Наставления старца Сампсона помогают верующей душе глубже прочувствовать разницу между Православием и иными вероисповеданиями. Причем, не только в догматическом, но и в нравственном смысле. Этим свидетельствам в пользу Православия, прозвучавшим из уст батюшки, «несть числа». Приводим лишь некоторые из них, для укрепления православных в вере и истине.

«… Надо не забывать: русская мать, она одарена Богом особыми дарами любви к своему ребенку. Потому что русское сердце особенно устроено, потому что воспитано оно на православной вере. Православная вера воспитала именно русское сердце: такую глубокую веру, связанную с человеческой любовью или с верой, в отношении к Богу. И вот, это единственная национальность, которая умеет так любить, так ярко и глубоко, как русская душа.

Католическая церковь не дала такого воспитания. Там все связанно непременно с животными чувствами, с чувственностью. А вот посмотрите, как англичанка любит свое дитя, как она безпощадно бьет, как без конца наказывает! И вот эта суровость, она уже вселяется в ребенка.

А отношение к Богу формальное, только формальное, нет такой веры - Православной веры, как мы исповедуем Бога: Вездесущего, Всевидящего и Всеведящего. Когда мать с детских лет объяснит и внушит, и будет внушать постоянно Бога Вездесущего, Всевидящего и Всеведящего, - будет боязнь греха, потому что это - обидеть, оскорбить Господа Бога, в этом заключается вся система воспитания материнской любви. Вот почему такой ребенок не посмеет убить муху, а не то, что мышь. Самое страшное быть неверующим. Такой безсилен вообще... » (том1, стр. 237)

«… Боязнь оскорбить Его [Бога] – это и есть любовь. Почему люди убегали в пустыни, запирались в затворы, были юродивы Христа ради? – Это была ненависть к себе, что дало только христианство, только преподобничество. И нигде вне Православия такой любви нет! Посмотрите в других христианских вероисповеданиях, такой любви нигде не было! А с тех пор, как западная церковь предана анафеме, у них этой формы любви не бывает. В католических монастырях, если форма любви есть к Богу, то только ложная. Они любуются своей мнимой любовью к Богу, умиляются и плачут, восторгаются. Это католическая, языческая, не Христова любовь.

- У католиков чувственная любовь?

- Да. И деятельная любовь: открывать школы, заниматься с детьми, быть братом милосердия. А духом они этого не знают. А между прочим, их воззрение на любовь к Богу и к ближнему, больному, с которым монахи и монахини занимаются, сестры милосердия, - это противоречит очень психологии, чистоте о Господе. Там всегда будет оттенок человечности или нецеломудрия, что в Западной Церкви очень развито. Причем в Западной Церкви очень развиты содомские грехи, которые они не считают за грехи. А это сплошное поругание христианства.

- А как же они оправдывают себя в этом?

- Они даже не считают долгом молиться о них, в них каяться. Противоестественные грехи они считают естественными, человеческими, не требующими покаяния. Значит, у них настолько засорена чистота совести, что они мнят, что служат Богу. И когда об этом мы говорим с западными вероисповеданиями, они крайне удивлены нашему аскетическому воззрению, они называют нас фанатиками. А между прочим, в этом никакого фанатизма нет, а это чистейшая заповедь Господа о любви и целомудрии: «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят»

- Батюшка, а что нельзя достичь чистоты этим людям?

- Нет, достичь можно. Только они должны понять, что это – есть отхождение от любви к Богу, от заповедей Его. Но я имею в виду все формы нечистоты содомской, которая очень развита в католической церкви.

- Вы сказали о милосердии, о медицинских работниках…

- Да. Там (у католиков) как раз очень неверно понимается, что очень строго надо блюсти свое тайное сердце. Я не хотел бы подробно об этом говорить, это очень неприятная тема. Тема нецеломудрия. Но кто знает нехристианское материнство и нехристианское отношение к ребенку, тот может себе представить, как можно уклониться от чистоты к Богу. И как надо оберегать себя в монашестве, в заботах, скажем, о детях, где может проявляться очень тонко нецеломудрие, нечистота, которая бывает незаметна и остается не оплаканной, и развивается в чувственное состояние, животное чувственное состояное, характерное языческому миру и католичеству. А нам, православным, это никак невозможно. Мы терпеть этого можем и тут же понимаем, что мы увлекаемся демоном, который нас отвлек от Христа…» (том1, стр. 314-316)

«Если девушка говорит непристойные вещи вслух, то она не христианка. Вот девичья стыдливость – целомудрие. Степень стыдливости есть степень целомудрия. Она влагается в нас таинством Крещения, от Духа Святаго, через Миропомазание. И хотя среда будет самая грубая, т. е. атеистическая и языческая, Таинством Крещения вкладывается это чувство целомудрия и чистоты… Это дар Духа Святаго от Святаго Крещения.

