы, голосом. У деды Миши есть такая пила, и она так же визжит, когда деда пилит дрова. Женщина говорила много и громко, не понял много Мишка из её слов, понял одно - плохо будет.

— Так, почему игрушки разбросаны? Чем ребёнка кормили сегодня? На каком основании не даёте общаться с родной матерью? Почему ребёнок не состоит на учёте в районной коррекционной школе? — дальше вопросы, а ответы большая тётка даже и не слушает.
— А вы кто вообще, по какому поводу? - остановил злобную тётку деда Миша.

— Я инспектор службы опеки, - махнула она какой-то книжечкой. — А это представители сельсовета, инспекции по делам несовершеннолетних и общественности. Ах, да вот ваш участковый, вы должны его знать. Поступило заявление от гражданки Варениной о том, что вы незаконно удерживаете её сына и не даёте общаться с ним.

-Да враньё всё это, — всплеснула руками баба Нина. — Кто ж её запрещает с сыном видеться? Да вся деревня знает, что она с году как бросила его нам, так и растим внука…

— Это мы завтра в райцентре в службе опеки разберёмся. Если необходимо оттуда сразу в суд проследуем. Вот вам повестка. Распишитесь. А пока констатируем, что ребёнок содержится в ненадлежащих условиях. Об этом сейчас составим протокол.

Достала она какую-то бумажку и стала заставлять всех подписывать. Все и подписывали. Только дядька Участковый упёрся.
— Не буду я эту липу подписывать. И вообще, какого чёрта вы меня сюда притащили? Пацан обут-одет. Накормлен. Дед с бабкой заботятся. В город в университетскую клинику возили. У меня десяток семей на участке где родители не работают, пьют, детей без присмотра бросают. Чего ж вы к ним не идёте?

— Что участковый погоны жмут? Напишу я вашему начальству рапорт и поставлю вопрос о вашем служебном соответствии.
— Да пишите хоть вашему президенту, -дядька Участковый повернулся и вышел.

— Ну, всё, встретимся завтра в службе опеки, — бросила тётка и вышла. Следом за ней и остальные ушли.
— Васильич, да что же это? — всплеснула руками баба Нина, беспомощно глядя на деду Мишу.
— Зятёк наш дорогой Коля подсуетился, деда бросил бумагу на стол. — Так я думаю.
— Так ведь предприниматель он. Зачем ему наш Мишка? Своих ведь двое. Общих с Катей.

— Да какой он предприниматель? Взял на бирже труда денег на самозанятость. Часть растратил, часть на выпивку ушло. А тут москвичи подвернулись, которые зимой земельные паи скупали. Им самим не с руки по деревням ездить вот они нашли таких «предпринимателей». Ездят эти «предприниматели» по сёлам, охмуряют людей, подпаивают, а потом привозят их в регцентр, те там подпись ставят, получают какие- то деньги и всё. Вот и наш Колёк там подрабатывал. Ну, поначалу деньги давали, давали, а окончательный расчёт зажали. Вот он сейчас и хочет Мишку на инвалидность оформить и прокрутить инвалидные деньги.

— Не может быть, — выдохнула баба Нина.
— Может. Жадность людская всё может, Нина.
Весь день прошел у Мишки как в тумане. Вроде бы и играл он, и друзья приходили, но не игралось. Тяжело было на сердце. Не заметил Мишка как уснул. И не снилось ему ничего. Проснулся утром. Будит его баба Нина:
— Поехали Миша. Поехали. — А у самой слёзы в глазах стоят.

Собрались, поехали на старенькой машине деда Миши. Не забыл Мишка конфетку волшебную и профессорское стёклышко в карман положить. Вдруг помогут. В райцентре в большом здании сонная женщина в синей форме отвела его в комнату с телевизором, посадила перед экраном и ушла. Смирно сидел Мишка, даже не двигался. Вдруг обойдётся всё. Но не обошлось. Вошли в комнату мама, довольная.
— Мишка, сынок, собирайся, домой поедем!

