За всю историю человечества Бог избирал Себе только три народа: еврейский, греческий и русский. Господь вначале Своим народом избрал еврейский народ. Они принадлежали Богу, были Его народом, были Его наследием, Им водились, а потому были непобедимы для других народов, хотя за отпадения их в идолослужение Господь и отдавал время от времени Свой народ во вразумительное рабство язычникам.

Ныне еврейский, в прошлом богоизбранный, народ отвержен Господом за тяжелейшие преступления блудодеяний по отношению к Истинному Богу, которые проявились в следовании евреями указаниям талмуда, а не слову Божьему. Сам Господь Иисус Христос их обвиняет: вы уже попускаете ничего не делать для отца своего или матери своей, устраняя слово Божие преданием вашим, которое вы установили; и делаете многое сему подобное (Мк. 7,13).

Апогеем духовного блудодеяния у еврейского народа было отвержение Сына Божьего Иисуса Христа и распятие Его на Кресте. Церковь Христианская под народом Божьим понимает тот народ, который исповедует Святую Троицу: Бога Отца, Сына Божьего Иисуса Христа и Духа Святого, и у которого главой является Царь, земным главой земной Церкви Христовой. В новозаветный исторический период народом Божьим, Иаковом, вначале был греческий народ, но после падения Царьграда из-за утверждения Императором Константином ХII Флорентийской унии греки потеряли высокое звание народа Божьего и Византия, Второй Рим, пала.

Иаковом со времен Святого Благоверного Царя Иоанна IV Грозного является русский богоносный народ, и Москва стала Третьим Римом, а Четвертому – не бывать! Русский народ стал богоносным потому, что его глава - Великий Князь Василий Темный в подписании Флорентийской унии сразу же увидел отступление от правил Православной Церкви, «воспылал ревностью обличить беззаконие, вступил в прение с Исидором, [митрополитом московским, одним из главных деятелей подписания Флорентийской унии (5 июня 1439 г.)] и торжественно наименовал его лжепастырем, губителем душ, еретиком... Исидор силился доказывать противное, но без успеха: Василий посадил его за стражу в Чудове монастыре, требуя, чтобы он раскаялся, отвергнув соединение с латинскою Церковью».

Итак, подписав унию, глава греческого народа (Богопомазанник!) изменил Богу (Царь, избранный Богом, становился холопом папы, избранника человеков!), а глава русского народа остался верен Богу, сразу же отвергнув измену догматам Церкви Православной. Потому-то русский народ и стал богоносным! И всем следует знать, что с этого времени уже русский народ непобедим!

Со времен Святого Царя-пророка Давида народом Своим и Своею Церковью Господь Бог руководит руками Своего Богопомазанника, который является Царем избранного Богом народа.

Ни одна черта Священной истории не случайна и не бесплодна, но все имеет чудный, живительный для верующего смысл. Наша приятнейшая обязанность состоит в том, чтобы приобщаться этому смыслу через глаголы текущие в Живот Вечный. Очень важно помнить, чем вера правого исповедания отличается от кривотолков: Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста (1Иоан. 4,2-3). Это будет полезно знать всем нежелающим признавать необходимость для новозаветного Израиля (Церкви земной) Царя земного, Помазанника Божьего, который есть земной образ Иисуса Христа, пришедшего во плоти.

На всяком месте, где только именуются христиане, имя Царя поминается всеми патриархами, митрополитами и епископами, и этого преимущества не имеет никто из прочих князей или прочих властителей. Нет ничего хорошего, если ты говоришь: мы имеем Церковь, а не Царя. Невозможно христианам иметь Церковь, но не иметь Царя!» (В. Сокольский. Участие русского духовенства и монашества в развитии единодержавия и Самодержавия. Киев. 1902)

Земной Царь - Христос Господень - это живая икона Христа Господа, главы небесной торжествующей Церкви, икона Бога во плоти. Чин его (Царя-Богопомазанника) является особым чином церковным. На Христа Господня возлагается обязанность быть земным руководителем всего Божьего народа. Для этого тяжелейшего служения Господь среди Своего народа избирает от чрева матери вождя, который Духом Святым (невидимо) и Святым миром (видимо при Венчании на царство) освящается помазанием на труднейшее и тяжелейшее дело: вести народ к Богу, учить его служить Богу и выполнять волю Божию.

Господь через Царя-пророка Давида объявляет совершенно определенно и однозначно: Бог избрал его, раба Своего, и утвердил его навек пасти народ Свой, Иакова, и наследие Свое, Израиля (Пс. 77,69-71). Народом Божьим, Иаковом, после падения Византии (Второго Рима) Богом избран русский народ, а наследием Божьим, Израилем, с того времени является православная Церковь с духовным центром в России (Москва - Третий Рим, Четвертому – не бывать).

«На земле может быть только один Помазанник Божий, покровитель Вселенской Христовой Церкви, защитник всего христоименитого народа, образ Царя Небесного, который, благодаря принятию церковного сана, перестает быть покровителем лишь своего природного племени, каковыми являются исторически все прочие государи христианских народов.» (Государственный катехизис. Составитель К.В.П. М.: Альманах “Жизнь вечная”. 1998).

Святитель Дмитрий Ростовский об этом высочайшем служении говорил так: «Как человек по душе своей есть образ и подобие Божие, так и Христос Господень, помазанник Божий, по своему Царскому сану есть образ и подобие Христа Господа. Христос Господь первенствует на небесах в церкви торжествующей, Христос же Господень по благодати и милости Христа Небесного предводительствует на земле в церкви воинствующей. Тот вверху уготовляет венцы, сей же внизу умножает подвиги, венцов достойные. Тот венчает победивших, сей же для победы устраивает добрых воинов. Тот готовит вечные воздаяния, сей поощряет храбрых рыцарей к отважной борьбе, чтобы ни напрасно жили, ни без заслуг получили воздаяние. Как Тот положил душу Свою за Церковь Свою, которую приобрел ценой крови Своей, так и сей не щадит души своей за Его, Христову, Святую Церковь, полагает душу свою, тратя здоровье, ставя грудь свою против неприятелей».

Мы видим, что Царь Господень служит Христу Господу тем, что для небесной Церкви торжествующей обеспечивает на земле воспитание добрых воинов Христовых, составляющих на земле словесное Христово стадо Церкви воинствующей. Кроме того земная воинствующая Церковь отдана Господом под начало религиозному Царю для ограждения им наследия Божия от волков-расхитителей, как от внутренних врагов Церкви (от еретиков, которые могут появляться в недрах Церкви Христовой); так и от внешних врагов Церкви (от вовлечения наследия Божьего в различные не православные вероучения).

Первым русским царем семени Давида, Господь избрал Иоанна Васильевича, правнука Великого Василия Темного, который грудью встал на защиту правой веры от ереси папизма, назвав митрополита Московского Исидора «лжепастырем, губителем душ, еретиком».

Иоанн Грозный! Страшное имя для всех цареборцев, доморощенных либералов. Славное и Святое имя для многих консервативно мыслящих православных соотечественников. Для большинства же он вообще загадка.

Славное имя этого Опричного игумена подверглось ритуальному оклеветанию со стороны цареборцев, которых одно имя - Иоанн Васильевич Грозный – приводит в настоящий ужас и страх.

Настоящая статья - ответ клеветникам-цареборцам, вопреки известным достоверным фактам продолжающим лгать на первого Русского Царя Иоанна Васильевича Грозного и Его Россию.

Всё, что связано с именем первого русского Самодержавного Царя Иоанна Васильевича IV, для цареборцев считается само собой разумеющимся говорить или писать с отрицательным или, в крайнем случае, ироническим оттенком. Не до конца изжито даже знаменитое ругательство «Опричник!», не так давно применявшееся к мелким представителям власти при их настоящих или мнимых злоупотреблениях. В новейшей русской истории подобную же услугу памяти Иоанна Васильевича IV (Грозного) оказал и широко известный «шедевр» Репина «Иван Грозный и его сын Иван, 16 ноября 1581 года» (предшественник нынешнего лживого лунгинского фильма «Царь») – картина, прочно осевшая в сознании людей едва ли не как иллюстрация исторического факта. Постарался и не менее «талантливый» М. Булгаков, написав пьесу «Иван Васильевич», экранизированную Л. Гайдаем так, что образ царя с лицом гениального актёра, сыгравшего его, теперь вообще едва ли возможно изменить в умах современников…

Эта кампания клеветников-хулителей родилась не вчера и завершится, конечно, не завтра.

Одно из приоритетных направлений главного удара этих «патриотов» - история России и Православие. Цель - разрушение менталитета русских, уничтожение истинного русского Православия, способных еще дать отпор и объединить для этого вокруг себя другие народы. Поражение в этом противостоянии грозит духовным игом, пострашнее уже пережитых. Разрушительное по своим целям действо, затеянное хулителями-цареборцами в расчете на участие в нем отечественных лицедеев, использует всё, включая грубые подтасовки и прямые оскорбления русского народа. Свидетельство сказанному также фильмы, книги, выступления в средствах массовой информации о Грозном Русском Царе. И за всю эту разнузданную клеветническую вакханалию, за оскорбления до сих пор никто так и не ответил ни по национальным, ни по общеевропейским законам.

Вся человеческая история состоит из мифов, легенд и сказок. Одни из них появились в седой древности, другие — недавно, третьи складываются прямо на глазах наших изумленных и растерянных современников. Мифу об Иоанне Грозном четыреста лет. Четыре столетия его заботливо взращивали на почве страха и ненависти, предательств и подлогов, пока он не покорил весь мир. В школьных учебниках и в исторических трактатах уважаемых исследователей миф приобрел вид очевидной истины. Не знать его — стыдно, не соглашаться с ним — невозможно. Еще на школьной скамье мы узнали, каким «деспотом» был Иоанн и какими кровавыми преступлениями он вписал свое имя в историю. Казни невинных людей, разгром вольнолюбивого Новгорода, убийство собственного сына…

Польский историк Валишевский обращает внимание на то, что происходило в Западной Европе: «Ужасы Красной площади покажутся вам превзойденными. Повешенные и сожженные люди, обрубки рук и ног, раздавленные между блоками… Все это делалось среди бела дня и никого это ни удивляло, ни поражало». Католический кардинал Ипполит д’Эс-те приказал в своем присутствии вырвать глаза родному брату Джулио. Шведский король Эрик XIV казнил в Стокгольме 94 сенатора и епископа. Герцог Альба уничтожил при взятии Антверпена 8000 и в Гарлеме 20 ООО человек. В 1572 г. во время Варфоломеевской ночи во Франции перебито свыше 30 000 протестантов. В Англии за первую половину XVI века было повешено только за бродяжничество 70 000 человек. В той же «цивилизованной» Англии, когда возраст короля или время его правления были кратны числу «7», происходили ритуальные человеческие жертвоприношения: невинные люди своей смертью должны были, якобы, искупить «грехи» королевства. В Германии при подавлении крестьянского восстания 1525 г. казнили более 100 000 человек. Хагенбах, правитель Эльзаса, устроил праздник, на котором приглашенные мужчины должны были узнать своих жен, раздетых донага, но с лицами, закрытыми вуалью. Тех, кто ошибался, сбрасывали с высокой лестницы.

По сравнению со стотысячными гекатомбами, принесенными просвещенными западными правителями, число «жертв правления» Иоанна Грозного ничтожно, а одно из основных обвинений, предъявляемых царю, — в беспрецедентной «кровожадности» и массовых убийствах — является и одним из самых безосновательных. Объективные и компетентные историки называют число казненных за время правления царя.

Так, канд. ист. наук Н. Скуратов в своей статье «Иван Грозный — взгляд на время царствования с точки зрения укрепления государства Российского» пишет: «Обычному, несведущему в истории человеку, который не прочь иногда посмотреть кино и почитать газету, может показаться, что опричники Ивана Грозного перебили половину населения страны. Между тем число жертв политических репрессий 50-летнего царствования хорошо известно по достоверным историческим источникам. Подавляющее большинство погибших названо в них поименно… казненные принадлежали к высшим сословиям и были виновны во вполне реальных, а не в мифических заговорах и изменах… почти все они ранее бывали прощаемы под крестоцеловальные клятвы, то есть являлись клятвопреступниками, политическими рецидивистами».

Современный историк Р. Г. Скрынников и митрополит Иоанн (Снычев) также указывают, что за 50 лет правления Иоанна Грозного к смертной казни были приговорены 4–5 тысяч человек. Но многие, не споря с цифрами, вспоминают о «слезинке ребенка» и начинают говорить, что смерть и одного человека — это ужасно. Однако обвинять правителя государства в вынесении смертного приговора и лицемерно рассуждать о ценности каждой человеческой жизни, делая вид, что речь идет о невинных жертвах, недостойно. Надо помнить летописный рассказ о св. князе Владимире. Новокрещенный князь отказывался карать разбойников смертной казнью и объяснял это так: «Боюсь греха». Св. Владимир оставил в наказание лишь «виру», т. е. денежное возмещение родственникам убитого. Понадобилось увещевание священнослужителей, чтобы убедить Великого князя в том, что в числе других его обязанностей перед Богом есть обязанность ограждения в своих владениях добрых людей и наказания злых.

А ныне выполнение таких обязанностей Иоанном Грозным пытаются представить как преступление. Во времена царствования Иоанна IV к смертной казни приговаривали за убийство, изнасилование, содомию, похищение людей, поджог жилого дома с людьми, ограбление храма, государственную измену. Для сравнения: во время правления царя Алексея Михайловича смертной казнью карались уже 80 видов преступлений, а при Петре I — более 120! Каждый смертный приговор при Иоанне IV утверждался лично царем. Для доставки на царский суд преступников, обвиняемых в тяжких преступлениях, был создан специальный институт приставов. Смертный приговор князьям и боярам утверждался Боярской Думой. Так что суд в XVI в. велся по иным, чем в наше время законам, но это были государственные законы, а не произвол деспота. Тем не менее, несмотря ни на что, Иоанна Грозного, чьи «преступления» были рождены буйной фантазией его противников, сделали символом деспотизма. Причем острие обвинений направлено не только на личность царя, но также на Россию и русских.

Чем же заслужила Россия такую ненависть Запада?

Иван Ильин, долгие годы проживший в Европе, показал сущность отношения европейцев к России: «Западные народы боятся нашего числа, нашего пространства, нашего единства, нашей возрастающей мощи (пока она действительно вырастает), нашего душевно-духовного уклада, нашей веры и Церкви, нашего хозяйства и нашей армии. Они боятся нас: и для самоуспокоения внушают себе… что русский народ есть народ варварский, тупой, ничтожный, привыкший к рабству и деспотизму, к бесправию и жестокости; что религиозность его состоит из суеверия и пустых обрядов… Европейцам нужна дурная Россия: варварская, чтобы «цивилизовать» ее по-своему; угрожающая своими размерами, чтобы ее можно было расчленить; завоевательная, чтобы организовать коалицию против нее; реакционная, религиозно-разлагающая, чтобы вломиться в нее с проповедью реформации или католицизма; хозяйственно-несостоятельная, чтобы претендовать на ее «неиспользованные» пространства, на ее сырье или, по крайней мере, на выгодные торговые договора или концессии». Как говорится, ни отнять, ни добавить.

Такое отношение к нашей стране сформировалось именно во время правления Иоанна IV. До конца XV века Россия находилась на положении золотоордынского протектората. На Западе с ней могли не считаться. Но в 1480 г. Русь поднялась с колен, а при Грозном расправила плечи от Балтики до Сибири. Грозный активно противодействовал европейской политике, что сделало его врагом № 1 для «цивилизованного мира» и вызвало интервенцию против России, продолжавшуюся всю вторую половину XVI и начало XVII века. В ней приняли участие Польша, Литва, Швеция, Ливония, Турция, Крым, Дания, Германия, Франция, Валахия, Венгрия: кто деньгами, кто наемниками, кто дипломатическими интригами.

Вдохновителем коалиции был католический Рим. Тогда же появились и стали широко распространяться в Европе многочисленные клеветнические памфлеты на русского царя и на русский народ. С. Ф. Платонов писал: «Выступление Грозного в борьбе за Балтийское поморье, появление русских войск у Рижского и Финского заливов и наемных московских каперов на Балтийском море поразило среднюю Европу. В Германии «московиты» представлялись страшным врагом; опасность их нашествия расписывалась не только в официальных сношениях властей, но и в обширной летучей литературе листовок и брошюр. Принимались меры к тому, чтобы не допустить ни московитов к морю, ни европейцев в Москву и, разобщив Москву с центрами европейской культуры, воспрепятствовать ее политическому усилению. В этой агитации против Москвы и Грозного измышлялось много недостоверного о московских нравах и деспотизме Грозного….».

"Подвижники" Архиерейского сборища 2004 года ни к серьезным историкам, ни к православным христианам, которые обязаны чтить усопших Царей и исповедовать догмат Царской Власти, не относятся. А потому, не внимая совету серьезного историка, повторяют и размножают клевету на Богопомазанника, Святого Благоверного Царя Иоанна Грозного. Эти "герои" забыли предупреждение апостола Петра: Бог нелицеприятен (Деян. 10,34). Ведь слова этого апостола и к ним относятся: если вы называете Отцем Того, Который нелицеприятно судит каждого по делам, то со страхом проводите время странствования вашего (1Петр. 1,17).]

Поэтому нет ничего удивительного в том, что сочинения того и нынешнего времени о России и Иоанне Грозном заполнены несуразностями и ложью, фактографическими ошибками и неверными датировками. Творцами мифа о "тиране" на русском престоле были такие одиозные личности, как изменник Курбский, инспирировавший вторжение на Русь 70.000 поляков и 60.000 татар; протестантский пастор Одерборн и католик Гуаньино, написавшие свои пасквили далеко от места событий - в Польше и в Германии; папский нунций А. Поссевин, организатор польской агрессии против России; имперский шпион Штаден, советовавший императору Рудольфу, как лучше захватывать русские города и монастыри; ливонские ренегаты Таубе и Крузе, предавшие всех, кому служили; английский авантюрист Д. Горсей, которому совесть заменял кошелек с деньгами. Но все же, каждый из них был современником описываемых событий и имел причины ненавидеть Царя и клеветать на него.

Интереснее и печально то, что клевету охотно подхватили люди науки, которым, казалось бы, незачем очернять Иоанна. Начиная с Карамзина, сочинившего вместо Истории России очередной сентиментальный роман, в историографии, по словам академика Веселовского, "начался разброд, претенциозная погоня за эффектными широкими обобщениями, недооценка или просто неуважение к фактической стороне исторических событий". Созвучен предыдущему отзыв Н. К. Михайловского: "Наша литература об Иване Грозном представляет иногда удивительные курьезы. Солидные историки, отличающиеся в других случаях чрезвычайной осмотрительностью, на этом пункте делают решительные выводы, не только не справляясь с фактами, им самим хорошо известными, а... даже прямо вопреки им: умные, богатые знанием и опытом люди вступают в открытое противоречие с самыми элементарными показаниями здравого смысла; люди, привыкшие обращаться с историческими документами, видят в памятниках то, чего там днем с огнем найти нельзя, и отрицают то, что явственно прописано черными буквами по белому полю".

Но намного печальнее то, что нынешние Священноначальники (начальники только над Священниками своей епархии в богослужебных вопросах, а не Священные начальники) вступают в открытое противоречие с догматами учения Церкви, что показывает на отсутствие элементарного понимания ими своих обязанностей и на отсутствие у них страха Божьего! Их даже не смущает неприкрытая радость "сванидз", которые беседуют с "героями" духовного преступления с единственной целью: в очередной раз поглумиться над Богопомазанником, над правой верой, над богоносным русским народом, над самими "православными" Архиереями.

Просто поражает сознательная клевета некоторых современных историков на Иоанна. Например, Кобрин, "исследуя" количество жертв "новгородского погрома", пишет о 10 000 тел, найденных в братской могиле и намекает, что погибших было еще больше! Но у Карамзина ясно говорится, что это были погибшие от чумы и сопутствовавшего ей голода! Более того, они умерли после отъезда Иоанна из Новгорода. Царь оставил город 12 февраля, а захороненные в этой могиле скончались весной и летом. (Обращаю внимание, даже горе-историк, который постоянно хулит Царя в силу своего масонского прошлого, и тот говорит о погибших «от чумы и сопутствующего ей (чуме) голода»!)

Но если очистить царствование Грозного от клеветы и домыслов, то эпоха Иоанна IV предстанет в своем истинном свете: как время создания могучей Великорусской Православной Империи и той национальной идеи, которая на протяжении четырехсот лет объединяла и вдохновляла русский народ. Народ это сознавал, и не просто "терпел" Иоанна, но восхищался им и любил его. Ни про какого другого Царя не сложено народом столько песен и сказок.

До 1917 г. на могилу Иоанна в Кремле приходили простые русские люди просить помощи в делах, требующих справедливого суда. Нация видела в Царе Иоанне Грозном "выразителя народного единства и символ национальной независимости". В то же время, как Самодержец, Иоанн получил власть от Бога и потому не зависел ни от каких авторитетов и политических сил в стране и действовал в общенациональных интересах и в интересах укрепления Веры Православной в русском народе, ибо других у Самодержавного Монарха быть не могло. Россия была его отчим домом, и он был в этом доме хозяин, а не временный гость: слуга Богу, Отец народу, милосердный к врагам личным и Грозный к врагам Отечества.

Потому-то враги Богу, цареборцы, враги богоносному русскому народу, враги Отечеству так ненавидели и ненавидят Святого Благоверного Царя Иоанна IV Васильевича Грозного! Ибо для них он был и есть ГРОЗА гнева Божьего! "Герои" Архиерейского сборища 2004 года считают себя Церковью, а не понимают что по одиннадцатому анафематствованию они все вне Церкви Христовой. Посудите сами, могут ли находиться в Церкви те, кто клевещут и хулят Богопомазанника громогласно (по ТV, через СМИ), если одиннадцатое анафематствование, которое все православные христиане (и Архиереи в том числе) должны читать во всех церквях в Неделю Торжества Православия, звучит так: «Помышляющым, яко православнiи Государи возводятся на престолы не по особливому о них Божiю благоволенiю, и при помазанiи дарованiя Святаго Духа к прохожденiю великаго сего званiя в них не изливается; и тако дерзающим противу их на бунт и измену, анафема, трижды.»

Для меня, как адвоката, привыкшего любое сказанное слово подтверждать надлежащими доказательствами, написанное в этой статье - не очередная версия, а достоверные события, изложенные на основе реальных фактов и доказательств. Прорваться через «заангажированную историографическую завесу» (труды большинства историков, в том числе и богословов, многих поколений в отношении Царя Иоанна IV оказались сильно зависимыми от пристрастных построений Н.М. Карамзина) к источникам с последующей проверкой их достоверности - вот единственный плодотворный путь к правде.

Одним из великих русских подвижников благочестия, «столпов» Православия подтолкнувших меня к написанию статьи об истинных причинах хулы со стороны цареборцев на Первого Русского Самодержавного Царя Иоанна Васильевича IV (Грозного) является Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Постоянный Член Священного Синода Иоанн (Снычёв).

В своем величайшем произведении, которое не может оставить равнодушным истинного православного патриота, «Самодержавие Духа» приснопамятный Митрополит писал: «Не было никакого «тирана на троне». Был первый русский царь, строивший, как и его многочисленные предки, Русь – Дом Пресвятой Богородицы и считавший себя в этом доме не хозяином, а первым слугой. По наущению сатаны сеется клевета и ложь (сатана – означает клеветник). Чтобы её развеять необходимо вступить в борьбу с врагом рода человеческого и его слугами-жидами.) Мы обязаны распознавать «злословие от тех, которые говорят о себе, что они иудеи, а они не таковы, но сборище сатанинское» (Откр.2,9).»

Величие фигуры Грозного Царя непостижимо во всей своей полноте для современников безбожного технотронного одичания человечества, цареборцев и для гундяевских сверхеретиков. Вспомним слова Апостола: Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может (1Кор. 2,14-15).

Архирейский "собор" 2004 года показал, что Архиереи, участники этого «мероприятия», в том числе и Гундяев, в полной мере являются детьми этого безбожного технотронного одичавшего человечества, а потому судить духовно не могут! Точнее, они могут судить и духовно, но дух у них не Христов. Они не являются детьми русского богоносного народа, у них не православные сердца, ибо за "недостатком", как они утверждают, положительных сведений о Царе Иоанне сердца их не чувствуют Святости этого Богопомазанника, им не видна Истина, но видна одна ложь!

Библиография по вопросу эпохи Иоанна Грозного настолько обширна, что поначалу не знаешь, с чего начинать. Доказывать, что он не убивал сына? Что не женился семь раз? Что казнил народу за весь период царствования в 10 раз меньше, чем во Франции примерно в то же время было уничтожено ЗА ОДНУ НОЧЬ? Что опричнина была в тот исторический момент необходимостью для государства? Что Александровская слобода, центр опричнины, являлась не вертепом, а монастырём в миру? Что…

Для всех любителей «исчернить», «испоганить», «перекрутить» историю, и тем самым возводящих хулу на Помазанника Божьего, необходимо всегда помнить слова великого Старца Николая Гурьянова - «осуждающие царей испытывают долготерпение Божие. За это может быть страшное наказание Божие Церкви. Надо сразу, как услышите или прочтете хулу на Царя Иоанна, перекреститься и помолиться о согрешивших, попросить Господа, чтобы Он их простил за осуждение Помазанника, Святого Царя. А неправду и ложь, которую сочиняют про него, ни читать, ни слушать не надо, чтобы самим не повредиться. Праведников подобает твердо защищать, и ложь на них - обличать.»

Итак, чтобы защитить от истошного ритуального вопля и клеветы хулителей-цареборцев Первого Русского Самодержавного Царя Иоанна Васильевича IV (Грозного) начнем им в противовес излагать факты и доказательства с самого начала…

2. Царь естеством подобен Богу, ибо он скипетр царствия принимает от Бога

В Начале ХVI в. все большее распространение получает признание и идея божественного Происхождения власти Государя. Одним из первых об этом заговорил Иосиф Волоцкий. В своих посланиях к Великому Князю Василию III он постоянно именовал его «Самодержцем», «царем» и «государем всея Рускыя земли». Больше того, Иосиф Волоцкий уподоблял земную миссию русского государя Божиему Промыслу: «Царь ведь естеством подобен вышнему Богу», ибо он «скипетр царствия принял от Бога». Сигизмунд Герберштейн свидетельствует, что во времена Василия III - самого Великого Князя, его подданные называли «ключником и постельничим Божиим» считали, что «...воля государя есть воля Божия и, что бы ни сделал государь, он делает это по воле Божией».

В сочинениях пророческо-эсхатологического цикла древнерусские книжники ХV в. выдвинули ряд «идеалов-образов» или формул — «Москва — Новый Царьград», «Москва — Новый град Константина» и, наконец, «Россия, как “Третий Рим”», — в которых Московское государство начинает осознаваться как центр, ядро, средоточие правой веры во всем мире.

В основе всех этих формул лежало древнее учение о «странствующих царствах», в христианской традиции восходящее к библейской Книге пророка Даниила (2,36—45). Согласно пророчеству Даниила, в земной человеческой истории будет четыре царства, наделенных особой Господней Благодатью, но четвертое царство падет под натиском сил антихриста. А затем будет создано вечное царство Божие — «И во дни тех царств Бог Небесный воздвигнет царство, которое во веки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно» (Дан. 2,44).

Книга пророка Даниила, а также толкования на нее, осуществленные во II — VIII вв. Ипполитом Римским, Ефремом Сирином, Козьмой Индикопловом, Мефодием Патарским, были известны и на Руси. Кроме того, в конце ХV в. в составе Геннадиевской Библии была впервые переведена Третья книга Ездры, в которой также содержались пророчества о конце света и о четырех царствах. Особую же актуальность всем этим библейским пророчествам в конце ХV — начале ХУI в. придавал факт гибели Византийской империи.

Одним из первых, кто применил древние мистические образы «странствующего царства» к настоящему и будущему России, стал игумен псковского Елеазаровского монастыря старец Филофей (ок. 1465—1542), впервые назвавший Россию «Третьим Римом». …Образ «Рима» сближается с другими образами-наименованиями мистического мирового хранилища христианства — «Иерусалим», «Царьград», «Новый град Константина».

…В послании М.Г. Мисюрю Мунехину старец Филофей образ Рима озвучивает как «Ромейское царство» — центральный образ всей религиозно-мистической концепции старца Филофея. «Ромейское царство» - это некое мистическое «неразрушимое» и «недвижимое» христианское царство, носителями которого могут быть различные государства. Содержание «Ромейского царства» связывается старцем Филофеем не с каким-то постоянным царством-государством, а с тем, которое реально охраняет и защищает истинное христианство…

Поэтому, по сути дела, вся христианская история человечества - это история «Ромейского царства» (как образа Царства Небесного). … «Ромейское царство», имеющее «тот же возраст, что и Христос», появляется с приходом Спасителя на землю, поскольку Христос, по свидетельству евангелиста Луки, записался в Римскую власть, т.е. объявил Себя гражданином Римской империи. Таким образом, божественная благодать через Христа перешла на Рим, превратив его в мистический образ «неразрушимого» и «недвижимого» христианского Царства. «Инако же Ромеиское Царьство неразрушимо, яко Господь в Римскую власть написася», — утверждает старец Филофей.

В существовании «Ромейского царства» древнерусский мыслитель выделяет три этапа.

Первый этап — это время существовании единой христианской Церкви, закончившееся с отпадением Западной Церкви от единого христианского тела в середине XI века.

Второй этап «Ромейского царства» связывается уже с Византийской Империей и Православной Церковью. Он завершается Флорентийским собором 1439 г. и падением Византийской империи в 1453 г.

Зато начинается Третий этап — эпоха «Третьего Рима», «последнего царства» из толкований Книги пророка Даниила, конец которого совпадает с концом истории.

Таким образом, «Третий Рим» становится последним воплощением мистического христианского царства. И земным ликом «Третьего Рима» старец Филофей объявляет Московскую Русь, принимающую на себя функцию «Ромейского царства. Старец Филофей придал образу Рима очень своеобразное и даже национальное звучание. Он одним из первых в отечественной религиозно-философской мысли использует сам образ Рима в приложении к Московскому государству. Дело в том, что древнерусским православным мыслителям были ближе образы Царьграда и Иерусалима. Рим же в большей степени ассоциировался с западной, католической, традицией.

Следовательно, через образ «Ромейского царства» старец Филофей объявляет Московскую Русь единственной истинной хранительницей всемирного христианства. И недаром он приводит несуществующие слова апостола Павла: «Рим — весь мир». Для старца Филофея выражение «Рим — весь мир» было очень важно, ибо он связал его с Московской Русью, и, следовательно, это выражение можно было трактовать по-новому: «Московская Русь — весь мир». Так и возникает знаменитая формула: «Яко вся христианская царства приидоша в конец и снидошася во едино Царьство нашего Государя, по пророчьским книгам то есть Ромеиское царство. Два убо Рима падоша, а третии стоит, а четвертому не быти».

В религиозно-политическом смысле на Московскую Русь возлагается величайшая историческая ответственность — она должна быть теперь единственным защитником православия от военно-политического и религиозного натиска и с Запада и с Востока.

