«В Древней Руси школы возникли также, прежде всего потому, что только через школьное учение новопросвещенный русский народ мог утвердиться в истинах святой веры христианской. Потому в школах, по свидетельству летописей, должны были учиться «учению Божественному, а также благонравию и страху Божию»; учили в этих школах главным образом священники с причетниками, иногда школы страивались при монастырях.

Начинали учить грамоте с Часослова и Псалтири. И по выходе из школы не оставляли Псалтирь, многие выучивали ее наизусть, читали ее постоянно, не оставляли ее даже в путешествиях.

Почему же книга Псалтирь, в которой многое по видимости непонятно и которую теперь в церквах разве немногие слушают со вниманием, обыкновенно же этим чтением тяготятся, пользовалась в древней Руси таким уважением? Без сомнения, потому, что считали ее книгою весьма назидательной и душеспасительною. И в самом деле, ни одна книга Священного Писания, не исключая Евангелия, не представляет таких удобств для выражения самых разнообразных состояний души, как поэтическая и вместе с тем учительная книга Псалтирь. Там мы встретим самую живую, чисто детскую веру в Бога.

Чтение ее водворяет в душе, удручаемой скорбями жизни, мир и отрадное спокойствие. Если кто погружен в шум и суету, в псалмах он встречает напоминание о жизни в Боге, о живом стремлении пребывать в Его храме и искании Его с раннего утра. Если кто испытывает радость и не имеет собственных слов для того, чтоб выразить ее, вдохновенные и лучше всякой поэзии слова Псалмов сейчас же научат его славить Господа так, как наиболее в этом случае прилично.

И вот эту-то книгу, которую наши предки так любили, образованные или мнимообразованные потомки начали не только оставлять, но даже начали осмеивать и издеваться над старинным обучением по Псалтири, находя его несвоевременным и несообразным с новейшею педагогикой. Все заботы этих потомков, стремившихся к такому просвещению, какое они видели в Западной Европе и какое считали единственно разумным и потому не допускающих никаких пререканий, обратились на развитие ума и на обогащение его сведениями об окружающем мире или полезными для практической жизни.

Так было особенно в 60-х и следующих годах. Понятно, что назидательная для души книга Псалтирь в их глазах потеряла всякую цену; ведь славянский язык непонятен для дитяти, а современная педагогика требует, чтобы ничего непонятного никогда не допускалось в школу. Более понятны для дитяти сказки, басни, шутки, легкие рассказы и т.п. А потому-то непонятные псалмы и начали заменяться баснями и сказками. Но ведь вместе с тем школа утратила прежний строго церковный характер и перестала воспитывать в духе благочестия – ослабела живая непосредственная вера, ослабела и прежняя строгость жизни и нравов.

Из современных нам педагогов, посвятивших себя просвещению народа, особенно С. А. Рачинский считает необходимым по примеру древней русской школы, возможно более читать в ней Псалтирь. С. А. Рачинский считает неосновательным то мнение, будто удобнее в школе оставить Псалтирь с славянским непонятным текстом и заменить ее Евангелием, которое более доступно разумению детей; будто удобнее ознакомить детей только с особенностями славянского языка и упражнять в славянском чтении по Евангелию, Псалтирь же изучать не по славянскому, а по более понятному русскому переводу.

По словам Рачинского, ни одна книга, не исключая даже Евангелия, не положила такой неизгладимой печати на христианское чувство и сознание. Как Псалтирь. Поэтому-то она продолжает жить и составлять насущный хлеб как для темных масс народа, так даже и для стоящих на вершине знания. Хотя церковно-славянский перевод Псалтири совсем не понятен детям, но он красотою своею затмевает все другие переводы, и потому нужно читать Псалтирь в школе на языке церковнославянском. Притом чтение Псалтири может быть постоянно сопровождаемо объяснениями темных для детей мест в псалмах.

Многие псалмы понятны и без объяснений. Сочувственно отзывается о направлении древней русской школы не один Рачинский, но и другие педагоги и писатели. Приведем, например, слова Глеба Успенского: Но если, быть может, наша школа и не вернется к такому обучению по Псалтири, какое было в древней Руси, то, во всяком случае, она должна заботиться о воспитании в духе христианского благочестия. Никогда не следует забывать, что грамота без христианского просвещения безполезна, потому что грамота без страха Божия, как говорит свт. Тихон Задонский, подобна безумному мечу, так как может быть употреблена во зло.

По словам знаменитого русского педагога К. Д. Ушинского, вся современная педагогика «выросла на христианской почве, не христианская педагогика есть вещь немыслимая – безголовый урод и деятельность без цели… Величайшие двигатели дела народного воспитания: Франке, Песталоцци, Арнольд именно в христианстве почерпали силы для своей плодовитой деятельности, пересоздавшей воспитание Европы… Можно ли себе представить, например, сколько-нибудь сносного учителя грамотности даже, который не коснулся религиозных истин, если только он не занимался одним механизмом чтения, убийственным для детской головы?...

Воспитателем в народной школе вообще не может быть такой человек, который незнаком с христианской религией... Дело народного воспитания должно быть освящено Церковью, а школа должна быть преддверием Церкви, вводить народ в таинственный смысл ее догматов и в нравственный храм христианства». Обучению по Псалтири позволял заложить благодатный семена в юной душе. О преп. Анатолии Оптинском (Зерцалове): Когда Алеше исполнилось пять лет, отец, помолившись Богу, приступил к обучению сына. Господь благословил это начинание: азбука была пройдена быстро, а за ней на столе появились Псалтирь и Часослов. Едва ли не с первых шагов своего учения отрок полюбил церковнославянскую грамоту с таким красивым начертанием букв, с возвышенном и молитвенным содержанием.

3 июня 2023 Просмотров: 20 708