Невенин крест. Священник Томислав Д. ДжорджевичМне потребовалось много времени священнической службы в маленьком городке, чтобы привыкнуть к нелюбезным выражениям лиц и упрекам соседей, живущих в домишках, ютившихся около церкви после войны. В тех домиках проживали семьи офицеров, которые, желая угодить коммунистическим властям «благонадежностью» и «морально-политической определенностью», выражали свое пренебрежение и дерзость по отношению к Церкви и священникам, нетерпимость к прихожанам в послевоенное безбожное время.
Каждый день после обеда в хорошую погоду соседи посылали своих детей играть на церковном дворе, чтобы у себя дома получше отдохнуть от детского шума и гама. Потомки богопротивных родителей немилосердно ударяли мячом по стенам храма, топтали цветы, переворачивали скамейки, гоняли на велосипедах по дорожкам, метали незрелые фрукты в паперть… Напрасно было им объяснять, что церковный двор это не городской парк, где царит принцип: «Все, что не мое, это чужое, а раз чужое, значит, надо уничтожить».
Однажды, после похорон отца двух малолетних детей, зашел я в церковную комнату, чтобы записать имя покойного в книгу умерших. От прошедших похорон, детского гама за окном, а также от июльской жары у меня разболелась голова. Закрыл я лицо ладонями. Когда убрал с лица ладони через некоторое время, перед собой увидел незнакомую девочку. Даже не слышал, как она вошла. Был я слегка смущен ее внезапным появлением. Девочке было года четыре. Кудрявые черные волосы, румяные круглые щечки, курносый носик, алые губки, но глаза были примечательнее всего: большие, серые, сияющие…
-Как тебя зовут, красавица? – спросил я. - Невена! - ответила она и опустила взгляд. -Где ты живешь? -Там! – пальчиком показала она за дверь и собралась уходить. - Подожди, душенька! – остановил я ее. Из рабочего стола вынул конфеты и протянул ей. – Это для тебя, Невена.
Она взяла конфеты, ласково поблагодарила и поскакала к выходу. На следующий день купил я еще конфет и шоколадок. Не знаю отчего, но был уверен, что девочка придет снова. Я не ошибся. Как только она появилась, улыбнулась и сказала: - А я пришла. - Добро пожаловать, Невена! – несколько раз я подбросил ее ввысь и поцеловал. Ее голосистый смех заполнил все помещение…
В моей памяти вся половина июля и часть августа золотой нитью озарялись личиком Невены. Она приходила и рассказывала о соседке Ийе, о двух кошечках, о куклах. Быстро она стала любимицей среди остальных священников и церковных работников. Перед Успением Богоматери пришла она с матерью. Женщина выглядела очень уставшей и была в ней какая-то извечная тоска, которую не могла прикрыть слабая улыбка на бледном, исхудалом лице. У нее с собой была большая сумка. Я предложил ей сесть напротив меня. Села она на стул. Взяла икону Богородицы с моего стола, поглядела на нее и расплакалась. К моему удивлению, материнские слезы не беспокоили девочку. Она мирно сидела у меня на коленях и рисовала на листе бумаги. Мое сердце сжалось от происходящего. Материнские слезы были повседневностью для Невены, если она так уже к ним привыкла. -Вам не надо бы плакать перед ребенком, сестра, - заметил я. – Успокойтесь, прошу Вас.
Прошло несколько минут, прежде чем женщина подняла на меня глаза. -Невена привыкла к моим слезам, сосед. Могу ли Вас я звать соседом? Так мне легче к Вам обращаться. - Как пожелаете, только перестаньте плакать. - Я давно уже не скрываю от дочери слез, сосед. Пусть она меня запомнит по слезам, когда будет в детском доме. Легче переживет нашу с ней разлуку, может быть, со временем она простит меня, кто знает?
Я молчал, но мое замешательство было таким очевидным, что даже в том тяжелом состоянии она решилась рассказать мне свою жизненную историю. Это была своеобразная исповедь.