Но еще большую ответственность несет Московское государство в религиозно-мистическом смысле: Россия — это единственное в мире христианское царство, которое «удерживает» приход антихриста и является залогом вечности христианства. И недаром старец Филофей не связывает идею «Третьего Рима» только с Москвой, как это произошло позднее («Москва — Третий Рим»). «Третий Рим» — это и всё Русское царство, и Русская Церковь, наследница единой апостольской Церкви первых восьми веков ее существования.

По этой причине так важно ныне православным христианам не впадать в ересь, которая ныне цветет пышным пустоцветом. Помните, на всех богослужениях, вопреки многовековым канонам, вместо Царя-Богопомазанника, избранного Самим Богом при зачатии, предлагается помолиться «за Великого Господина (?!?)и Отца (!?!) нашего Святейшего» избранника человеков? Старец Филофей выражает надежду, что «Третий Рим» и в самом деле продлится вечно, ведь Господь «долго терпит», и только Он определяет сроки Второго Пришествия. Поэтому в эсхатологических представлениях Филофея наиболее важной кажется не «идея конца мира», а идея «вечного пути» — пути [исповедания правой веры, пути] покаяния и молитвы, подвижничества и исполнения нравственных заповедей.

В послании дьяку Мунехину и перед Великим Князем ставится главная задача — «удержание» в Московском государстве истинного христианского благочестия и правой веры. Тогда и «Третий Рим» как последний этап «Ромейского царства» будет стоять вечно, то есть до срока, установленного Богом, Второго Пришествия Иисуса Христа. … В этом же Послании на основе мистического образа «Третьего Рима» формулируются и конкретные религиозно задачи, стоящие перед русским Государем, — русский Государь обязан принять на себя обязанности вселенского православного Государя.

В этом Послании также усилена идея единства Церкви и светской власти [симфонии], как важнейшего условия созидания «Третьего Рима» на Руси. Светский Государь - это исполнитель высшей, мистической миссии, которую возложил на Русь Сам Господь. По этой-то причине светский Государь царства народа Божьего является по воле Бога уже не только Глава этого богоносного русского народа, но и Глава наследия Божьего. Он, как Богопомазанник, уже является земным Главой земной Церкви. Вот против этого-то и борются всеми силами, которые дает им сатана, еретики. Да, два первых Рима пали в ересь папизма, но третий стоит и будет стоять, ибо четвертому Риму не бывать!]

3. «По всей земли возрадовашася людие радостию неизреченною,

и не токмо всё русское царство, но и повсюду вси православнии возрадовашася».

Святой Преподобный Серафим Саровский утверждал, что «средние годы жизни большей частью бывают бурными. Важно, как жизнь начинается и как она кончается». Россия двадцать три года вымаливала Иоанна Грозного. Его отец Великий князь Василий Иоанович долго не имел детей. И только после брака с Еленой Глинской из высокочтимого литовского дворянского рода Глинских у Великокняжеской четы родился сын Иоанн.

История сохранила не только место рождения Иоанна Грозного (Москва, село Коломенское), но и место зачатия его (Александрова Слобода). Как указано в летописях, Великая Княгиня Елена в конце ноября 1529 года, находясь в Александровой Слободе, почувствовала, что «затежелела» и поведала мужу, что «зачревотила». Возрадовавшийся Василий Иванович, «заговев» (т.е. после Филиппова заговения 15 ноября), поспешил совершить паломническую поездку на дальний Север, где посетил с Великой Княгиней Еленою «Переславль, Ростов, Ярославль, Вологду, Кирилло-Белоозерский, Ферапонтов монастыри, к Денисию святому на Глушнице, на Прилуце к Димитрию у Спаса, в Корнилеве, в Павловой Пустыни и велел молиться о чадородии, чтобы Бог дал и отрок у него был» (ПСРЛ IV, 265; VII, 272).

Молилась и вся Православная Русь, во всех церквах возносились молитвы о даровании Василию наследника. Сам Великий Князь с особенною верою прибегал в своих молитвах к чудотворцу Боровскому преподобному Пафнутию. Молитва была услышана…. и «разверза союз неплодства их» (Акты исторические I, № 216). Родился Иоанн Васильевич в грозу, в «Громов день», в четверг 25 августа (7 сентября) 1530 года (в лето 7038) в 7 часов вечера в день памяти св. апостолов Варфоломея и Тита. В Ростовской летописи 1587 года читаем: «В настоящий час рождению его (Иоанна IV) бывшу по всей области державы их, яко основанию земли поколебатися, таковому страшному грому».

В «Тысячелетней летописи необычных явлений природы» это событие описывается так: «Гром страшен зело и блистание молний по всем областям земли Русской. Подобного грома и трясения воздуха не было от сотворения Земли». «Яко мнети и земле подвизатися от страха громнаго». Это было Грозное, но доброе предзнаменование грядущего очищения Руси. «Милосердный Бог разверзе союз неплодства его (Василия) и дарова ему родити сына, наследника державы его, подобно ему премудростию и мужеством и исправлением благочестия. Ему же наречено бысть благодатное имя Иван. И не токмо Всероссийское Царство, но и повсюду вси правовернии возрадовашася» (Степенная книга II. С. 606). Радость была не напрасной. Рожденный в грозу стал поистине грозным для нечисти царём.

Гроза внушает страх Божий, а Он есть основа премудрости. Почитал народ русский гром-грозу как проявление Божьего Всемогущества. В народной традиции гроза-гром воспринимается как Божия сила и вместе с тем как сила очищающая и оплодотворяющая. Евангельская проповедь подобна грому, ибо сокрушает упорство сердец и жестоковыйность людей (Откр. 14, 2). Гром-гроза служит прообразом Страшного Суда (Исх. 29, 6; Иер. 25, 30; Иоанн 12, 29).

Иоанн Грозный лично сам впоследствии написал «Канон Ангелу Грозному», который дошёл до наших дней. Грозный Ангел – это Архистратиг Михаил. Именно этот образ олицетворял собой Иоанн Васильевич в битве за Россию с воплотившимися духами злобы поднебесной, поэтому и несёт он имя Грозного воина.

Молитвами св. Кирилла Белозерского Василий III был обязан рождению наследника. В 1531-1533 гг. в благодарность Святому Василий III воздвиг в Кириллово-Белозерском монастыре два храма: в честь своего ангела – Архангела Гавриила и в честь ангела новорождённого – Иоанна Предтечи. В ознаменование рождения сына Василий III заложил ещё один храм в селе Коломенском – Церковь Вознесения Господня.

Через 387 лет в этом храме 2 (15) марта 1917 года в день насильственного отстранения от Власти последнего Русского Царя-Мученика Николая II, (умученного от жидов 4(17) июля 1918 года в Екатеринбурге), произошло явление иконы Божией Матери «Державная». Духовная передача царской власти в руки Пресвятой Богородицы произошла, несомненно, при участии Иоанна Грозного в его родовом храме (многие церкви, построенные Иоанном Грозным (их более 100), Божиим промыслом сохранились до наших дней. При их посещении ощущаешь особую Державную Благодать (каждый кирпич запечатывался крестом).

Иоанн Грозный жив и ждёт наших молитв об избавлении от жидовского ига. Верю, что именно он возглавит небесное воинство при последнем походе на врагов Божиих. Великий провидец Михаил Клопский пророчествовал в Важицах, обращаясь к новгородцам: «У Великого князя родится сын Тимофей, он же Иван. Тот будет всему Русскому Царству наследник и всем окрестным странам грозен (страшен будет), и сего вашего Новгорода обладатель будет и гордыню вашу упразднит». В одной из летописей («Степенная книга») сохранилось такое повествование: Мать Иоанна Грозного Елена Глинская спросила юродивого Доментиана, кто у неё родится, на что получила ответ: «Родится Тит – широкий ум».

Крестили Иоанна в воскресенье 4 сентября 1530 года в Троице-Сергиевой Лавре в день памяти священномученика Вавилы, архиепископа Великой Антиохии. Восприемниками будущего царя были призваны старец Иосифова монастыря столетний Касьян Босой, как сказано о нём в Никоновской летописи «сопостник был преподобному Иосифу Волоцкому», старец Данила из Переяславля, старец Троицкий Иов Курцов; священнодействовал игумен Свято-Троицкой Лавры Иосаф Скрипицын (впоследствии Митрополит всея Руси).

Выбор восприемников имеет свой сокровенный смысл. Все они – молитвенные борцы за Святую Русь с жидовской ересью. Сопостником и учителем Касиана Босого был игумен Иосиф Волоцкий – главный изоблечитель ереси жидовствующих на Руси. В Переяславле княжил Владимир Мономах. Именно его просил народ в 1113 году избавить Русь от жидов.

Автор «Жития Даниила Переяславского» (упомянутого восприемника Иоанна Грозного) называет Иоанна Грозного «истинным пастырем и собирателем Русской земли, во всех концах знаемым, всякое нечестие и прелесть разоряющим, всякую вражду и самовластие имущих упраздняющим, тишину и правду утверждающим».

Троице-Сергиева Лавра – сердце Русской Церкви. Василий Иоаннович собственными руками положил новопосвященное чадо в раку на цельбоносные мощи св. Сергия Радонежского, вознеся молитву: «О преподобный святильниче, чудотворивый Сергие! Ты отцем отец и со дерзновением предстоиши Святей Троицы и молитвою твоею даровал ми еси чадо, ты и соблюди его невредна от всякого навета вражия видимого и невидимого, ты осени его молитвами твоими святыми и снабди его, преподобне, донележе устрабится и тогда, Богом соблюдаем, своими усты воздаст Богу и твоим молитвам похвалу и благодарение… Моли о нас Святую Троицу единосущную!»

Преподобный Сергий воистину стал Небесным заступником и соратником Иоанна. Игумен Иосаф взял младенца от раки и с благоговением глаголил: «Приими, Боголюбезный Царю, Богом дарованное чадо, долгим временем явившееся тебе, его же воспитай в наказание Закона Господня и вашего царского благочиния, да будет сын твой по чаянию твоему». Младенца причастили. «Рождение бо его не просто, не якоже инех прилучается» – свидетельствует летописание. Святыми молитвенниками царской семьи были: Сергий Радонежский, Авраамий Ростовский, Дионисий Глушицкий, Никита Переславский, Савва Сторожевский, Варлаам Хутынский, Ярославские князья: Феодор, Давид, Константин.

Но враг не дремал, и всячески препятствовал укреплению Православного Царства – III Рима. Когда Иоанну было три года при странных обстоятельствах 3 декабря 1533 года умер его отец – Великий Князь Василий III, в иночестве – Варлаам. Ещё через 4 года была отравлена его мать, Великая Княгиня Елена Глинская (+3 апреля 1538 года). “Рано Бог лишил меня отца и матери; а вельможи не радели обо мне: хотели быть самовластными” – вспоминал впоследствии Царь свое горькое детство. Но Господь не оставил мальчика. Сироту взял под опеку Митрополит Макарий (1482-30.12.1563). Этот дивный святитель, иосифлянин по духу, любил Иоанна как собственного сына и воспитал его богобоязненным, глубоковерующим Православным правителем, постигшим тайные козни злом идущих врагов рода человеческого.

Началось царствование смутой. Будущий «грозный царь» вступил на престол будучи трех лет от роду. После смерти матери Иоанна, Елены, разделившись на партии князей Шуйских и Бельских, бояре, по словам Ключевского», повели ожесточенные усобицы друг с другом из личных фамильных счетов, а не за какой-нибудь государственный порядок». В 1547 году сгорела Москва. Пожар и последовавший за ним всенародный мятеж потрясли юного Иоанна. В бедствиях, обрушившихся на Россию, он увидел мановение десницы Божией, карающей страну и народ за его, царя, грехи и неисправности. Пожар почти совпал по времени с венчанием Иоанна на царство.

Церковное Таинство Миропомазания открыло юному монарху глубину мистической связи царя с народом и связанную с этим величину его религиозной ответственности. Иоанн осознал себя «игуменом всея Руси». И это осознание с того момента руководило всеми его личными поступками и государственными начинаниями до самой кончины. Чтобы понять впечатление, произведенное на царя помазанием его на царство, надо несколько слов сказать о происхождении и смысле чина коронации.

Чин коронации православных монархов известен с древнейших времен. Первое литературное упоминание о нем дошло до нас из IV века, со времени императора Феодосия Великого. Божественное происхождение царской власти не вызывало тогда сомнений. Это воззрение на власть подкреплялось у византийских императоров и мнением о Божественном происхождении самих знаков царственного достоинства.

Константин VII Порфирогенит (913-959) пишет в наставлениях своему сыну: «Если когда-нибудь хазары или турки, или россы, или какой-нибудь другой из северных и скифских народов потребует в знак рабства и подчиненности присылки ему царских инсигний: венцов или одежд, то должно знать, что эти одежды и венцы не людьми изготовлены и не человеческим искусством измышлены и сделаны, но в тайных книгах древней истории писано, что Бог, поставив Константина Великого первым христианским царем, через ангела Своего послал ему эти одежды и венцы».

Исповедание веры составляло непременное требование чина коронации. Император сначала торжественно возглашал его в церкви, и затем, написанное, за собственноручной подписью, передавал патриарху. Оно содержало Православный Никео-Царьградский Символ Веры и обещание хранить апостольское предание и установления церковных соборов. Богу было угодно устроить так, что преемниками византийских императоров стали русские великие князья, а затем цари. Первые царские инсигнии получил Владимир Святой «мужества ради своего и благочестия», по словам святого митрополита Макария.

Сам Иван Грозный полностью разделял этот взгляд на преемственность Русского царства. Он писал о себе: «Государь наш зоветца царем потому: прародитель его великий князь Владимир Святославович, как крестился сам и землю Русскую крестил, и царь греческий и патриарх венчали его на царство, и он писался царем».

Чин венчания Иоанна IV на царство произошло утром 16 января 1547 г. в Успенском соборе Московского Кремля и не сильно отличался от того, как венчались его предшественники. И все же воцарение Грозного стало переломным моментом: в становлении русского народа — как народа-богоносца, русской государственности — как религиозно осмысленной верозащитной структуры, русского самосознания — как осознания богослужебного долга, русского «воцерковленного» мироощущения — как молитвенного чувства промыслительности всего происходящего. Соборность народа и его державность слились воедино, воплотившись в личности Русского Православного Царя.

Летописецъ говоритъ при этом, что «Іоаннъ IV былъ венчанъ на Царство ,,преосвященнымъ Макаріемъ Митрополитомъ всеа Русіи и Архіепископы и Епископы и Архимандриты и всемъ освящеинымъ соборомъ Русскія Митрополіи прародителя его віьнчаніемь Царя и Великого Князя Владимера Мономаха животворящими крестомъ и Царскимь венцемь и діадимою, еже древле тіъмъ животворящимъ крестомъ и Царскими венцемь и діадимою вьнчанъ быстъ на Царство Русское прародитель его Князь Великій Владимеръ, наречень въ Царской порфиріь Мономахъ, отъ святіъйшаго Митрополита Ефесскаго киръ Неофита по благословенію Патріарха Цареградскаго и по моленію Греческого Царя Константина Мономаха. По совершеніи обряда венчанія, Митрополитъ здравствовалъ Царя: „Божіею милостію, радуйся и здравствуй, Царю Иване всеа Русіи Самодержецъ, на многа лъта. И поклонися Царю Митрополитъ, и потомъ Архіепископы и Епископы, и весь соборь поклонишася и здравствоваша Великого Царя; и боляре здравствоваша Великого Самодержца.»

Дело в том, что Грозный стал первым Помазанником Божиим на русском престоле. Несколько редакций дошедшего до нас подробного описания чина его венчания не оставляют сомнений: Иоанн IV Васильевич стал первым русским государем, при венчании которого на царство над ним было совершено церковное Таинство Миропомазания.

Помазание царей святым миром (благовонным маслом особого состава) имеет свое основание в прямом повелении Божием. Об этом часто говорит Священное Писание, сообщая о помазании пророками и первосвященниками ветхозаветных царей в знак дарования им особой благодати Божией для богоугодного управления народом и царством. Православный катехизис свидетельствует, что «миропомазание есть таинство, в котором верующему при помазании священным миром частей тела во имя Святаго Духа, подаются дары Святаго Духа, возращающие и укрепляющие в жизни духовной».

Над каждым верующим это таинство совершается лишь единожды — сразу после крещения. Начиная с Грозного, русский царь был единственным человеком на земле, над кем Святая Церковь совершала это таинство дважды — свидетельствуя о благодатном даровании ему способностей, необходимых для нелегкого царского служения. Таинство миропомазания сообщало благодатные дары для несения Царского служения, и благодать сия почитается столь сильной, что, подобно пострижению в монашеский чин, с ним Церковью связывается полное прощение всех до того совершенных грехов.

12-е правило Анкирского поместного собора говорит: «Прежде крещения идоложертвовавших и потом крестившихся рассуждено производити в чин Священный, яко омывших грех». К этому правилу приложено в официальном сборнике правил Православной Церкви руководственное толкование канониста XII века Вальсамона, из которого явствует, какую силу усвояет Церковь таинству миропомазания.

Вот что он говорит: «Пользуясь настоящим правилом, Св. Патриарх Полиевит раньше исключил из Священной ограды Святейшей Божьей Церкви Императора Иоанна Цимисхия, как убийцу Императора Никифора Фоки, а потом принял его. Ибо вместе с Св. Синодом в состоявшемся в то время соборном постановлении, которое хранится в архивах хартофилакса, признал, что как помазание при Святом крещении прощает совершенные до того времени грехи, какие бы то ни было, так, само собой разумеется, и помазание на царство прощает совершенное ранее Цимисхием убийство. …Через призвание Святого Духа... и затем на основе правил 19 Никейского Собора, 9 и 11 Неокесарийского и 27 правила Святого Василия Великого …помазание Царей изглаживает все грехи, совершенные до …помазания, какие бы то ни было…»

Следует понимать, что Таинство Миропомазания совершается только в том случае, если оно преподается избраннику Бога, а не человеков. Например, при венчании на царство Бориса Годунова, Шуйского и Лжедмитриев ни Таинства Венчания, ни Таинства Миропомазания не происходило, не смотря на то, что и обряд Венчания был соблюден, и миром их мазали патриархи. Ибо эти самозванцы не являлись законными (природными) Царями. Судьба же их, так же как и тех Архиереев, кто над ними, якобы, совершал Таинства Венчания на царство и Помазания миром, очень и очень печальна и в земной их жизни, и в загробной! Все они были ворами власти у Царя, у природного Богопомазанника Михаила Федоровича Романова. И никакого призвания Святого Духа на головы самозванцев не происходило, а своими незаконными призываниями Святого Духа патриархи хулили Таинства Церкви. А потому стяжали горящие уголья на свои головы (Рим. 12,20).

Миропомазание, сообщающее особую благодать Святого Духа, и произнесение слов «Свят, Свят, Свят» показывает, что с возведением Государя народа Божьего в Царский сан Церковь связывала принятие его в особый чин, отличный от мирян. Этот чин сообщал особые права, как например, причащение отдельно Тела и Крови Христовых, вхождение в алтарь через Царские врата, права субсидиарного законодательства и участие в делах Церкви. Но и возлагал особые обязанности — быть в мире представителем Церкви и защитником вселенской древнехристианской истины. Этот же церковный чин призван был ограждать Царя от происков всяких врагов. Подобно монашескому чину, Царский чин в Церкви, являя отречение от личной жизни (тяжелый крест Царского служения), выделяет носителя его из среды мирян; но в то время как там это отречение делается во имя сораспятия Христу, здесь оно совершается во имя подвига для других, ради дарования им безмятежного жития и примера нравственного величия. Царь Грозный прекрасно это понимал, когда, заботился о возведении себя в Царский сан компетентной властью…

С тех пор Великий Князь Московский во всех сношениях своих стал с полным правом именоваться Царем. Вселенский патриарх не сразу смирился с тем, что всемирный центр истинной веры – Православия – 16 января 1547 года переместился из Константинополя в Москву. Только в 1561 году, через 14 лет, Константинопольский патриарх Иосаф признал действительным Венчание на Царство Иоанна Васильевича Грозного, совершенное митрополитом Макарием Московским. Грамота о соборном признании Царского достоинства Иоанна Васильевича всеми Восточными патриархами была торжественно доставлена Иоанну в сентябре 1562 года Евгрипским митрополитом. «Он привез от Константинопольского патриарха три отдельные грамоты и с ними вместе книгу Царского Величества, то есть чин Царского Коронования в руководство для всех будущих Коронований. Именно оттуда и стали делаться все дополнения, которые постепенно стали входить в чин Коронования русских Государей до тех пор, пока к концу XVII века этот чин не сложился окончательно и во всех своих подробностях».

Именно тот факт, что была прислана книга Царского Величества, и свидетельствует о том, что Восточные патриархи поняли и приняли волю Всемогущего Бога: теперь Богоизбранным Народом, Иаковом, является Русский Народ; Великий же Князь этого Народа является Богопомазанником, а потому Он есть Глава земной Церкви («браздодержатель ея»), и это Ему Господь благословил пасти Наследие Свое, Израиль.

После Венчания на Царство Христолюбивого Царя Иоанна Грозного духовный центр Вселенского Православия переместился в Москву, и Москва теперь есть Третий Рим; теперь Царство Русского Народа обладает наибольшим подобием Царства Небесного, ибо земная икона Царства Небесного строится отныне русским Царем Давидом, и завершена эта земная икона будет русским Царем-победителем.

«В одной грамоте …патриарх пишет, что не имеет другого прибежища, кроме русского Самодержца…» Две другие грамоты подписаны полным Собором верховных святителей – кроме патриарха еще тридцатью шестью митрополитами, и датированы 7 индикта лета 1561. В одной из них сообщается, что повелено молиться о здравии Иоанна, как о Царе и Государе всех православных христиан.

"Отныне и впредь записали мы имя Твое как Царя вернейшего и православного в наших церковных Службах и взываем дерзновенно к Богу: подаждь, Господи, многолетнее здравие Благоверному Царю нашему Иоанну, как и прежним древним Царям. Не только в одной Константинопольской Церкви, но и по всем Церквам митрополичьим будем молить Бога о имени Твоем, да будешь и Ты между царями, как Равноапостольный и приснославный Константин, который в начале Своего царствия роздал милостыню по всем Церквам, дабы поминали имя Его во святых диптихах.”

Как видно, полный Собор верховных святителей православной Церкви (христиане различных национальностей и подданные различных царств и государств) повелел в своих церковных службах уже с середины XVI века молиться за Российских Царей и Императоров, как за своих Царей-Богопомазанников, как это было при святом равноапостольном и приснославном Константине Великом.

Третья грамота содержала признание права за Московским Государем занять место византийских Императоров как по Своему родству с Ними, так и по Своим христианским добродетелям. Кроме того, согласием всех митрополитов и епископов, действием и благодатью Всевышнего даруется Иоанну право именоваться законно Царем…

Хочу акцентировать внимание на том, что это право даруется Богом, а не человеками в архиерейских рясах, а полный Собор верховных святителей только выразил согласие с этим, после сообщения из России о Венчании на Царство Царя Иоанна. Ибо архиереи восточной Церкви, как служители Бога, только констатировали тот факт, что отныне только на Главах законных Московских Государей почивает Божия благодать Богопомазанничества. При этом абсолютно не имеет значение, как к этому отнеслись сами патриарх и архиереи, понравилось им это или не понравилось, хотел ли Константинопольский патриарх оказаться в духовной провинции или он желал пребывать в духовном центре Православия.

В грамоте были и такие слова: "удостоверившись о многих великих добродетелях и благодеяниях сего Благочестивейшего Государя Московского, Господина Иоанна, который поистине, как некоторое пресветлое солнце, восприяв высокий и блистательный круг Своей державы, снисходит и к дальним и, утвердившись горе, так сказать, касается и земли, человеколюбиво распространяя лучи своей милостыни всем повсюду сущим Церквам, некоторые из них, согревая, животворит, а другие призывает к преспеянию и плодотворению: всем сил ради причин и смирение наше с согласия всех здесь обретающихся священнейших митрополитов и боголюбивейших епископов, действием же и благодатью Всевышнего живоначального и совершенноначальнейшего Духа преподает и дарует реченному Царю, Господину Иоанну быть и называться Ему Царем законным и благочестивейшим, увенчанным и от нас правильно, вместе и церковно, так как Он от рода происходит и крови Царской, как мы уже сказали, и сие полезно всему христианству, повсюду законно и справедливо для утверждения и пользы всей полноты христианства… Явная есть польза быть и утвердиться Царю благочестивому и православному, как началу и непоколебимому основанию, которому весь народ и все Ему подвластное привыкли бы повиноваться и Ему подражать, по силе в делании всякого добра; такого рода последствие истекает от благого и нравственного начала, как выше сказано.

Посему для обнародования и большего утверждения сего действия написана сия благодательная грамота и дана благочестивейшему, Боговенчанному и Христолюбивому Государю нашему Господину Иоанну в лето индикта 7-го”».

Утверждение же цареборцев о том, что «в грамоте были и горькие слова о том, что венчание Московского митрополита без патриаршего утверждения недостаточно”, ложно и свидетельствует, как и многие другие их утверждения, об их духовном повреждении папистской ересью. Напомним, что говорится в курсе Церковного Права о власти епископа: «Так как все епископы по праву рукоположения равны между собой, отличаясь во взаимных отношениях лишь некоторыми преимуществами чести одних перед другими, то отсюда следует, что каждый епископ в пределах своей епархии действует своей духовной властью исключительно. Это, конечно, есть необходимое требование церковного порядка.»

Потому-то в вопросах духовной власти, а другой власти Священнослужитель и не имеет, все епископы, митрополиты и патриархи «равны между собой», и они все имеют право совершать семь Таинств, в одно из которых и входит возведение в церковный Царский чин. Но совершает это венчание Царя на царство народа Божьего с XVI века только правящий Архиерей Москвы, ибо только в Москве (в Третьем Риме) находится книга с чином Царского Коронования.

Патриарх Константинополя подчеркивает, что Венчание и Миропомазание Святого Царя Иоанна признаются законными и церковными не потому, что необходимо оправдать действия митрополита Московского, но потому что Восточные патриархи уразумели сами причины и начала свершившегося события возведения русского Государя в церковный чин Царя всех православных христиан. Само же возведение Государя народа Божьего в чин Вселенского Царя осуществляется «действием и благодатью Всевышнего живоначального и совершенноначальнейшего Духа».

Обращаю внимание так же на то, что вселенский патриарх к себе применяет эпитет “смирение наше”, а правящего Архиерея словесного стада на Руси величает “Священнейшим митрополитом Московским и всея великия России”, но не "Великим Господином и Отцом всея великия России". Эпитет “господин”, относящийся к митрополиту, указывает на то, что он является свободным от рабской зависимости какому-либо человеку. Кроме того, этот эпитет показывает уважительное отношение вселенского патриарха к дару Божьему у митрополита господствовать над своим внутренним царством. Итак, духовная церковная компетентная власть признала Иоанна в Царском сане, утверждая этот сан как непоколебимое основание и необходимость для полноты христианства.

Поэтому, удивление нынешних священников: “А вы оказывается монархист?!”, имея в виду: “Да вы, батенька, оказывается еретик!”, свидетельствует об отсутствии полноты христианства у этих священников!…

Со времен Византии Царь всех православных христиан … принимал живейшее участие во всех важнейших церковных делах, в период Вселенских Соборов его комиссары иногда председательствовали на этих Соборах (Вселенский Собор); он подписывал [и тем утверждал к исполнению все] соборные грамоты; при возникновении разногласий в Церковном учении он созывал Соборы в качестве внешнего епископа, по выражению Константина Великого, или общего епископа, по выражению историка Евсевия. Он имел преимущественное попечение о Церкви и был поставлен [Богом!], по выражению II Вселенского Собора в послании к Императору Феодосию, для установления общего Церковного мира [чего не мог и не может ни один епископ, ибо они все имеют равные права и при том, только в вопросах духовной жизни. А Царь имеет всю полноту власти утверждать Веру Православную во всех сферах земной жизни христиан]. …

Император издавал законы, касавшиеся не только внешнего положения Церкви в государстве (jura circa sacra), но и о внутреннем церковном распорядке (jura intra sacra). Его законы наряду с канонами составляли сборники особых постановлений. Ибо носитель церковного чина Царь, являясь общим епископом вселенской земной Церкви, претворяет в жизнь соборные решения и решает общие оргвопросы благоденствия и Израиля (земной Церкви), и Иакова (народа Божьего). Священное Писание подчеркивает единовластность и не подотчетность другим человекам только Царей: Не прикасайтесь к помазанным Моим (Пс. 104,15).]

Таким образом Московское Царство официально утвердило свою преемственность от Царей прекратившего существование Второго Рима (Византии).

Очень важно понимать, что дарует, благословляет, отпускает что-либо не само священство своей властью, а Всемогущий Бог Духом Своим, в том числе, и через Таинства, которые совершает священство. К сожалению, очень многие "православные" христиане по своей духовной немощи наделяют священнослужителей какими-то особыми властными полномочиями, наивно думая, что священник имеет полномочия от Бога сам что-либо решать, приказывать, разрешать.

Такое заблуждение сродни тому, как невежда принимает швейцара у парадного крыльца, одетого в блестящие одежды, за хозяина дома. Каждому разумному человеку понятно, что, хотя кой-какие полномочия у швейцара и имеются ("пущать или не пущать" в дом), но швейцар никакой власти в доме не имеет, как бы он не мечтал об этом и не надувал щеки. А кого "пущать или не пущать" решает хозяин дома – господин, а не служитель, даже если он и священнослужитель! Власть решать он может обрести только убрав настоящего хозяина, что и совершило священство 6-го марта 1917 года, издав указ о прекращении молитв за Богопомазанника, временно поместив во всех богослужебных текстах на место молитв о Царе молитвы за жидомасонское Временное Правительство. А затем на месте молитв о Богоизбраннике были помещены молитвы за патриарха, избранного человеками вместо Царя.

Итак, мы видим мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на Святом месте, — читающий да разумеет (Мф. 24,15). И ныне на месте молитв о Богопомазаннике звучат молитвы о "Великом Господине и Отце нашем" старшем швейцаре в московском Доме Бога Живого. И многие мнят, что он и есть господин этого Дома. И понятно почему так бесятся и он сам и его рабы при упоминании о Святом Благоверном и христолюбивом Царе Иоанне Грозном. Естественно, при нем этот дерзкий швейцар давно бы лишился своей головы, несмотря на свои блестящие одежды и посох, которые кривоверов вводят в соблазн. Так же будет уничтожена на Руси и ересь папизма и цареборчества по указу Царя-победителя. Об этом писал апостол Павел: Иисус Христос, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены (Царем-победителем) в подножие ног Его (Ев. 10,12-13). А образец для Царя-победителя был учинен Благоверным и христолюбивым Царем Иоанном Васильевичем Грозным.

