"ПОКУПКА", "ЗАДЕРЖАННАЯ «ПРЕСТУПНИЦА»", "ТРЕВОГА"... Из рассказов священника Виктора Кузнецова![]() «Запад подарил человечеству наиболее совершенные формы техники, государственности и связи, но он лишил его души. Задачею России является вернуть её людям. Только Россия способна одухотворить человеческий род, погрязший в вещности и испорченный жаждой власти». В. Шубарт. Покупка Восточного вида мужичонка бегал по вагону метро и предлагал всем купить гелиевые ручки. Вспомнила и тётка Наталья, что им они нужны — купила. С нею был внук. Чтобы чем-то занять его в дороге, она дала ему одну из купленных ручек. Через некоторое время внук возвращает ей ручку и говорит: — Бабушка, я писать этой ручкой не могу. — Почему? — Потому что на ней напечатано то, что противно Богу. Наталья быстро достала очки, посмотрела. Действительно так. На колпачках ручек впечатан был штрих – код, где те самые три шестёрки и есть. Она возмутилась: — « Очень они необходимы там? Да и везде, глумясь над нами, в открытую, нагло их печатают сегодня. Адовы дельцы изобрели это и не перестают наносить их повсюду. Раньше же, везде обходились без этого! Почему вдруг сейчас без них нельзя?.. В конце концов можно вполне штрих этот и номера на нём делать без трёх шестёрок? Можно! Многие специалисты это утверждают. Тогда почему они так «необходимы» стали властям всех стран?.. Да потому, что это их цифровая клятва сообщникам, адовой банде, и их главарю – антихристу. Эту клятву они заставляют и нас совершать, покупающих, пользующихся их товарами. Они повязывают и нас своим преступлением». Покупательница пооглядывалась, но шустрый продавец давно исчез из вагона. Покупку эту она выбросила в урну. Купила в киоске другие ручки, без штрих-кода. Пока это с трудом, но возможно. Довольно скоро, это будет трудно сделать. Из-за того, что абсолютно всё не выкинешь. Как быть?.. Господи, вразуми! И дай сил устоять. Задержанная «преступница» По делам надо было быстро собраться и поехать на встречу со знакомым. Выхожу у метро «Войковская». (Одни бесы сменяют других у власти. И те и другие упорно хранят имена своих антихристовых предшественников. Как и Пинхуса-Войкова, одного из цареубийц). На редкость в это лето светит солнце, приподнимая и радостное настроение. К тому же на выходе из метро, на ступенях лестницы, ведущей к улице и троллейбусным остановкам, стоит очень доброжелательная, улыбающаяся бабушка. Продаёт небольшой свой запас цветов, для выживания до пенсии, через две-три недели. Её на редкость ныне, благожелательное настроение передаётся и всем проходящим. Хоть в созданной нам всем жизни уже не до свиданий и подарков, а потому мы улыбнувшись приветливо ей, тут же опускаем стыдливо глаза вниз. Плохие мы ныне покупатели... ![]() Вскоре настроение моё и рядом находящихся резко омрачается. Откормленный полицейский молниеносно подскочил к бабушке, ухватил её, и несколько пакетиков скромных, выращенных своими руками садовых цветов продаваемых ею. Потащил её жестоко по ступеням собянинских плит к проезжей части. Туда скоро подлетела полицейская машина. Водитель её оперативно выскочил, обежал и услужливо открыл заднюю дверь автомобиля, для арестованной. Упитанный, что схапал «преступницу», безжалостно толкает туда немощную старушку. Она не испытывает желания садиться. Полиционер с силой пихает её. Она, падая, всё же ухватывается двумя руками за край крыши «воронка». Тогда садист ещё сильнее толкает её внутрь машины, ударяя при этом и коленом. Задержанная бабушка вскрикивает от боли. Не выдерживаю, делаю замечание полицмену: — Что же вы так жестоко обращаетесь с безпомощной бабушкой? Облечённый властью, по-бычьи, скосив на меня глаза, почему то не удостаивает меня вниманием своим и обычными при этом угрозами. Чуть только приостановив свои хамские действия, снова толкает старушку с вёдрышком ромашек в часто и много приносящее страданий людям, авто. Осмеливаюсь и подсказываю полиционеру более точный адресат применения его садистских устремлений: — Вы бы так, с таким усердием цыганок, осаждающих ежедневно Покровский монастырь задерживали. Они прохода людям не дают к святому месту. Пристают как клещи. Обворовывают, лишают людей благоговейного состояния. Или молодых восточных спекулянтов, торгующих чем попало, вплоть до краденного. С теми вы почему-то безсильны. Так грубо, безчеловечно с ними не поступаете, как с этой русской бабушкой. Оставив на мгновение свою хватку на старушке, полицай угрожающе спрашивает меня: — Тоже в отделение захотел?!.. — Не очень, — ответствую ему. — А то места хватит и для защитничков, — предупреждает он меня. Не