Не о том вопрошаю, в кого или как веровать; очевидно, что все христиане веруют во единого Бога в Троице; вопрошаю о самом только слове вера, какой его смысл и почему именно вера называется верой? Апостол Павел отвечает на это так: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11; 1). Эти слова апостольские преподобный Иоанн Дамаскин читает так: "Вера есть то, на что мы надеемся, и уверенность в вещах невидимых". А святитель Иоанн Златоуст говорит так: "Вера есть взгляд на неизвестное". Итак, по толкованию великих учителей вселенских, веровать можно только в то, чего не видишь; потому вера и называется верой, что верит в то, чего не видит.

Объясним это подробнее. Вера есть то, чего очи твои плотские не видят, и руки не осязают, но сердце твое и ум твой несомненно утверждают, что это должно быть именно так, а не иначе. Например, не видим мы Бога, потому что «Бога никтоже виде нигдеже», как говорит евангелист Иоанн Богослов (Ин. 1; 18); но несомненно веруем, что Бог есть, — это и есть вера. Не видим троических Лиц во Едином Божестве и не постигаем того, каким образом Троица пребывает в Единице, и Единица в Троице, но несомненно веруем тому, что Единый Бог есть Троица Пресвятая, — это и есть вера. Не видели мы и умом нашим не можем постигнуть, каким образом Бог Слово сделался плотью в утробе Девы и как родился безсеменно, сохранив Пречистую Свою Матерь Девой пред рождением, во время самого рождения, и после рождения, но веруем несомненно, что это было так, — это и есть вера. Не видели мы и не видим плотскими своими очами двух отдельных естеств — Божеского и человеческого — в одном нераздельном Лице Христовом; но несомненно веруем, что это так, — это и есть вера. Не видим Спасителя нашего на небе с прославленной плотью, сидящим на Божественном престоле, в неприступной славе, и соцарствующим Отцу Своему и Духу Святому, а несомненно этому веруем, — это и есть вера. Не видим очами Бога нашего, везде сущего и всегда присутствующего с нами, но верим этому, — это и есть вера.

Не видим Духа Святого, сходящего во Святом Крещении и в прочих Таинствах церковных, а веруем, что Дух Святой сходит и совершает все Таинства Церкви, — это и есть вера. В пречистых Христовых Таинах, под видом хлеба и вина, мы не видим истинного человеческого тела и крови Христовой, однако же веруем, что это есть истинное Тело и истинная Кровь Христова, только прикрытые видом и вкусом хлеба и вина, — это и есть вера. Прибавим к этому еще следующее: не видим мы плотскими очами нашими Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, соцарствующей на небе Сыну Своему и Богу и ходатайствующей о нас, грешных рабах Своих; однако же веруем, что Она соцарствует Христу и о нас ходатайствует, — это и есть вера. Не видим святых угодников Божиих, которые в торжествующей на небе Церкви предстоят престолу Божию и молятся о нас Богу, но веруем тому, что они предстоят и молятся, — это и есть вера. Никто из нас не видит святого Ангела хранителя своего, но тем не менее мы веруем, что при каждом из нас находится данный от крещения Ангел хранитель, — это и есть вера. Не видим мы венцов славы небесной, приготовленных для тех, которые любят Бога, не видим и адских мучений, приготовленных для нераскаянных грешников, однако же веруем тому, что каждому будет воздаяние по делам его: для добрых доброе, для злых злое, — это и есть вера. Не видим мы, как мертвые восстают (воскресают) из гробов, но веруем и ожидаем, что будет воскресение мертвых в последний день, — это и есть вера. Кратко можно сказать, что вера есть то, чего мы не видим, но во что веруем несомненно. Одним словом, «вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11; 1).