Суть ереси жидовствующих и цареборцев – христоборчество. Но внешне жидовствующие и цареборцы являли и являют внешнее благочестие и благолепие. Исходя из Божественности Царской власти Иоанна Грозного, тот, кто дерзает хулить Богопомазанников, в том числе и святого Благоверного и Христолюбивого Царя Иоанна Грозного, тот не верит в силу Божьего благословения, не верит, что сердце царево в руце Божiей (Притч. 21,1), не верит утверждению Бога: Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду (Притч. 8,15), а потому не имеет православного мировоззрения и не является православным христианином. При этом не имеет значение, какого церковного Чина этот человек – мирянин или священнослужитель, каким титулом его величают – простым крестьянином или Президентом, Главой администрации, простым монахом или патриархом! Правда, с Президента, Главы администрации и патриарха Господь в свое время спросит строже!

4. «Быть Удерживающим, спасать весь мир от тайна беззакония»

«Одаренный от природы умом, чуткостью и самыми возвышанными порывами души (как все это и свойственно всем Богопомазанникам), весьма начитанный в Священном Писании, Царь Иоанн Грозный рано был искалечен своеволием и самодурством бояр. (Ворам чужой власти свойственно своеволие и самодурство.) Царь не любил этих бояр, съехавшихся из отнятых у них княжений в Москву, откуда они хотели править государством в качестве верховного правительственного слоя. «Подобно бесам от юности моей вы поколебали благочестие и Богом данную мне державную власть себе похитили», - говорил он и выводил измену, которую видел в непризнании вводимого им принципа верховной власти.

Их требованиям породы (ибо они были благородных княжеских кровей) он противопоставил свою теорию управления, основанную на Божественной миссии свыше, миссии, получившей свою печать (подтверждающую его Богоизбранничество, родословием от Византийских Императоров и церковным Таинством Венчания) …на Царство. Он не только стал первым Вселенским Царем … в России, но и являлся основоположником понятия Самодержавия. Он дал учение о целях власти, об ее основах и ее пределах. Он оттенил и Священный характер сана, говоря об отношениях подданных к Царю.

«Если Царь несправедлив, он грешит и отвечает перед Богом (а не перед каким-либо человеком, даже если он и патриарх), и Курбский может порицать Иоанна, как человека, - пишет он, - но не может не повиноваться тому, что божественно, - его Царскому сану…» В себе он видел одного из тех царей, которых помазал Бог на царство в Израиле, но также низвергал, и наказывал, и считал себя призванным ответить за каждый поступок только перед Царем царей… Своей власти он дает религиозно-нравственное значение. «Тщусь с усердием людей на истину и на свет наставить, да познают единого истинного Бога, в Троице славимого, и от Бога данного им Государя, а от междоусобных браней и строптивого жития да отстанут, коими царства рушатся». И он требует полного повиновения себе, как Царю, поскольку, однако, его повелением не затронута вера».

«Открывая Стоглавый собор, он обращается с такой речью: «Ныне молю Вас, о богособранный Собор, ради Бога и Пречистой Богородицы и всех Святых трудитесь для непорочной и православной веры, утвердите и изъясните, как предали нам Св. отцы по Божественным правилам… А сам я всегда готов вместе и единодушно с вами исправлять и утверждать православный закон, как наставит нас Дух Святый. Если, по нерадению вашему, окажется какое-либо нарушение Божественных правил, я в том непричастен, и вы дадите ответ перед Богом. Если я буду вам сопротивен, вопреки Божественных правил, вы о том не молчите; если буду преслушником, воспретите мне без всякого страха, да жива будет моя душа, да непорочен будет православный христианский закон и да славится Пресвятое Имя Отца и Сына и Святого Духа».

В делах, связанных с вопросами веры, Грозный считал себя связанным правилами Церкви (но не Архиерейскими мнениями). А в земных делах мыслил себя лишь орудием Промыслительной Десницы, ища наставления и руководства в Святительском благословении и молитве (и ревнуя жить, исполняя волю Всемогущего, а не волю какого-либо человека, ибо выше себя на земле никого не видел)… Принадлежа к Церкви, он сам ей подчинялся, признавая за руководство ее нравственные требования и направляя государственное строительство в духе Церкви. Причем подчинялся именно Церкви, Ее канонам и догматам, а не священству, которое, как внешний епископ Церкви, сам вразумлял, ограждая от греха и расхищения.

Образец этот давала ему Византия… И понятие Самодержавия, как власти самодовлеющего идеала, подвига личности, оСвященного Церковью, рукоположением [в церковный чин внешнего епископа] и таинством миропомазанием, перешло неприкосновенным и в Основные Законы: «Власти Самодержавного Монарха повиноваться не только за страх, но и за совесть Сам Бог повелевает» – гласит статья 1-я. Нравственный идеал жертвенного подвига лишь тогда перестанет быть принципом высшей власти, когда Россия перестанет быть православной. Но пока еще живет в сердцах русских Православие, и в Основных Законах есть статья 62: «первенствующая и господствующая в Российской Империи вера есть христианская, православная, восточного исповедания».

Царь Иоанн Васильевич Грозный созывал Земские Соборы и для законодательства, и для решения высших правительственных вопросов из всех чинов Московского государства. Верховной властью была его Царская Власть, и все права ее вытекали из ее обязанности, миссии, свыше возложенной; права его были ограничены не правами подданных, а их обязанностями по отношению к Богу. Где верховная власть требует неповиновения Богу, там кончается повиновение ей, ибо она выходит тогда из своей компетенции. Но подданные обязаны содействовать Царю в устройстве государственных и церковных дел, когда он призывает их, и решать их, когда он им приказывает это; самое право [Богопомазанника] на это определяется их обязанностью содействовать Царю. (При этом не имеет значения, являются ли подданные мирянами или клириками.)…

Не обязанности граждан определяются правами (как при демократии), а права их определяются их обязанностями перед Богом, а значит перед Царем (так при православной монархии). В первом случае воля народа в принципе ничем не ограничена… Во втором случае Самодержавный носитель власти признает себя подчиненным высшей силе Промысла Божьего, и народ подчиняется ему, как Помазаннику Божьему, как орудию Его Промысла. Те, кто не смиряется перед такою властью, не понимает ее и не повинуется [не зависимо от чина и сана: мирянин или монах, князь или Архиерей] – лишь «безводныя облака, носимыя ветром, ропотники ничем недовольные, поступающие по своим похотям, обещающие другим свободу, а сами – рабы тления». В апостольском учении политическое своеволие есть проявление общего своеволия, вытекающего из непонимания главной цели жизни. Апостол освещает принцип власти как службу, Богом указанную, и кладет границы для повиновения Кесарю в необходимости воздавать Божие Богу. Понятие христианской власти, как подвига служения, совершенно неотделимо от христианского учения и миросозерцания.»

Первый русский Богопомазанник – Святой Благоверный Царь Иоанн IV Грозный отчетливо понимал всю тяжесть своей ответственности пред Богом своего Царского служения. Это лучше всего подтверждает герб Отечества, в создании которого Святой Царь принимал самое непосредственное участие и которым увековечил средствами геральдики свое понимание учения Церкви о Царской Власти и свою верность в служении Богу. В геральдике любого государства отражаются в символической форме основные особенности этого государства, а главный символ его занимает центральное место в его гербе.

Существенной особенностью русской геральдики является то, что в ней главенствующую роль играла символика духовности, ибо в ней всегда отражались иконописные традиции богоносного русского народа. Так вот, именно во времена царствования Царя Иоанна Грозного был создан герб, который брался за основу всеми последующими русскими Богопомазанниками, ибо в нем в иконописной форме изображена харизма русских Богопомазанников со своим богоносным русском народом: быть Удерживающим, спасать весь мир от тайна беззакония, ибо она и во времена апостола Павла была уже в действии (2Фесс. 2,7). А в последние времена: спасти мир от врагов Божьих, положив их в подножие ног Иисуса Христа (12,36).

«И при отце, и при деде Иоанна IV Васильевича изображения сакрального двуглавого символа и поражающего змия конного копейщика существовали порознь, хотя и на одной печати. В начале 1560-х гг. первый русский Царь произвел своеобразную реформу официальной сфрагистики, в результате которой образовался устойчивый тип особой государственной печати. “Того же году февраля в 3 день Царь и Великий Князь печать старую меньшую, что была при отце его Великом Князе Василии Иоанновиче, переменил, а учинил печать новую складную: орел двоеглавной, а среди его человек на коне, а на другой стороне орел же двоеглавной, а среди его инърог”.

…Двуглавый орел стал основной фигурой государственных печатей всех царствований XVI-XVII вв., занимая и лицевую, и оборотную стороны. Он помещался в центре концентрических кругов, образованных начертанием полного титула царствующего российского Самодержца. Но важнейшей особенностью государственной печати 1562 года, явившей миру окончательную композиционную модель существующего по сей день герба России, оказалось помещение московской великокняжеской эмблемы на груди двуглавого орла.

Произошло не просто механическое воссоединение двух сторон печатей Иоанна III, Василия III и первых лет царствования самого Иоанна IV Васильевича - завершился очередной этап автономного становления и развития отечественной геральдики. …Единая комплексная фигура, состоящая из коронованного двуглавого орла и картуша с московским великокняжеским гербом, приобрела собственное оригинальное значение, качественно отличающееся от отдельно взятых и механически суммированных значений этих объединенных символов. Данное смысловое свойство новообразованного герба позволяет увидеть в его ставшей классической композиции отражение русской иконописной традиции, абсолютно независимой от западноевропейского геральдического опыта.

Отдельно взятый коронованный двуглавый орел в русской редакции конца XV – начала XVI в. символизировал огосударствленное вселенское православие во главе с Царем – исполнителем Воли Божией.» Обратим внимание, что Царь в "русской редакции" – это не исполнитель своей воли, ничем не ограниченной, но исполнитель Воли Бога. Помещение герба Московского великокняжеского рода на груди орла явилось буквальным графическим воплощением религиозно-философской модели “Москва – Третий Рим”.

В иконографии образа Богородицы Знамение (др.-русск. - чудо, пророческий знак), лежит разгадка появления московского гербового картуша на груди не менее значимой гербовой фигуры. …[Иконографический тип образа Богоматери] Знамение основывается на зримом символизме христианского догмата. Он означает неизреченное нисхождение на землю Господа и воплощение Его от Приснодевы и Духа Святого. Самостоятельность Священного образа Иисуса Христа во младенчестве подчеркнута изображением Его внутри особой символической фигуры – круга славы.

Но вместе с тем Младенец составляет сокровенную сущность Богородицы, отчего круг славы располагается на Ее груди, в области сердца. Недаром и в западноевропейской геральдике щиты небольшого размера с наиболее значимой символикой, расположенные в центре основного гербового щита, получили название Herzschilde – сердцевые щиты. Смысловое единство Herzschild и щита на груди Священной царственной птицы позволяет и его называть сердцевым – вместилищем важнейшей эмблемы.» (Истоки русской геральдики. Стр. 108-109). «На обратной стороне печати 1562 г. Иоанна IV Васильевича грудь двуглавого орла также накрыта картушем, как и на лицевой стороне, но вместо ездеца-копейщика в нем изображен “инрог” – единорог. …

Иоанн Васильевич полагал исполнение Помазанником Божиим своих обязанностей служением Господу, в коем различал четыре формы: отшельничество, монашество, Священническую власть и Царское правление. Следует здесь напомнить, что в православном миросозерцании страх Божий напрямую ассоциировался с одним из возможных путей спасения, отчего служение Господу в форме Царского правления представлялась Иоанну Васильевичу в “страхе, и запрещении, и обуздании, и конечнейшем запрещении по безумию злейших человек лукавых”. Мистическая суть Царской Власти как разновидности иноческого подвига виделась Грозному не столько в свете отшельнического учения Нила Сорского (к чему старалась подвигнуть его "Избранная рада" [лукаво желая украсть у него Царскую Власть]), сколько согласно древнему Киево-Печерскому уставу. Для спасения души следовало истязать плоть, а под "плотью" Руси Царь понимал всех людей ее, спасение которых вверено было ему Господом и осуществлять его он должен был страхом Божиим.

По сути, вся программа действий Иоанна Васильевича сводилась к тому, чтобы страхом Божиим обратить людей к истине и свету, а значит спасти их души». (Истоки русской геральдики. Стр. 120-122). Святой Царь совершенно справедливо понимал под плотью соборной личности Руси всех вверенных ему Богом людей, а главой этой соборной личности являлся он сам. Текст Священного Писания указует нам именно так понимать Богопомазанника и народ Божий: И пришли все колена Израилевы к Царю Давиду в Хеврон и сказали: вот, мы — кости твои и плоть твоя (2Цар. 5,1).

Все колена Израилевы – это весь народ Божий. И если Царь – это верховный правитель, вождь, повелитель, властитель народа Божьего, отец народа, разум народа, глава соборной личности народа, то кости и плоть Царя – это сам народ, соборная личность народа. Свою устремленность исполнять Волю Бога в чистоте сердца Своего, как меча и слова Божия, Царь Иоанн Васильевич Грозный выразил через символ единорога, поместив его в Своей государственной печати.

Единорог, как символ свирепой чистоты, есть «образ возвышенный и воинственный, как сам идеал богоданной власти русского Самодержца. …Благородная чистота единорога приличествовала не только Царскому гербу, но и Царскому оружию. В последних битвах за Ливонию в русском войске появились пушки с единорогом на стволах, первая из которых была в 1577 г. отлита знаменитым мастером Андреем Чоховым. С тех пор возник обычай, существовавший до XVIII-XIX вв., называть артиллерийские орудия "инрогами" или "единорогами"». (Истоки русской геральдики. Стр. 123-124).

Таким образом Господь увековечил память о правоверии и благочестии Святого Царя Иоанна не только в российском государственном гербе, но в народной памяти о военных победах, которые добывались и "единорогами". «Весьма характерно, что единорог на время Смуты покинул печати Царя избранного человеками Василия Шуйского и царевичей самозванных и появился в государственной символике России только при Михаиле Федоровиче Романове. Видимо, никто из выдвинутых Смутой правителей России не решался осенять себя символом свирепой чистоты, который многими воспринимался личным гербом Иоанна Грозного.» Только законного, природного Царя – Богопомазанника символ свирепой чистоты не обжигает!

Вся полнота симфоническая звучания догмата Царской Власти графически представлена в Большой государственной печати Царя Иоанна Грозного 1577 года. На ней «помещены двуглавые орлы, иконография которых полностью совпадает с печатью 1562 года, за исключением одного: здесь орлы увенчаны одной-единственной короной с венчающим ее православным крестом вместо двух небольших коронок, парящих над головами царственных птиц на всех более ранних печатях. …Соединение Царского венца с восьмиконечным православным крестом превращало его в символ емкий и конкретный – такая корона могла означать только власть вселенского православного Царя, Самодержавие которого соединило в себе светскую и церковную сферы власти. Подчиненная роль русских митрополитов при Иоанне Грозном получила соответствующее отражение в Большой государственной печати – впервые с конца XV в. Обе орлиные головы оказались лишенными корон, все значение которых обратилось в корону Царскую.» (Истоки русской геральдики. Стр. 132-133).

Итак, иконография государственного герба уже при первом русском Богопомазаннике отражала претворение учения Церкви о Царской Власти в реалии российской действительности.

В Большой государственной печати, кроме того, «над короной православного Царя помещен самостоятельный медальон – тринадцатый в охватывающем орла кольце. Крест на “Голгофе” с орудиями Страстей Господних и “адамовой головой” у его основания окружен надписью: “Древо даруетъ древнее достояние”. …Дохристианское значение креста на горе с прямоугольными уступами соответствовало понятию “центр земли”, “пуп мира”. Христианство же привнесло в архаичную символику собственное содержание, объявив сакральным центром гору Голгофу (греч. “череп”) под Иерусалимом – место распятия на Животворящем Кресте Иисуса Христа.

…Сосредоточение всего объема Самодержавной власти в руках православного Царя, распространение этой власти за существующие границы Государства и ее религиозно-мистический аспект превращали Животворящий Крест, “древо живоносное” в символ вселенской миссии Москвы – Третьего Рима. Центр истинной веры, всего христианского мира переместился на Русь, становясь ее неотъемлемым достоинством (можно было бы добавить – и ее Голгофой [на которую вознесен русский Царь-Богопомазанник]). В утверждении этого принципа и заключалась суть всей политики Иоанна Грозного [основоположника Царского служения на Руси]. Эта идея и составила содержание девиза в его государственном гербе.» (Истоки русской геральдики. Стр. 133-135).

Мы видим, что «окончательно идея русского Самодержца как истинного Помазанника Божия, единственно способного спасти "изрушившийся", лишенный истинной веры мир, утвердилась при Иоанне Грозном. Именно принявший первый титул Царя Иоанн IV Васильевич осознал себя богоизбранным Государем, обязанным спасти мир, и все деяния его были пронизаны этой идеей». Власть же вселенского Царя ограничивается Голгофским Крестом, который есть образ Самого Иисуса Христа.

Таким образом, со времен Святого Благоверного великомученика Царя Иоанна Грозного всему православному миру ясно, что симфонию светской и церковной сфер властей обеспечивает вселенский Царь-Богопомазанник, а значит, что православное звучание симфонии властей заключено в православном вселенском Царе, главе народа Божьего. Кратко эта мысль звучит так: симфония властей священства и царства есть власть Царя-Богопомазанника, Удерживающего.

5. «Пасти народ Божий, Иакова, и наследие Божие, Израиля.»

Весной 1547 года столица напоминала пороховую бочку в прямом и переносном смысле: в кремлевских башнях сложили огромные запасы "пушечного зелья", а на московских посадах толпилось невиданное раньше количество разоренного и разбойного люда. С апреля то тут, то там в городе вспыхивали пожары, собирались толпы недовольных. 21 июня на Воздвиженке начался пожар, названный впоследствии "Великим". За 10 часов выгорело 25 000 дворов, взорвались кремлевские стены. Погибло от 1700 до 3700 человек. И сразу же поползли слухи, что город подожгли Глинские с помощью колдовства. Это была работа заговорщиков: Царского духовника Ф. Бармина, князя Скопина-Шуйского, боярина И. П. Федорова-Челяднина, князя Ю. Темкина-Ростовского, Ф.М. Нагого и Г.Ю. Захарьина.

На заседании Думы 23 июня они открыто обвинили Царскую родню в поджоге. Царь удивился, но поручил создать комиссию для расследования дела. Сами же заговорщики и возглавили следствие. Не мудрствуя лукаво, они собрали на кремлевской площади вече и спросили народ: кто жег столицу? Наемники в толпе закричали: "Глинские!". Этого "доказательства" оказалось достаточно, судьба Глинских была решена. Неосторожно пришедший на вече Юрий Глинский пытался укрыться в Успенском соборе, но его выволокли оттуда и "всем миром" забили камнями на площади.

Начался направляемый незримой рукой погром. Разгромили дворы Глинских и их людей, перебили ополченцев из Северской земли, на которых Глинские пытались опереться в борьбе за власть. Из ссылки были вызваны одиозные Шуйские. Уже одно это говорило о том, кто стоял за беспорядками. Царь, справедливо опасаясь за свою жизнь, выехал 26 июня в загородный дворец. Два дня город оставался во власти мятежников. Заговорщики пустили новый слух о том, что Глинские вызвали к Москве крымцев. Бунтовщиков вооружили, но, как оказалось, не для отпора татарам: 29 июня они двинулись к селу Воробьеву, где находился Царь. Во главе толпы шел городской палач.

Окружив дворец, мятежники потребовали выдачи Анны и Михаила Глинских. Шуйские советовали Царю выполнить все требования толпы, но Иоанн проявил твердость характера и порядок был восстановлен. Карамзин утверждает, что бунтовщики были разогнаны выстрелами. Однако, более достоверна другая версия; бояре-заговорщики, державшие мятеж "под контролем", без труда убедили толпу разойтись. "Поддавшись уговорам Царского окружения, черные люди ни с чем отправились восвояси". Наступило спокойствие и... новое боярское правление. Карамзин считал, что "истинные виновники бунта, подстрекатели черни, князь Скопин-Шуйский с клевретами обманулись, если имели надежду, свергнув Глинских, овладеть Царем". Но список членов "Избранной Рады" недвусмысленно свидетельствует о победе удельно-княжеской партии: кроме Адашева и Сильвестра в нее вошли представители только самых аристократических фамилий страны.

Именно эти люди вывели на авансцену истории новых временщиков. Момент был выбран психологически верно: шестнадцатилетний Царь остался один на пепелище своей столицы, перед лицом мятежной толпы, среди коварных придворных, которым он не мог доверять. Неизвестно, что сделал Адашев, чтобы стать из простого постельничего близким советником государя, зато Сильвестр проявил себя в полной мере. Он появился на фоне пожара "с подъятым перстом, с видом пророка", напугал впечатлительного и набожного Иоанна Судом Божиим, "представил ему даже какие-то страшные видения, потряс душу и сердце, овладел воображением и умом юноши".

С этого времени Царь оказался под неусыпной опекой Сильвестра. Тогда же к Царю был "случайно" приближен Адашев. Два "разночинца", якобы невзначай встретившиеся у трона, организовали дуумвират и стали править страной, подбирая помощников по своему вкусу. Но гордые Рюриковичи на этот раз спокойно взирали на пополнение администрации людьми незнатного происхождения. Многие историки указывали на совпадение интересов "дуумвирата" и удельных князей, но считали, что это "противоестественное объединение" сложилось в результате случайных политических подвижек. По Валишевскому, Сильвестр и Адашев "после некоторых колебаний... примкнули к оппозиционному лагерю, где пытались составить свою группу, в которой присваивали руководящую роль. Они были предметом горячей защиты со стороны Курбского. Это устраняет сомнения в действительной политической роли Сильвестра и Адашева".

На самом деле все было проще. Выше упоминалось о старых связях временщиков с князем Владимиром Старицким и с Курбским. Эти аристократы были основными противниками державной политики Иоанна на протяжении многих лет. Новые любимцы Царя не играли самостоятельной роли, но были послушными марионетками этих людей, о чем свидетельствует проводимая дуумвиратом политика. Войдя во власть, Сильвестр оказался не смиренным иереем, а "ловким царедворцем с повадками пророка и претензиями на чудотворение".

Он и "подобный земному ангелу" Адашев оттеснили на задний план важнейший орган государственной власти - Боярскую Думу. Властолюбцы поработали так обстоятельно, что с 1551 г. Дума прекратила проводить регулярные заседания. Реальную власть в стране все больше и больше забирала бывшая оппозиция, неожиданно превратившаяся в личный совет Царя - "синклит" под номинальным главенством временщиков. С "легкой руки" Курбского этот совет известен в истории под южнорусским названием "Избранная Рада". В нее вошли представители высшей знати: князья Дм. Курлятов (Курлятев), А. Курбский. Воротынский, Одоевский, Серебряный, Горбатый, Шереметевы, Михаил, Владимир и Лев Морозовы, Семен Лобанов-Ростовский.

"Без совещания с этими людьми Иван не только ничего не устраивал, но даже не смел мыслить. Сильвестр до такой степени напугал его, что Иван не делал шагу, не спросив у него совета; Сильвестр вмешивался даже в его супружеские отношения. При этом опекуны Ивана старались, по возможности, вести дело так, чтобы он не чувствовал тягости опеки и ему бы казалось, что он по-прежнему Самодержавен", - писал Костомаров. Синклит сумел ввести серьезные, в том числе и законодательные, ограничения Самодержавной власти. Избранная Рада вела государственные дела в тайне от Царя; лишила Иоанна права жаловать боярский сан и присвоила это право себе; самовольно и в нарушение прежних законов раздавала звания и вотчины, покупая, таким сторонников, наполняя ими администрацию и настраивая против Царя.

Как мы видим, эта "Избранная Рада", будучи инструментом боярской оппозиции, самым наглым образом похищала власть у Царя, у Богопомазанника, а значит у Бога! Борьба Святого Благоверного Царя Иоанна за свою власть пасти народ Божий, Иакова, и наследие Божие, Израиля – земную Церковь (Пс. 77,71), есть пример для подражания.

Конечно, политическое положение Иоанна, особенно в первые годы правления дуумвирата, было весьма зависимым, Государь имел свой взгляд на сущность государственной власти и просто не спешил ознакомить с ним временщиков, не без основания опасаясь их сильных и многочисленных сторонников. Однако, и Царь уже не был одинок. 8 сентября 1549 года ему был подан проект реформ И. С. Пересветова. Автор критиковал засилье бояр и отсутствие законности и выражал надежду, что "грозный и мудрый Царь" будет управлять независимо от вельмож, на благо всего государства, а не касты аристократов. В противовес политике Сильвестра-Адашева, выражавшей интересы удельных князей, предложенные Пересветовым преобразования способствовали укреплению державы.

Таким образом, в начале 50-х годов XVI века Россия оказалась на политическом распутье. С одной стороны, Иоанн стремился к сохранению и укреплению сильного централизованного государства. Для этого Царь использовал созданную им и его сподвижниками теорию Самодержавной власти. По Платонову, Самодержавие опиралось "на сознание народной массы, которая видела в Царе... выразителя народного единства и символ национальной независимости". В то же время эта власть независима "от каких бы то ни было частных авторитетов и сил в стране". Иоанн, отвергая претензии удельных князей, уничтожая их вотчинные привилегии и законодательно ровняя их с поместным дворянством, защищал не право на личный произвол, а принцип единовластия как основание государственного порядка. Избранная Рада стремилась ограничить Самодержавие не в пользу государственных учреждений (например, Думы, что было бы еще полбеды), а в пользу удельных князей, то есть вела антинациональную, сепаратистскую политику.

В связи с этим Платонов делает вывод: "Нет сомнения, что "Избранная Рада" пыталась захватить правление в свои руки и укрепить свое влияние на дела рядом постановлений и обычаев, неудобных для московских Самодержцев. Она вела княжескую политику и должна была прийти в острое столкновение с Государем, которое и началось в 1553 г.". Другими словами, Избранная Рада пыталась украсть власть у Богопомазанника, а значит у Бога, и прекратить готовить на земле подданных для Царя Небесного! Это могут себе позволить только служители сатаны.

Очень печально, что в воровстве власти Богопомазанника, а значит в служении сатане, постоянно уличались священнослужители – от иерея Сильвестра до патриарха Никона, который дерзал подписываться Великим Государем. С.М. Соловьев отмечает: «тон грамот Никона прямо указывал на двоевластие», то есть поп-холоп при живом законном Царе дерзал мнить себя правителем и народа Божьего, и царства Богопомазанника. А все церковные вопросы патриарх незаконно относил к своей компетенции, думая, что это ему Господь поручил пасти наследие Свое, Израиля – земную Церковь Его (Пс. 77,71), забыв при этом, что он к семени Давида не имеет никакого отношения! А потому низложенный патриарх Никон земную Церковь считал своей удельной вотчиной, что хочу, то и ворочу!

6. Царь Правды и цареборцы.

В 1560 году закончилось, наконец, боярское правление. Но схватка между державной политикой Царя и сепаратизмом удельных князей не затихла, а ожесточилась и привела к открытому политическому противостоянию. Каким вступил в эту борьбу Иоанн? Мрачным тираном на троне? Деспотом, окруженным всеобщей ненавистью? Вот что писал о своем государе русский современник: "Обычай Иоаннов есть соблюдать себя чистым пред Богом. И в храме, и в молитве уединенной, и в совете боярском, и среди народа у него одно чувство: "Да властвую, как Всевышний указал властвовать своим истинным Помазанникам!"

Суд нелицеприятный, безопасность каждого и общая, целость порученных ему государств, торжество веры, свобода христиан есть всегдашняя дума его. Обремененный делами, он не знает иных утех, кроме совести мирной, кроме удовольствия исполнять свою обязанность; не хочет обыкновенных прохлад Царских... Ласковый к вельможам и народу - любя, награждая всех по достоинству - щедростию искореняя бедность, а зло - примером добра, сей Богом урожденный Царь желает в день Страшного суда услышать глас милости: "Ты еси Царь правды!".

Русским свидетельствам вторят иностранцы: "Иоанн затмил своих предков и могуществом и добродетелью; имеет многих врагов и смиряет их. Литва, Польша, Швеция, Дания, Ливония, Крым, Нагаи ужасаются русского имени. В отношении к подданным он удивительно снисходителен, приветлив; любит разговаривать с ними, часто дает им обеды во дворце и, несмотря на то, умеет быть повелительным: скажет боярину: "Иди!" - и боярин бежит: изъявит досаду вельможе - и вельможа в отчаянье; скрывается, тоскует в уединении, отпускает волосы в знак горести, пока Царь не объявит ему прощения. Одним словом, нет народа в Европе более россиян преданного своему Государю, коего они равно и страшатся и любят. Непрестанно готовый слушать жалобы и помогать, Иоанн во все входит, все решит, не скучает делами и не веселится ни звериною ловлей, ни музыкою, занимаясь единственно двумя мыслями: как служить Богу и как истреблять врагов России!".

А современные нам архиереи на своем сборище заявили громко и отчетливо, что нет никаких свидетельств о богоугодной жизни Царя Иоанна IV Грозного. Кто-то врет: или мы, доверяя своим глазам, или Архиереи, которые считают себя земною Церковью. Возможно они и церковь, но к православной Церкви имеют отношение только облачениями!

Венецианский посол Липпомано писал об Иоанне как о праведном судье в 1575 году, то есть уже после всех якобы совершенных Грозным "зверств". Другой венецианец, Фоскарини, "говорит с похвалой о правосудии, совершаемым этим несравненным Государем при помощи простых и мудрых законов, о его приветливости, гуманности, разнообразности его познаний, о блеске двора, о могуществе армии и отводит ему одно из первых мест среди властителей того времени". Торговые люди из германского города Любека, побывав в России, так же превозносили гуманность Грозного.

Вероятно, современному человеку представляется странным соединение слов "гуманность" и "Грозный". Здесь надо особо сказать, что Иоанн получил это прозвище от современников не за жестокость. Мы видим, что Богопомазанник проявлял жестокость к врагам России, ее целостности; к врагам строительства российской земной иконы Царства Небесного; ко всем, кто желал строить свое благополучие на костях богоносного русского народа.

Что происходит при мягкотелости к врагами, которые рвутся тебя убить, изнасиловать, продать в рабство только за то, что ты принадлежишь к русскому народу, мы можем наблюдать ныне, даже необязательно в Чечне, а в любом русском городе. Ко всем же кто желал мирно и взаимовыгодно сотрудничать с русским народом Божьим, Святой Царь Иоанн, Глава этого народа, проявлял приветливость, гуманность, правосудие, удивительные для западного человека!

Настолько удивительную, что этим свидетельствам не верят "православные" Архиереи московской патриархии, впрочем они так же не верят, что Бог:

«а) Сам поставляет царей над народами: владеет Вышнiй царством человеческим, и емуже восхощет даст е (Дан. 4,22.29; снес. Сир. 10,4); той поставляет цари и преставляет (Дан. 2,21), и комуждо языку устроил вожда (Сир. 17,14; снес. Прем. 6,1-3);

б) поставляет, как видимых наместников Своих в каждом царстве: Аз рех: бози есте, говорит Он им, и сынове Вышняго вси (Пс. 81,1-6; снес. Исх. 22,28);

в) и с этою целью дарует им от Себя державу и силу (Прем. 6,3), венчает их славою и честiю (Пс. 8,6), [Он руками Архиереев] елеем Святым Своим помазует их (Пс. 88,21…), так что от того дне носитсянад ними Дух Господень (1Цар. 16,11-13);

г) Сам же, наконец, и управляет чрез царей земными царствами: Мною царствуют, говорит Он, царiе, и сильнiи пишут правду (Притч. 8,15).» (Мит. Макарий Московский. Православно-Догматическое Богословие. СПб. 1883. Изд. 4. Т1. §117. Стр. 583).