- Расскажу Вам все, сосед. Не прошу меня понять, мне дорого уже то, что Вы Невену так хорошо принимаете… - Она глубоко вздохнула. – Хорошо и мирно жилось мне у моих родителей. Когда стала девушкой, хотела выйти замуж за юношу из соседнего села, но мой отец не хотел об этом и слышать… У меня есть старший брат. Он работает швейцаром в городе. Отец уже давно послал его в Белград. Сказал ему, что в село может приезжать только как гость. «Мои дети не хуже господ, и не надо им с лопатой и граблями мучиться всю жизнь», - говорил отец.
В горах над моим селом проходили военные учения. И пошли мы с матерью как-то на поле сено ворошить. Увидел меня там пьяный майор Делич и к вечеру пришел к нам домой просить моей руки для своего друга, поручика. Мой отец сразу согласился. Быстро было венчание. Это как будто была чужая свадьба. Помню множество пьяных лиц и стрельбу из пушек, громкую музыку… Потом мой муж привез меня сюда и все мне здесь было странным. Старалась быть хорошей супругой и аккуратной хозяйкой. – Женщина горько усмехнулась. – Когда жила в селе, часто ходила в церковь, хоть и далеко. Здесь слышу звон под окном, церковь так близко. Однажды утром встала я пораньше и стала собираться в церковь. Приготовила завтрак, разбудила мужа и сказала, что иду в храм. Мой супруг вскочил с кровати и ударил меня наотмашь, так что я упала. «Деревенщина неотесанная, ты жена офицера, для тебя нет церкви!». Это впервые меня муж ударил тогда. Думала, что будет лучше, когда рожу ребенка, но когда супруг узнал, что родилась девочка, не захотел посетить нас в больнице. Ждал он сына. Стал еще больше пить. Три месяца назад получил он другое место назначения. Нам сказал оставаться здесь, пока он устроится на новой квартире. Больше мы его не видели.
…Сегодня получила отказ в жилье, работы у меня нет, продавала свое приданое, чтобы прокормиться с дочерью. Вот осталось продать то, что лежит в сумке, а затем… Невена пойдет в детский приют, а я в мир. К отцу не смею возвращаться, там бы меня за распутную приняли, а он этого не перенесет, я знаю. Не могу и в тягость брату быть, зарплаты маленькие. Да его жена бы меня не приняла, хоть и была крестной матерью моей дочери. Мужа искать не хочу, ждала его три месяца.
Долго молчали, потом она глубоко вздохнула и продолжила, взглянув на икону Богородицы, но уже без слез: -Завтра у моих родителей слава, но мне стыдно без мужа появляться в селе. Мы с Невеной здесь причастимся. В воскресенье приготовлю хороший обед, еще есть немного денег, а в понедельник уйдем… Знаю, что вместе нам не быть с дочерью. Может быть, никогда больше Невену не увижу…
Пока слушал, я сжимал крепко кулаки, так что пальцы заболели, когда настала тишина.
Тоскливо было, больше не раздавался радостный детский голос: «А я пришла», - но напрасно, шли годы… *** Недалеко от нашего городка на возвышенности стоял монастырь. Некий сербский воевода построил его в старые добрые времена. Монастырский колокольный звон всегда особо отзывался в моем сердце, свидетельствуя о вечности. Как-то предстояло мне отслужить там Литургию. И вот приближался я пешком к монастырской церкви, наслаждаясь чистым горным воздухом. Еще не спала утренняя роса, слышалось соловьиное пение. Перед церковью ждала меня игуменья с несколькими монахинями. Только в монастыре можно ощутить в нескольких словах теплоту гостеприимства. Новая игуменья переняла от старой весь монастырский уклад и дух в обители совсем не изменился, за что я ей очень благодарен…
Уже стал я опытным священником, но в этот раз мой голос звучал как-то неуверенно, пока не потонул в монашеском пении, поднимающем мой дух на ангельскую высоту. Прихожане в церкви были тихи и смиренны. Шла Литургия. Человек в Церкви никогда не может быть одинок, через священника на Литургии образуется несказанная связь с Творцом.
