...С зимней сессии наш владыко (описанный ранее) вернулся чернее тучи. Другим отцам епархии он не стал рассказывать, что случилось, а они и не спрашивали - знали, что остынет, не вытерпит и сам все расскажет. И вот, как-то сидели они за столом, а владыко и стал рассказывать:

В конце сессии мы, как водится, во главе с владыкой Петербургским Антонием (Вадковским) отправились прощаться с царем и благословить его. Тогда же мы решили намекнуть ему на необходимость восстановления патриаршества в России.

Царь был нам рад, как всегда, и, на наше удивление, сам заговорил о патриаршестве. Он сказал, что об этом вопросе в последнее время толкуют многие в стране, поэтому ознакомился с ранним патриаршеством и спросил, что думают собравшиеся по этому поводу.

Мы, конечно, сказали, что тоже думали о восстановлении патриаршества. Тогда царь сказал:

- Что же, у вас, значит, и кандидат в патриархи уже есть?

Мы промолчали - замялись. Тогда царь сказал:

- Если с выбором кандидата вы затрудняетесь, то позвольте мне самому его предложить.

- Кто же это? - спросили мы.

- Этот кандидат - я! Я готов оставить престол моему сыну по соглашению с Императрицей, а при нем будет регентство из брата моего Михаила и жены моей. Вместе с этим я принимаю монашество и священный сан, и предлагаю вам себя в патриархи. Ну что, угоден ли я вам?

Мы не ожидали такого ответа. У нас было много предположений, только не это. Поэтому мы... промолчали.

Государь же, подождав нашего ответа, но так его и не дождавшись, обвел нас всех негодующим взглядом, поклонился нам молча и вышел.

Мы же, как пришибленные, остались, готовые рвать на себе волосы - не смогли дать достойного ответа царю батюшке. Да мы ему должны были в ноги пасть, понимая, на какой подвиг он идет для России. А мы - промолчали!"

Когда владыко рассказывал это все собравшимся, в числе которых был молодой тогда еще иеродякон, друг писателя Сергия Нилуса, он в действительности готов был рвать на себе волосы. Однако ничего поделать было уже нельзя - было непоправимо и поздно. "Иерусалим не познал времени посещения своего" (Лк. 19, 44).

После этого путь к сердцу царя для священного Синода был закрыт. Он, как прежде, принимал отцов у себя, давал знаки отличия, награды, но между ними появилась стена. Посему было видно, что, ища патриарха, они на его только силы полагались, а не на Бога одного. "Да останется ваш дом вам пуст".

Этот "дом пуст" узреют люди во время испытания революцией.

Вот так еще до свержения царя с престола от него отреклась церковная власть. К чему же это все шло? Разве можно было представить другую участь для России после всего этого?

Несомненно, царь примерно знал о своей нелегкой участи. Он понимал, что Россия под игом врага и нужно что-то делать. Но люди сами не захотели этого.

(просмотреть и прокомментировать на Бастионе и в Телеграме)

17 ноября 2023 Просмотров: 2 101