Церковь Православная не учит, что над холопами или Избранными Радами из холопов носится Дух Господень, чтобы они могли богоугодно управлять народом. Церковь учит холопов, даже высокопоставленных, повиноваться законным Царям не только из страха наказания, но и по совести (Рим. 13,5); во всем повиноваться господам и Царям своим, не в глазах только служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь Бога (Кол. 3,22).

Церковь Православная не учит, что Священнику или даже первоСвященнику дана благодать Духа Святого господствовать над народом. Напротив апостол предостерегает их: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним богоугодно, не господствуя над наследием Божиим (1Петр. 5,2-3).

Священнику дается благодать Духа Святого для совершения 6 таинств из 7; вести богослужения в соответствии с многовековыми традициями и практикой Церкви Православной; совершать требы в соответствии с канонами ее; пасти словесное стадо Христово на пажите учения Церкви. Правящему епископу дается благодать Духа Святого, чтобы надзирать за каноничностью действий клира своей епархии. Архиерей, как Священноначальник, обязан учить и вразумлять священство своей епархии.

Вы видите, чем отличаются по учению Церкви Православной от Царя любого народа простые холопы или холопы в Священнических рясах? Православный христианин обязан следовать указанию Бога: “Не прикасайтесь даже языком или помыслами к помазанным Моим (Пс. 104,15), ибо Мною цари царствуют (Притч. 8,15). Но Святой Благоверный Царь Иоанн IV Грозный – это не просто Царь, а Царь народа Божьего, то есть он является Богопомазанником! Это ему Господь дал послушание пасти и народ Свой, Иакова, и наследие Свое, Израиля – земную Церковь Свою (Пс. 77,71).

А потому, если православный христианин – человек, который исповедует Христа Господа и Христа Господнего – Царя – что-то не понимает в действиях любого царя, а тем более Богопомазанника (Царя), в силу того, что христианин и не должен все понимать в вопросах служения Богу другим человеком (хорошо бы разобраться со своим служением Богу!); в силу своего малого ума; в силу своей греховной поврежденности, а потому у всех видит свои греховные побуждения; в силу своего малого духовного возраста, а потому и малого количества благодати Духа Святого; то он (православный христианин) должен попытаться понять: “Почему же у него появилось желание нарушить, хотя бы в помыслах, указание Бога: не прикасайтесь к помазанным Моим? В чем ему (православному христианину) необходимо покаяться и измениться, чтобы всегда выполнять слово Бога?”.

К сожалению, участники Архиерейского "собора" 2004 года этим, судя по всему, не руководствуются, а потому они дерзают прикасаться к помазанным Богом. Господь им судья! Но мы должны видеть и понимать, что эти Архиереи не следуют многовековому учению Церкви, чтобы вместе с ними не быть осужденными и наказанными Богом! Помните Сам Господь предупреждал: не всякий, (даже из Архиереев), говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7,21). А мы чуть выше уже обращали ваше внимание на то, что Господь повелевает: “Не прикасайтесь к помазанным Моим (Пс. 104,15), ибо Мною цари царствуют (Притч. 8,15)!

В молитве о Царе (Пс. 20) есть такие слова: Ты руками Царя и Твоим всемогуществом истребишь плод их с земли и семя их (ересь цареборчества) — из среды сынов человеческих. Ибо они предприняли на своем сборище против Тебя, Царя Небесного, и Твоего Помазанника земного, злое, составили замыслы и клевету на Богопомазанника, но не смогли выполнить замыслов свои и клевета верными была раскрыта. Ты поставишь их целью, из луков Твоих пустишь стрелы в лице их. Вознесись, Господи, силою Твоею и истреблением врагов Твоих и врагов Царя нашего: мы будем воспевать и прославлять Твое могущество.

Так вот, чтобы стрелы из луков Бога не полетели в лице наше, чтобы не быть Богом осужденными вместе с Архиереями, нам необходимо видеть и понимать, что они на своем сборище 2004 года хулили и повторяли клевету на первого русского Царя Давида, первого русского Богопомазанника. Тех же, кто мнит, что войдет в Царство Небесное, исполняя волю Архиереев, да еще не своей епархии, можно только пожалеть. Ибо судьба у них печальная, им Сам Господь обещал: негодного раба выбросят во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! (Мф. 25,30)]

Конечно, как и каждому правителю, Иоанну приходилось чинить суд и расправу, но суд этот был не только законный и справедливый, но и милостивый. [Все безбожники обвиняют Всемогущего Бога в жестокости, если происходит гибель людей, как они думают, невинных! Помните Сам Иисус Христос сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете (Лк. 13,2-3). Православные же христиане пытаются понять, в чем же надо покаяться и в чем необходимо измениться, чтобы так же не погибнуть!]

Даже историки, откровенно необъективные по отношению к Грозному, вынуждены признать, что хотя после опалы Сильвестра и Адашева их высокородные покровители пытались путем интриг вновь вернуть временщиков к власти и эти попытки повлекли "репрессии" со стороны Царя, "однако, эти репрессии еще не доходили до кровавых казней. Гонения получили решительный характер только в связи с "отъездом бояр". В переводе на нормальный русский язык это означает, что пока интриги были направлены против Царя лично, Иоанн, опаляясь на провинившихся, отсылал их от себя, чтобы они "не зрели лица Государя". Но когда политические противники Иоанна, уезжая в Литву или Польшу, совершали государственную измену, в силу вступал закон. Причем перебежчики осуждались не по прихоти Царя, а по приговору боярского совета.

Государственная измена во время войны везде и всегда каралась строго. Как писал сам Иоанн: "Казнили одних изменников - и где же щадят их?" И, как во все времена, предатели не брезговали добывать себе кусок хлеба (а то и поместье) грязной ложью на свою Родину и Государя. После первых же побед России в Прибалтике по Европе расползлись слухи о "кровожадном" Царе Иване и его "адских татарах", бесчинствующих на земле Ливонии. "Тут было все: и женщины, изнасилованные до смерти, и дети, вырванные из чрева матерей, и сожженные жилища, и уничтоженный урожай", - пишет историк и, сам же, словно очнувшись от охватившего его морока, продолжает: "...быть может, в местных летописях есть некоторые преувеличения", так как "для установления событий этой войны ливонские или немецкие источники не внушают к себе доверия...". И действительно, творцы слухов пытались, что называется, валить с больной головы на здоровую.

На самом деле отношения русских с ливонцами складывались совсем иначе. На территории Ливонского Ордена русские люди и в мирное время были всегда в положении вне закона. Тюрьма была лучшее, на что они могли рассчитывать в Ливонии. Путешественник Михалон Литвин сообщает, что "у ливонцев московитов убивают, хотя московиты и не заняли у них никаких областей, будучи соединены с ними союзом мира и соседства. Сверх того, убивший московита, кроме добычи с убитого, получает от правительства известную сумму денег". Хороший московит - мертвый московит, да? Мы это где-то уже слышали. Интересно, что представляли властям эти цивилизованные европейцы в качестве доказательства совершенного подвига: скальп московита или православный крестик? Так может быть, русские, начав войну, жестоко мстили прибалтам за прошлые обиды? Факты говорят об обратном.

Вступив в Ливонию, русские войска не встретили серьезного сопротивления: местное население не стремилось защищать своих немецких хозяев. Одержав ряд значительных побед, русские согласились на перемирие. Более того, Иоанн простил Ливонии большой денежный долг, послуживший поводом к войне, и не стал взыскивать с побежденных контрибуцию "ввиду истощения края". Явление беспрецедентное для истории войн! Однако, гарнизон Нарвы сорвал перемирие и напал на русский отряд. Военные действия возобновились и взятая 11 мая 1558 г. Нарва по справедливости оплатила долги всей Ливонии. Край был присоединен к России и тут же получил особые льготы. Городам Дерпту и Нарве были даны: полная амнистия жителей, свободное исповедание их веры, городское самоуправление, судебная автономия и беспошлинная торговля с Россией. Разрушенную после штурма Нарву стали восстанавливать и даже предоставили ссуду местным землевладельцам за счет Царской казны.

Все это показалось так соблазнительно для остальных ливонцев, еще не завоеванных "адскими татарами", что к осени под власть "кровавого деспота" добровольно перешли еще 20 городов. Едва ли такое могло произойти, если хотя бы четверть приписываемых русским зверств была истинна. Милосердие к побежденным было типичным для армии Грозного: когда в 1563 г. был отбит у поляков Полоцк, Иоанн отпустил с миром гарнизон, одарив каждого поляка собольей шубой, а городу сохранив судопроизводство по местным законам. Но милосердие не спасло Царя от клеветы. И понятно почему. Милосердие от Бога, а клевета от сатаны. Тот, кто верит, что Богопомазанник есть исчадие ада, тот является клеветником на Бога, а потому служит сатане. Я только могу выразить соболезнование архиереям московской патриархии в связи ожидаемыми для них страданиями от Правосудного Бога за их откровенную измену Ему и за их, может быть, неосознанное служение сатане.

В августе 1560 г. был взят в плен гроссмейстер Ливонского Ордена Фюрстенберг. Западные мемуаристы красочно описывают, как гроссмейстер вместе с другими военнопленными был отправлен в Москву, где их провели по улицам, избивая железными палками (в палки еще можно поверить; но железными! - авт.), а затем пытали до смерти и бросили на съедение хищным птицам. Посрамляя клеветников, "замученный" Фюрстенберг через 15 лет после "казни" (в 1575 г.) посылает своему брату письмо из Ярославля, где бывшему гроссмейстеру была пожалована земля. Он сообщает родственнику, что "не имеет оснований жаловаться на свою судьбу".

Вполне понятно, что в XVI веке нашлось достаточно заказчиков и сочинители злобных баек об Иоанне не сидели без работы. Интереснее то, что маститые историки XIX-XX вв. не постеснялись повторить эти явные вымыслы в своих трудах. Эти маститые ученые или таковыми не являлись, если истину от лжи отличить не могли, или они отрабатывали заказ мировой закулисы, которая ввергла Российскую Империю в человеконенавистнический эксперимент построения в стране богоносного народа жидовского богомерзкого государства. В этом случае, эти людишки так же маститыми учеными не являются, если истину они продали за деньги. 1560 год был объявлен ими годом превращения Царя [Помазанника Божьего!] в безжалостного деспота, развязавшего кровавый террор против своих подданных [народа Божьего!

Здесь в пору задать вопрос, свойственный безбожникам: а куда Бог-то смотрел? Как это Царь, сердце коего в руце Божiей, смог устроить кровавый террор народу Божьему, если Царь-то поставлен готовить под неусыпным контролем Всемогущего Бога в его земном царстве подданных для Царства Небесного? Почему такого Царя не разразил гром с Небес? Почему под таким Царем не разверзлась земля? А ответ-то простой для людей в Духе Христовом: все это наглая и беспардонная ложь жидов и воров Царской Власти на Святого Благоверного Богопомазанника! Но самое удручающее в том, что в XXI веке архиереи Истинного Бога «не постеснялись повторить эти явные вымыслы в» деяниях своего сборища!

Однако, в документах того времени нигде не упоминается ни о пытках, ни о казнях. "Политические процессы" обычно оканчивались предупредительными мерами. Опасаясь княжеских измен, Грозный потребовал от вельмож целовать крест на верность. Все присягнули. И тут же бежал за рубеж бывший протеже Адашева князь Дмитрий Вишневецкий, воевода юга России. Этот трижды предатель, изменив Польше, теперь изменил России, но, вновь не ужившись с Сигизмундом, бежал в Молдавию и, устроив там неудачный государственный переворот, попал в руки турецкого султана и был казнен в Стамбуле как смутьян и бунтовщик. Господь Правосудный вынес ему Свой приговор! А исполнение этого приговора Он возложил на турецкого султана. Надо ли говорить, что для историков и этот авантюрист есть жертва московского “деспота”? Вслед за ним бежали князья Алексей и Гаврила Черкасские.

Новые недовольства князей вызвал Царский указ от 15 января 1562 года об ограничении их вотчинных прав, еще больше чем прежде уравнивавший их с поместным дворянством. Измена разрасталась, но Царь по-прежнему проявлял милосердие каждый раз, когда это было возможно. Напомню для тех, кто забыл: сердце царево в руце Божией: амо же аще восхощет обратити, тамо уклонит е (Притч. 21,1)]

Дважды пытался бежать за рубеж и дважды был прощен И.Д. Бельский, были пойманы при попытке к бегству и прощены князь В.М. Глинский и князь И.В. Шереметев. Изменили и перебежали к врагу во время боевых действий зимой 1563 года боярин Колычев, Т. Пухов-Тетерин, М. Сарохозин. Вступил в сговор с поляками, но был помилован наместник г. Стародуба князь В. Фуников.

Карамзин и его последователи оправдывали нарушение присяги и бегство к врагу опасением за свою жизнь: "бегство не всегда есть измена; гражданские законы не могут быть сильнее естественного: спасаться от мучителя...". Абсолютно ложное утверждение, ибо потому и дается присяга, что ее не могут отменить никакие внешние обстоятельства или собственные мудрования, основывающиеся на собственной трусости и на отсутствие веры во всемогущество Бога. Отменить присягу может только тот, кому присягали. Не говоря уже о том, что само бегство было следствием сговора с врагом и нарушения присяги [и являлось изменой, которая во все времена у всех народов каралась смертной казнью], действительно ли все эти беглецы были вынуждены спасать свою жизнь?

Мы уже видели, что наказание перебежчикам, попавшимся к нему в руки, Иоанн ограничивал опалой или ссылкой. Но может быть, кто-то пострадал от "тирана" более серьезно? Костомаров повторяет вслед за Курбским рассказ о казни в 1561 году Ивана Шишкина с женой и детьми, тогда как в исследовании Зимина мы можем прочесть, что через два года после казни, в 1563 году Иван Шишкин служит воеводой в городе Стародубе. Тот же Костомаров, снова ссылаясь на Курбского, сообщает о ссылке и казни князя Д. Курлятева с семьей, но другие источники упоминают лишь об опале. Уже упоминавшийся Иван Васильевич Шереметев, по Карамзину, так же повторявшему измышления Курбского, был закован в "оковы тяжкие", посажен в "темницу душную", "истерзан царем-извергом". Выйдя из тюрьмы, Шереметев спасся, якобы, только тем, что постригся в монахи Кирилло-Белозерского монастыря. Но и там "изверг-Царь" преследовал бывшего боярина и выговаривал игумену за "послабления" несчастной жертве.

Реальная история "несчастной жертвы" такова: в 1564 году Шереметев пытался бежать за рубеж, и был схвачен, однако, вскоре Иоанн простил его и освободил из-под стражи. После этого боярин по-прежнему исполнял свои государственные обязанности: в течение нескольких лет заседал в Боярской Думе! Неплохо для человека, только и думающего о спасении. В 1571 г. Шереметев командовал войсками во время войны с крымцами и лишь затем, почти через 10 лет после инцидента, попал в монастырь, где "устроился довольно комфортабельно", игнорируя монастырский устав и вводя в соблазн монахов, на что и гневался в своем письме (1575 г.) Грозный. И все это называется у Карамзина "жить в постоянном страхе" и "спастись в монастыре".

Из вышеизложенного видно, что практически все "свидетельства жестокости" этого периода основываются на письмах Курбского, достоверность которых настолько сомнительна, что современные исследователи, проведя анализ переписки Курбского с Грозным, считают невозможным полагаться на нее как на источник.

Таким образом, злобная клевета известного беглеца сыграла огромную роль в искажении истории царствования Иоанна IV Васильевича. Князь Курбский был прямым потомком Рюрика и Святого равноапостольного князя Владимира, причем по старшей линии (тогда как Грозный - по младшей), и потому считал себя вправе претендовать на "шапку Мономаха" и на русский престол. Карамзин, а вслед за ним и другие авторы голословно провозгласили князя Андрея выдающимся государственным деятелем и великим полководцем. Считается, что Царь ненавидел Курбского за его дружбу с временщиками, обвинял в отравлении царицы Анастасии и только и ждал случая с ним разделаться.

Видимо поэтому Иоанн назначил "ненавистного" Курбского командующим 100-тысячной армией в Ливонии. Падение правительства Сильвестра-Адашева никак не повлияло на карьеру князя. В течение двух последующих лет он не услышал от Государя не то что угрозы, но и дурного слова. Но в августе 1562 года "великий полководец XVI века", лично командуя 15-тысячным корпусом, потерпел под Невелем сокрушительное поражение от 4 тысяч поляков. Валишевский пишет, что эта неудача была "подготовлена какими-то подозрительными сношениями" Курбского с Польшей. К этому добавились "несколько подозрительные сношения со шведами"... Ранение спасает Курбского от ответственности за преступную халатность, а быть может, и за измену. После выздоровления князь был понижен в звании - Царь перевел его из главнокомандующих в "простые" наместники города Дерпта.

Для заносчивого Рюриковича этого оказалось достаточно, чтобы пойти на [явную] измену. Предварительно договорившись с Сигизмундом о награде за предательство, Курбский бежит в апреле 1564 года к врагу, оставив в руках "тирана" жену и девятилетнего сына. "Жестокий Царь" и на этот раз проявил благородство и отпустил семью изменника вслед за ним в Литву. Более того, после смерти Курбского его родственники вновь были приняты в российское подданство. Таков был ответ "кровожадного" Иоанна на измену "благородного" Курбского. В Литве предатель был встречен прекрасно и получил во владение от польского короля город Ковель с замком, Кревскую старостию, 10 сел, 4 тысячи десятин земли в Литве и 28 сел на Волыни. Все это надо было отрабатывать и благородный рыЦарь засел за сочинение "обличительных" писем.

Здесь снова не обошлось без мифотворчества. Карамзин, в свойственной ему сентиментальной манере, пишет: "Первым делом Курбского было изъясниться с Иоанном... В порыве сильных чувств он написал письмо Царю... усердный слуга взялся доставить оное и сдержал слово: подал запечатанную бумагу самому Государю, в Москве, на Красном крыльце, сказав: "От господина моего, твоего изгнанника, князя Андрея Михайловича". Гневный Царь ударил его в ногу острым жезлом своим: кровь лилась из язвы; слуга, стоя неподвижно, безмолвствовал. Иоанн оперся на жезл и велел читать вслух письмо Курбского...". Как сказал один известный литературный персонаж: "Интереснее всего в этом вранье то, что оно - вранье от первого до последнего слова".

Знаменитый Василий Шибанов, известный нам со школьной скамьи "мученик за дело Курбского", был брошен князем-изменником в России вместе с другими слугами, арестован во время расследования обстоятельств бегства князя и поэтому никак не мог служить гонцом из Литвы к Иоанну. Так что красочная сцена, описанная Карамзиным, не более чем очередная сказка. Князь-изменник не ограничился клеветой на Государя. Желая вернуть себе вотчинные права на Ярославское княжество любой ценой, Курбский "пристал к врагам Отечества... предал Сигизмунду свою честь и душу, советовал, как погубить Россию; упрекал короля слабостию в войне; убеждал его действовать смелее, не жалеть казны, чтобы возбудить против нас хана - и скоро услышали в Москве, что 70 тысяч литовцев, ляхов, прусских немцев, венгров, волохов с изменником Курбским идут к Полоцку; что Девлет-Гирей с 60 тысячами хищников вступил в Рязанскую область...". Для окончательной характеристики этого Иуды, предавшего Родину и оклеветавшего Царя, остается добавить, что "как господин он был ненавидим своими слугами, как сосед он был самый несносный, как подданный - самый непокорный слуга короля". Так характеризует Курбского историк той страны, в которую бежал за тридцатью сребрениками "русский" князь-Иуда.

Митрополит Иоанн (Снычев) писал: «Начиная с Карамзина, русские историки воспроизводили в своих сочинениях всю ту мерзость и грязь, которыми обливали Россию заграничные гости, не делая ни малейших попыток объективно и непредвзято разобраться в том, где добросовестные свидетельства очевидцев превращаются в целенаправленную и сознательную ложь по религиозным, политическим или личным мотивам. В наше сознание внедрен образ кровожадного и безнравственного тирана, убивающего своего сына».

Действительно, усилиями Карамзина в обществе восторжествовал взгляд на Иоанна IV как на некое кровожадное обезумевшее чудовище. Сам историограф Государства Российского сделал для того все возможное. «Без главы о Иване Грозном, — писал Карамзин в одном из своих писем, — моя история будет как павлин без хвоста». И потому раскрашивал этот «хвост» самыми мрачными красками. «Волосы вставали у меня дыбом», — вспоминал граф А. К. Толстой о своем знакомстве с посвященным царю Иоанну томом из «Истории» Карамзина. И вскоре, под впечатлением от прочитанного, он написал по его мотивам своего «Князя Серебряного». Одно сочинительство вызвало к жизни другое. Так творились мифы.

Знаменитый церковный историк Н.Д. Тальберг говорил, что Карамзин буквально ненавидел Грозного царя. Литературовед И.И. Векслер отметил, что «История» Карамзина более тяготеет к художественной интерпретации, чем к точному и беспристрастному историческому анализу. Известный критик-демократ В. Белинский писал, что «главная заслуга Карамзина, как историка России, состоит не в том, что он написал истинную историю России, а в том, что он создал возможность в будущем истинной истории России».

Верно подмечено, что сочинение Карамзина более художественное произведение в стиле сентиментализма, нежели исторический труд. Однако это еще полбеды. Беда в том, что человек, получивший звание официального историографа Государства Российского, был болен тяжелой формой русофобии. Посчитав, что уже отдал долг Родине, Карамзин в 18 лет (!) вышел в отставку с государственной службы и сошелся с масонами. С того времени Карамзин — член масонской «Ложи Златого Венца», человек, весьма близкий к известным деятелям русского масонства. По словам доктора исторических наук Ю. М. Лотмана, «на воззрения Карамзина глубокий отпечаток наложили четыре года, проведенные им в кружке Н. И. Новикова. Отсюда молодой Карамзин вынес утопические чаянья, веру в прогресс и мечты о грядущем человеческом братстве под руководством мудрых наставников».

Добавим к этому — и презрение ко всему русскому: «…Мы не таковы, как брадатые предки наши: тем лучше! Грубость, народная и внутренняя, невежество, праздность, скука были их долею в самом высшем состоянии: для нас открыты все пути к утончению разума и к благородным душевным удовольствиям. Все народное ничто перед человеческим. Главное быть людьми, а не славянами» (Карамзин Н.М. Письма русского путешественника). Ничто родное не трогает душу столь сентиментального в иных случаях «русского Тацита». Прогуливаясь вдоль кремлевской стены, он мечтает о том, как хорошо было бы ее снести, дабы она не портила панораму… В то же время Карамзин преклоняется ниц перед иностранными тиранами, с многими из которых он познакомился лично во время путешествия по Европе. В издаваемом Карамзиным журнале «Вестник Европы» (№ 2 за 1802 г.) можно прочесть: «Бонапарте столь любим и столь нужен для счастия Франции, что один безумец может восстать против его благодетельной власти». Декабрист Николай Тургенев вспоминал о Карамзине: «Робеспьер внушал ему благоговение…» И это о людях, утопивших Европу в крови!

Вот описание революционного Парижа сентября 1792 г. французским историком Тэном: «Неизвестно в точности, кто отдал приказ или внушил идею опустошить тюрьмы посредством избиения заключенных. Был ли то Дантон или кто другой — все равно… Во время самого совершения убийств не прекращалось веселье; танцевали вокруг трупов, устанавливали скамьи для «дам», желавших видеть, как убивают аристократов.

При этом убийцы не переставали выказывать совершенно специфическое чувство справедливости. Так, перерезав от 12 ООО до 15 ООО врагов нации, толпа немедленно подчинялась новому внушению. Кто-то высказал замечание, что и в других тюрьмах, там, где сидят старые нищие, бродяги и молодые арестанты, много находится лишних ртов, от которых недурно было бы избавиться; притом ведь между ними, несомненно, должны существовать и враги народа… Такие доводы показались настолько убедительными толпе, что все заключенные были перебиты гуртом, и в том числе около пятидесяти детей в возрасте от 12 до 17 лет, «которые ведь также могли со временем превратиться во врагов нации, поэтому лучше было отделаться от них теперь же».

Благоговея перед вдохновителями этого революционного террора, Карамзин между тем обличает «террор» самодержавный. Как видно, двойные стандарты возникли не сегодня. Но фальшь карамзинских сочинений уже тогда вызвала отвращение у многих. Сразу же по выходе карамзинская «История» подверглась критике со стороны всех православных и патриотически мыслящих людей того времени. Резко высказались о ней святитель Филарет (Дроздов) и адмирал Шишков. По словам кандидата исторических наук В.П. Козлова (статья «Н.М. Карамзин — историк»):

1. «…Весьма показательны для творческой лаборатории Карамзина серьезные “текстологические лукавства”, подмеченные еще Н.И. Тургеневым, Н.С. Арцыбашевым, Ф.В. Булгариным. Их можно разделить на два типа. Для первого характерно исключение в “Примечаниях” тех мест источников, от которых Карамзин отступал в повествовании. В этих случаях историограф в “Примечаниях” предпочитал ограничиться общей ссылкой на источник…»

2. «…Другой тип “текстологических лукавств” историографа — публикация в “Примечаниях” только тех частей текстов источников, которые соответствовали его повествованию, и исключение мест, противоречивших этому».

3. «…Потребительское использование Карамзиным источников вызвало немало критических замечаний у современников. Будущий поклонник историографа М.П. Погодин после первых чтений “Истории” назвал это “непростительным”. То же самое отмечал Ф.В. Булгарин в разборе 9-го тома. “Вообще, — писал он, — кажется странным, что Маржерет, Петрей, Бер, Паерле, многие польские писатели и подлинные акты приводятся по произволу, в подкрепление мнений почтенного историографа, без всякого доказательства, почему в одном случае им должно верить, а в другом — не верить».

Николай Сергеевич Арцыбашев (1773–1841) написал ряд критических работ, объединенных под общим названием «Замечания на «Историю» Н.М. Карамзина». В частности, он доказал крайнюю недостоверность одного из основных источников которыми пользовался Карамзин для составления IX тома своей «Истории» — сочинения князя Курбского «История о Великом князе Московском».

Другим защитником Грозного царя стал Иван Егорович Забелин (1820–1908) основатель Российского исторического музея, автор исследований о быте русских государей. Вот что он пишет: «…Каждый разумный историк встанет на сторону Грозного, ибо… он содержал в себе идею, великую идею государства…» В тетради «Заметки» за 1893–1894 годы Забелин, оппонируя Карамзину, восклицает от имени царя: «Чего ужасаетесь? Вспомните, историки-подзуды, каков был Новгород Великий, какую кровь он проливал от начала до конца своей жизни, погублял свою братию неистово, внезапно. Сколько побитых? Они все здесь. Переспросите их. Каково было их житие? Кто управлял событиями в татарское время и заводил кровь между князьями?»

Кстати, императрица Екатерина II, полемизируя с Радищевым (который в «Путешествии из Петербурга в Москву» также «обличал жестокость» Иоанна IV), возражает дворянскому вольнодумцу: «Говоря о Новгороде, о вольном ево правлении и о суровости царя Иоанна Васильевича, не говорит о причине сей казни, а причина была, что Новгород, приняв Унию, предался Польской Республике, следовательно царь казнил отступников и изменников, в чем, по истине сказать, меру не нашел. Сочинитель вопрошает: «Но какое он имел право свирепствовать против них, какое он имел право присвоять Новгород?» Ответ: древность владения и закон Новгородский и всея России и всего света, который наказывал бунтовщиков и от церквы отступников».

Вот причина суровости царя Иоанна к новгородцам: бунт (сепаратизм, говоря современным языком) и отступление от православия в ересь жидовствующих. Уже упоминавшийся выше Забелин говорит о том же: «Он выводил измену кровавыми делами. Да как же иначе было делать это дело? Надо было задушить Лютого Змия — нашу славянскую рознь, надо было истребить ее без всякой пощады… Понятно, почему так рассвирепел Иван Грозный, услыхав об измене Пимена, что хотел отдаться Литве».

Крупный литературный критик, социолог, публицист (и демократ!) второй половины XIX века Николай Константинович Михайловский (1842–1904), комментируя сочинения Карамзина и его последователей, замечает: «Наша литература об Иване Грозном представляет иногда удивительные курьезы. Солидные историки, отличающиеся в других случаях чрезвычайной осмотрительностью, на этом пункте делают решительные выводы, не только не справляясь с фактами, им самим хорошо известными, а… даже прямо вопреки им: умные, богатые знанием и опытом люди вступают в открытое противоречие с самыми элементарными показаниями здравого смысла; люди, привыкшие обращаться с историческими документами, видят в памятниках то, чего там днем с огнем найти нельзя, и отрицают то, что явственно прописано черными буквами по белому полю».

Даже среди советских ученых были исследователи, которые подходили к рассмотрению фактической стороны данного вопроса объективно. Один из них, академик Степан Борисович Веселовский (1876–1952), так охарактеризовал итоги изучения эпохи Грозного: «В после-карамзинской историографии начался разброд, претенциозная погоня за эффектными широкими обобщениями, недооценка или просто неуважение к фактической стороне исторических событий… Эти прихотливые узоры “нетовыми цветами по пустому полю” исторических фантазий дискредитируют историю как науку и низводят ее на степень безответственных беллетристических упражнений. В итоге историкам предстоит, прежде чем идти дальше, употребить много времени и сил только на то, чтобы убрать с поля исследования хлам домыслов и ошибок, и затем уже приняться за постройку нового здания».

Советский историк Даниил Натанович Альшиц, стоявший на марксистских позициях, жестко критиковал источниковедческую базу карамзинской «Истории»: «Число источников объективных — актового и другого документального материала — долгое время было крайне скудным. В результате источники тенденциозные, порожденные ожесточенной политической борьбой второй половины XVI века, записки иностранцев — авторов политических памфлетов, изображавших Московское государство в самых мрачных красках, порой явно клеветнически, оказывали на историографию этой эпохи большое влияние… Историкам прошлых поколений приходилось довольствоваться весьма путаными и скудными сведениями. Это в значительной мере определяло возможность, а порой и создавало необходимость соединять разрозненные факты, сообщаемые источниками, в основном умозрительными связями, выстраивать отдельные факты в причинно-следственные ряды целиком гипотетического характера. В этих условиях и возникал подход к изучаемым проблемам, который можно кратко охарактеризовать как примат концепции над фактом».

На протяжении двух столетий не затихает полемика с последователями Карамзина, которых, к сожалению, достаточно и среди церковных, и среди светских историков: митрополит Макарий (Булгаков), А.П. Доброклонский, А.В. Карташев, М.М. Щербатов, М.П. Погодин, Н.Г. Устрялов, Н.И. Костомаров, Д. И. Иловайский, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов, С.Б. Веселовский. Из советских историков — противников царя Иоанна можно назвать известного (и весьма компетентного) ученого Р.Г. Скрынникова, Зимина и Хорошкевич, Кобрина, С.О. Шмидта. По форме объективную, но, по сути, антицарскую позицию занимает в своих книгах Б.Н. Флоря. Все они, так или иначе, склоняются к негативной оценке личности царя Иоанна Грозного.

