Нашлось объяснение внезапному пересмотру прогноза социально-экономического развития до 2030 года, в котором вместо повышения уровня жизни в РФ теперь значатся резкое торможение экономики и пересмотр ожиданий по инвестициям. Из-за накопленного гигантского бюджетного разрыва между стоимостью всех будущих расходов (в первую очередь – социальных) и доходов бюджета, правительству может быть выгоден кризис. Плачевное состояние экономики означает более низкую продолжительность жизни населения, что сокращает расходы на пенсии и здравоохранение. Кроме того, расходы, фиксированные в процентах ВВП, почти не растут, если почти не растет и ВВП. При этом торможение роста экономики не означает сокращение нефтегазовых доходов, которыми оплачивается большая часть социальных обязательств. Потому тяжелые времена для экономики и населения страны имеют следствием более благоприятные бюджетные условия.

Эти выкладки были сформулированы газетой «Ведомости» на основании исследования, проведенного специалистами Академии народного хозяйства и госслужбы, Национального бюро экономического анализа США (NBER) и сотрудниками Минфина РФ.

По данным этих исследований, за низким госдолгом России и превосходящими его финансовыми резервами скрывается огромный бюджетный разрыв. Накопленная разница между текущей стоимостью всех будущих расходов и доходов бюджета – 890 триллионов рублей, или примерно 15 годовых ВВП в ценах 2013 года.

Половина необеспеченных обязательств приходится на распределительную пенсионную систему. Вторая половина обусловлена демографией.

Ликвидация бюджетного разрыва требует ежегодного ужесточения бюджетной политики на 8,4% ВВП (по ценам 2013 года это около 5 триллионов рублей). Это очень большой разрыв даже в сравнении с развитыми странами, он эквивалентен либо немедленному и постоянному повышению всех федеральных налогов на 29%, либо регулярному сокращению расходов на 22,4%, либо комбинации этих двух мер. Это базовый вариант расчетов, сделанных на основе прогнозов Минэкономразвития и Росстата.

Для США бюджетный разрыв за 2012 год вырос с $211 трлн до $222 трлн и требует ежегодного ужесточения бюджетной политики на 10% ВВП. Почти в таком же положении Греция, Великобритания, Япония; вполовину меньше – бюджетный разрыв у Германии и Италии, а у Канады, Австралии и Новой Зеландии он близок к нулю. Чили и Норвегия также стали тщательно следить за долгосрочными обязательствами: создали фонды для будущих поколений, где аккумулируется часть сырьевых доходов (от нефти – в Норвегии и от меди – в Чили).

Масштаб бюджетного разрыва не совпадает с официальными данными по госдолгу из-за манипуляций с терминами. Например, взносы в систему соцстрахования могут называться налогами или бюджетными займами, а социальные выплаты – трансфертом или возвратом основной суммы с процентами. «В сущности, эти понятия лингвистические и ничего не говорят о финансовой политике страны», пояснил соавтор исследования, профессор Бостонского университета, сотрудник Национального бюро экономического анализа США (NBER) Лоуренс Котликофф – один из создателей «межпоколенческого бухучета» – метода анализа нагрузки на государственный бюджет в долгосрочном периоде с учетом демографических изменений.

Данный подход широко используется в мире, говорит замдиректора департамента Минфина Елена Лебединская, он основывается на инерционном прогнозе и его основная ценность – он показывает области, где требуются наиболее серьезные решения, узкие места бюджетной системы в долгосрочной перспективе.

Расчеты, предписывающие немедленное и постоянное повышение налогов на 29%, либо сокращение почти на четверть бюджетных расходов, основываются на базовом прогнозе. В оптимистичном (для темпов роста экономики) варианте, если ВВП будет расти боле высокими темпами, а выход на пенсию работоспособного населения будет компенсироваться притоком молодых работников или повышением пенсионного возраста, бюджетный разрыв получится максимальным. С 2023 года он составит 11% ВВП против 9% по базовому и 6% по пессимистичному варианту.

Это обусловлено тем, что экономический рост и повышение уровня жизни неизбежно сопровождаются повышенными бюджетными расходами. А в условиях стагнации или падения темпов роста экономики сокращается численность населения, на которое приходится основные расходы (на пенсионеров и детей приходится большая часть расходов на социальные мероприятия и здравоохранение). При этом не снижаются нефтегазовые доходы, из которых оплачиваются социальные обязательства.

Этой механикой может объясняться в частности, корректировка МЭРТ социально-экономического прогноза до 2030 года. Ранее прогноз МЭРТ предполагал существенное повышение уровня жизни в ближайшие 20 лет и значительный рост ВВП. Теперь же в прогнозах значится резкое торможение экономики, хотя оценка внешних условий практически не изменилась.

Напомним, по обновленному прогнозу к 2030 году Россия останется страной с доминирующим нефтегазовым сектором, плохими дорогами, низким уровнем медицины, высокими региональными различиями в уровне жизни, оттоком капитала и профицитом бюджета.

Социальная дифференциация по доходам усилится: доля среднего класса к 2030 году составит треть, а не половину. Указ президента о повышении зарплат бюджетникам выполнить удастся, но темпы будут медленнее. Медленнее будут расти и пенсии. Средний темп роста доходов в целом снижен почти в 1,5 раза – с 4,4 до 3 процентов против ожидаемого в ближайшие годы уровне инфляции примерно в 6%.

NR2.ru: https://www.nr2.ru/economy/469751.html

12 ноября 2013 Просмотров: 3 823