сробев, я отвечаю: — «Благодаря» таким, как вы, существует доныне диктатура инородцев. Видно долго ещё будет терзать наш народ. Страх Божий вы потеряли. Суда Божьего не боитесь. — Ну, ты, говорун. Сейчас договоришься у меня! Шагнул в мою сторону, изготовившись схватить и меня полиционер. Окинув вторично своим бычьим взглядом моё седобородое лицо и подрясник, передумал меня заталкивать. Ткнул бабушку в спину ручищей с зажатой в ней дубинкой. У неё уже не было сил сопротивляться. Она обезсиленно упала на заднее сиденье. Быстро захлопнув за немощной старушкой дверцу, полицай плюхнулся на переднее сиденье и машина с задержанной «опасной преступницей» помчалась в отделение. Видно какая-то выгода у полицменов в таких задержаниях есть. Либо — в отчётности и премиях. Либо скудную выручку у старушки отберут. (Какой-никакой «навар». Хоть на пиво!..) Либо штраф с неё сдерут… Это не то, что за наглыми цыганками, неграми и кавказцами гоняться. Там, видно, ничего не обломится. У тех всё — налажено. Всем табором, диаспорой отделение в осаду возьмут. Да и пособники, иноземные СМИ их поддержат. Гевалт такой создадут!.. Будто русские опять притесняют «бедные» малые народы… При таком риске можно и погоны потерять, и прибыльную «работу». Объяснил мне как-то один честный милиционер. На мой вопрос о том, почему перестали проверять документы в метро у выходцев из Кавказа и Средней Азии, а проверяют у славянских людей. Ведь и статистика официальная (которую сейчас старательно скрывают), показывает что 70-80% преступлений в Москве и Питере от этих «гостей», терроризирующих местное русское население. Тот милиционер честно пояснил мне тогда: — Дано сверху такое распоряжение. Их — не трогать!.. Это распоряжение с ещё большим усердием исполняется и теперь. Задержание старушки — тому пример. ![]() Антинародная власть сама выгоняет пожилых людей на улицу торговать всем, чем придётся. Была бы достойная пенсия у честно потрудившихся людей. Тогда бы не было необходимости им выходить и заниматься этим, совсем нелёгким делом на дожде и холоде. Огорчило меня не менее и то, что когда я обернулся, то увидел. Несмотря на то, что вся происшедшая драма произошла около многолюдной остановки. На глазах у нескольких десятков соотечественников. Никто!.. «Не обратил» внимания на совершившееся насилие над родной, русской бабушкой. Если бы схватил полиционер, затолкал бы и меня, священника. И при этом у всех были бы такие молчаливые рожи, повёрнутые в стороны, либо в телефоны, смартфоны и прочую бесовскую белиберду. Вот от этого то «открытия» мне стало печально и страшно… Попытался я на секунду представить, что где-нибудь в Чечне, Дагестане, Ингушетии, каком-нибудь Ташкенте, Душанбе… какой-нибудь местный полицейский схватил бы так вот, за ерунду местную чеченку, дагестанку, ингушку, узбечку, таджичку, а русским стал бы потакать в преступной деятельности… Такое — невозможно даже представить!.. А у нас – всё можно... Русский водитель на КрАЗе вломился бы под Ереваном в автобус переполненный армянами. (Российский суд почти оправдал убийцу 18 людей и искалечившего более двадцати, армянина под Подольском…). Русская нянька, перерезала бы горло младенцу-таджику, а тем паче чеченцу, стала бы там ходить по улице, размахивая отрезанной головой ребёнка и кричать что-нибудь православное… (И эту убийцу младенца московский суд, «по-дурке» оправдал). Что тогда с такими преступниками в этих азиатских и кавказских городах сделали бы?.. Стояли бы так равнодушно на остановке кавказцы или азиаты?!.. А-а… То-то и оно! + + + Всецелое вручение себя Богу, надежда на Него, прилежание в трудах милосердия, особое слежение за благочестием своим, более всего необходимы нам в лютую годину. Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет: «Во времена скорбей и опасностей, видимых и невидимых, особенно нужна молитва: она, будучи выражением отвержения самонадеянности, выражением надежды на Бога, привлекает к нам помощь Божию. Всемогущий Бог соделывается деятелем молящегося в затруднительных обстоятельствах его и изводит из них раба Своего дивным Промыслом Своим. Богопознание, живая вера, благодатное смиренномудрие, чистая молитва — принадлежности духовного разума, они — составные части его. Напротив того, неведение Бога, неверие, слепота духа, гордость, самонадеянность и самомнение — принадлежности плотского мудрования. Оно, не зная Бога, не приемля и не понимая средств, предлагаемых Богом к получению Богопознания, составляет само для себя ошибочный, душепагубный способ к приобретению Богопознания, сообразно своему настроению: оно просит знамения с