С другой стороны, и тех ученых, которые противостояли огульному очернительству державной политики Иоанна Грозного, было немало. В той или иной мере к таковым можно отнести Н.С. Арцыбашева, И.Е. Забелина, Е.Е. Голубинского, К.Д. Кавелина, К.Н. Бестужева-Рюмина, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Л.А. Мей, А.И. Сумбатова, Р.Ю. Виппера.

7. Царь Иоанн трудился во славу Отечества,

стремясь создать великую православную державу

Начало 60-х годов было временем больших военных и дипломатических побед России. Летом 1561 года шведский король Эрик XIV заключил с Иоанном перемирие на 20 лет, что позволило Царю активизировать борьбу с Польшей и Крымом. Русские экспедиционные отряды высадились в Тавриде, вызвав панику при дворах турецкого султана и польского короля. В 1563 году русские взяли важный стратегический пункт - город Полоцк, что открывало дорогу на Вильну - столицу Литовского княжества. Испуганный успехами русского оружия крымский хан Девлет-Гирей счел за лучшее прекратить военные действия против России и в январе 1564 года присягнул на верность [Белому] Царю.

Иоанн трудился во славу Отечества, стремясь создать великую православную державу, но измена гнездилась среди ближайшего окружения, среди вельмож, самим своим происхождением предназначенных заботиться о благе государства. Царь страдал: "Ждал я, кто бы поскорбел со мной, и не явилось никого; утешающих я не нашел - заплатили мне злом за добро, ненавистью за любовь". В конце 1564 года, измученный бесконечными интригами, Иоанн сложил с себя Царский венец и покинул столицу в сопровождении избранных по всему государству дворян, детей боярских и приказных людей. Остановившись в Александровской слободе, он прислал в Москву в январе 1565 года два письма, в которых сообщал, что не имеет гнева на простых подданных, но опалился на придворных и вельмож, которые злоумышляли на него и не желали, чтобы он царствовал. Посему Царь отказывается от власти и поселится, "где Бог укажет".

Народ с ужасом воспринял возможность лишиться законного Государя и единодушно потребовал от бояр и митрополита вернуть Иоанна на трон, обещая, что сам "истребит лиходеев и изменников". Грозному понадобился месяц, чтобы принять решение. Оно далось ему нелегко. Второго февраля 1565 года, вернувшись в Москву, Царь вновь принял власть и объявил о создании опричнины.

Для многих историков время опричнины - это "царство террора", порождение "полоумного" человека, не имеющее ни смысла, ни оправдания, "вакханалия казней, убийств... десятков тысяч ни в чем не повинных людей". Прямо противоположного мнения придерживался митрополит Иоанн Ладожский: "Учреждение опричнины стало переломным моментом царствования Иоанна IV. Опричные полки сыграли заметную роль в отражении набегов Девлет-Гирея в 1571 и 1572 годах... с помощью опричников были раскрыты и обезврежены заговоры в Новгороде и Пскове, ставившие своей целью отложение от России под власть Литвы... Россия окончательно и бесповоротно встала на путь служения, очищенная и обновленная опричниной".

Чаще всего опричниной на Руси называлась вдовья часть земли, выделяемая из поместья погибшего служилого человека его вдове в виде своеобразной пенсии для пропитания и воспитания детей до их совершеннолетия. И не случайно Иоанн назвал свой удел также. Государь, впервые в русской истории венчанный на царство по обрядам древних византийских императоров, собирался "развестись" с государством. Но муж с женой и Царь с державой в православной Руси могли разлучиться только в том случае, если один из супругов умирал или уходил в монастырь. Последнее, видимо, и хотел сделать в 1565 г. разочаровавшийся в подданных Царь.

Согласившись вернуться к власти, Иоанн отложил пострижение в монахи, но зато создал опричнину, которая "многим походила на монастырское братство". Можно сказать, что это был военно-монашеский орден, созданный для защиты единства государства и чистоты веры. Александровская слобода была перестроена и являлась и внешне и внутренне подобием монастыря. При поступлении на опричную службу давалась клятва, напоминавшая монастырский обет отречения от всего мирского. Жизнь в этом мирском монастыре регламентировалась уставом, составленным лично Иоанном, и была строже, чем во многих настоящих монастырях. В полночь все вставали на полунощницу, в четыре утра - к заутрене, в восемь начиналась обедня. Царь показывал пример благочестия: сам звонил к заутрене, пел на клиросе, усердно молился, а во время общей трапезы читал вслух Священное Писание. В целом, богослужение занимало около 9 часов в день.

Историки пытались объяснить феномен опричнины. Все в опричниках казалось странным. Сам Царь был игуменом этого воинского монастыря. Опричники носили черную одежду, как и обычные иноки. К седлу они привязывали метлу и собачью или волчью голову. Это означало, что они будут грызть и выметать, как мусор, всех врагов первого Православного Русского Царя. Без понимания древнеарийского архетипа Священного воинства, воплощенного в рыЦарской организации опричников, оценивать это «новшество» Грозного Царя в контексте Русской истории невозможно.

На самом деле ничего необычного для Руси в таком воинском ордене кромешников, как называли опричников за черные одежды, не было. Издавна детей боярских, сирот из боярских семей отдавали на воспитание в монастырь, где, наряду с общим монастырским послушанием, юноши готовились стать воинами. Многие из них принимали затем постриг, но большинство становились витязями в миру, исполняя как церковное послушание дело защиты Руси и Веры Христовой от врагов.

Например, в 1479 году в 20 верстах от Волоколамска Святой Иосиф Волоцкий основал в безлюдной глуши скит. С той поры Волоколамский князь Борис Васильевич и его бояре постоянно благодетельствовали новому монастырю, куда вступали многие боярские дети, бравшие на себя суровые аскетические подвиги. Один из них носил на голом теле железную кольчугу, другой — тяжелые вериги, инок Дионисий, из князей Звенигородских клал до трех тысяч поклонов каждый день. И если Пересвет и Ослябя вышли на ратный подвиг из стен Свято-Троицкой Сергиевой лавры, то многие витязи вне монастырских стен объединялись в воинские церковные братства.

Здесь мы уже вправе сделать определенные выводы и обобщения. Исходя из вышеизложенных фактов, витязями назывались некоторые регулярные объединения сословного характера, а каликами перехожими становились те воины, которые составляли некоторое церковное братство и были странниками, выходя за рамки сословности. Витязи — четко структурированное воинское сословие, тесно связанное с княжеской старшей дружиной. Здесь нам кажется уместным подробнее поговорить об опричнине по той простой причине, что именно опричнина и была наивысшим моментом развития и организации подвижничества на богатырском поприще, оформленном в строгие, канонические формы православного рыЦарского ордена.

…Ключевский писал: «Опричнина явилась учреждением, которое должно было ограждать личную безопасность Царя. Ей указана была политическая цель, для которой не было особого учреждения в Московском государственном устройстве. Цель состояла в том, чтобы истребить крамолу, гнездившуюся в русской земле, преимущественно в боярской среде. Опричнина получила назначение высшей полиции по делам государственной измены. Отряд в 6000 человек становился корпусом дозорщиков внутренней крамолы... Должность опричников состояла в том, чтобы выслеживать, вынюхивать и выметать измену и грызть государевых злодеев — крамольников. Опричник ездил весь в черном с головы до ног, на вороном коне, с черной же сбруей; поэтому современники прозвали ее «тьмой кромешней» и «яко нощь темна». Это был какой-то орден отшельников... Самый прием в опричную дружину обставлен был не то монастырской, не то конспиративной торжественностью».

Мы видим, что историк XIX века однозначно оправдывает действия высшей полиции по истреблению государственной измены в боярской (не крестьянской, а именно боярской) среде! Нынешние архиереи-демократы обвиняют Святого Царя Иоанна в том, что он был Грозным для всех государственных изменников! Этим цареборцам, развращенных гуманисткой болтовней о любви к врагам Царя (ибо они сами первые его враги) и к врагам русского богоносного народа (ибо они, как правило, не из этого народа), видите ли не нравится кровавое пресечение крамолы, расхищающей у земного Царя его подданных, а у Небесного Царя – будущих небожителей - православных христиан.

Это эти «служители» по "православным" СМИ объявляют епитимью, запрещающую Причащение, нашим солдатам и офицерам за бои в Чечне, ибо они уничтожили по одному-два кровавых убийц очень многих людей и не оказались, несмотря на старания многих высших начальников, в зиндане в качестве бессловесных рабов у "несчастных" и "обижаемых" русскими чеченских нелюдей, извергов рода человеческого. Добавим к этому, что во времена опричнины и государственный орел на российском гербе впервые поменял свой цвет с золотого на черный, по крайней мере, на воротах опричного дворца. Именно черный двуглавый орел на красном знамени Лжедмитрия I призван был убедить русских людей в том, что перед ними действительно сын Грозного Царя, чудом спасшийся Димитрий.

Итак, витязи — это воинское сословие со специфическими функциями защитников Священных мест в языческие времена и в целом Церкви, после принятия славянами христианства. Как мы писали выше, подобное воинское сословие было не только на Руси, но и в Чехии, в других славянских странах. А vitezsky по-чешски значит победоносный. …

Образ витязя в русской духовной культуре — образ глубоко символический. В древней нашей литературе два идеальных типа представлены как характеры эпического и символического звучания. Древнерусский идеал — Святой и богатырь, символы воплощенной совести и чести, идеальное порождение синтеза души и тела. Духовность Святости и твердость богатырской воли, оплодотворяющие друг друга. В своеобразной триипостасности человеческого бытия — физическом мире живота, социальной жизни и духовного жития — русское Средневековье особый смысл видит в подвиге, подвижничестве, т.е. рвении трех идеальных типов: делу живота у воина, работе в поте лица в жизни крестьянина и труд жития у монахов.

Лишь этот истинный подвиг православие рассматривало как служение Христа ради на всех уровнях социальной и духовной иерархии древнерусского социума. Уже в XIX веке Федор Михайлович Достоевский оценивал одну лишь способность к подвигу богатырства как высшее счастье. Неиссякаемым источником информации о воинском подвиге служения православному отечеству для нас остаются былины. ...

Сознание религиозного содержания бранных подвигов русских богатырей — особого пути православного служения — пронизывает все былины. ….Свод былин о Святом Илье Муромце прекрасно проанализирован с христианских историософских позиций покойным митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым). Воспользуемся его замечательной работой “Подвиг богатырства” для нашего исследования витязьского сословия. При общем числе былинных сюжетов, доходящем до 90, с бесчисленными их вариантами, Илье Муромцу посвящено более десятка, причем большинство из них имеет отношение к защите Православия на Руси. Все это говорит о том, что богатырство на Руси представляло собой особый вид церковного (а возможно, даже иноческого) служения, необходимость которого диктовалась заботой о защите веры. …

«Просидев сиднем» долгие годы, парализованный Илья получает силушку богатырскую чудесным образом от калики перехожего — Божьего странника, фигуры, столь хорошо на Руси известной и столь любимой русским народом. В Толковом словаре Владимира Даля «калика» определяется как «паломник, странник, богатырь во смирении, в убожестве, в богоугодных делах... Калика перехожий — странствующий, нищенствующий богатырь». Подвиг странничества (часто соединяющийся с подвигом юродства о Христе) являет собой одно из высших состояний духа христианина, поправшего все искушения и соблазны мира и достигшего совершенства, по слову Господа Иисуса Христа: Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим... и гряди в след Мене (Мф. 19,21). Черты странничества и юродства о Христе есть и в поведении самого Ильи. У него нет ни постоянного дома, ни хозяйства, он не связывает себя никакими житейскими попечениями и заботами, презирая богатство и славу, отказываясь от чинов и наград.

«Странничество, — говорит преподобный Иоанн Лествичник, - есть невозвратное оставление всего, что сопротивляется нам в стремлении к благочестию... Странничество есть неведомая премудрость, необнаружимый помысл, путь к Божественному вожделению, обилие любви, отречение от тщеславия, молчание глубины... Странничество есть отлучение от всего, с тем намерением, чтобы сделать мысль свою неразлучною с Богом... Велик и достохвален сей подвиг...» … «Смерть и погубление, которое от нас требует Бог, состоят не в уничтожении существования нашего, - они состоят в уничтожении самолюбия… Самолюбие есть та греховная страсть, которая составляется из полноты всех прочих разнообразных страстей». Этим словам преподобного Игнатия Брянчанинова, сказанным в XIX веке [нисколько не противоречат словам Иисуса Христа: возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22,39), где любовь к себе есть первообраз любви к ближнему, а для любви к себе первообразом является любовь к Богу (Мф. 22,37).]

Один из сюжетов интересен тем, что доказывает существование целого сословия богатырей-верозащитников, широкую распространенность державного богатырского послушания. Когда Илья увидел, что силе поганой конца-краю нет, он решил обратиться за помощью к сотоварищам по служению — к «Святорусским богатырям». Он приезжает к ним на заставу и просит помощи.

Святой Илья символизирует собой единый подвиг духа и ратного служения, оставшись в памяти народной Святым непобедимым богатырем. Идеал христолюбивого воинства вдохновлял нашего славного полководца Александра Васильевича Суворова и его чудо-богатырей. Былины отразили истинно народный взгляд на вероисповедный характер русской национальности и государственности. Мысль о неразделимости понятий «русский» и «православный» стала достоянием народного сознания и нашла свое выражение в действиях былинных богатырей. …Можно сказать, что былины являются яркими и достоверными свидетельствами добровольного и безоговорочного воцерковлении русской души.

Многие ретивые критики христианства за его «непротивление злу», как они считают, не понимают, что Церковь наша есть Церковь воинствующая, зримый образ которой явлен в иконе «Церковь воинствующая» XVI века, где все небесное воинство движется за витязем-знаменосцем, на красном стяге которого осьмиконечный крест. [А центральной фигурой на этой иконе является Святой Благоверный Царь Иоанн Грозный. Многие воины стали Святыми нашей Церкви, небесными покровителями богатырского подвига за Веру. Это и Св. Георгий Победоносец, и Св. Федор Стратилат, и Св. Иоанн Воин, и наши князья-витязи свв. Владимир Святославич, Александр Ярославич Невский, и Меркурий Смоленский, победитель самого Батыя Дмитрий Иоаннович Донской.

Последним по времени [почитаемым] Святым воином был наш последний Царь-Мученик искупитель Николай II. Жизнь Воина-христианина это постоянный подвиг и в духовной брани, и в сражениях с врагами Родины и Веры. Только христианство есть последовательное и бескомпромиссное противостояние злу не только на поле духовной брани, но и на бранном, ратном поприще.

Существует удивительная миниатюра в новгородском Апостоле 1540 года. Миниатюра сопровождает текст «Недели о мытаре и фарисее». Около Креста Господня предстоят Святые воины; Святой Георгий и Святой Феодор. Под крестом поверженный дьявол. Образ Спасителя на кресте удивительно точно соответствует иконографическому образу Святого Димитрия Солунского из города Дмитрова XIII века, находящемуся ныне в Третьяковской галерее, где Святой сидя обнажает свой меч. Спаситель также обнажает свой меч. Образ этот был, есть и будет Святой хоругвью и Святым примером всех истинных христиан. Имя Образа: «Христос — воин на Кресте».

В книге современного православного историка и философа Романа Багдасарова «За порогом», в замечательной главе о воинском служении описан другой вариант этого иконографического образа: «Спаситель в воинских доспехах, вынимая меч из ножен, восседает на собственном Распятии, попирающем побежденный ад. Черная туника Господа облачена в золотые латы и ярко-вишневый плащ». Цветовая гамма облачения Христа-РыЦаря удивительно точно соответствует знамени с иконы XVI века «Церковь воинствующая» из Третьяковской галереи. … Православная Церковь указала русичам новый способ ведения войны, когда одолевали мы врагов Веры и Церкви духовным оружием.

Но это не значит, что в борьбе с врагами веры предки наши пренебрегали оружием ратным. Священное Писание указывает нам допустимые соотношения в обращении к видам оружия в борьбе с врагами Веры. …Священное Писание указывает и отдельные виды оружия плотского и духовного, между собой символически соотносящиеся. Здесь воинская тематика выступает как символ духовной брани, и наоборот, брань духовная проецируется на плотский уровень и оправдывает авторитетом Библии подвиги богатырства витязей в деле защиты Святой Руси и нашей Православной Церкви.

… Именно Библия дает нам оправдание ратоборства. По этой-то причине Святой Царь Иоанн Грозный и объяснял свое ратоборство с врагами Веры, Царя и Отечества словом из Священного Писания! Брань плотская и брань духовная — Святая обязанность христианина. После возвращения из Вавилонского пленения евреи преступили к восстановлению стен Иерусалима, тогда, по слову Писания: строившие стену... одною рукою производили работу, а другою держали копье. Каждый из строивших препоясан был мечом по чреслам своим и так они строили (Неем. 4,17-18).

Современный православный мыслитель Р. Бычков считает, что здесь под «работой» мы вправе в частности разуметь внутреннее делание воина-христианина, а под копьем в руке и мечом на чреслах — «внешнее» воинствование, ибо работа велика и обширна (Неем. 4,19), но победить... могут лишь рыцари веры, ведь только о них сказано: Бог наш будет сражаться за нас (Неем. 4,20) и ничтоже невозможно будет вам (Мф. 17,20). Наша вера — наше Священное оправдание воинского подвига за Веру, подвига богатырства за идеалы Святой Руси, витязьского служения Отечеству и Церкви [правильнее: за Веру, Царя и Отечества. Причем именно в такой последовательности!].

Святой апостол Павел указывал христианам Священную аналогию: меч — это слово Божие (Еф. 6,17), шлем — надежда (1Фес. 5,8). Призыв апостола, обращенный к Тимофею, вести себя так, как подобает доброму воину, продолжается следующими словами: Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику (2Тим. 2,4). Здесь апостолом предуказан особый аскетический идеал нового типа воина, воина-христианина. Опричники Святого Благоверного Царя Иоанна Грозного и являли собою этот особый аскетический идеал нового типа воина-христианина. Понять опричнину может только тот, кто имеет здоровые очи духовные, не поврежденные жидовским гуманизмом к врагам Бога, Богопомазанника, Церкви и народа Божьего.

С помощью примитивного подлога формируется в общественном сознании образ Иоанна, как "кровавого деспота"! Хотя это и один из самых излюбленных жидо-масонских приемов по созданию общественного мнения, но на эту уловку попадаются только те, в чьем сознании отсутствует свет учения Церкви, свет Правды Божьей; только те, кто не обращается к Богу молитвой о вразумлении, кто полученную информацию не проверяет на непротиворечивость ее текстам Священного Писания и учению Святых отцов, кто не проверяет эту информацию и выводы, делаемые на основании ее, на такой критерий: “прославляется ли имя Бога и Богопомазанника? способствует ли моему спасению? помогает ли спасаться ближнему моему?”

Прочтите цитату еще раз, вдумайтесь. Сначала приводится известный факт: Царь любил слушать на ночь сказочников. Затем нам намекают, что старики-рассказчики "вероятно" - да и кто может знать это наверняка? - охраняли Царя от мук неспокойной совести. После таких намеков самое время объяснить происхождение этих мук. Не утруждая себя доказательствами, автор высыпает на читателя ворох домыслов о дневном времяпровождении Царя, который, возможно, шел в застенок, возможно, наслаждался пытками, возможно, заменял там палача и, возможно, дико при этом хохотал.

Ну, а если не шел, не наслаждался, не заменял и даже не хохотал? Что тогда останется от всех обвинений? Автора это не волнует. Зачем доказательства? Все и так знают, что Иоанн был тираном. И просто сказав: "Все могло быть", - Валишевский уже говорит о "кровавых играх" как о доказанном факте, мельком упоминая, что Царь кроме пыток развлекался и скоморохами. Что может сделать маленькая частица "ли"! Вставьте ее в предложение и любая клевета сойдет за правду.

Конечно, Царю приходилось отдавать приказы о казнях. Иоанн управлял государством с 1538 г. по 1584 г., почти 46 лет. За это время было казнено 3-4 тысячи человек, т. е. меньше 100 человек в год, включая уголовных преступников. При этом "периодическое возникновение широко разветвленных заговоров не отрицает ни один уважающий себя историк". Хотя, правда и то, что невозможно убедить некоторых отечественных и зарубежных исследователей взглянуть на документальные данные беспристрастно. Например. В. Б. Кобрин считает, что заговоров против Царя не было, а имели место измышления иностранных мемуаристов, которые, таким образом, пытались показать "слабость" московского режима и убедить своих хозяев вести более активную антироссийскую политику.

Интересно получается: когда источники сообщают о боярских заговорах - это домыслы; когда пишут о гуманности Грозного - это снисходительность и лесть; зато, когда речь идет о "кровавых казнях" - любая ложь идет "на ура" безо всяких доказательств. Но мемуары той эпохи так и пестрят рассказами о бесчисленных интригах и изменах. Факты и документы - вещь упрямая, а они свидетельствуют, что против Грозного были составлены несколько следующих один за другим опасных заговоров, объединивших многочисленных участников из придворной среды.

Так в 1566-1567 гг. Царем были перехвачены письма от польского короля и от литовского гетмана ко многим знатным подданным Иоанна. Среди них был и бывший конюший И. П. Челяднин-Федоров, чей чин делал его фактическим руководителем Боярской Думы и давал ему право решающего голоса при выборах нового Государя. Вместе с ним письма из Польши получили князь Иван Куракин-Булгачов, три князя Ростовских, князь И. Д. Бельский и некоторые другие бояре. Из них один Бельский не вступил с Сигизмундом в самостоятельную переписку и передал Иоанну письмо, в котором польский король предлагал князю Ивану Дмитриевичу обширные земли в Литве за измену русскому Государю. Остальные адресаты Сигизмунда продолжили письменные сношения с Польшей и составили заговор, ставящий своей целью посадить на русский престол князя Владимира Старицкого.

Осенью 1567 г., когда Иоанн возглавил поход против Литвы, к нему в руки попали новые свидетельства измены. Царю пришлось срочно вернуться в Москву не только для следствия по этому делу, но и для спасения собственной жизни: заговорщики предполагали с верными им воинскими отрядами окружить ставку Царя, перебить опричную охрану и выдать Грозного полякам.

Во главе мятежников встал Челяднин-Федоров, который, по словам Кобрина, был "знатный боярин, владелец обширных вотчин... один из немногих деятелей администрации того времени, который не брал взяток, человек безукоризненной честности". Сохранится отчет об этом заговоре политического агента польской короны А. Шлихтинга, в котором он сообщает Сигизмунду: "Много знатных лиц, приблизительно 30 человек... письменно обязались (выделено мной - авт.), что предали бы великого князя вместе с его опричниками в руки Вашего Королевского Величества, если бы только Ваше Королевское Величество двинулись на страну". Видать, "неподкупному" Челяднину очень пришлась по вкусу мысль увеличить свои обширные владения за счет польских подачек, иначе с чего бы "безукоризненно честный" боярин решился на иудин грех и возглавил такое мерзкое дело?

Состоялся суд Боярской Думы. Улики были неопровержимы: договор изменников с их подписями находился в руках у Иоанна. И бояре, и князь Владимир Старицкий, постаравшийся отмежеваться от заговора, признали мятежников виновными. Историки, основываясь на записках германского шпиона Штадена, сообщают о казни Челяднина-Федорова, Ивана Куракина-Булгачова и князей Ростовских. Их всех, якобы, жестоко пытали и казнили. Насколько этому можно верить? Во всяком случае, достоверно известно, что князь Иван Куракин, второй по важности участник заговора, остался жив и, более того, в 1577 г., спустя 10 лет, занимал важный пост воеводы г. Вендена. Осажденный поляками, он пьянствовал, забросив командование гарнизоном. Город был потерян для России, а князь-пьяница казнен за эту и предыдущие провинности. …

Клевета коснулась не только взаимоотношений Иоанна с отдельными личностями: в искаженном виде представлялись так же значительные исторические события того времени.

К весне 1571 г. стало известно, что крымцы готовят большой набег. Пять земских полков и один опричный встали на берегах Оки. Побыв некоторое время с войсками, Царь отъехал вглубь страны. Историки не преминули вслед за Курбским и иностранцами обвинить Царя в трусости. "Царь бежал! - причитает Карамзин - в Коломну, оттуда в Слободу, мимо несчастной Москвы; из Слободы к Ярославлю, чтобы спастися от неприятеля, спастися от изменников". Еще больше интересных и, главное, одному ему известных подробностей приводит Горсей: "Когда враг приблизился к великому городу Москве, русский Царь бежал в день Вознесения с двумя сыновьями, богатством, двором, слугами и личной охраной в 200 000 стрелков".

Бредовость подобного рассказа не вызывает сомнений. Опять мы видим противоречия у данных историков. Если у Карамзина Царь "бежит" мимо Москвы, то у Горсея из Москвы - с казною, придворными и детьми. И почему отъезд Иоанна из столицы ставится ему в вину? Никому не приходит в голову обвинять в трусости Великого князя Георгия, бежавшего из осажденного Батыем Владимира на Сить для сбора войск. А ведь там последствия были гораздо тяжелее: не только полная гибель города со всеми гражданами, но и 240-летнее татарское рабство. Однако, что для Георгия историки считают государственной необходимостью, то для Иоанна Грозного, по их мнению, - преступная трусость.

В реальности дело происходило так: в начале мая 1571 г. разведка доложила, что татар не видно и набег, скорее всего, откладывается. Поэтому Царь счел возможным 16 мая вернуться в столицу. Иоанн не знал, что в это время от 120 до 200 тысяч крымцев уже подходили к границе Руси. Но шли они не привычной дорогой, а тайными путями, в обход сторожевых застав. Их вели знатные изменники под предводительством Кудеяра Тишенкова. 23 мая - через неделю после отъезда Царя! - Девлет-Гирей неожиданно вышел к Оке и переправился там, где его не ждали, в неохраняемом месте, "благодаря тайным осведомителям" - высокопоставленным изменникам в русских рядах. Об измене говорит и то, что пока татары переправлялись, пять земских полков - 120 000 человек - не сдвинулись с места и не пытались препятствовать переправе, ссылаясь на Царский приказ не покидать предназначенных для охраны рубежей. Только опричный полк под командой Я. Ф. Волынского встал на пути у татар. Но число смельчаков не могло превышать 6 тысяч человек и они были просто сметены 100-тысячной Ордой.

Некоторые "историки" в этом увидели «гибельность разделения вооруженных сил и всей страны на две части» и небоеспособность опричных полков, особенно явную в сравнении с земскими полками. Ну как же опричники сметены, а земские полки без потерь!!! А некоторые даже дерзают утверждать: «опричники –великие храбрецы, когда речь шла об убийствах беззащитных женщин и детей, не пожелали выступить против татар… Так стала очевидна необходимость отмены опричнины». Вы видите какой вопиющей ложью "просвещают" зайцевы наших школьников!] Дождавшись, пока татары закончат переправу и уйдут к Москве, земские "храбрецы", так и не сделав ни одного выстрела, снялись с позиций и поспешно бежали к столице.

Царь, узнав о случившемся и прекрасно понимая, что причиною такого положения дел является не только преступная халатность земских воевод Бельского и Мстиславского, но и прямая измена, был вынужден покинуть Москву и уж, конечно, не с двумя сотнями тысяч, а хорошо, если с двумястами опричниками. Для организации обороны города Царь оставил весь резерв во главе с М. И. Вороным-Волынским. Земские полки, бежавшие от Оки, вместо того, чтобы встретить врага в чистом поле, поспешно сели в осаду среди деревянных московских посадов. На другой день, 24 мая, татары зажгли предместья. Армия погибла в огне, воевода И. Д. Бельский задохнулся в подвале дома, где пытался спрятаться, "комендант" Москвы Вороной-Волынской сгорел, самоотверженно пытаясь спасти опричный двор. Татары, переловив разбегавшихся из пламени жителей, ушли восвояси.

Карамзин и иноземные мемуаристы объявили о 800 тысячах погибших и о 150 тысячах пленных. Цифры совершенно несуразные, даже если в Москву собралось все окрестное население. Сами крымцы, сообщая о победе своим союзникам Сигизмунду и Курбскому, писали о 60 000 убитых и таком же количестве пленных. Сразу же после набега были казнены князь М. Черкасский, не сумевший провести в срок мобилизацию всех опричных войск для отпора крымцам, и князь В. И. Темкин-Ростовский, ответственный за организацию обороны столицы. Князь Мстиславский, письменно признавший свою ответственность за поражение, был прощен благодаря ходатайству митрополита Кирилла. Как руководитель, Иоанн сделал верные выводы из поражения 1571 года. Комиссия Воротынского разработала эффективный план защиты южных рубежей, в соответствии с которым "в 70-х годах XVI века правительство обставило степь цепью острогов... от Донца до Иртыша и под ее защитой крестьяне осмелились вторгнуться в области, бывшие доселе вотчиной кочевников".

Грозный сделал землепашцам поистине Царский подарок - плодороднейшие черноземные степи, но что еще важнее, избавил людей от страха перед татарским рабством, за что народ поминал его добрым словом не одно десятилетие. С этого времени сила крымской Орды стала убывать, а созданная Царем и его соратниками система обороны прослужила России более ста лет - до Петра I.

8. Грозный - талантливый государственный деятель - совсем не устраивает его "биографов"

Но Грозный - талантливый государственный деятель - совсем не устраивал его "биографов". Они творили образ деспота на троне и в соответствии с этой задачей интерпретировали все его действия, в том числе и следующий эпизод.

В 1580 г. Царь провел полицейскую операцию, положившую конец благополучию немецкой слободы. Враждебные России зарубежные силы тут же воспользовались этим для очередной пропагандистской атаки на Грозного. Одиозный померанский историк пастор Одерборн описывает события в мрачных и кровавых тонах: Царь, оба его сына (один из которых, Святой Благоверный Царь Феодор Иоаннович, канонизирован Русской Православной Церковью), опричники, все в черных одеждах, в полночь ворвались в мирно спящую слободу, убивали невинных жителей, насиловали женщин, отрезали языки, вырывали ногти, протыкали людей добела раскаленными копьями, жгли, топили и грабили.

Однако, Валишевский считает, что данные лютеранского пастора абсолютно недостоверны. Надо добавить, что Одерборн писал свой пасквиль в Германии, очевидцем событий не был и испытывал к Иоанну ярко выраженную неприязнь за то, что Царь не захотел поддержать протестантов в их борьбе с католическим Римом. Совсем по иному описывает это событие француз Жак Маржерет, много лет проживший в России: "Ливонцы, которые были взяты в плен и выведены в Москву (не те ли, которых "забили" железными палками? - авт.), исповедующие лютеранскую веру, получив два храма внутри города Москвы, отправляли там публично службу; но в конце-концов, из-за их гордости и тщеславия сказанные храмы... были разрушены и все их дома были разорены. И, хотя зимой они были изгнаны нагими, и в чем мать родила, они не могли винить в этом никого кроме себя, ибо... они вели себя столь высокомерно, их манеры были столь надменны, а их одежды - столь роскошны, что их всех можно было принять за принцев и принцесс... Основной барыш им давало право продавать водку, мед и иные напитки, на чем они наживают не 10%, а сотню, что покажется невероятным, однако же это правда".

