Вчера мы вспоминали память святого Вукашина зверски убитого за православную веру католическими палачами в концлагере Ясеноватц. Делалось это при широкой поддержке католического духовенства.

Одним из комендантов Ясеноваца был францисканский монах Мирослав Филиппович, которому за зверства дали прозвище «брат сатана», который ночью уходил на бойню, а утром возвращался и спокойно завтракал.

Периодически "в лагере происходили соревнования по скорости убийства «сербосеками». Францисканец Перо Брзица, член католического общества «крижари» стал «рекордсменом», перебив за ночь 1350 сербов, за что удостоился звания «Король Сербоубийства».

Существует свидетельство палача Жиле Фригановича, записанное доктором Недо Зецем, заключенным лагеря, который был членом комиссии, проводившей ежемесячное психиатрическое обследование палачей.

«…Усташ, рассказывающий мне эту историю, вновь замолчал; затем, допив рюмку ракии, продолжил:

– Помнишь, тогда, в августе, в лагере было большое поступление пленных? Тогда Йере Маричич послал на истребление около трех тысяч заключенных, а мы –френцисканец Перо Брзица, Зринушич, Шипка и я – поспорили, кто за ночь больше перебьет. Началась бойня, уже через час по количеству убитых я заметно оторвался от других. В ту ночь я был на подъеме, мне казалось, что я словно отрываюсь от земли, что я на девятом небе: никогда в жизни не ощущал я такого блаженства. За несколько часов я уничтожил больше тысячи человек, в то время как мои соперники закололи не больше 300–400.

И вот тогда, в момент высшего упоения, мой взгляд упал на пожилого крестьянина, он с каким-то необъяснимым спокойствием стоял и молча смотрел, как я убиваю жертву за жертвой и как те умирают в самых страшных мучениях. Его взгляд словно парализовал меня, я будто окаменел, несколько секунд я не мог шевельнуться. Потом, я подошел к этому крестьянину и узнал, что его зовут Вукашин, родом из села Клепац, что всех его родных убили, а его самого отправили в Ясеновац.

Он говорил об этом все с тем же непроницаемым спокойствием, которое потрясало меня намного сильнее, чем страшные крики и стоны умирающих вокруг нас людей. Когда я слушал старика, во мне вдруг вспыхнуло неукротимое желание самыми жестокими, адскими пытками разрушить этот непостижимый мне внутренний покой, чтобы его страданием, стонами и мукой вернуть свое блаженство и прежнее упоение болью.

Я вывел его из строя, сначала посадил на пень и приказал ему крикнуть: «Да здравствует Павелич!», пригрозив отрезать ему ухо в случае неповиновения. Вукашин молчал. Я отрезал ему ухо. Он не проронил ни слова. Я снова приказал ему кричать: «Да здравствует Павелич!», пригрозив отрезать второе ухо. Он молчал. Я отсек ему другое ухо. «Кричи: «Да здравствует Павелич!», или лишишься носа!». Старик молчал. Тогда я отрезал ему нос. В четвертый раз я приказал ему кричать те же слова под угрозой вырезать из его груди живое сердце.

Он посмотрел на меня и, устремив свой взгляд как бы сквозь меня, в какую-то бесконечность, тихо и отчетливо прошептал: «Дитя, делай свое дело!». От этих слов я обезумел окончательно, бросился на него, выколол глаза, вырезал сердце, перерезал горло от уха до уха и ногами спихнул в яму. И тогда во мне будто что-то оборвалось. Я больше не мог убивать. Перо Брзица выиграл спор, перебив 1350 заключенных, я молча заплатил ему проигрыш.

С тех пор нет мне покоя. Всякий раз, мучая и убивая, пытаясь снова пережить тот подъем и блаженство, я всегда вспоминал тот спокойный взгляд Вукашина, тогда я бросал нож и больше не мог убивать. Я стал пить, все больше и больше, но алкоголь дает забвение ненадолго, и даже в опьянении я слышу этот голос: «Дитя, делай свое дело!». И тогда я, обезумев, вынужден бродить и скитаться по улицам, затыкать себе уши, бить себя по голове, кричать, крушить все вокруг себя, яростно кидаться на кого попало. Даже ночью мне нет покоя, чуть только засну, я снова вижу пронзительный взгляд старика и слышу это невыносимое: «Дитя, делай свое дело!».

Я превратился в комок ужаса и боли, я бессилен перед этим кошмаром. День и ночь преследует меня светлый безмятежный лик Вукашина из Клепца»."

Всех главных католических фашистских преступников Хорватии уничтожавших православных Ватикан спрятал от наказания используя свой дипломатический иммунитет. Это чтобы оценивать деятельность лже-патриарха Кирилла Гундяева по экуменической унии с католиками.

Кардиналу Алоизие Степинацукровавый (на фото) хорватский диктатор Антэ Павелич отчитывался за «проделанную работу» выставленными на солею корзинами, наполнеными человеческими глазами, избежал трибунала и казни исключительно благодаря Ватикану, устроившему для нацистских преступников «крысиную тропу». После этого кардинала Алоизие католики канонизировали.

«У нас есть три миллиона пуль. Мы убьем часть сербов, вторую часть переселим, а оставшихся обратим в католичество, то есть сделаем из них хорватов», — сказал 22 июля 1941 года Миле Будак, министр образования Хорватии.

Святой мученик Вукашин и все новомученики сербские молите Бога о нас грешных, да избавит Господь Русь от насильства ересей католической и экуменической.

А ЭТО ПРЕДАТЕЛЬ И ВРАГ ХРИСТА - ГУНДЯЕВ - ДУХОВНЫЙ БРАТ БОГОМЕРЗКИХ ПАПИСТОВ:

30 мая 2024 Просмотров: 2 522