В конце службы в церковь вошла группа молодых юношей и девушек. Подумал я, что это очередная экскурсия, но к моему удивлению молодые люди встали смирно на положенные места и ничем не нарушили ход службы. Потом в алтарь вошел незнакомый мне священник и объяснил, что он приехал с группой из Воскресной школы для пения на Литургии, но, к сожалению, автобус задержался. Когда я вышел из храма, молодой священник стоял у паперти, окруженный молодежью, будто матка пчелами. Было заметно, как они все близки между собой и мне не хотелось нарушить их беседу. Одна девушка, стоявшая в стороне, очень внимательно смотрела на меня, и будто пробудившись от глубокого сна, широко улыбнулась и подбежала ко мне. - Это Вы? Я Вас узнала. Как мне приятно видеть Вас. Боже, как я счастлива… Она держала меня за руки и смотрела прямо в глаза. -Вы не узнаете меня? Я Невена. Помните, как Вы называли меня «красавицей». - Невена! Дитя мое! – у меня пересохло от волнения в горле.
Я взял ее за плечи и стал разглядывать лицо. Да, это была моя Невена. Те же большие серые сияющие глаза. Щеки втянулись, и не видно больше ямочек, но от улыбки пролегли две складки вдоль лица, придающие характерное выражение. Сели мы на скамейку под липой.
- Так Вы забыли меня? – шутливо погрозила она пальчиком.
- Эх, детка, знала бы ты, как тяжела мне была та разлука, никогда бы так не сказала. Волновался о тебе. Молился. На каждой Литургии поминал твое имя. Нет, душенька, я тебя не забыл. Но ты в моей памяти совсем маленькая девочка, а теперь тебе лет шестнадцать. Очень рад, что ты христианка, это милость Божья.
Не хотел спрашивать ее больше ни о чем, чтобы не нанести душевной раны. Мне было достаточно того, что вижу ее. Подошел священник и напомнил, что в автобусе ждут ее. Невена попросила меня подождать минутку и побежала к автобусу. Я воспользовался моментом и спросил у священника о судьбе Невены. Он мне рассказал, что Невену удочерила семья, потерявшая своего ребенка. Уважаемые, порядочные люди. У них умерла единственная дочь, и они очень привязаны к Невене. Она им отвечает взаимностью. Она всеобщая любимица, хорошо учится…
Подбежала Невена.
-Вот и я. Мне говорили, что Вы плод моего воображения. Теперь все видят, что Вы существуете. Так хорошо помню Вас за тем массивным столом и конфеты. Помню зелень вокруг церкви и реку Мораву, и много тепла и солнца… - На лице промелькнула печальная тень. - Вот, возьмите от меня на память. Благодарю, что Вы есть. Я Вас очень люблю и никогда не забуду. Никогда!
В следующий момент она бежала к автобусу, водитель которого нетерпеливо сигналил, а в моей руке остался маленький сверток. - Да хранит тебя Господь, дитя! – крикнул ей в след. – И я тебя никогда не забуду, Невена!
Автобус исчез из вида. Я развернул сверток и увидел деревянный крестик, который Невена носила на груди в детстве. Рассмотрел смятый листок бумаги и прочитал: «Еще раз благодарю Вас! Молитесь обо мне, очень Вас прошу. Ваша Невена».
«Веронаука жизни», Шабац 2003
Перевод Екатерины Василевич |
ПОПУЛЯРНОЕ ВЧЕРА ОБСУЖДАЮТ
МЫШЕЛОВКА ЗАХЛОПНУЛАСЬ? УЭК (БИОМЕТРИЧЕСКИЙ ПАСПОРТ) – ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ОТРЕЧЕНИЕ ОТ ХРИСТА, ДАЛЕЕ – ЗОМБИРОВАНИЕ И ПЕЧАТЬ
Главные новости / Публикации / Православие / Глобализация / Апостасия / Апокалипсис / Эл.концлагерь / УЭК | 20 августа 2012
0
1 012 611
9 июля 2024
Просмотров: 6 795
|