Подобные же данные приводит и немецкий купец из города Любека, не просто очевидец, но и участник событий. Он сообщает, что хотя было приказано только конфисковать имущество, исполнители все же применяли плеть, так что досталось и ему. Однако, как и Маржерет, купец не говорит ни об убийствах, ни об изнасилованиях, ни о пытках. Но в чем же вина ливонцев, лишившихся в одночасье своих имений и барышей? Генрих Штаден, не питающий любви к России, сообщает, что русским запрещено торговать водкой и этот промысел считается у них большим позором, тогда как иностранцам Царь позволяет держать во дворе своего дома кабак и торговать спиртным, так как "иноземные солдаты - поляки, немцы, литовцы... по природе своей любят пьянствовать". Эту фразу можно дополнить словами иезуита и члена папского посольства Дж. Паоло Компани: "Закон запрещает продавать водку публично в харчевнях, так как это способствовало бы распространению пьянства".

Таким образом, становится ясно, что ливонские переселенцы, получив право изготовлять и продавать водку своим соотечественникам, злоупотребили своими привилегиями и "стали развращать в своих кабаках русских". Как бы не возмущались платные агитаторы Стефана Батория и их современные адепты, факт остается фактом: ливонцы нарушили московское законодательство и понесли полагающееся по закону наказание. Михалон Литвин писал, что "в Московии нет нигде шинков, и если у какого-нибудь домохозяина найдут хоть каплю вина, то весь его дом разоряется, имение конфискуется, прислуга и соседи, живущие на той же улице, наказываются, а сам хозяин навсегда сажается в тюрьму... Так как московитяне воздерживаются от пьянства, то города их изобилуют прилежными в разных родах мастерами, которые, посылая нам деревянные чаши... седла, копья, украшения и различное оружие, грабят у нас золото".

Конечно, Царь и митрополит встревожились, когда узнали, что в немецкой слободе спаивают их трудолюбивых подданных. Но никаких беззаконий не было, наказание соответствовало закону, основные положения которого приводятся у Михалона Литвина: дома преступников разорили; имущество конфисковали; прислуга и соседи были наказаны плетьми; и даже было оказано снисхождение - ливонцев не заключили пожизненно в тюрьму, как полагалось по закону, а только выселили за город и разрешили построить там дома и церковь. Достаточно гуманно для времен, когда в Англии каждые семь лет в жертву суевериям приносили невинных людей.

Рассказ об "ужаснейших исступлениях Иоанновой ярости" с еще одной цитаты из Карамзина: "Иоанн карал невинных; а виновный, действительно виновный, стоял перед тираном: тот, кто в противность закону хотел быть на троне, не слушался болящего Царя, радовался мыслию об его скорой смерти, подкупал вельмож и воинов на измену - князь Владимир Андреевич". Имел ли право "русский Тацит" на такие слова? Несомненно. Противостояние Старицких князей с Москвой имело давнюю историю. Еще в 1537 году князь Андрей Старицкий, отец Владимира и дядя Грозного, поднял совместно с новгородцами мятеж против семилетнего Иоанна.

Сам Владимир Андреевич оказался достойным продолжателем "трудов" отца. В марте 1553 г. ему оставался шаг до трона. Шаг через младенца-наследника. Трудно в полной мере оценить великодушие Иоанна, простившего брату покушение на своего первенца. Более того, в 1554 г. Царь назначил князя Владимира опекуном своего второго сына - Ивана. Во время военных действий Владимир Андреевич неоднократно командовал русскими войсками. Словом, все, что Царь делал для своего двоюродного брата, укрепляло реальное положение Старицкого князя.

И вдруг в 1563 г. Иоанн узнает от служившего в Старице дьяка Савлука Иванова о новых "великих изменных делах" Владимира и его матери, княгини Ефросинии. Царь начал следствие и вскоре после этого в Литву бежал Андрей Курбский, близкий друг Старицкого семейства и активный участник всех его интриг. В то же время умирает родной брат Иоанна, Юрий Васильевич. Это приближает Владимира Старицкого вплотную к трону. Грозный вынужден принять ряд мер для обеспечения собственной безопасности. Царь заменяет всех ближних людей Владимира Андреевича на своих доверенных лиц, обменивает его удел на другой и лишает двоюродного брата права жить в Кремле. Иоанн составляет новое завещание, но которому Владимир Андреевич хотя и остается в опекунском совете, но уже рядовым членом, а не председателем, как раньше.

Все эти меры нельзя назвать даже суровыми, они были просто адекватной реакцией на опасность. Уже в 1566 г. отходчивый Царь прощает брата и жалует его новыми владениями и местом в Кремле для постройки дворца. Когда в 1567 г. Владимир вместе с Боярской Думой вынес обвинительный приговор Федорову-Челяднину и остальным своим тайным сообщникам, доверие к нему Иоанна возросло еще больше. Весной 1569 г. Царь поручил ему командование армией, отправленной на защиту Астрахани. Однако, в конце лета того же года близкий Старицкому двору новгородский помещик Петр Иванович Волынский, которого Карамзин почему-то упорно называет бродягой, сообщает Царю о новом заговоре такого масштаба, что Иоанн в страхе обратился к Елизавете Английской с просьбой о предоставлении ему, в крайнем случае, убежища на берегах Темзы.

Суть заговора, вкратце, такова: подкупленный Старицким князем Царский повар отравляет Иоанна ядом, а сам князь Владимир, возвращаясь в это время из похода, имеет в своем распоряжении значительные воинские силы. С их помощью он уничтожает опричные отряды, свергает малолетнего наследника и захватывает престол. В этом ему помогают заговорщики в Москве, в том числе и из высших опричных кругов, боярская верхушка Новгорода и польский король. После победы участники заговора планировали поделить шкуру русского медведя следующим образом: князь Владимир получал трон, Польша - Псков и Новгород, а новгородская знать - вольности польских магнатов. Надо иметь в виду, что при этом Астрахань, с трудом удерживаемая Россией, безусловно, отошла бы к Турции, что поставило бы под удар Казань, а вместе с тем - и присоединение Сибири. Российская Империя загонялась в рамки Московии XIV века и Европа могла праздновать победу.

Многие историки голословно объявили этот заговор фикцией, но Валишевский [польский историк, не питающий любви к России и почитателем Святого Благоверного Царя Иоанна Грозного не являющийся] утверждает, что Владимир Андреевич состоял в преступных переговорах с Сигизмундом и в Новгороде был найден текст Договора изменников с Польшей, на котором стояли подлинные подписи архиепископа новгородского Пимена и многих именитых новгородских граждан. Было установлено участие в заговоре близких к Царю московских бояр и чиновников: Вяземского, Басмановых, Фуникова и дьяка Висковатого. В конце сентября 1569 г. Царь вызвал к себе Владимира Старицкого, после чего, по словам Валишевского, князь навсегда исчезает из поля зрения историков: "Был ли он задушен, обезглавлен или отравлен ядом...- неизвестно, свидетельства не согласуются". Поэтому каждый историк получил возможность по своему вкусу описать его кончину.

Ливонские проходимцы Таубе и Крузе сообщают, что вся семья князя Владимира была полностью уничтожена. Карамзин, склоняясь к их версии, все же исключает дочерей из числа жертв, но красочно описывает смерть двух сыновей и супруги князя. У Кобрина выпили яд сам Владимир, его жена и дочь. А вот Костомаров на этот раз проявил благодушие и ограничился двумя жертвами: князем и его женой, справедливо заметив, что единственный сын и две дочери Владимира были живы через несколько лет после описываемых событий. И действительно, известно, что в 1573 г. Царь вернул сыну Владимира, Василию, отцовский удел, а дочь, Мария Владимировна, в мае 1570 г. стала супругой герцога Магнуса.

Остается только сожалеть о том, что эти общеизвестные факты были "незнакомы" большинству исследователей. …Ведь смог бесхитростный бытописатель русских Святынь А. Н. Муравьев увидеть в древних стенах Успенского собора Свято-Троицкой Сергиевой Лавры гробницы дочери князя Владимира Марии и его внучки, "жертв властолюбия Годунова", но никак не Иоанна Грозного. Кто помешал … взглянуть на эти могилы и узнать даты смерти покоящихся в них, для меня остается загадкой.

Что касается матери Владимира Старицкого, княгини Ефросиний, то по Курбскому, ее взяли из монастыря, где она жила с 1563 г. и утопили в реке, по Кобрину - удушили дымом в судной избе, а у Зимина судная изба трансформировалась в судно, плывущее по Шексне, на котором княгиню так же душат дымом. Непонятно только: если хотели убить, то зачем увозить, а если все же повезли, то зачем убивать; и как могли на лодке (а что еще могло плыть по Шексне?) удушить дымом, не проще ли уж было утопить? По словам Карамзина, княгиню утопили вместе с Царской невесткой Александрой, а Кобрин, не мелочась, добавляет еще 12 утопленных монахинь, хотя на той же странице говорил об удушении дымом. Из всей этой разноголосицы ясно одно: никто ничего толком не знает, но каждый стремится добавить еще одну-другую леденящую кровь сцену в этой исторической драме.

Среди прочих документов заслуживает особого внимания скромное - без пыток и убийств - описание данного эпизода Д. Горсеем: "Иван послал за этим братом в провинцию Вагу: он считал его своим соперником... Когда князь Андрей (ошибка Горсея: не Андрей, а Владимир. - Авт.) явился в его присутствие и кланялся ему в ноги, то Иван поднял его и поцеловал. "О! жестокий брат, - сказал тот со слезами - Это Иудин поцелуй, ты послал за мною не на добрый конец. Делай свое!" И с этими словами ушел. На другой день он скончался и был торжественно похоронен в Михайловском соборе в Москве".

Горсей не пишет "его убили", а "он скончался". Князь Старицкий не растерзан опричниками при встрече с Царем, как описывают историки вслед за Курбским, Таубе и Крузе, он уходит после Царского приема и умирает на другой день. Фраза об Иудином поцелуе явно сменила хозяина: Иуда предавал, а не казнил. Князь Владимир в этом случае мог бы вспомнить о Каине-братоубийце. А вот об Иуде мог бы сказать преданный братом Иоанн, любивший, кстати, украшать свою речь именами из Священного Писания. Тогда все встает на свои места: вызванный Царем Владимир целует при встрече брата. Иоанн, не упоминая вслух о заговоре, оставляя Владимиру возможность раскаяться, говорит, что это Иудин поцелуй и тем дает понять Старицкому князю, что его заговор раскрыт: предательство брата известно ему, Иоанну, как было известно предательство Иуды Господу нашему Иисусу Христу.

Тут явная для человека того времени аналогия: Иуда предал Царя Небесного, Владимир предал Царя земного. Иуда, как известно, осознав свою вину, повесился. Князь Старицкий, поняв, что его измена открыта, уходит с Царского приема и кончает жизнь самоубийством, скорее всего, с помощью того самого яда, о котором так часто упоминают историки. Но Иоанн опять прощает его, так как по-христиански не испытывает к нему личной вражды, и торжественно погребает в родовой усыпальнице. Об уничтожении семьи у Горсея нет и речи. Ему не приходит в голову говорить о смерти детей Владимира, которых он мог видеть и после описываемых событий, а дочь Владимира Старицкого, Марию, лично вывез почти двадцать лет спустя из Ливонии на Русь.

Итак, заговор был обезглавлен, но еще не уничтожен. Однако, прежде чем вместе с Грозным двинуться к Новгороду, необходимо сделать небольшое отступление, без которого этот обзор не будет полным.

"В Твери, в уединенной тесной келий Отроча монастыря еще дышал Святой старец Филипп, молясь... Господу о смягчении Иоаннова сердца: тиран не забыл сего сверженного им митрополита и послал к нему своего любимца Малюту Скуратова, будто бы для того, чтобы взять у него благословение. Старец ответствовал, что благословляют только добрых и на доброе. Угадывая вину посольства он с кротостию промолвил: "Я давно ожидаю смерти; да исполнится воля Государева!" Она исполнилась: гнусный Скуратов задушил Святого мужа, но, желая скрыть убийство, объявил игумену и братии, что Филипп умер от несносного жара в его келии".

Возникает вопрос: а для чего, собственно, Грозный приказал убить Св. Филиппа? Конечно, если априори признать жестокость Иоанна, то других доказательств и не надо. Но на суде истории хотелось бы иметь улики повесомей. Древние в таких случаях спрашивали: кому выгодно? Имена недругов Святителя хорошо известны историкам. Это новгородский архиепископ Пимен - второе лицо в заговоре 1569 г., епископы Пафнутий Суздальский и Филофей Рязанский, а так же их многочисленные клевреты. Еще при поставлении Святителя на митрополию в 1566 г. они "просили Царя об утолении (!) его гнева на Филиппа". Иоанн же, отнюдь, гнева на нового митрополита не имел, даже когда тот просил его за опальных новгородцев или обличал недостатки правления. Царь еще сильнее желал видеть на московской кафедре человека, знакомого ему с детства, прославленного честностью и Святостью. Для тщеславных и честолюбивых интриганов избрание Филиппа было равно катастрофе.

После раскрытия заговора Федорова-Челяднина (1567 г.) митрополит выступил в поддержку державной политики Царя и публично обличал сочувствовавших заговорщикам епископов. Это показало им, что новый заговор не будет иметь успеха, так как даже в случае ликвидации Грозного изменникам придется столкнуться с митрополитом, стоящим на страже интересов Отечества. Поэтому они взяли курс на устранение Св. Филиппа с кафедры. Сначала интриганы попытались вбить между Святителем и Царем клин клеветы. Орудием послужил Царский духовник, который "явно и тайно носил речи неподобные Иоанну на Филиппа". А Филиппу лгали на Иоанна. Но эта попытка не удалась, так как Царь и митрополит еще в 1566 г. письменно разграничили сферы влияния: один не вмешивался в церковное управление, а другой не касался государственных дел. Когда Святого обвинили в политической неблагонадежности, Иоанн просто не поверил интриганам и потребовал фактических доказательств, которых у них, само собой, не было.

Тогда владыки новгородский, рязанский и суздальский заключили с высокопоставленными опричниками-аристократами союз против Филиппа. К делу подключились бояре Алексей и Федор Басмановы. Заговорщики сменили тактику. Для поисков компромата в Соловецкий монастырь направилась комиссия под руководством Пафнутия и опричника князя Темкин-Ростовского. Игумен монастыря Паисий, которому был обещан епископский сан за клевету на своего учителя и девять монахов, подкупленные и запуганные, дали нужные показания. Остальное было делом техники. В ноябре 1568 года епископы-заговорщики собрали собор. Приговор собора, как и многие другие документы того времени, впоследствии был "утерян". Но известно, что особенно яростно "обличал" Святого архиепископ Пимен, надеявшийся стать митрополитом.

Надо особо отметить, что "Царь не вмешивался в решения собора и противникам Филиппа пришлось самим обращаться к Царю". Г.П. Федотов, несмотря на всю свою предубежденность против Царя, отметил: "Святому исповеднику выпало испить всю чащу горечи: быть осужденным не произволом тирана, а собором русской Церкви и оклеветанным своими духовными детьми". Из этого видно, что Иоанн добросовестно соблюдал подписанное соглашение о разграничении сфер деятельности церковной и светской власти. Царь пытался защитить Святителя, но не мог нарушить соборного постановления. Свергнутый митрополит был арестован лично участником заговора А. Басмановым и заточен в Тверской Отрочь монастырь под надзор еще одного заговорщика, "пристава неблагодарна" Стефана Кобылина.

Но враги Святителя просчитались. Пимен не стал митрополитом - Иоанн был не так прост и призвал на место Св. Филиппа Троицкого игумена Кирилла. А в сентябре 1569 г. началось следствие о связях московских и новгородских изменников и их участии в устранении Филиппа. Святой стал очень опасным свидетелем и его решили убрать. Когда Малюта Скуратов, руководивший расследованием, достиг Твери, Святитель был уже мертв. Малюте оставалось только доложить обо всем Иоанну. "Царь... положил свою грозную опалу на всех виновников и пособников его (Св. Филиппа - авт.) казни". Паисий был заточен на Валааме, Филофей лишен сана, пристав Кобылин, так неудачно "охранявший" Святого, сослан в монастырь. Были казнены Басмановы и, после бездарной обороны Москвы в 1571 г., князь Темкин-Ростовский. Не ушли от расплаты и другие преступники, в первую очередь Пимен, заключенный в Веневский Никольский монастырь. Но и много лет спустя участники заговора не прекращали клеветать на Царя и извращать исторические факты.

В конце XVI века в Соловецком монастыре было написано житие Святого Филиппа. Его составили со слов... державшего Святителя в заключении пристава Стефана Кобылина (в монашестве - старца Симеона) и нескольких уцелевших соловецких монахов из числа тех девяти, что лжесвидетельствовали против Святого Филиппа на соборе 1568 года. Нечего и говорить, в каком виде они, желая выгородить себя, преподнесли все поступки Иоанна и М. Скуратова.

Например, житие рассказывает, как Царь послал уже сведенному с кафедры, но еще находящемуся в Москве Святому отрубленную голову его брата, Михаила Ивановича. Но окольничий М.И. Колычев умер в 1571 году, через три года после описываемых событий. В других изданиях жития брат заменяется племянником, сыном младшего брата Бориса. Практически все поздние варианты жития, изданные для "простого народа" (как дореволюционные, так и советского периода) имеют искажающие текст вставки, дословно повторяющие целые абзацы из сочинений Курбского или псевдоисторические лекции о правлении Иоанна IV. Вызывает удивление и то, что житие подробно передает разговор Малюты и Св. Филиппа, а так же рассказывает о том, как Малюта якобы убил Святого узника, хотя "никто не был свидетелем того, что произошло между ними".

Смерть митрополита стала последней каплей, переполнившей чашу Царского гнева. Иоанн двинулся к Новгороду. Наверное, никакое другое событие того времени не вызвало такого количества гневных филиппик против Царя, как так называемый "новгородский погром". Над возведением здания лжи поработали многие злые языки от Карамзина до К. Маркса. Но в основе их сочинений лежат вымыслы изменника Курбского, шпиона Штадена и ренегатов Таубе и Крузе. Из четверых на месте событий присутствовал один Штаден. О "погроме" писали и другие авторы, но они либо вообще не бывали в России, либо их "данные" настолько одиозны, что даже не все историки решились их повторить.

Горсей, например, в своих "воспоминаниях" путает и время, и последовательность событий: Иоанн, якобы, отступая от Ревеля (а это было в сентябре 1558 года - авт.), "мстит" за поражение и "грабит" сначала Нарву (май 1558 г.), затем "милует" Псков и, наконец, вводит в Новгород 30.000 татар и 10.000 стрельцов и уничтожает 700.000 человек! Бредовость этого сообщения понятна каждому, кто знаком с историей. Во всех 150 городах тогдашней России не набралось бы, пожалуй, и половины названного количества убитых: единственным большим городом была Москва - около 100.000 жителей.

Новгород был вторым по величине населения городом страны - примерно 26.000 человек. Остальные населенные пункты в нашем понимании больше всего напоминали села: Можайск - 5 700 человек, Коломна - 3 200, Серпухов - 2 500. Истинные подробности января 1570 года можно было бы узнать из дела по новгородской измене. Оно хранилось в государственном архиве со времен Иоанна Грозного, пережило Смутное время, но не уцелело и исчезло в XIX в. точно так же, как другой важнейший документ той эпохи - Учредительная грамота опричнины.

Известно, что 2 января 1570 года передовой отряд опричников выставил заставы вокруг Новгорода, а 6 или 8 января в город вошел Царь и его личная охрана. Зимин пишет о "15 тысячах опричного войска", но из документов той эпохи известно, что число опричников никогда не превышало 5-6 тысяч, из которых 1200 человек были придворные и обслуживающий персонал и около полутысячи - Царская гвардия.

Костомаров неопределенно говорит о каком-то войске и отдельно о 1500 стрельцах. А Валишевский пишет, что Иоанн прибыл вслед за передовым отрядом всего с пятью сотнями людей. Зная, как часто в описании событий того времени появляются и пропадают по воле авторов нули (например, Горсей пишет о 700.000 убитых, а Валишевский исправляет эту цифру на 70.000; Карамзин сообщает о 800.000 сгоревших в Москве, а Костомаров - о 80.000) и, учитывая, что опричников было намного меньше, чем 15.000, вернее всего будет считать, что Царь вышел в поход с 1500 опричниками. Из них 1000 составлял передовой отряд под командой М. Скуратова и 500 человек охраняли Царя.

Значение вопроса о численности опричного отряда в том, что количество участников похода прямо пропорционально числу казненных в Новгороде. Понятно, что если говорить о десятках или даже сотнях тысяч казненных, то тут и 15.000 стрельцов Зимина и даже 30.000 татар Горсея будет маловато. Но факты свидетельствуют об ином.

Иоанн не собирался брать штурмом новгородские твердыни, он знал, что народ не позволит знатным заговорщикам закрыть перед ним ворота. Так и случилось. Передовой отряд арестовал знатных граждан, чьи подписи стояли под договором с Сигизмундом, и некоторых монахов, виновных в ереси "жидовствующих", которая служила идеологической подпиткой сепаратизма новгородской верхушки. Часть историков пишет, что были схвачены все монахи и Священники, но известно, что Царя встретил многолюдный крестный ход - не один же Пимен в нем участвовал! После прибытия Государя состоялся суд. Сколько было приговоренных к смерти изменников? Отбросим 700.000 Горсея и даже 70.000 Валишевского, он и сам сомневался в достоверности этого числа.

Псковская летопись пишет о 60.000, но данные Новгородской, более близкой к событиям, в 2 раза меньше: примерно 30.000 человек. Однако, и это количество, на 5000 превышающее население города, не вызывает доверия у исследователей. Таубе и Крузе сообщают о 15.000 казненных, но находились они в это время на берегах Волги! Зато Курбский, как всегда, впереди всех - пишет о 15.000 убитых в один день, тогда как даже такой недруг России, как Гуаньино ограничивается 2770 убитых. Историк Р.Г. Скрынников, на основании изученных документов и личных записей Царя, выводит цифру в 1505 человек. Примерно столько же, полторы тысячи имен насчитывает список, посланный Иоанном для молитвенного поминовения в Кирилло-Белозерский монастырь.

Много это или мало для искоренения сепаратизма на 1/3 территории страны? Пусть очевидцы "восстановления конституционного порядка в Чечне" решают этот вопрос сами. Чтобы понимать духовно-нравственное состояние богатой верхушки Новгорода и, заодно, понять откуда у этой верхушки богатства приведем цитату из книги доктора исторических наук Ю.Г. Алексеева. «Не только в далекую Югру и Печору ходили за добычей дружины новгородских "молодчиков". «Ездиша из Новаграда люди молодыи на Волгу… того же лета приехаша вси здрави в Новъгород», - сообщает под 6874 (1365/66) г. новгородский летописец. О целях "поездки" он деликатно умалчивает, но считает нужным подчеркнуть, что она была совершена "без новгородьчкого слова", т.е. без официального разрешения вечевых властей. По словам того же летописца, воеводами у "людей молодых" были…- хорошо известные в Новгороде представители боярских родов. Для посадников степенных и старых, стоящих у кормила Господина Великого Новгорода, экспедиция на Волгу едва ли была тайной.

Что же делали на Волге "молодыи" удальцы? Об этом можно узнать от другого летописца, московского [ревнующего об общероссийском интересе!]. «Пройдоша из Новагорода Волъгою из Великого полтораста ушкуев с разбоиникы новгородскыми, и избиша по Волге множество татар и бесермен и ормен. И Новъгорад Нижнии пограбиша, а суды их, кербаты и павозки, и лодьи, и учаны, и стругы, все изсекоша. И поидоша в Каму, и проидоша до Болгар, тако же творяще и въююще». Московский летописец называет вещи своими именами – в его глазах новгородские "люди молодыи" не более чем разбойники. С этим неделикатным определением трудно не согласиться. Жертвами ушкуйников стали мирные купцы с товарами – и татары, и "бесермены", и армяне. Разграбили они и город Нижний Новгород – форпост Русской земли в Поволжье. Наряду с "кербатами" иноземных купцов "молодцы" из Новгорода рубили и секли русские суда. Точно так же "молодцы" разграбили землю булгар, своего рода буферное государство между Русью и Ордой, и перенесли свои подвиги на Каму…

Скупыми, но выразительными штрихами московский летописец нарисовал картину крупномасштабного феодального разбоя – картину, типичную для позднего средневековья и хорошо знакомую не только Русской земле. Теперь понятно, почему новгородский летописец пытается сделать вид, будто бояре не знали, куда это и зачем отправляется с лихими молодцами в полутораста ушкуев предприимчивый Есиф Варфоломеевич; уж очень не хотелось новгородской господе признать свою ответственность за разбой на Русской земле, которую и без того непрерывно разоряли то татары, то литва, то немцы, то шведы, то собственные князья в бесконечных феодальных распрях.

Поход Есифа Варфоломеевича и его "дружины" закончилась успешно – разумеется, для новгородской господы, а не для русских купцов и их контрагентов и не для жителей Нижнего Новгорода. Боярская казна обогатилась товарами, захваченными на Волге. …Господин Великий Новгород признавал Великого Князя всея Руси своим сюзереном: по зову Дмитрия Ивановича [будущего Донского] новгородские полки отправились под Тверь «изводя честь своего князя». Правда, они подоспели к самому концу осады и стояли под городом всего четыре дня (а осада длилась месяц). Но гораздо важнее было другое. В те же самые августовские дни снова «из Великого Новагорода идоша разбоиницы в 70 ушкуев». Воеводами у них на этот раз были некий Прокоф и еще какой-то «смольянин», которого московский летописец не знает по имени.

Первому удару подверглась Кострома – великокняжеский город, защищаемый воеводой Александром Плещеем, родным братом митрополита всея Руси Алексея. …у Плещея было более пяти тысяч воинов…, а ушкуйников – всего две тысячи. Но Прокоф – ушкуйник – оказался смелым и искусным полководцем, который сделал бы честь любому войску. …Разгром был полный…Новгородцы подошли к беззащитному городу… Целую неделю шел беспощадный грабеж русского города. Кострома была обчищена дотла. «Вся сокровенная» и «всяк товар» ушкуйники взяли с собой, а все прочее – «в Волгу вметаша, а иное пожгоша». Но этого мало. Новгородские "молодцы" «множество народа христианского полониша». «Мужей и жен, и детей, отрок и девиц» повели они с собой, в дальнюю сторону…Под Нижнем Новгородом ушкуйники громили торговые караваны, секли «бесермен… а христиан тако же», захватили полон с женами и детьми, грабили товары… Вошли а Каму, грабили и там… Вернулись на Волгу, и тут, в царстве булгар, «полон христьянский весь попродаша».

Освободившись от живого товара, ушкуи быстро бежали вниз по Волге, грабя, убивая и захватывая в плен всех по дороге. Так они весело домчались до самого устья, «до града Хазиторокана» (теперь Астрахани). И тут подвигам бесшабашной вольницы пришел конец – «изби их лестью князь Хазитороканский, именем Салчей». К сожалению, не всегда так удачно для Руси заканчивались разбойничьи набеги душегубов и бандитов из Великого Господина Новгорода, очень часто это отребье приносило добычу, и не малую, в Новгород, значительная доля которой скапливалась «в подвалах богатых новгородских церквей», в первую очередь в подвалах Софийского собора. Ибо «самым большим, самым богатым и сильным феодалом был дом Святой Софии.

…Софийский дом занимал особое положение. Он играл роль государственного института, контролирующего, в сущности, все новгородские земли, еще не расхватанные феодалами.» В русской летописи трудно найти другую картину такого беспощадного разбоя, такого безбрежного, откровенного насилия и грабежа, не сдержанного никакими препонами – ни национальными, ни конфессиональными, ни моральными, ни политическими… На широкой Волге стоял стон от "подвигов" новгородской вольницы [которая молилась мамоне, добываемой грабежом!] Шли ко дну и пылали суда с товарами и без товаров, разрушалась тонкая, хрупкая нить торговых связей, столь важная и для Русской земли, и для ее соседей, ручьями лилась кровь – и русская, и «бесерменская», и «бесерменские», и русские люди превращались в живой товар.

Налет Прокофия и его дружины смело можно сравнить с ордынским нашествием среднего масштаба. А ведь от экспедиции Есифа Варфоломеевича этот налет отличался только в деталях – главным образом, своим финалом. Опьяненный кровью и победами, Прокоф вовремя не повернул обратно, в отличие от своего более предусмотрительного предшественника… Мало было новгородским боярам и их «людям молодым» печорской пушнины, европейских сукон и вина. Хотелось еще большего, еще большей силы, власти, славы. Походы по Волге и Каме интересовали их куда больше, чем стояние под Тверью под знаменами Великого Князя”, который, выполняя волю Бога, собирал Русь в единое Государство в интересах всего богоносного русского народа.

Позднее, когда Великий Князь Иоанн III Васильевич (дедушка Царя Иоанна Грозного) силой оружия предотвратил очередную измену новгородской боярской республики, тогда во время боевых действий могли все дружины Великого Князя брать в полон новгородцев, только отряду служилого татарского царевича Данияра было «запрещено захватывать полон – русские люди из их рук легко переходили на восточные работорговые рынки». Помните, новгородские разбойники легко захватывали русских в полон, и так же легко эта "русская" нехристь продавала русских в рабство!

«Сражение на Шелони 14 июля 1471 году – один из переломных моментов истории Русской земли. На берегах Шелони пали не только стяги новгородских бояр. Потерпела сокрушительное, непоправимое поражение вся старая политическая система удельной Руси. Победа на Шелони – это не только победа великокняжеской Москвы над боярским Новгородом. Это победа нового [Богоугодного] над старым [которое могло служить только сатане], будущего над прошлым, единства над раздробленностью, победу Русской земли над ее врагами – внутренними и внешними. Так вот Святой Благоверный Иоанн IV Васильевич Грозный через сто лет после победы своего деда на Шелонских берегах в январе 1570 году сохранил плоды этой победы. Святой Царь не допустил братоубийственную войну, которую мечтали развязать как внутренние враги Бога, Царя и Отечества новгородские сепаратисты во главе с князем Владимиром Старицким, так и внешние враги Русского Государства: Литва, Ливония, Швеция, крымские татары.

Но, может, все же правы те, кто сообщает о десятках тысяч "жертв Царской тирании"? Ведь дыма без огня не бывает? Не зря же пишут о 5000 разоренных дворах из 6000 имевшихся в Новгороде, о 10.000 трупов, поднятых в августе 1570 года из братской могилы близ Рождественского храма? О запустении Новгородских земель к концу XVI века? Все эти факты объяснимы и без дополнительных натяжек.

В 1569-1571 гг. на Россию обрушилась чума. Особенно пострадали западные и северо-западные районы, в том числе и Новгород. От заразы погибли около 300.000 граждан России. В самой Москве в 1569 г. гибло по 600 человек в день - столько же, сколько, якобы, ежедневно казнил в Новгороде Грозный. Жертвы чумы и легли в "скудельницу" у новгородского Рождественского храма. Это подтверждается и тем, что погибших свозили в братскую могилу все лето, но только в августе их отпели. Значит, сначала "жертв опричного режима" искали по окрестностям, свозили к могильнику, не отпевая, хоронили (это в православной-то России! - авт.), а через 7 месяцев решили поправить ошибку и отпеть? Совершенно не в духе времени. Зато, если это были жертвы чумы, все становится на свои места.