небес». Тревога После службы, к священнику обратился взволнованный прихожанин: — Батюшка. Невозможно жить стало! Вот объясните. Помните? Разогнали эту клоаку — Черкизовский рынок, где была контрабанда и преступность. Куда русских торговцев и близко не подпускали. Одни кавказцы, да из средней Азии, и — море китайцев, вьетнамцев и прочих непрошенных гостей. Во-первых, это лживое «Эхо» врало чудовищно, что там будто работало 100 тысяч, потом 200 тысяч. Там в выходные дни, вместе с покупателями столько не было! Лужков тогда со своей командой, стал заботливо распихивать их по другим московским рынкам, изгоняя оттуда наших, русских. Почему такое происходит? Священник, подумав ответил: — Вообще то, я с этой темой не знаком. Но предполагаю, наверное китайцы, вьетнамцы, кавказцы и другие народности нынешним властям ближе и дороже русских. — Скорей всего так. Наших лишать скудного заработка, в кризис то! А их, чужих — содержать и кормить. Да ещё увеличивать через них преступность у нас. О десятках тысяч москвичей, потерявших работу, эти «мэры» не безпокоятся, не ищут им работу. Не выталкивают ради них чужих мигрантов. А тут "забота" какая!.. У нас и так их — бездна: дворники, продавцы в магазинах, все магазины, рынки у них, в ДЭЗах, учреждениях, поликлиниках, в судах уже заседают! Везде — они!.. Прямо оккупация!.. Прихожанин, опасливо перейдя на тихий тон и приблизившись к священнику, чтобы он только и слышал, сообщил своё сокровенное соображение: — А я так ещё думаю, батюшка. Эти китайцы, кавказцы, таджики, вьетнамцы властям нужны. И знаете для чего?.. — Для чего? — Это — их скрытая армия, властей то. Они сами не раз говорили о том, что боятся возмущения нашего, русского, из-за того, как они ободрали, выволокли всё отсюда. Да ещё — кризис... Вот и боятся нашего протеста. ОМОНом, Нацгвардией и солдатами внутренних войск давят. Опасаются, что не справятся с нами. Вот и понагнали сюда заранее инородцев, чтобы как их деды в двадцатых годах латышами, эстонцами, чехами, венграми, теми же китайцами вершить новый красный террор. Для этого упорно и нынешний, Себянин и его подельники ещё более рьяно радеют. О "бедных" своих инородцах... это какое же смешение всего и вся у нас тогда получается?!.. Тяжело вздохнув, ничего не ответил на это священник собеседнику. Только повернувшись в сторону алтаря, размашисто, медленно наложив на себя крестное знамение, попросил: — Упаси, Господи! ![]() «Христианство признаёт только одну власть — власть от Бога. Источник власти — Бог. Никто из людей не имеет право на власть. Власть — особый долг. Долг перед Богом». ( прп. Иоанн Дамаскин). Смущение В начале двухтысячных годов. Когда началось брожение, ещё определялись многие по отношению к введению «номеров» нам, отличился и вот уже более двух десятков лет модный священник, говорящий с чувствительными, подкупающими придыханиями. О нём тогда и зашла речь между двумя прихожанами: — Слышал? По православному радио сказали, что брать «номера» и карточки можно. — Кто сказал? — Этот… известный такой… тьфу ты, не могу вспомнить. Ну, он часто там выступает… Вспомнили имя авторитетного, регулярно вещающего периторно сладким голоском, протоиерея Артемия Владимирова (Барто). Второй собеседник при этом изумился: — Не верится прямо. Первый возмущён: — Не веришь? Сам слышал! И то, как он клялся до этого, что ни в коем случае не будет брать, стенал перед микрофоном: «Нас лишат всего, потащат из наших квартир!.. Но мы не поддадимся!..» И вот… теперь, в обратную сторону. — Ты может — чего путаешь? — Да нет же! — Странно. Так он, даже манеркой своей, старается вызывать у всех доверие. К тому же священник. Он везде допущен, повсюду выступает и столько людей верит ему… Обидно, если это так. — Так, так. Точно говорю! Самолично слышал. И первое его утверждение, призыв к нам всем. И через неделю, вчера второе, противоположное. Так же уверенно, убеждённо говорил. Я сам слышал. Помолчав, второй грустно закончил: — Жаль, очень жаль. Многих он и такие же «агитаторы» спутают своими воззваниями. Уж запутывался бы один, дома, без микрофона. Такие, не одного, многих могут с пути увести. От веры отбить напрочь. — Такое видно время уже настаёт, как писано, что даже избранные прельстятся. Вон какую смуту пастухи несут. Что нам-то делать, пасомым?— вздохнул горестно собеседник. — Вот как нынче враг силён. Всё труднее ему сопротивляться. Всё меньше противящихся ему. Искушения достигают своей наивысшей силы. Писано же: «И по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь».(Мф. 24, 11-12). — Что же, брат, крепись… Мало истинных поводырей нам теперь, — сами значит должны путь свой сами торить. Много заказных говорунов сейчас перед телекамерами и микрофонами. Вот уж действительно, предупреждал нас Господь: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. (Мф. 7,15) Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. (Мф. 24,24). И сколько их, таких повылезло!.. Они, либо постоянно воду льют, чтобы замутить, усыпить зрителей и слушателей, либо так вот, — врут по наглому. Не хотят идти к спасению, а ты, каждый — иди сам! Опирайся на заветы святых отцов и старцев-антиглобалистов. Их — единицы восставших против подлого обмана. Уходят от нас один за другим. Посему, нам нужно теперь иметь свой разум, волю, чтобы не отпасть и нам. Потому и сказано, что последние мученики, превзойдут мучеников первых веков. У тех, первых не было таких искушений, оглушающей лавины лживых СМИ, обмана и подлогов, как у нас. Их не предавали так «свои». ![]() «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, очей и гордость житейская не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек». (1 Ин. 2, 15-17) Защита Лет этак восемь назад была одна, не удивительная в наши дни история. 18-летняя дочь-алкоголичка замыслила выселить свою надоевшую ей замечаниями мать из квартиры. Имеющая порочную связь с одним из милиционеров, она настрочила заявление с многими домыслами. Двое дюжих мента, оперативно на сей раз, прибыли по указанному адресу. Скрутили руки хозяйке квартиры и затолкали её в «воронок». Привезли в отделение. Там их встретили ещё двое дежурных, тоже «под шафе». Весело, довольные заголосили: — О! А она ещё — ничего! Мамуля-то! — удивился первый. Действительно, Валентине не было ещё и сорока, она была симпатичной и статной. — Ага, — подтвердил второй амбал и полез с руками на неё. — Уйди! — защитилась руками Валентина. — Не тронь! — Что-о-о?!.. — налился кровью в лице второй. — Это меня то? Да я тебя!.. Он швырнул Валентину на жёсткую лавку. — Мы тебя счас продерём, как надо. А потом я тебе эту штуку вставлю кой-куда, — дюжий мент вытащил из ящика и показал ей бутылку из-под шампанского. — Я на вас в суд подам! — пригрозила Валентина. Все милиционеры засмеялись. — Ага, так тебя там и примут. Жди!.. — А ну, раздевайся сама, — приказал амбал. И дал команду коллеге. — Давай, Гоша, ты как старшой на посту, начинай первый. Тот церемониться не стал. Начал расстёгивать ремень брюк. — Что сидишь? Давай, шевелись! Раздевайся, тебе сказали, — прикрикнул амбал на задержанную — Не буду, — упрямо ответила задержанная. — Что-о?! — возмутился амбал. Схватив её, при помощи двоих приятелей стал рвать на ней одежду. После чего бросил её почти обнажённую на лавку. Нетерпеливо поторопил: — Ну, давай! Начинай! Старшой по званию решительно шагнул к жертве и вдруг остановился, замер. — Чего ты?! — нетерпеливо подтолкнул его третий. — Не могу. — Почему? — Не могу. На ней защита есть. — Какая? Все трое его сослуживцев дико заржали. — Крест вон на ней! — в ужасе указал им старшой. Дотоле веселящиеся, со страхом воззрились на нательный крестик Валентины. Но общее молчание нарушил наглый амбал. Он, нарушая субординацию, командирским тоном вскричал: — Ты чё?! Охренел что ли? Да на каждой второй крест висит и что? Другой, не смело, поддержал его: — Да, сейчас все они так, для моды носят. Остальные молчали. Установилась зловещая пауза. Её нарушила Валентина. Она тихо, но грозно возразила: — У меня не для моды. Я — верующая… — Да пошла ты! — заорал на неё амбал и снова подтолкнул. — Не слушай её. Давай! Начинай! Не томи! Не двигался старшой. Тогда амбал нетерпеливо оттолкнул его рукой. — Тоже мне «препятствие», — ухмыльнулся амбал. — Не хочешь? Дай, я займусь… Отказавшийся со страхом схватил его за рукав, попросил: — Не надо. Не трожь её. У меня предчувствие какое-то. Не надо. Установилась необычная тишина. Амбал с досадой, отойдя в сторону, проворчал: — Всегда ты, «песню испортишь». И я из-за тебя расхотел. Вдруг, резко развернувшись к жертве, амбал рявкнул на неё: — Забирай своё барахло и вали отсюда!.. Валентина не стала искушать благоприятные, неожиданные обстоятельства. Мигом схватила, набросила на себя юбку и кофту, подхватила бельё и выскочила вон из затхлого и мрачного, будто гадского логова, из отделения милиции. Вернувшись домой, измотанная, освобождённая, увидев демонстративно мурлыкающую дочь, запузырившую на всю катушку рок-музыку, спросила её устало: — И тебе не стыдно?.. — Не-ка, — легко, с готовностью и вызовом, в тон своему мурлыканию и дёрганию под удары «музыки», ответила «дочь». — Ни капельки? — уточнила мать… — Не-ка, — также, ещё и