Понял Мишка, что не зря вчера злобная тётка приезжала. А следом уже дядя Коля в двери лезет. Замычал Мишка страшно, напрягся изо все сил своих, к окну бросился. Но дядя Коля проворней оказался, схватил за плечи, сжал изо всех сил. Прошипел зло:

— Не дёргайся щенок.
Вырывался Мишка и кричал, кричал, кричал… В коридоре баба Нина стоит, увидела заплакала:

— Что вы делаете изверги, ему же плохо!

— Да кого гребёт чужое горе, — бросил ей в лицо дядя Коля.
А тут какие-то люди в синей форме быстро оттёрли деда Мишу и бабу Нину. Волоком протащил дядя Коля отчаянно брыкающегося Мишу до машины. Бросил на заднее сидение, и закричал на маму:
-Уйми своего щенка или я его сам уйму!

Мама села рядом всё пыталась успокоить Мишку. И тут понял Мишка, что не вырваться ему, что ждать нужно. Замолчал он, успокоился. До дома доехали быстро. Высадил их дядя Коля, сказал, что по делам нужно, вечером будет — и уехал. В доме посадили Мишку у телевизора. Братья его сводные вышли, начали обстреливать из пистолетов игрушечных. Мишка разулыбался, заиграл с ними и немного отвлёкся. Братишки — они хорошие, смешные, с маленькими всегда хорошо. А к вечеру дядя Коля появился. Весёлый, пива выпил.

— Ну что корова наша дойная, добро пожаловать в семью! — и по затылку Мишку шлёпнул.
Молчит Мишка, только сжался весь.

— Ты это, Катя, определи его в старую баньку. В новой моемся, а та всё равно пустая стоит. Не могу смотреть на рожу его тупую. Да и пацанам нечего. Прям сейчас и отведи.

— Так, а если из опеки приедут…
— Не боись, свои люди, за три дня предупредят. Скажем, что в зале на диванчике спит.

Мама вывела Мишку из дому, провела в баньку. Поставила банку с водой, еды положила, вышла и закрыла на замок. И только здесь нащупал Мишка в карманах стёклышко профессорское и волшебную конфетку. На месте! Решил прямо сейчас слова говорить, учиться. Шевелил губами и смотрел в стёклышко, шевелил и смотрел и — получилось! Получилось!!!
— Мама…- сначала шёпотом, потом громче: — Мама!!!

…А за сорок километров от Мишки Михаил Васильевич и Нина Степановна наконец-то добрались до дома. Старенькие Жигули сломались и до дома дотащил их на прицепе знакомый тракторист. Нина Степановна вошла в опустевшую детскую, бессильно опустилась на стул:
— Что же нам делать, Васильич? Увезли Мишку…

***
Вместо эпилога: рассказ написан по реальным событиям, имевшим место в одном из районов Алтайского края несколько лет назад. Я был свидетелем, и писал по горячим следам.

Мишкина судьба могла быть любой, но так случилось, что через неделю Мишкин отчим получил, наконец, расчёт за свой «бизнес» и ушёл в долгий загул, который кончился в отделении милиции.

Милицию вызвали соседи, после того, как пьяный дебошир выбил окна и женщина, схватив ребятишек, выбралась из дома. Тогда-то и нашли Мишку в старой баньке, и опека уже не настаивала на соблюдении родительских прав.

Мальчика отдали дедам, и те воспитывают его. Он вполне сносно говорит — не знаю, что уж помогло: волшебное стёклышко или же повторное переживание стресса помогло справиться с психотравмой? Работники службы опеки в данном случае формально были правы и действовали по закону, но…

Но может ли закон подойти к каждому конкретному ребёнку по-человечески? Ведь из всех возможных решений надо выбирать самое доброе.

Юрий Ширяев

https://svpressa.ru/society/article/157093/

28 сентября 2016 Просмотров: 3 189