Умерших от "черной смерти", как это часто бывало в средневековых городах, хоронили быстро, стараясь поскорее избавиться от зараженного тела. Да и отпеть умершего не всегда была возможность, потому что от чумы умирали и Священнослужители. Именно такая ситуация сложилась в Новгороде весной и летом 1570 года. По словам Карамзина, "голод и болезни довершили казнь Иоаннову, так что иереи в течение шести или семи месяцев не успевали погребать мертвых: бросали их в яму без всяких обрядов". Показательно, что именно этих людей, погибших от чумы, Кобрин самым бессовестным образом приписывает "тирану", не обращая внимания на то, что они погибли через несколько месяцев после отъезда Иоанна из Новгорода.

В феврале 1570 года Царь направился к Пскову. Кобрин спешить сообщить, что хотя "погрома" в Пскове не было, "были, разумеется, казни (как же Ивану Грозному без казней-то обойтись! - авт.), погибло, возможно (выделено мной - авт.), несколько десятков человек. Среди жертв был игумен Псково-Печерского монастыря Корнилий и келарь Вассиан Муромцев". Как хочется Кобрину, чтобы Грозный напоминал собой индийского демона Кали, увешанного черепами! Особенно красноречивы эти "возможно, несколько десятков человек"! Ну что они могут прибавить к славе тирана, только что уничтожившего 700.000! Но так хочется добавить еще немножко - и появляются эти "несколько десятков". Многие другие историки, в том числе и Карамзин, не решились на эти бессовестные несколько десятков. Зимин пишет о двух казненных: Св. Корнилии и Вассиане. …

Что же касается смерти преподобного Корнилия и его ученика Вассиана, которых Царь якобы приказал раздавить с помощью какого-то ужасного приспособления, то здесь историки опять повторяют байки Курбского.

По словам митрополита Иоанна (Снычева), на это «нет и намека ни в одном из дошедших до нас письменных свидетельств, а в "Повести о начале и основании Печерского монастыря" о смерти преподобного сказано: "От тленного сего жития земным царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище". Надо обладать буйной фантазией, чтобы на основании этих слов сделать выводы о "казни" преподобного Иоанном IV. Мало того, из слов Курбского вытекает, что Корнилий умерщвлен в 1577 году. Надпись же на гробнице о времени смерти преподобного указывает дату 20 февраля 1570 года. Известно, что в этот самый день Святой Корнилий встречал Царя во Пскове и был принят им ласково - потому-то и говорит "Повесть" о том, что подвижник был "предпослан" Царем в "вечное жилище". Но для Курбского действительное положение дел не имеет значения. Ему важно было оправдать себя и унизить Иоанна».

25 июня 1570 года состоялся последний акт новгородской трагедии, названный К. Марксом "самой невероятной зверской сценой". Невероятное зверство началось с милосердия: из 300 изменников, покушавшихся на жизнь Царя и целостность Российской державы были помилованы и отпущены на свободу 184 человека - почти 2/3 приговоренных. Остальные, в том числе казначей Фуников и печатник Висковатый, поддерживавшие связь между заговорщиками и польским королем, Алексей и Федор Басмановы - вдохновители свержения митрополита Филиппа, Вяземский, предупредивший новгородских участников заговора о провале их планов, а так же привезенные из Новгорода изменники, были казнены. С этого времени силы внутренних врагов России были окончательно подорваны и всем тем, кто ненавидел Иоанна и его великую державу, оставалось надеяться лишь на мощь враждебного Запада, на клевету и ядовитое зелье.

9. Яд аспида

Есть одна "жертва" Иоанна, о которой наслышаны все от мала до велика. Подробности "убийства Иваном Грозным своего сына" растиражированы в тысячах экземпляров художниками и кинематографистами, писателями и поэтами. …Единственный достоверный факт… - это то, что царевич действительно умер в ноябре 1581 года. Отцом мифа о "сыноубийстве" был высокопоставленный иезуит, папский легат Антоний Поссевин. Ему принадлежит и авторство политической интриги, в результате которой католический Рим надеялся с помощью польско-литовско-шведской интервенции поставить Россию на колени и, воспользовавшись ее тяжелым положением, вынудить Иоанна подчинить Русскую Православную Церковь папскому престолу.

Однако, Царь повел свою дипломатическую игру и сумел использовать Поссевина при заключении мира с Польшей, избежав при этом уступок в религиозном споре с Римом. Хотя историки и представляют Ям-Запольский мирный договор как серьезное поражение России, надо сказать, что стараниями папского легата фактически Польша получила обратно только свой же собственный город Полоцк, отнятый Грозным у Сигизмунда в 1563 году. После заключения мира Иоанн даже отказался обсуждать с Поссевиным вопрос об объединении Церквей - он ведь и не обещал этого. Рим сам, ослепленный своей извечной мечтой о господстве над миром, обманул себя и лишь напрасно "принес в жертву интересы своей польской паствы".

Провал католической авантюры сделал Поссевина личным врагом Иоанна. К тому же, иезуит прибыл в Москву через несколько месяцев после смерти царевича и "ни при каких обстоятельствах не мог быть свидетелем происшествия". Что касается сути самого события, то "смерть наследника престола вызвала недоуменную разноголосицу у современников и споры у историков". Версий смерти царевича было достаточно, но в каждой из них основным доказательством служили слова "быть может", "скорее всего", "вероятно" и "будто бы". …Только один вопрос: с каких это пор можно признать человека виновным в убийстве на основании версии, которую нельзя "ни проверить, ни доказать", даже если она и "похожа на правду"? … [В.Г. Манягин, рассмотрев противоречащие друг другу различные версии убийства сына Святым Благоверным Царем Иоанном Грозным пишет следующее.]

Пусть каждый решает сам для себя, где истина, автор же присоединяется к мнению митрополита Иоанна Ладожского о голословности и бездоказательности всех версий об убийстве Царем своего сына: "на их достоверность невозможно найти и намека во всей массе дошедших до нас документов и актов, относящихся к тому времени". Но если не было убийства, то как умер царевич? Владыка Иоанн имел на этот счет свое мнение: «предположения о естественной смерти царевича Ивана имеют под собой документальную основу.

Еще в 1570 г. болезненный и благочестивый царевич, благоговейно страшась тягот предстоявшего служения, пожаловал в Кирилло-Белозерский монастырь огромный по тем временам вклад - 1000 рублей. Предпочитая мирской славе монашеский подвиг, он сопроводил вклад условием, что сможет, при желании, постричься в монастырь, а в случае смерти его будут поминать. Косвенно свидетельствует о смерти Ивана от болезни и то, что в "доработанной" версии о сыноубийстве смерть его последовала не мгновенно после "рокового удара", а через 4 дня, в Александровской слободе. Эти четыре дня -... время предсмертной болезни царевича».

Царевич Иван умер от болезни, чему сохранились некоторые документальные подтверждения. Жак Маржерет писал: "Ходит слух, что старшего (сына) он (Царь) убил своей собственной рукой, что произошло иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла... и он был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье". На примере этой фразы мы можем видеть, как ложная версия, популярная среди иностранцев с "легкой" руки Поссевина, переплетается с правдой о смерти царевича от болезни во время поездки на богомолье. К тому же, продолжительность болезни, исходя из данных Кобрина, можно увеличить до 10 дней, с 9 по 19 ноября 1581 года. Но что это была за болезнь?

В 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля были вскрыты четыре гробницы: Иоанна Грозного, царевича Ивана, Царя Феодора Иоанновича и полководца Скопина-Шуйского. При исследовании останков была проверена версия об отравлении Грозного. Ученые обнаружили, что содержание мышьяка, наиболее популярного во все времена яда, примерно одинаково во всех четырех скелетах и не превышает нормы. Но в костях Царя Иоанна и царевича Ивана Ивановича было обнаружено наличие ртути, намного превышающее допустимую норму.

Насколько случайно такое совпадение? К сожалению, о болезни царевича известно только то, что она длилась от 4 до 10 дней. Место смерти наследника - Александрова слобода, расположенная к северу от Москвы. Можно предположить, что, почувствовав себя плохо, царевич выехал в Кирилло-Белозерский монастырь, чтобы там, как видно из приведенного митрополитом Иоанном документа, принять перед смертью монашеский постриг. Понятно, что если он решился отправиться в такой далекий путь, то не лежал без сознания с травмой черепа. В противном случае, царевича постригли бы на месте.

Но в дороге наступило ухудшение состояния больного и, доехав до Александровской слободы, наследник окончательно слег и вскоре скончался от "горячки". Смерть наследника престола оказалась исключительно выгодной клану Годуновых. Более того, народная молва обвинила их в смерти царевича. Источником для этих слухов послужила перемена в отношениях между Грозным и Борисом: Царь стал все чаще проявлять к недавнему любимцу недоверие и неприязнь.

Гораздо больше данных о смерти Иоанна. Еще в августе 1582 года А. Поссевин в отчете Венецианской Синьории заявил, что "московскому Государю жить не долго". Такое утверждение тем более странно, что, по словам Карамзина, до зимы 1584 года, то есть еще полтора года после "пророчества" Поссевина у Царя не было заметно ухудшение здоровья. Чем можно объяснить уверенность иезуита в скорой смерти Царя? Только одним - сам папский посол и был виновником кончины Иоанна. К тому же, хотя историки пишут, что Грозный заболел зимой 1584 г., если обратиться к датам, то неточность такого утверждения очевидна. В январе 1584 года Царь лишь увидел на небе комету и пророчески сказал окружающим, что она - предвестница его смерти.

Хронология его болезни такова: весь февраль и начало марта он еще занимается государственными делами. Первое упоминание о "болезни" относится к 10 марта 1584 г., когда был остановлен на пути к Москве литовский посол "в связи с государевым недугом". 16 марта наступило ухудшение, Царь впал в беспамятство, однако, 17 и 18 марта почувствовал облегчение от горячих ванн. Но после полудня 18 марта наступила неожиданная развязка - Царь умер. Тело Государя распухло и дурно пахло "из-за разложения крови".

Подводя итог, можно сказать, что Царь болел около 10 дней и перед смертью у него были признаки отравления парами ртути: распухшее тело и дурной запах говорят о дисфункции почек, на которые пары ртути действуют в первую очередь, что и приводит к анурии - прекращению выделений из организма. Теплые ванны способствовали частичному освобождению организма от вредных веществ через поры кожи и после них Царь чувствовал некоторое облегчение. Но это не устраивало тех, кто стремился к его смерти, и, как пишет очевидец событий Д. Горсей, Иоанн был удушен.

Царевич Иван также болел около 10 дней, ухудшение состояния его здоровья тоже наступило неожиданно, в пути, и в его скелете так же обнаружено высокое содержание ртути. В кончине отца и сына чувствуется одна и та же безжалостная рука. О насильственной смерти Грозного сохранилось немало известий.

Летописец XVII века сообщал, что "Царю дали отраву ближние люди". Дьяк Иван Тимофеев рассказал, что Борис Годунов и Богдан Бельский "преждевременно прекратили жизнь Царя". Голландец Исаак Масса писал, что Бельский положил яд в Царское лекарство. Горсей так же писал о тайных замыслах Годуновых против Царя. При этом надо иметь в виду, что Поссевин знал о смерти Царя заранее и так был в ней уверен, что посмел сообщить о грядущем событии правительству Венеции. Этот иезуит [находясь в России, узнал, что царевич являлся твердым] … сторонником войны с Польшей "до победного конца" и мог помешать своей бескомпромиссностью планам Поссевина стать "миротворцем" (существуй тогда Нобелевская премия мира - иезуит получил бы ее наверняка) и привести Россию к подножию папского престола. Надо было принимать срочные меры, чтобы наследник не оказал "плохого" влияния на Иоанна и не уговорил Царя продолжить войну.

Для папского легата не составило труда договориться с оппозиционно настроенными боярами [мечтающими о Царском престоле], и царевич замолчал навсегда. А затем Поссевин сочинил миф о "сыноубийстве". Грозный умер так же весьма "вовремя" для Рима и Польши: в начале 1584 года Стефан Баторий, с благословения римского престола, стал активно готовиться к новой войне с Москвой. У русских границ опять началась "челночная" дипломатия папских легатов. И через пару месяцев Иоанна не стало. Сходится все: и кто мог, и кому выгодно.

И, наконец, последний довод в пользу вышеизложенной версии - девиз иезуитов: "Цель оправдывает средства".

10. «Аще и не празднуеми торжественно и не явлены суть, но обаче Святы суть»

Сегодня широко известна фреска с изображением Благоверного Царя Иоанна IV из Грановитой палаты Московского Кремля. Однако кроме нее существует еще несколько изображений XVI-XVII вв., на которых мы можем увидеть этого Государя. Первой и ключевой в этом ряду является икона “Благословенно воинство Небесного Царя” (позднее название “Церковь воинствующая”) находящаяся в настоящее время в экспозиции Государственной Третьяковской Галереи.

Икона создавалась для Успенского собора Московского Кремля. Вскоре после венчания на царство (1547 г.) по заказу Царя было выполнено и установлено В Успенском соборе Царское молебнов место (1551 г.). Некогда подобное молебнов место находилось в главном соборе Византийской империи - Святой Софии в Константинополе. На него восходил Император после свершения над ним Таинства Миропомазания при Священном венчании на царство. Икона составляла с Царским местом единый идеологический и культурный комплекс.

Расположенная вблизи Царского места, она во время Богослужения всегда была доступна взору первого Русского Царя — Помазанника Божиего. Однако она служила не для “вспоминания” о величайшей победе Государя, а для постоянного, ежедневного напоминания Помазаннику Божиему о его обязанности перед Церковью Христовой и народом Божиим: защищать чистоту Православной веры, служить защитником православных во всем мире. [защищать и веру Православную и православных христиан от всех еретиков и расхитителей, даже если на них Архиерейские облачения!]

Эта миссия иллюстрируется изображенным на иконе исходом Церкви — народа Божиего — из Града обреченного в Новый, небесный Иерусалим. Апокалиптические мотивы соединяются в иконе с воспоминанием о конкретном историческом событии: завоевании Казанского царства. … Вся архитектура, вся живопись этого периода задумана и создана как памятник, прославляющий величайшее событие в истории Московской Руси: венчание на царство Иоанна IV, знаменовавшее завершение длившегося сто лет осмысления русским народом процесса перехода миссии “удерживающего” от Константинополя к Москве.

Без сомнения, образ Царя идеализирован и в нем присутствуют черты его предков и предтечей в служении Церкви Христовой, в том числе и черты Св. Царя Константина, и Святого равноапостольного кн. Владимира, и Владимира Мономаха. Это сходство органично вытекает из идеи, согласно которой “православный Государь был призван внести в тьму и хаос языческой казанской земли Священный миропорядок”. Так же, как несли его Царь Константин — в Римскую Империю, Св. кн. Владимир — в языческую Русь. То идеальное, что сопутствует этому служению, наложило свой отпечаток на изображение всех Святых правителей. …

Крест в руке делает еще более вероятным идентификацию этой фигуры как Иоанна IV. То, что крест имеет значение не исповедания веры, а инсигнации Царской Власти, заменяющей скипетр на вышеописанных изображениях московских князей XIV-XV вв., лишь подтверждает возможность того, что эта иконописная традиция была сохранена и при написании данного изображения.

Кроме того, мы, знаем, что, отправляясь в Казанский поход, Иоанн приказал утвердить на Царском знамени с Нерукотворенным Спасом крест, «иже бе у прародителя ... достохвального великого князя Димитрия на Дону». После взятия Казани Государь сам водрузил Крест Христов над покоренным городом и, “обойдя по стенам с хоругвями и иконами, поСвятил ПреСвятой Троице бывшую столицу царства Казанского”. Едва ли современник-иконописец мог пройти мимо такого факта. И нет ничего странного в том, что он (а надо помнить, что весьма вероятно и то, что эскиз был составлен рукой самого свт. Макария) отразил этот факт в “художественном” описании Казанского похода — иконе “Благословенно воинство Небесного Царя”.

Нелишне упомянуть здесь и о том, что на иконе XVII века “Святой Благоверный царевич Димитрий, угличский и московский чудотворец”, сын Иоанна Грозного изображен с точно таким же крестом... Во всяком случае, крест в Царских руках еще больше подтверждает версию о том, что это изображение Иоанна Грозного. … Еще одна деталь императорской одежды обращает на себя внимание. Это “лорос” — лента, одеваемая поверх далматика и перекинутая через руку царственной фигуры наподобие ораря иподиакона. Такая же лента изображалась и на иконах Святых — византийских Императоров…

Иоанн Грозный так же воспринимался Императором не только его подданными, но и подданными некоторых других государств. С точки зрения Вселенской Православной Церкви … он и был Императором единственной на земле православной Империи. Таким образом, Царь Иоанн имел все права на лорос. … И еще одна цитата: “…в Византии существовала традиция создавать портреты Императора в память о какой-либо его победе. Такие изображения окружали фигурами Святых воинов. Так, на миниатюре из Псалтири Василия II Император представлен принимающим копье - оружие победы - из рук Михаила Архангела. Рядом с ним - Святые воины Георгий, Димитрий, Феодор Стратилат, Феодор Тирон, Прокопий, Меркурий. Сопроводительный текст объясняет, что они «сражались заодно» с Царем Василием II как его други»“. Если вспомнить, какое значение имела Казанская победа для всего Русского государства, какую роль сыграл в ней Царь Иоанн и о том, что эта победа стала поводом для написания иконы, то нет ничего странного, что добрая, византийская традиция была возрождена на русской земле. …

Следующее по времени прижизненное изображение Царя Иоанна Грозного, которое сохранилось до наших дней — это фреска “Митрополит Макарий и Иоанн Грозный” в алтарной части Успенского собора Свияжского Успенского ПреСвятой Богородицы мужского монастыря. Время написания фрески определено точно: 1558 год. В 1899 году фреска были реставрирована…

Фреску цареборцам удалить из церковного употребления намного сложнее, нежели икону на доске или на холсте. [Послушники цареборцев в Архиерейских облачениях уже рьяно замазывают древние фрески, которые являются кроме всего прочего культурно-историческими ценностями!]

Государь изображен с молитвенно поднятыми руками, с обращенным к небу лицом. На голове у него Царский венец в виде короны, напоминающий корону, в которой обычно изображают Св. Царя Давида. Иоанн Васильевич одет в алый плащ, застегнутый на правом плече и длинное перетянутое в поясе платье блекло-голубого цвета с широкой светлой каймой внизу. По левому бедру спускается золотистая лента, напоминающая лорос. Волосы рыжего цвета и черты лица напоминают о царственном всаднике с иконы “Благословенно воинство Небесного Царя”.

Возвращаясь к упомянутой вначале фреске Царя Иоанна IV из Грановитой палаты Московского Кремля … необходимо отметить, что она может оказаться намного старше, чем считалось до сих пор. Грановитая палата была расписана в конце XVI в., во время царствования сына Иоанна Грозного, Царя Феодора Иоанновича (1584—1598). Реставрировавший ее росписи во второй половине XVII века иконописец Симон Ушаков оставил их описание: “Царь Феодор Иоаннович сидит на златом Царском месте на престоле, на главе его венец Царский с крестом без опушки (подобный венцу Царя на иконе “Благословенно воинство Небесного Царя” - В.М.), весь каменьем украшен; исподняя риза его порфиры Царская златая, поверх порфиры положена по плечам холодная одежда с рукавами, застегнута об одну пуговицу; по той одежде по плечам лежит диадима с дробницами; около шеи ожерелье жемчужное с каменьями; через диадиму по плечам лежит цепь, а на цепи на переди крест; обе руки распростерты прямо, в правой руке держит скипетр, а в левой державное яблоко. С правую сторону подле места его Царского стоит правитель Борис Годунов в шапке мурманке; на нем одежда верхняя с рукавами, златая, на опашку, а исподняя златая же, долгая; а подле него стоят бояре в шапках и в колпаках, верхния на них одежды на опашку Над ними палата, а за палатою видать соборную церковь. И по другую сторону Царского места также стоят бояре и над ними палата”.

Есть все основания полагать, что фреска Благоверного и христолюбивого Царя Иоанна Грозного была написана в то же время, что и остальные фрески Грановитой палаты — в конце XVI века, а в 1882 г. только заново обновлена в Царствование Государя Императора Александра III, известного своей приверженностью к русской старине и твердым правлением на страх врагам России. О времени создания фрески свидетельствует и ее стиль. Государь Иоанн Васильевич одет в характерное для написанных в XVI веке великокняжеских изображений длинное платье с поясом и вертикальной каймой по центру. Нимб вокруг головы Царя так же не может считаться поздней “фантазией” палехских мастеров. Например, в Архангельском соборе Московского Кремля все портреты князей из династии Рюриковичей написаны с нимбами вокруг головы, несмотря на то, что никто из них (кроме Святого Благоверного князя Александра Невского) не был канонизирован Церковью ко времени создания росписи.

В то же время, портреты Царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, стоявшие в Архангельском соборе вплоть до 30-х гг. XIX века, были написаны без нимбов. Это свидетельствует о том, что нимбы на изображениях династии Рюриковичей не могли быть дописаны во время реставрации росписи в 1652-1666 гг., так как тогда, скорее всего, нимбы появились бы и на изображениях первых Царей из династии Романовых. Этого не случилось, но мастера, возобновлявшие росписи, сохранили нимбы в портретах Рюриковичей. Тем более, ни у кого из иконописцев XIX века не могла возникнуть мысль о написании изображения Государя Иоанна IV с нимбом. Для этого был необходим или приказ Императора, или наличие древнего образца, подлежащего возобновлению.

Изображение нимба на Царском портрете из Грановитой палаты, как и изображения нимбов на княжеских портретах из Архангельского собора, были именно признаком Святости, несмотря на то, что далеко не все из представленных на фресках князей были канонизированы. То есть церковное почитание этих угодников Божиих было распространено не во всех землях Московского царства. Изображенные с нимбом князья относились к разряду почитаемых усопших, или Святопочивших, местночтимых в столице их княжества. “Образ Святого князя ступень за ступенью формирует и Степенная книга. Идеальный правитель - это тот, кто как государственный муж «благоразумным велемудрием преудобен, во бранех же храбр и мужествен... вся православные догматы по Бозе трудолюбно утверждая... на Святость и на украшение Богом дарованные им державы», а в личной жизни «сам тщашеся угодная Богу сотворити», «многие Святыя церкви поставляя и честная монастыри устрояя», так что через личный подвиг князя «вера христианская... сугубо распространяшеся».

Именно верность Православию является главным основанием для прославления Государя как Святого, а из русских князей никто никогда «ни смутися... ни соблазнися о истинном законе христианском» поэтому многие из князей «аще и не празднуеми торжественно и не явлены суть, но обаче Святы суть» - так Степенная книга объясняет то обстоятельство, что даже не канонизированных официально Церковью князей сочли возможным представить в росписи собора. Степенная книга и образы Архангельского собора формируют представление об идеальном правителе из рода праведных, который и после смерти продолжает оказывать помощь потомкам, ограждая их небесным заступничеством. Центральная идея эпохи - прославление Православия через Святость Государей...“.

Таким образом, древнерусская традиция с одной стороны, и Церковь в лице составителя Степенной книги, митрополита Афанасия с другой, признают почитание князей, как местночтимых Святых без общецерковной канонизации. Такое почитание угодников Божьих без соборного прославления, а тем более без санкции правящего Архиерея города Москвы – патриарха, абсолютно не противоречит православной традиции. В католичестве же Святого нельзя почитать без разрешения "наместника Бога на земле" – папы римского.

Почитание местночтимых Святых без общецерковной канонизации тем более относится и к православным Царям — Помазанникам (Христам) Божиим. Согласно византийскому ритуалу венчания на Царство, после совершения обряда миропомазания Царь торжественно провозглашался Святым. Именно совершение данного ритуала, сообщавшего Императору Святость, давало ему право быть изображенным, как и подобает Святому, с нимбом вокруг головы. На всех дошедших до нас портретах, как византийские Императоры, так и сербские короли, начиная со Стефана Первовенчанного, представлены с нимбами, независимо от того, прижизненным или посмертным было изображение.

Митрополит Иоанн (Снычев) пишет: “Несколько редакций дошедшего до нас подробного описания чина его венчания не оставляют сомнений: Иоанн IV Васильевич стал первым русским Государем, при венчании которого на царство над ним было совершено церковное Таинство Миропомазания”. (Митрополит Иоанн (Снычев). Самодержавие духа, СПб., 1995, с. 141). …Как первый Помазанник Божий на русском престоле Иоанн IV, без сомнения, так же почитался в народе после своей кончины, как местночтимый Святой Благоверный Царь. Тем более, что перед смертью он принял великую схиму с именем Иона. Это почитание и отражают нимбы на нескольких известных ныне изображениях Государя.

До 1917 года на гробницу Иоанна Васильевича в Московском Кремле приходили простые русские люди просить Царя о заступничестве в суде, как небесного предстоятеля перед Праведным Судьей. Например, о распространенном почитании Святого Царя Иоанна Грозного пишет в своей книге “Московский придворный Архангельский Собор” протоиерей Н. Извеков в 1916 г. так: “У гробницы его, по усердию многих богомольцев собора, служатся панихиды с поминовением или одного имени Царя Иоанна Васильевича или же с прибавлением к оному имен своих родственников”.

Но точно также служились панихиды и над могилкой блаженной Ксении Петербургской, а со всенародным почитанием этой Святой боролись христоборческие власти. Как ни прискорбно, но приходится констатировать аналогичность действий богоборческих властей в советский период с заявлениями и действиями Архиереев-цареборцев ныне на их сборище в октябре 2004 года. И советские власти "спасали" народ от тьмы и мракобесия суеверия попов, и Архиереи "спасают" народ от "тлетворного" влияния "мракобесов и раскольников", которые «желают сохранить свою веру неизменною и согласною с верой отцов» (так говорится о народе Божьем в послании восточных патриархов 1848 года).

Одним из многих документальным свидетельством почитания Царя Иоанна IV Васильевича Грозного] … являются опубликованные газетой “Русский Вестник” “Святцы Коряжемского монастыря” (1624 г.), в которых на обороте 205 листа под датой 10 июня находится запись: “В той же день обретение Святаго телеси великомученика Царя Иванна”. Церковный историк проф. Е. Голубинский (который без особого восторга относился к личности Государя Иоанна Васильевича) в своем труде “История канонизации Святых в Русской Церкви” признает, что речь идет о мощах именно Царя Иоанна Грозного, а также отмечает почитание его в лике местночтимых Святых, почитание которых прекратилось по какой-либо причине.

Видимо, в конце XVI века было создано еще одно изображение Царя Иоанна IV с нимбом — “Моление Царя Иоанна Грозного с сыновьями Феодором и Дмитрием перед иконой Владимирской Божией Матери”. На иконе Государь предстоит образу Владимирской Божией Матери в той же молитвенной позе, что и на фреске Свияжского монастыря. На голове у него многоступенчатая корона [как бы много корон – корона Царя царей, то есть императорская корона], напоминающая “Казанскую шапку” - корону Царства Казанского, одежда тоже типична для княжеских изображений XVI века: плащ, застегнутый на правом плече, длинное платье с вертикальной каймой. Имеется и знак императорского достоинства, как и на иконе “Благословенно воинство Небесного Царя” - лорос, перекинутый через левую руку. Вокруг головы — нимб. Черты лица схожи с изображениями иконы из ГТГ и фрески из Свияжска, но здесь Царь выглядит намного старше.

В Спасо-Преображенском соборе Новоспасского монастыря, построенном при Великом князе Иоанне III в 1491 г. сохранилась еще одна фреска Государя, на которой он изображен с нимбом. Над правым плечом фигуры имеется надпись “Цръ”, над левым — “Iωаин”. Плащ с растительным орнаментом застегнут у шеи, длинное платье перехвачено поясом и разделено вертикальной каймой. На голове — шапка в самоцветах, с меховой опушкой. Вся одежда украшена драгоценными камнями по вороту и кайме. Фреска … датируется XVII веком, т.к. зодчие Дмитрий Телегин, Никифор Кологривов, Иван Акинфов и Григорий Копыла разобрали и полностью переложили Спасо-Преображенский собор монастыря в 1649 г.

Во второй половине 80-х гг. XVII века собор был заново расписан при Государях Иоанне V и Петре I. А 5 августа 1689 г. собор был вновь освящен. Еще раз фрески Спасо-Преображенского собора были возобновлены в 1837 г. Кроме изображения Царя Иоанна, на фресках собора были написаны все русские Государи от Св. Великой княгини Ольги до Царя Алексея Михайловича, все Цари Израильские и греческие мудрецы, подобно тому, как они были изображены на фресках Благовещенского собора в XVI веке. Это позволяет предположить, что время создания этих фресок, в том числе, и изображения Царя Иоанна IV, относится к XVI веку. Конечно, последовавшие в XVII веке капитальные реконструкции монастыря многое изменяли, однако можно считать, что идентификация фрески, как изображения Царя Иоанна Грозного, не подлежит сомнению. Необходимо отметить, что Новоспасский монастырь являлся родовой усыпальницей семейства Романовых. Это произошло по воле Патриарха Филарета, родного племянника Иоанна Грозного по его первой супруге, Благоверной Царице Анастасии.

Император Петр I, при котором произошла наиболее радикальная реставрация фресок монастыря, был известным почитателем Царя Иоанна Грозного, считал себя его продолжателем в деле завоевания Прибалтики и неоднократно это подчеркивал. Во время торжеств после заключения мира со Швецией (1721 г.) герцог Голштинский (будущий зять Петра I) построил триумфальные ворота, на которых с одной стороны был изображен Петр Великий в триумфе, а с другой - Царь Иоанн Васильевич. Это вызвало неодобрение знатной публики.

Но Императору это изображение так понравилось, что он обнял герцога, поцеловал и публично сказал: “Эта выдумка и это изображение самые лучшие изо всех иллюминаций, какие только я во всей Москве видел. Ваша светлость представили тут собственные мои мысли. Этот Государь (указал на Царя Иоанна Васильевича) — мой предшественник и пример. Я всегда принимал его за образец в благоразумии и в храбрости, но не мог еще с ним сравняться. Только глупцы, которые не знают обстоятельств его времени, свойства его народа и великих его заслуг, называют его тираном”. (Петр Великий: Государственные деятели России глазами современников. — М., 1993. - с. 355- 356).

После смерти первого Всероссийского Императора Петра Великого была совершенно утеряна память о Святости и почитаемости русских Благоверных князей, о сакральном значении Православных Царей, и тем более, о Святости и почитаемости первого русского Царя — Помазанника Божиего, о котором знатные боярские роды сохранили самые негативные впечатления. Созданный Карамзиным (членом масонской ложи с 18 лет) образ Царя Иоанна IV — “тирана и душегуба” — овладел умами “передовых” людей расхристанного общества на многие десятилетия. Именно в этих боярских родах Святой Царь Иоанн IV Грозный изводил крамолу и измену. Эти негативные впечатления показывают, что в этих родах измена гнездилась до времен Совдепии.