усмехнувшись, муркнула выпестованная «дочура». Мать долго молчала. Потом со вздохом сказала: — Тогда мне действительно здесь делать нечего… — Точно!.. — торжествующе всплеснула руками «дочь» и указала ей на дверь. Мать взяла сумку. Покидала туда самое необходимое и пошла к двери. Выйдя через неё, обернулась. С сожалением посмотрела на остающуюся, сказала: — Когда тебе будет плохо, ты не жалуйся никому. Это будет справедливо, для твоей же пользы. «Дочь» в ответ громко хлопнула дверью и что есть мочи вывернула регулятор громкости магнитофона. «Вне Православия русский человек — дрянь, хуже, чем ничто. Вне Православия русского человека просто не существует». (Ф. М. Достоевский). Треплуха После службы в монастыре, куда приехали паломники, пообщались они с двумя старыми насельниками обители. Стали расходиться. Вдруг, одна шустрая, везде снующая «общественница», да к тому же вертящаяся при церкви, приходах, заявила во всеуслышание: — А чё вы пристали к этим монахам? Всё про «номера» их расспрашиваете. Ничего плохого в «шестёрках» нет! Сам Патриарх про это сказал! Никто с ней связываться не стал, не возразил, она от этого ещё бойчее закукарекала: — Чё, все на старцев киваете? Да у них у самих наверняка тоже все эти «номера», новые паспорта, и чипы наверное есть! Иначе их бы не держали в монастыре. Тут уж народ не стерпел. Поднялся гул. Один мужчина еле сдержался, чтобы не схватить грязную сплетницу за шкирку. Шагнул к ней вплотную и тихо, но грозно сказал ей: — Слушай, ты, треплуха. Старцев не тронь! С чьего голоса здесь орёшь?! Ты вот им, управителям такие истерики закатывай, а не нам. У них у многих, судя по их последним делам, вероятно чипы имеются, как и у тебя, в твоём поганом языке… Небрежно махнув на неё рукой, отойдя, больше для других присутствующих при этом, мужчина рассудительно проговорил: — Подумала бы, хоть немного. Какой смысл, здесь агитацию устраивать? Старцев чернить. Да их Господь, как и многих радеющих о спасении, конечно же оградит от всего погибельного, кроме конечно ядовитых языков… — он развёл руки в стороны, поучающе закончил. — Правда, при таких искушениях спорить, доказывать таким вот... — безполезно. Но окорот давать им — надо! «Мы будем спасены другими за наше отношение к ним». ( русский старец Парфений). Выпущенный джин Когда шествие антиглобалистов закончилось. Перед тем как все ещё не разошлись, рослый мужчина, лет пятидесяти, громко, даже без микрофона, обратился ко всем: — Мы сделали большое, хорошее дело. Низкий поклон всем за это. Действительно, нельзя отсиживаться, когда нас ведут к гибели. Нельзя пассивно повторять октябрь девяносто третьего года, когда преступная власть расстреляла тысячи восставших и теперь мы — на краю гибели. Сейчас всё стало намного худше. Я не берусь углубляться в детали экономической и социальной пропасти, куда нас загнали эти преступники-инородцы. Хочу только сказать о духовной катастрофе, произошедшей с нами. Массовое "освобождение" от совести, памяти отцов и дедов наших, наблюдаемое повсеместно, особенно у молодёжи (будущего страны), не проходит безследно, и приносит свои множественные "плоды". Сказано же: "Стреляющий в прошлое, убивает будущее". Извращена история, высмеяны юмористами-инородцами все наши народные герои и духовные ценности. Выпущенный в России демократами злой дух, наркотический джин безстыдства, направлен только к одной страсти — деньгам и удовольствиям. Он убил разом всё, особенно в молодёжи. Они не хотят стать поэтами, геологами, учёными, художниками, лётчиками, моряками, комбайнерами, токарями, космонавтами… почти все хотят только одного — денег! Неважно как и за что, хоть за совершение преступлений, только денег!!.. Этот пагубный смерч загнать обратно очень трудно. Посему быстро пошёл распад и разложение, прямо на глазах разъедает всё и всех. Сейчас надо быть особенно внимательными, чтобы мы и наши дети, окружающие не попали под влияние этого тлетворного, гибельного духа служения падшему духу. Он растлил и разрушил всё и повсюду, почти до основания. Загнать обратно это чудовище, может теперь только Творец. И очень сильным потрясением, подобным Всемирному Потопу или другому страшному бедствию. Нам же надо, во что бы то ни стало, употребив все последние силы, — не озлобиться, не потерять любовь и сострадание даже к «ненавидящим и обидящим нас», остаться людьми. Не потерять образ Божий данный нам. Евангелие призывает нас: «Претерпевый до конца, тот спасен будет». Дабы не погибли мы для Вечности. Это — основное, что мы можем делать всегда, при любых обстоятельствах. То, это в нашей власти... До новых