Напротив, все, что очи наши видят, и руки осязают, не есть вера, а только — вещество видимое и осязаемое, как говорит о том и апостол Павел: «Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо если кто видит, то чего ему и надеяться?» (Рим. 8; 24). А то, что все видимое и осязаемое не есть вера, но только вещество, ясно из следующих слов апостола: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадателъно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Кор. 13; 12-13). Обратим внимание на слова апостола о том, что любовь больше веры и надежды. Почему же больше? Потому что любы, по слову того же апостола, «николиже отпадает» (1 Кор. 13; 8). Слышите? Любовь никогда не перестает любить. А вера и надежда прекратятся ли когда-нибудь? Конечно, прекратятся. Вера и надежда пребывают в нас только до времени, до тех только пор, пока мы находимся на земле, пока не видим Бога лицом к лицу и не видим, и не получили тех благ, которые уготованы на небе для любящих Бога, и которых «око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша» (1 Кор. 2; 9). Веруем ли мы, например, что в будущей жизни увидим Бога, — веруем до тех только пор, пока действительно увидим Его. Надеемся ли получить блага небесные, — до тех пор надеемся, пока действительно их получим. Поэтому вера и надежда существуют только до времени, до тех только пор, пока мы увидим своими глазами то, во что веровали, и пока получим то, что надеялись получить; любовь же во веки, «николиже отпадает». Когда сподобимся мы быть в Царстве Небесном (если кого Бог сподобит) и увидим там Бога, — тогда престанет вера, так как уже лицем к лицу увидим Того, в Кого веровали. Прекратится тогда и надежда, потому что мы будем уже иметь то, что ранее только надеялись получить.

Но любовь никогда не прекратится, потому что там, на небе, вечно будем мы любить Бога, святых Его и друг друга. Святитель Иоанн Златоуст говорит об этом так: "Вера и надежда престают, когда получены будут нами те блага, в которые мы веровали и на которые надеялись. Поэтому апостол Павел и говорит: «Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо если кто видит, то чего ему и надеяться? И еще: Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Рим. 8; 24 и Евр. 11; 1). Когда осуществится то, во что мы веруем и на что надеемся, тогда наиболее будет царствовать любовь и сделается более сильной, чем теперь" (см. Беседы свт. Иоанна Златоуста на Первое послание к Коринфянам, беседа 34). Вот и святитель Иоанн Златоуст ясно говорит, что вера и надежда в будущей жизни, в Царстве Небесном, престанут; одна только любовь останется вечной и непрестающей. Почему же вера и надежда престанут? Потому что то, во что мы веруем теперь, увидим там, на небе, своими очами; и то, на что мы теперь только надеемся, получим там в свои руки. Из приведенных ранее слов апостольских и из толкований святителя Иоанна Златоуста очевидно, что только то есть вера, чего мы очами не видим, но во что веруем сердцем своим. Вера есть уверенность в невидимом. Напротив, все, что мы видим глазами и осязаем руками, не есть уже вера, но только вещество одно, видимое и осязаемое. Так ли понимают веру наши глаголемые старообрядцы? Старая икона — вот их вера; осьмиконечный крест — вот их вера; семь просфор при литургии — вот их вера; старые книги — вот их вера; двуперстие — вот их вера... Жалкие слепцы! Разве старая икона — Бог? Разве число концов у креста — Бог? Разве число просфор — Бог? Или старые книги — Бог? Или сложение перстов — Бог? Свята икона честная, но она не Бог.

Свят крест Христов, но и это не Бог. Святы просфоры, запечатленные печатью креста, но и они не боги. Досточтимо и сложение перстов для крестного знамения, но и это не Бог. Все это вещество, видимое, осязаемое, а не Бог. А если так, то они и не составляют веры. Все это только церковные предания, которые мы должны свято чтить и хранить, но не самая вера. А у наших мнимых староверов — сколько старых икон, сколько осьмиконечных крестов, сколько просфор, старых книг и подобных видимых вещей— столько и вер... Они уже не в Боге невидимом веру свою и надежду своего спасения полагают, а в вещах видимых. Поэтому им и Символ веры надлежало бы читать не по-нашему, православному: "Верую во единаго Бога..." а так: верую в ветхие иконы, в осьмиконечный крест, в седмерицу просфор, в старые книги и прочее.. Это ли вера?

12 октября 2012 Просмотров: 5 505