С 25 октября 1917 года Господь руками безбожников и христоборцев очень эффективно стал производить истребления врагов Веры, Царя и Отечества. Как отмечалось выше, Император Петр Великий тех, кто относился к Царю Иоанну Васильевичу Грозному как к тирану, называл глупцами. Мы можем только добавить к этому, что у этих несчастных людишек кроме глупости (это отсутствие ума, которого Господь им не даровал от рождения или отъял позднее за ненадобностью, и это их беда), имеется огромная гордыня (это уже есть смертный грех, и это их вина пред Богом!), а как следствие этого греха – отсутствие Духа Христова. Кроме того, за хулу на Богопомазанника эти глупцы сами себя отлучили от Церкви, попав под анафему.

Только с воцарением воистину русского Императора Александра III Миротворца, который усмирил нападки сил, враждебных Православию и России, вновь стала возрождаться подлинная Православная Государственность, симфония священства и царства. Тогда-то, в 1882 г., и был обновлен образ Царя Иоанна IV в Грановитой палате Московского Кремля. С восшествием на престол Царя-Мученика искупителя Николая II была начата работа по подготовке общецерковного прославления Государя Иоанна Грозного. Об этом сохранились документы в отделе рукописей ГБЛ. Революция прервала этот процесс…

То, что ныне Архиереи пытаются предать забвению то, что очень многие простые русские люди знали и исповедовали до революции 1917 года, абсолютно не убавляет в Святости Святого. Ведь это Господь прославляет Своего угодника, а люди только это принимают или не принимают. Кроме того Православная Церковь учит: официально обязанность учительства и донесения до мирян учения Церкви (а не своих фантазий!) лежит на священстве, «но это не значит, что миряне не имеют никакого голоса в делах веры, как учит католическая церковь; напротив, так как религиозная вера есть достояние всех верующих, а не только [церковной] иерархии, то отсюда следует, что миряне не только вправе, но и обязаны отвергать учение, несогласное с догматами [и канонами] Церкви, хотя бы оно проповедовалось кем-либо из духовно-иерархических лиц.

Эта мысль ясно выражена, во-первых, в 15 правиле Константинопольского двукратного собора (861 г.) и, во-вторых, в послании восточных патриархов, писанном в 1848 г. в ответ папе римскому Пию IX на его предложение об унии. Вот что сказано в этом послании: “У нас ни патриархи, ни соборы никогда не могли ввести чего-нибудь нового в Вере, потому что хранителем богопочитания у нас является все тело Церкви, т.е. весь народ, который всегда желает сохранить свою веру неизменною и согласною с верой отцов, как то испытали многие из пап и из латинствующих патриархов…”».

Для особо упертых почитателей "мудрости" патриарха и для еретиков-папистов обратим внимание на то, что это не фантазии составителя, а выдержка из Курса Церковного Права, читавшегося в 1900-1902 годах в Императорском Московском университете.. Всяк Епископ должен ведать меру чести своей, а она умеренная есть, а лишняя да не будет!

Мы видим, что «латинствующие патриархи» это ни какое-то новое явление, придуманное группой "провокаторов и врагов Церкви" («псевдоревнителей Православия и Самодержавия»). Таковых еретиков с посохом патриарха, к моменту написания послания восточных патриархов в 1848 года, уже было более, чем достаточно. А потому чему удивляться, что имеются таковые еретики в наличии и ныне, когда по попущению Божьему, вместо Царя еще на соборище 1917-1918 года в земной Церкви избран патриарх, и которого некому на место поставить.

В Курсе Церковного Права отмечается: “унизительные для личного достоинства знаки почтения от [христиан и] низших клириков к высшим противны духу церковно-иерархических отношений и резко осуждаются в Духовном Регламенте Петра Великого. Здесь мы читаем следующее постановление: «Ведал бы всяк епископ [и правящий епископ города Москвы – патриарх, в том числе] меру чести своея и не высоко бы о ней мыслил; дело убо великое [ему Господь поручил], но честь никаковая почитай в писании знатная определена. Апостол, разрушая мнения коринфянов, о своих пастырях кичащихся, сказует, что дело пастырьское имеет весь поспех и плод от самого Бога, в сердцах человеческих действующаго», а пастырей нарицает только служителями Божьими.

«Се же того ради предлагается, чтобы укоротити оную вельми жестокую епископов славу, чтобы оных под руки, донеле же здравы суть, не вожено, и в землю бы оным подручная братия не кланялась». Честь, справедливо подобающая духовным пастырям, «умеренная есть, а лишняя и почитай равно Царская да не будет; и умеренной не самим пастырям искать и от подручных истязовать, но свободно подаваемою довольствоватися» (Духовный Регламент, о делах епископских, п. 14 и 15)”. (Курс Церковного Права. Стр. 150).

Церковь Православная однозначно отвергает всякие потуги «латинствующих патриархов» и других еретиков-папистов придумывать басни о безгрешности суждений Священнослужителей в вопросах Веры. Даже решения соборов не могут противоречить богопочитания народа Божьего, ибо на соборах не изобретают чего-либо новое, но только закрепляется и свидетельствуют положения правой веры, которые распространены в народе Божьем. На соборах не избирают каких-либо умерших христиан для почитания как Святых угодников Божиих живыми. Так происходит у католиков, правда, там Святых назначает папа римский, а на православных соборах христиане Поместной Церкви принимают к сведению, что там-то и там-то народ Божий чтит такого-то угодника, молитвы которого помогают живым христианам в решении таких-то и таких-то проблем при обращении к ним за молитвенной помощью.

Помните Господь советовал: Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят (Лк. 11,9-10). Естественно, кто не просит, тот и не получает; тому, кто не стучит, и не отворяют. Потому-то на соборах или принимают к сведению молитвенное заступничество какого-то Святого и рекомендуют для повсеместного почитания его, или соборный разум не находит целесообразным рекомендовать повсеместное почитание этого Святого. Но запретить кому-либо обращаться за молитвенной помощью к какому-то местночтимому Святому никакой собор, тем более правящий Архиерей какой-либо епархии, даже города Москвы, не имел, не имеет и, что очень важно понимать, никогда и не будет иметь полномочий от Бога.

Служители сатаны могут пытаться пыжиться украсть господскую власть у Бога, но им можно посочувствовать за отсутствие разума! Ведь неслучайно то, что на каждой Утрени христианам напоминается о Всемогуществе Бога, для всех христиан (и для простого священства, и для Архиереев!) диакон громогласно возглашает: Над всеми людьми Бог наш. Хор поет: Свят Господь Бог наш. После чего хор поет Хвалитны: Всякое дыхание да хвалит Господа. Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних. …

Одно помышление о присвоении себе авторитета над совестью и верою других является отказом от Церкви Христовой. Приведем некоторые положения о соборности и истинности в Православии: «“Вся она, Христова Церковь, является непогрешимой. Она сама берет только то, что согласуется со Христом по союзу взаимной любви всех христиан между собою. Она сама, в цельности своей, исполняет одно беспрерывное учительство... И ею руководит высший Разум, Сам Дух Святый, защищающий ее от всякой заразы, против которой никто из нас в отдельности не гарантируется, против которой не гарантирует даже Собор. Потому что непогрешимость вовсе не принадлежит Собору [!!!], а всей Церкви Христовой, свидетельствующей о себе на Соборе. Каждый же из нас имеет истину лишь в меру своего участия в Церкви.

Это же участие дается по мере уничтожения собственной себялюбивой разрозненности, растворения себя в совершенстве Церкви, посредством смиренной любви, ставящей согласие с телом церковным выше собственного мнения, что именно и есть радикальное отрицание авторитета. Одно лишь помышление о приписании себе [или кому-либо] такого авторитета кем бы то ни было над совестью и верою других (заметьте, мы все время говорим о вере и совести, т. е. о мiре безконечном, а не о земном конечном мiре, который один лишь является надлежащею почвою для всякого авторитета) является поэтому радикальным отказом от Церкви Христовой, пропастью отрицания и себялюбия [для другого лица - пропастью идолопоклонства пред каким-то человеком]...” В вопросах совести и веры любовь и авторитет суть два противоположных, исключающих друг друга в Церкви понятия. Между этими началами невозможны никакие компромиссы.»

«Поэтому наша православная вера не на авторитете зиждется, а на смирении и любви. Без смиренной любви нельзя участвовать в Церкви Соборной, ибо без любви нельзя даже веровать в нее... Церковь же Соборная есть объект веры нашей. Мы говорим не так: "верую ... Церкви, т.е. верую в то, что Церковь говорит". Нет. Мы говорим: "верую во единую, Святую, соборную и апостольскую Церковь"... в нее, в самое ее собственное существование мы веруем, потому что оно разумом нашим не постигается, а является откровением Божественного Разума на земле. И в этом Разуме (Он же Дух Святый, Дух Истины) мы участвуем только посредством любви (изливаемой в сердца живых членов Церкви Духом Святым - Рим. 5,5).»

Обращаем внимание, мы веруем в апостольскую Церковь, а не в патриаршую или епископскую, ибо епископ по своей хиротонии и своему служению должен быть апостолом Веры, но, к сожалению, крайне редко, особенно ныне, Священнослужители полноценно и добросовестно выполняют свои обязанности апостолов. Потому-то в Символе Веры и говорится о единой и апостольской Церкви. А удерживать Церковь единой и апостольской дана сила и благодать Духа Святого только Царю-Богопомазаннику. И неслучайно вселенские соборы, которые и сделали земную Церковь единой, соборной и апостольской, стали проводиться только после того, как Господь даровал для земной Церкви Своей Царя семени Давида – Императора Константина Великого.

Итак, Церковь Христова является по сущности своей союзом взаимной любви, и непогрешимость, повторяем точнее, и принадлежит одному только союзу взаимной любви (Кол. 2,2-3). И это прямо значит, что познание истины отнимается у всякого, который себя из этого союза исключает, т.е. ставит себя (или какого другого человека) выше союза взаимной любви, навязывая свое (или этого другого человека) мнение, на основании собственного (или какого другого человеческого) авторитета, всем другим. «Познание истины отнимается у всякого, который совершает такое Святотатство.

Если его совершает одно отдельное лицо, тогда познание истины отнимается у этого лица, и если его совершает собрание лиц, тогда познание истины отнимается у этого собрания, каким бы титулом себя собрание это ни украшало, хотя бы и титулом Вселенского Собора». Тем более, если у этого собрания титул всего: "Архиерейский юбилейный (или не юбилейный) собор" Церкви, у которой отсутствует ее земной глава Царь - Христос Господень! Это так потому, «что истинный Вселенский Собор - это такое собрание, которое свидетельствует о вере не от себя, а от Церкви. ...И не Собор важен, а важна соборность...

Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий заявляет, что комиссия по канонизации Святых не смогла обнаружить «ни одного нового источника, опираясь на который можно было бы поставить под сомнение сложившуюся в исторической науке традицию в целом отрицательного изображения царствования и личности Иоанна Грозного.» Но новых источников и не нужно, старых более чем достаточно, был бы у этого митрополита да и у членов комиссии, которую он возглавляет, страх Божий! Ведь придется, рано или поздно, отвечать пред Богом за свои деяния и слова! Да и традиции отрицательного отношения к Богопомазанникам не являются традициями православных христиан!

Современный историк О.Платонов объясняет причину неудачных поисков тем, что не там искали. Он отмечает: «Намерено отказываясь от работы с архивными документами, церковные либералы предпочли делать свои выводы на основе фальсифицированных источников, созданных врагами Церкви и Православия… Предпочтение современными церковными либералами "источников" антиправославных и антимонархических выдают их идеологическую направленность. …В либеральном духе считая, что Православие может существовать и без Монархии, митр. Ювеналий, таким образом, осуждает православную доктрину Св. Императора Юстиниана Великого о гармонических отношениях между священством и царством и, конечно, учение о монархии Святых митрополита Филарета и Иоанна Кронштадтского, говоривших своим чадам: “Демократия в аду, а на небе царство”.»

11. Надо любить Святых

Духоносный старец наших дней отец Николай (Гурьянов) напоминал, что дух антихристов и дух его предтеч может быть сокрушен лишь Благодатию Царской Власти, Богом дарованной Своему народу и Своей земной Церкви; а потому Царская Власть является единственно законной и Им Самим утвержденной. «Он указывал на диавольские сети, заброшенные ныне в церковную ограду – непризнание и неприятие Царской Власти», отвержение почитания духовного подвига, совершенного всеми законными Русскими Царями, Императорами и правящими Императрицами. «Россия – последняя на земле хранительница Православной Веры и Самодержавия, вот и поднялся враг против нее, против Церкви Христовой, против русского народа – Богоносца.

“Кознями диавольскими” называл старец восстание против почитания Царя. Когда услышал о том, что даже в церковных кругах и журналах ("Благодатный огонь") появился термин "царебожие" – это слово, которым бичуют любящих и почитающих Царя и Царскую Власть, батюшка Николай возмутился духом и сказал: “Вот-вот! Им, с такими гордыми мыслями, ни Бога, ни Царя не надо! Это врагу тошно слышать и о Боге, и о Царе, он и настраивает гнать и Господа, и все Царское… Это уже было, во время красной революции… Как грешат они говоря - "царебожие, имябожие"… Это похоже на то, как боролись с иконами иконоборцы… Видите, и сейчас Царское хотят разрушить. Напишешь “Царский” – уничтожат!”»

Благодатный старец Николай неустанно говорил: “Не будет Царя, не будет России! Осознать должна Россия, что без Бога – ни до порога, без Царя – как без Отца”». (Старец Николай – Царский Архиерей. Стр. 160), (выделено и подчеркнуто мною).

Но церковные либералы ничего не желают осознавать, а потому им «тошно слышать и о Боге, и о Царе». И хотя они о Боге могут даже долго рассуждать, но на деле они молятся другому богу, тому богу, который повелевает законную Царскую Власть принижать, а поповский духовный беспредел превозносить. Именно этот бог повелевает им на всех богослужениях молится за "Великого Господина и Отца" своего (так они величают лицемерно правящего епископа города Москвы, вместо того, чтобы молится по многовековым текстам за Богопомазанника).

Всем кривоверам не нужна монархия. А нынешней церковной верхушке не нужен глава земной воинствующей Церкви так же, как и две тысячи лет назад еврейскому синедриону не нужен был Царь. Ветхозаветные первоСвященники [apxiepee (Iоан. 11,47)] и старейшины [старцы (Мф. 26,47; Мк. 14,43; Лк. 22,52)] «не желали быть под властью Царя», «ибо они желали быть без Царя», так же как и нынешние apxiepeи и старцы. Блаженный Феофилакт озвучивает учение Церкви: кто желает быть без Царя (без Царя в своем внутреннем царстве, без семейного Царя (отца-мужа), без Царя в отечестве, без Царя-Богопомазанника), тот не желает быть под властью Царя Небесного.

Две тысячи лет назад нежелание ветхозаветного духовенства возвращать украденную Царскую Власть, а потому и отвержение ими Царя, привело Христа Господа на Крест. Ныне же, благодаря искупительной, Христу Иисусу в уподобление, жертве Святого Царя Николая Второго, не грядущий Царь-победитель будет убит властолюбивыми apxiepeями, а они сами будут истреблены верными слугами Царя и Бога!

Итак, “Царь грядет!” – грозно предупреждает всех врагов Веры, Царя и Отечества, а верных укрепляет, духоносный старец Николай Псковоезерский. Помните еще Иисус Христос говорил о страшной участи неверных рабов Своих, тех, кто неверен своим законным Царям-господам: негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! (Мф. 25,30).

Праведный старец Николай Псковоезерский «был истинным Царским Архиереем, чуждым всегда всякой политики, Святитель-молитвенник, следующий догмату Православной Церкви о том, что «при короновании на Царство [народа Божьего] православных Царей совершается помазание их как высшая ступень таинства Церкви, которое, как и любое таинство, имеет догматическую силу». Старец, воспринявший Святоотеческие традиции и не уклонявшийся от православных догматов, рассматривал возведение на Царство Царя как рукоположение в церковный чин. Один из основных законов Российской Империи прямо гласит: «Император именуется Главою Церкви как верховный защитник и хранитель догматов Православной Веры».

Царь является не только симфоническим мирским Архиереем, но и единственным епископом внешних дел Вселенской Церкви. Согласно 104 правилу Карфагенского собора, каждый «праведный Царь имеет Святительский чин». [Именно Царь народа Божьего пишется с большой буквы и имеет Святительский чин. С XVI века таковым народом является русский народ.]

Поэтому в присутствии батюшки Николая невозможно было мыслить иначе о Царской Власти, чем как учит Церковь. Любое небрежение к Святому Царскому званию вызывало глубокое переживание батюшки. Он не позволял говорить дерзостно о любом Царе, поскольку это была хула на Помазанника Божия. Все резкие, не говоря уже об оскорбительных, слова о Царе-великомученике Иоанне Грозном», Императорах Петре Великом и Павле Петровиче, Святом Царе-искупителе Николае и других Государях, «вызывали в батюшке праведный гнев. Он строго говорил, что лично он “не дерзает осудить ни одного Царя, поскольку Они – Помазанники Божии. Это – великий грех”.» (Старец Николай – Царский Архиерей. Стр. 82-83).

«“Царь-батюшка – Помазанник Божий. При венчании на Царство Ему дается в руки скипетр и держава. [Скипетр – это образ жезла железного (Откр. 19,15)], а держава – образ Державы Небесной, Которая в Пречистых Дланях у Спасителя мира. Тот, кто со Христом, тот и с Царем!”» «“Кто любит Царя и Россию, тот любит Бога”. [Потому-то работают в ущерб России или бегут из нее за длинным рублем только те, кто не любит Бога.] “Если человек не любит Царя и Россию, он никогда искренно не полюбит Бога. Это будет лукавая ложь”.» (Старец Николай – Царский Архиерей. Стр. 115).

Вы вдумайтесь в слова этого духоноснейшего старца наших апостасийных дней! Они однозначно указывают печальную перспективу огромнейшей массы "православных" христиан, которые и в церковь каждое воскресение ходят, но молятся не о Царе, имя которого пока только Господь знает, а о "Великом Господине и Отце" своем патриархе; которые не только не любят русских Царей, но повторяют за жидами ложь и хулу на них; которые безуспешно борются со своими нравственными грехами и прегрешениями, которые Господь обещает убелить как снег и как волну (Ис. 1,18), а о правой вере (а значит о любви к Богопомазанникам и молитве о них) и знать не хотят.

Но каждый год в первый день Великого Поста звучит предупреждение: если же отречетесь от Меня и от правой веры и будете упорствовать (а повредить все многовековые богослужебные тексты: вместо молитв о Богопомазаннике поместить молитвы о жидомасонском Временном правительстве (ныне – о правящем Архиереи Москвы), издал указ св… синод 6 марта 1917 года), то меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят (Ис. 1,20).

«Он не разрешал слушать и читать ложь о Святых Царях и вообще о людях, поскольку это ведет к помрачению ума. Любая ложь ведет к этому. [Мы видим, почему бесы внушают простакам, что, чтобы сделать какой-то вывод о чем-либо или о ком-либо, необходимо изучить весь спектр мнений об изучаемом объекте.] “Когда человек верит лжи, в его душе нарушается божественная гармония, - говорил батюшка, - ослабевают божественные струны и охладевает любовь к Богу, душа мутнеет и в ней легко поселяется мрачный враг. Мутнеет око души, и она не видит истины”. Вот почему так злословят многие Святого Царя Иоанна Грозного. Из-за нечистоты сердец… Так объяснял батюшка…» (Старец Николай – Царский Архиерей. Стр. 83).

Старец Николай ответил в свете учения Церкви Христа вопрошающим людям, которых смутили неправославными действиями церковных деятелей. “Бога благодарить и сказать: прости их, Господи! – сказал батюшка. - Здесь, в почитании этих Святых, нет никакого греха и никакой ереси, это они, не подумав, говорят так, нервничают [из-за приближения времени воцарения Царя-победителя и своего низложения]. А раскола никакого нет! Раскола из-за Святых нет, никогда не было и не будет! Это все пустое, врагом навеваемое неприятие. Надо мягко объяснять, что мы любим и ценим этих подвижников Христовых, и такое почитание Церковию разрешено и даже одобряется, даже награда от Господа нам за это будет. Мы веруем в их Святость, и Церковь разрешает им и акафисты петь, и службы, и иконы писать, потому что в этом выражена духовная любовь к угодникам Божиим.

Так всегда было в Православии… Эта истина хранится в Священном и Святом Писании… Вот вы посмотрите, что надписано на иконе из Грановитой палаты Московского Кремля над главой Царя Иоанна: “Благоверный и Христолюбивый, Богом Венчанный Великий Государь Царь и Великий Князь Иоанн Васильевич, всея Великия России, многих государств Государь и Самодержец”… Это Церковь о Нем так писала… А кто не желает, пусть не молится им, но не ругает, и – сохрани Бог! – пусть не хулят: это великий грех [за который меч пожрет их: ибо уста Господни говорят (Ис. 1,20)]. А мы будем молиться, чтобы Господь всех нас соединил в понимании. А вы не переживайте, пусть вас ругают, бранят, оскорбляют, не отступайте от Истины, трудитесь. Только все делайте по Евангелию, с терпением, храните евангельскую истину. Надо обо всем писать и говорить, только с любовию». (Старец Николай – Царский Архиерей. Стр. 89-91).

В другой раз сказал Святой Николай Псковоезерский: “А как тяжело будет тем, кто бранит Святых! Вот призовет Господь душу такого человека, будет она подниматься на Суд Божий, а там – Царь Иоанн – во Святых! Заскорбит душа, заплачет! А как исправить? Вот ведь как надо жить духовно осторожно и никого не судить. Бог управляет миром, а у Него нет неправды; правда человеческая бывает греховна…” (Старец Николай – Царский Архиерей. Стр. 91).

«Батюшка Николай всегда говорил, что велик грех осуждения Помазанников Божиих, поскольку это грех против Господа: Царская Власть утверждена на земле Самим Господом. Осуждающие Царей испытывают долготерпение Божие, и это в Очах Его – тоже великий грех. “За это может быть страшное наказание Божее Церкви”, - говорил батюшка. Старец напоминал, что почитание Царя и Царской Власти – это Евангельская заповедь, которая дана всем христианам, и грешно ее нарушать.

Мы спрашивали Благоверного старца, как поступать церковным людям, когда идет поношение светлой памяти Царей, особенно сейчас, Благоверного Первого Помазанника Божия Русского Царя Иоанна Грозного. Батюшка отвечал: “Надо сразу, как услышите или прочтете, перекреститься и помолиться о согрешивших, просить Господа, чтобы Он их простил за осуждение Помазанника, Святого Царя. А неправду и ложь, которую сочиняют на Него, ни читать, ни слушать не надо, чтобы самим не повредиться. Праведников же подобает твердо защищать, и ложь на них – обличать. Надо любить Святых”.» (Старец Николай – Царский Архиерей. Стр. 194-195), (выделено и подчеркнуто составителем Р.С.).

Следует понимать, что обличение лжи и кривоверия это Святая обязанность православных христиан, даже если лгуном и кривовером является епископ. Следует различать такие понятия как ‘обличение’ и ‘осуждение’. Осуждение является грехом, ибо осуждающий превозносится над осуждаемым, а обличение является духовным подвигом, ибо обличающий превозносит Истину над ложью, добродетель над грехом, верность Христу над изменой Ему! Служители сатаны, естественно, стремятся смешивать и путать эти понятия и то, что является осуждением и даже клеветой, называют обличением, а то, что является обличением, особенно если это касается Священников-изменников, называют осуждением и клеветой.

«Батюшка говорил, что клевета, от которой страдали многие Святые, страшно тяжелое испытание (он имел в виду, в данном случае, Царя Иоанна). Клевета – дело безумное, и человеку, ставшему ее жертвой, нелегко, а иногда и невозможно, оправдаться. [Для клеветника оправдаться невозможно пред Богом, а для оклеветанного – пред духовноповрежденными человеками.]

Батюшка еще говорил, что Святому Царю Иоанну не нужно было оправдываться, ибо совесть Его была пред Богом и Церковию чиста: Он хранил Господом врученное Царство и Церковь от врагов и ереси жидовствующих, Он был Первовенчанным Царем, собравшим воедино Святую Русь», ибо народ Божий должен служить Богу, живя в едином Царстве под Само- и Единодержавной рукой Богопомазанника. «Уместно будет еще раз вспомнить слова великого старца Николая: “Если услышите, что кто-то хулит Царя Иоанна, сразу попросите Господа, чтобы Он простил этого человека. Страшное наказание ему может быть! Он ведь может умереть без покаяния! Сохрани Бог от этого!”»

Пелагия Рязанская говорила: «великое множество духовенства приняли страшные мучения и, несмотря на мученическую кончину, отправились в ад!» За хулу на Богопомазанника, а это хула на Духа Святого (одиннадцатое анафематствование), они попадали под анафему, а грех хулы на Духа Святого не может быть уврачеван мучениями, прежде должно быть покаяние в этом грехе, а уж потом, если Господь попустит, отработка грешником этого греха против Бога может осуществляться через мучения, болезни...

В октябре 1553 года Государь Иоанн Васильевич посетил Ростовский Богоявленский Авраамиев монастырь. Этому монастырю еще прежде (Царь посещал его три раза — в 1545, 1553-и в 1571 годах) Иоанн Васильевич пожаловал денежное подаяние на устройство каменного главного храма во имя Богоявления Господня. Храм был освящен 2 октября 1553 года в присутствии Государя. В монастырских записях при этом замечено: “Грозный Царь, по совершении церковного торжества, в знамение упования своего на высшую помощь при одолении врагов, взял жезл, хранившийся в монастыре от времен преподобного Авраамия”. (Описание Ростовского Богоявленского Авраамиева мужского второклассного монастыря, составленное архимандритом Иустином. — Ярославль, 1862. — с. 23), (выделено и подчеркнуто составителем Р.С.).

Что же это был за жезл, привлекший внимание самого Царя?

Город Ростов еще в XI—XII веке оставался городом воинствующих язычников. Первый епископ Ростова, Феодор, грек по происхождению, привел ко Христу многих ростовцев и построил в городе храм в честь ПреСвятой Богородицы, но, не стерпев гонений от поганых, “бежа во греки паки”. То же случилось и с его приемником — епископом Иларионом. Третий Ростовский епископ, Леонтий, принял мученическую кончину от язычников. Его сменил Св. Исаия, крестивший всю Ростовскую область кроме “Чудского конца” в Ростове.

Здесь, в “Чудском конце” окопались идолопоклонники, превратив это место в цитадель язычества. Их знаменем стал древний идол Велеса — “скотьего бога”. По словам летописи, в этом идоле “сосредоточились вся сила и все обольщение демонское; живший в истукане злой дух не только своих служителей, но позднее и не твердых в вере христиан, пугал различными страшными призраками, так что опасно было и проходить тем путем”.

Именно Святому преподобному Авраамию было суждено Богом сокрушить идола и повергнуть силу бесовскую. Он принял иночество в молодых летах в Валаамовом монастыре. “По высшему внушению поселился он на берегу озера Неро, невдалеке от Ростова, в жалкой хижине, построенной своими руками. Равноапостольная жизнь Св. Авраамия доставила ему Божественную благодать исцелять расслабленных и недужных, слава старца росла”. (Гр. М.В. Толстой. Книга, глаголемая описания о Российских Святых. — М., 1887, с. 97). Но “Чудский конец” все еще поклонялся своему идолу, о чем Святой Авраамий очень сокрушался и скорбел. После долгих размышлений он решил, что единственный способ заставить язычников отказаться от поклонения своему идолу — уничтожить сам истукан.

Св. Авраамий стал молить Господа помочь ему в таком трудном деле, и молитва его была услышана. Однажды преподобный, сидя у своей хижины, увидел идущего к нему чудного старца, который сказал, что Господь исполнит желание Св. Авраамия и сокрушит идола, если Авраамий совершит путешествие в Цареград и помолится там иконе Иоанна Богослова. Пообещав, что Господь сократит его путь, старец покинул Св. Авраамия, а тот немедленно отправился в дорогу.

По слову чудного старца, Св. Авраамий успел пройти всего лишь три версты от Ростова и встретил человека “зело благолепно суща, имеюща в руце трость”. Пораженный его видом, Св. Авраамий невольно пал к его ногам и на вопрос: “Куда он идет”, — поведал о цели своего путешествия. Величественный незнакомец подал ему трость и сказал: “Возвратись обратно к месту твоему; безбоязненно подойди к идолу Велесу; тростью этою и именем Иоанна Богослова свергни его; рассыплется истукан в прах, и обратятся люди неверные к Христу!” С этими словами странник стал невидим.

Св. Авраамий вернулся в Ростов и, подойдя к капищу, в присутствии множества народа именем Господа Иисуса Христа и повелением Иоанна Богослова сокрушил идола Велеса. Пораженные язычники в большом числе приняли христианство.

Преподобный Авраамий немедленно сообщил обо всем ростовскому епископу Исаии и испросил у него благословение на строительство двух храмов: одного — на месте явления ему Св. апостола Иоанна Богослова, а другого — на месте сокрушенного идола. Здесь была построена церковь Богоявления Господня, ставшая началом Богоявленского монастыря. (Титов А.А. Ростовский Богоявленский Авраамиев мужской монастырь, Ярославской епархии. — Сергиев Посад, 1894, с. 8-10).

Таким образом, посох Святого преподобного Авраамия, который стал жезлом Грозного для врагов России Царя, был послан на Русскую землю Самим Господом через Его любимого ученика, Иоанна Богослова.

Государь Иоанн Васильевич есть прообраз последнего Русского Православного Царя апокалиптических времен, грядущего очистить Святую Русь, выгрызть на ней измену и вымести с нее предателей, оградить ее от антихриста. Всякому православному ясно, что все враги Святого Царя Иоанна Васильевича, как и всех законных Царей, есть слуги антихриста и враги Христа! И потому значение посоха, полученного из рук самого Иоанна Богослова, автора Апокалипсиса, трудно переоценить. Становится понятна и ненависть к посоху (предмету неодушевленному!) врагов Царя и Святой Руси, и то, почему так дорожил им Царь.

Дорого достался Государю посох преподобного Авраамия. Когда Царь отправился в 1553 году на богомолье (а он планировал посетить не только Ростов, но и Кириллов монастырь в благодарность за исцеление от тяжелой болезни), враги всячески старались ему помешать. Курбский говорил Царю, что сам Святой Максим Грек предрек через него (хотя прп. Максим только что лично разговаривал с Царем) Государю гибель царевича Дмитрия (Царского первенца), если Иоанн не повернет обратно в Москву. Царь не оборотился с пути. И на одном из привалов кормилица, поднимаясь в струг, уронила полуторагодовалого младенца в реку... Беспредельна злоба злых духов.

И все же мы еще увидим посох Грозного Царя в руках Государя Святой Руси!

P.S. Точная копия посоха преподобного Авраамия находится у духовника православно-патриотической общины «Царь Иоанн».

Скачать статью в формате Word: kleveta-na-carya-ioanna-groznogo.doc [1,49 Mb] (cкачиваний: 961)

17 марта 2024 Просмотров: 26 208