битв, которые мы должны совершать ежедневно, с тёмным, антихристовым племенем, с падшими духами, при помощи молитвы и помощи друг другу, чтобы приблизить нашу русскую победу!» Молча спустился мужчина с пригорка, с которого он говорил, и поклонившись всем, пошёл к остановке автобуса. «Всё могу в укрепляющем меня Иисусе Христе». (Фил. 4, 13). ![]() «Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы». (2 Тим. 3,12). Эпидемия Меня пригласил на службу знакомый священник. Подготовившись, я вошёл в алтарь. Облачился. Служба началась с чтения часов. Алтарников много в храме большого областного города. Некоторые и при чтении часов вполголоса переговариваются. Потом угомонились. Смотрю, затихли, но во что-то уткнулись, рассматривают что-то у себя в руке. Записки читают? Нет, лица подсвечены! В телефоны и гаджеты уткнулись!.. Да и сам священник что-то весело обсуждает с дьяконом у Престола. Какие здесь благоговение, благодать, на такой службе будут?.. Никакие. Отступив в сторону за их спины, разоблачаюсь и тихо выскальзываю из алтаря. И без них искушений и халтуры хватает. Бедный Господь! Если и службы Ему так служатся. Он же всё видит! Как Он терпит ещё нас?.. По приезде, рассказал я в недоумении о пережитом, а мне в ответ собеседник поясняет: — Это же электронные священники и алтарники. — Как это? — Да так! Во многих церквях они читают, следят за службой, не по книгам. Книги уже не нужны. — Почему? — Многие на смартфоны уже перешли. По ним читают. — Где священноначалие? Пресекать такое надо! — Именно священноначалие культивирует электронщину. Священников и церковнослужителей загоняют, как учеников в школах, в компьютер, в Интернет. — А вот у нас настоятель строго следит за этим, — возразил третий присутствующий. — Каким образом? — А так. Увидит, кто носом в смартфон уткнулся, тут же выгоняет из алтаря. — Всех? — Да. — А если священник? — И его прогонит. На земные поклоны перед иконостасом поставит, на виду у прихожан. — А служба? — Ничего не нарушается. Он сам встаёт и ведёт службу. — Это обнадёживает, остались значит ещё чистильщики в запущенном доме, искоренители заразной эпидемии. Новость дня Встретились двое. Первый сообщает «ужасающую» новость: — Артист Державин умер!.. — Ну и хрен с ним! — Как ты такое говоришь? — А вот так! Пусть его дружок Ширвиндт с Путиным по нему рыдают. — Не надо так! — Надо! Задолбали этими скоморохами! Державиндтами, Табаковыми, Кобзонами, Райкиными, Ширвиндтами, Пугачихой, Собчихой, Познером, Макаревичем, Боярским, Розенбаумом, Малаховыми всякими… В их родном Израиле им место. Пусть там рыдают по ним… По нам с тобой нигде не напишут. Никто не зарыдает. Президент и премьер с цветочками не придут. В Колонном зале, или зале Чайковского не пошумят речугами, не поаплодируют. На Новодевичьем, за государственный счёт не закопают. Потому что «не достойны» мы. Не наделали столько гадостей как эти… иносранцы! Урок религиоведения Прибыла, вызванная мне «скорая». Вошла, с виду вроде врач, азиатского происхождения, весёленькая дамочка. Сразу же приказала мне: — Снимите халат. Поправляю её: — Это не «халат», а подрясник. — Мне всё равно. Для меня это — халат. А для вас он пусть будет чем угодно. Промолчал я. Снял подрясник. Она стала накладывать мне на руку жгут для того, чтобы мерять давление. — Откуда вы? Из каких краёв? — спрашиваю. — Отсюда! — уверенно и немного возмущённо отвечает она. — Здесь вы, скорее всего, недавно. А до этого, родом откуда? — Из Киргизии, — недовольно бросает она мне. — Вам то что?!.. — Да так, интересно. Откуда нам врачей поставляют. Своих же здесь, в Москве 47 тысяч уволили. Ничего не ответив, она с подловатенькой ухмылкой берёт мою руку, которой, на Евхаристии Тело Господа раздробляю!.. Хватает и сладострастно прижимает к своей жирной груди. — А это зачем?!.. — вскрикиваю я и отдёргиваю руку. — Я же должна пульс измерить! — Но не так. Это без провокационных замашек с вашей стороны можно сделать на столе, или на весу. Я подержу руку. — Мне так удобней, — бесовски ухмыляется инородка и пытается приладить мою руку к другой своей груди. — Нет уж! — категорически возражаю я и вырываю у неё свою руку. — Ну, как хотите, — нехотя соглашается она. Померив пульс, она даёт мне команду лечь. Ложусь. Она прикрепляет ко мне резиновые контакты со шнурами. Играя бесятами в узких своих глазёнках, провокационно спрашивает: — А что это вы так реагируете на всё? — Не на всё. А на то, что порочно и греховно. Бога — надо страшиться!.. — Это — религиозные заблуждения ваши, — небрежно морщится она заканчивая измерять давление. Отрывая ленту. Почти не глядя на неё, суёт в сумку. — Вы посмотрите хотя бы разок, на показания, — подсказываю я. — А, нормально, — небрежно бросает она, махнув пухлой, откормленной рукой. Захлопнув свою сумку. Не сообщив никаких заключений о моём состоянии, не дав никаких рекомендаций. Уходя, она беззаботно, с ухмылкой преподаёт мне своё наставление: — Бог у всех один!.. Не поняв ещё, кто для неё является «богом». Может комфорт — созданный нашими, русскими предками в России, и особенно в столице, который она так, даром, чохом оторвала себе. То ли ещё какой «божок». Верующей мусульманкой, с её поведением и замашками, она не выглядит… Но вероятнее всего она несёт вахабитский бред кромешников. По наущению своих создателей, и направителей их действий из Тель-Авива. Взрывающих повсюду православные храмы и отрезающих головы христианам. Ежегодно убивающих до 150 тысяч!!!.. и только христиан, по всему миру. Понимаю, что вероятно напрасно тружусь, но всё же на «науку» этой проповедницы отвечаю: — Хорошо. Проведу и я вам краткий урок религиоведения. Тот «бог», который для некоторых — «один». Языческий «бог» луны, которого вам внедрили иудеи, он знаете где?.. — Где? — Вот там! — резко и гневно я опускаю указательный палец вниз. — В аду этот «бог». У хозяина своего, которого зовут — сатана. Чуть помедлив. Дав ей «проглотить» это, твёрдо заканчиваю: — А истинный Бог, для всех не заблудших, не служащих падшим духам. Он — в трёх Лицех! Это — Святая Троица, которая создала и правит всей Вселенной. Этот триипостасный Бог! И Он там, на Небе! — показал я наверх. Через паузу, посоветовал ей: — Вы уж если попали сюда, исхитрились, в Первопрестольную, Православную столицу, используйте это во благо. Оглядитесь и пересмотрите свои дикие взгляды и убеждения. Говорил Спаситель, что те, кто в портовых, разбитных городах Тире и Сидоне жили. С них меньший спрос будет. А кто волею судеб в земном Иерусалиме оказался. С того — наибольший спрос будет. От того, что это — особое, святое место! Как и столица Православия. Здесь нужно учиться жить по другому. С почтением и знанием её истории, культуры и особенно подлинной Веры. Перед приездом ещё сюда, надо было подготовиться. Не русские власти-временщики дали вам на время разгуляться, но смотрите, не упустите момент. Нас, родившихся здесь, можно унизить, оскорбить, но не Творца всего. Не забывайте: «Бог поругаем не бывает!» Он здесь, с нами, присутствует и всё видит… Гуляйте пока, но не забывайте — терпению Его, тоже есть предел... ![]() Подсказка Рядом с собой Фёдор заметил двух подростков. Один другого просил: — Дай мне твой ноутбук, на день всего. Мне диски надо пересмотреть. Что к чему — не разберёшься. Приятель молчит: — Что ты, жидишься дать? Владелец ноутбука продолжает молчать. — Вот! Ты и показал сейчас, какой ты «друг»! — Да не жидюсь я! — не вытерпел, взорвался хозяин ноутбука. — Мать ругаться будет. — Причём здесь твоя мать? — Притом, спросит: «А где ноутбук твой?..». И что я скажу?.. Конечно, это была лукавая отговорка, но для Фёдора это было поучительным уроком. Он вспомнил и укорил себя: «Так вот и я, как этот паренёк. Делаю порой по такому же принципу: «Ни себе, ни людям». Бывает, к примеру, появляется что-то лишнее. Отдай нуждающимся! Нет. Доведу до того, что испортится или негодным станет. И так во всём. Так и преследуют самооправдание да скупость. Жадничаю, необдуманно хватаюсь за всё, что придётся. Не успеваю, не доделываю или теряю интерес, потом только отдаю другим, — размышлял с горечью Фёдор. — Хорошо, что Господь, через этих ребят показал мне всю отвратительность жадности, ненужной и глупой скупости: «Авось, пригодится…» Неразгруженный Правильный мужик — Степан. Не даёт речь нашу, слово русское уродовать разным иноземцам. Привёз он груз в столицу нашу, разбитную и духовно разухабистую. Встречают его, как и «положено» теперь в России, трое гастарбайтеров и один полусонный мужичок, вроде как бы «наш», Как переводчик для них и надзиратель. Подъехал, Степан к ангару. Заднюю дверь фургона своего открыл. Говорит «переводчику»: — Скажи им (имеет ввиду южных гостей), чтобы поддон положили. Не на землю же выгружать. — Палеты, сейчас положат. Не дал ему обратиться к работникам Степан, поправил: — Не «палеты», а поддоны. — Я то правильно назвал. Это вы ошиблись. — Слушай. Я постарше тебя, разика в два. И память у меня — хорошая. Вы каждый день здесь выкобениваетесь. С поганого запада всё перенимаете. Я за вами скакать не буду. Сколько уж, десятка три, а то и больше были — «поддоны». Всё было просто — то, что кладётся под дно груза. Ясно и понятно. Откуда из какой голландской или польской помойки вы «палеты» эти выгребли? — Вы — отсталый человек! Все так теперь называют. — И что это новое название означает? — … Не знаю, — пожимает плечами «грамотей». — То-то и оно, что не знаете, а к нам всякий мусор, в наш язык тащите. Так что забери себе свои «паллеты» и квакай о них во сне. А наяву давайте быстро ставьте мне — поддоны. Иначе уеду! Желающих получить мой товар, у меня — хватает. Доморощенный «филолух» пошёл вразвалку разыскивать хвалёных либеральными СМИ «работников» из Узбекистана. — Жду десять минут. Не будет готово — уеду! — подстегнул его приезжий водитель. Предупреждение подействовало. Будто от хлёсткого удара, посыльный на ходу подскочил, оглядываясь по сторонам, почти бегом засеменил вперёд. Зная, что южные работнички очень любят и умеют прятаться от работ. Много уйдёт времени на их поиски. Приёмщик, долго разыскивал «гастарбайтеров», зовя, крича во все стороны. Забыв про свои выдающиеся познания в филологии, перешёл на грубые крики, «подкреплённые» нецензурными выражениями, не подозревая, что это тоже некогда завезённый в Россию грязный, смердящий «обогатительный» продукт, как чертополох, размножившийся и разросшийся через таких вот «передовых знатоков» на чистом, богоданном нам славянском языке. Не дождался Степан его и подопечных ему. Дикие предки которых, некогда смрадной ордой вваливались уже, и много искорёжили тогда на Руси. В том числе и в области нашего языка, немало намусоривших. «Помог» и первый русский масон — Пётр I, притащивший к нам ещё больше заразы с Запада; водку, новый календарь, буйства в «новый год», в конце Рождественского поста, расцерковление, разгулы, французские позорные болезни, язык, чулки и кружева нашим мужикам, их разврат, табак... всякое чужебесие. Развернувшись не разгруженным, Степан уехал на другую базу. Тут всё было — противно и гадко. Не хотелось и минуты оставаться. «Не участвуйте в делах безплодных тьмы, но и обличайте». (Еф. 5, 11). Наказ соратникам В конце 80-х годов. Когда Горбач сломал "железный занавес", многие евреи, осуществив здесь свои гнусные дела, стали выезжать в «землю обетованную» и на сытый Запад. Из Киева уезжала старая главврач больницы. С ней уезжали и несколько коллег «правозащитной» национальности с семействами. Бывшая главврач в аэропорту, перед отправлением в Израиль, как наказ остающимся евреям-коллегам, гордо заявила: — Наша совесть чиста! За много лет нашей деятельности, ни одному гою мы правильного диагноза не поставили и нужного лечения не провели. «Россия должна принадлежать русским, и всякий кто живёт на этой земле, обязан уважать и ценить этот народ» (миротворец, император Александр III). ![]() «Отец просит, чтобы не мстили за него, т. к. он всех простил и за всех молится, чтобы не мстили за себя, чтобы помнили, что зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь. » ( Из письма муч. вел. кн. Ольги. ) Царский Крест Страдалец русского Престола, Державный Вождь родной страны, Тебя подстерегла крамола На склоне Мировой войны. И «верноподданные» слуги, Столь одарённые Тобой, Врагам оказывать услуги Спешили все наперебой. И каждый лжец Тебя злословил, Виня в создании невзгод, И скорбный Крест Тебе готовил Твой обезумевший народ. Но Ты, не веря грозной были, Победой грезил впереди, Пока Тебе не изменили Твои преступные вожди. Тогда, с покорностью великой, На горе любящих сердец, Склонясь пред волей черни дикой, Ты снял монарший свой венец. И молча, с кротостью смиренной Ты Крест на плечи возложил И дивный подвиг дерзновенный В глазах народов совершил. Голгофа Царского страданья Была Тобою пройдена̀ И злоба буйного восстанья Твоим Крестом побеждена. Сергей Бехтеев посвятил это стихотворение установке в Париже, в Александро-Невском храме Креста-памятника царю-мученику. Стихотворение написано в 1938 году. + + + Преподобный Иустин (Попович) говорил, что любовь к человеку без любви к Богу — это себялюбие, а любовь к Богу без любви к человеку - самообман. Потому что любовь к ближнему необходима, ибо без любви невозможно достигнуть идеала христианской жизни, к которому мы призваны. Один из старцев, сказал замечательные слова паломнику: «Запомни, грядут времена, когда только любовь спасёт нас. Учись растить в себе любовь, всё остальное грех, хуже смерти. Мы пропадём без любви, пропадём». Продажа и заказы о пересылке книг священника Виктора Кузнецова по почте принимаются по телефонам: 8 (499) 372-00-30 – магазин «Риза», 8 (964) 583-08-11 – магазин «Кириллица», и по тел. 8 (916) 8831297 (Елена). Для оптовых закупок звонить по тел. 8 (495) 670-99-92.
|
5 апреля 2024
Просмотров: 3 343