Почему язычники и атеисты, и особенно жиды не знают закона целомудрия, закона чистоты и протестуют против всех проявлений смирения? - через настойчивое упрямство и самоцен, самоуверенность в себе, т.е. через веточки гордости. Поэтому молитва Господня, молитва, которой нас научил Сам Господь, она является основной канвой Его закона, а продолжение и пояснение молитвы Господней – это Заповеди Блаженств, по которым мы будем судимы. С нас не спросится тогда: посты соблюдал или нет, лампадочку заправлял или нет, целовал иконы или нет, - там, на Суде не спросят. Там спросят только по заповедям Блаженств.» (том1, стр.338)

«О законах любви, о добродетелях… Да, как протестанты надеются на свои «колышки». Когда отнимешь эти «колышки» - тогда они впадают в ужасное состояние отчаяния и ужасно гневаются. Это протестанты, не англичане. Англичане смотрят все-таки более православно. У протестантов – расчет. Доброе дело делать – как обязательный закон, написанный вынужденным христианством, а не как потребность. Что бы Святые Отцы, Преподобные Отцы сказали, если бы им сказать: «Отче, делай доброе, потому что тебе это зачтется»? Они бы рассмеялись. Они бы сказали: «Ты говоришь от сатаны». Сатана рассчитывает на эти «колышки», записанные здесь вот, на обоях или на дверях. Протестанты делают так: доброе дело у них не как потребность, а как долг, как обязанность. Поэтому и любовь бывает у них только по заказу, по расчету. Ну, а на смирение они смотрят так: смирение – это слабость, неуважение к самому себе.

Смирение православного человека – богатство. И первое, естественное выражение любви к Богу. Без смирения любви к Богу быть не может. Этим характеризуется учение, именно православное учение любви к Богу. «Блажени нищие духом…» Замечательная вещь! Полное осознание своей худости, своего непотребства, своей слабости, своего ничтожества, своего убожества, своего недостоинства, своего безсилия – без Благодати. Это нищета духа!

А они говорят: «Нищие духом…» Мы, говорят, испрашиваем помощь Божию, поэтому это и есть нищета духа…» Ничего подобного! Нищета духа – это носить в себе сознание своего непотребства, своего недостоинства, безсилия, ограниченности и слабости без действия Благодати.

Любовь к человеку без смирения тоже немыслима. Немыслима! Если любовь к Богу без смирения невозможна, то любовь к человеку тоже немыслима, чтобы была любовь здоровая, Христова, православная. Всякое проявление гордыни и самости, ломающее смирение, ломает настоящую любовь Христову к человеку и как раз определяет именно любовь к себе. Смирение любить себя не может, считая себя последним из последних, глупейшим из глупых. И так везде и во всем!…» (том1, стр. 362-363)

«Дело было так. Вызвали священника к умирающему старичку-крестьянину. Он его поисповедовал, причастил, и не прошло и двух часов – наш крестьянин скончался. Его сродники омыли, положили на стол, пошли за гробом. Возвращаются, старик сидит на своей койке и смотрит на них: «Позовите мне священника, у меня есть грех, который я забыл сказать. Меня Господь вернул в тело, чтобы в этом грехе я покаялся!» Бегут за священником. «Батюшка, Господь меня вернул в тело, я забыл сказать грех. Когда я вышел из тела, меня повели, и со мной шел светлый такой диакон. Меня повели на поклонение к Господу Богу, и я услышал глас: «Зачем вы его привели, верните его обратно, он не покаялся в одном грехе!» Я проснулся, вижу: лежу на столе; слез со стола и сел на койку. Вот, батюшка, слушайте… Уходите все, я буду каяться!»

Все ушли, заперли дверь. «Вот такой-то грех я забыл сказать…» Батюшка прочел разрешительную молитву, крестьянин истово перекрестился и лег: «Ну, теперь я засну», - и испустил дух.

Вы понимаете, какое благочестие, да? Какая вера, да? Какая простота, и какая сила Православия! Попробует пусть англичанин или немец так умереть! Не будет этого! Не бывает! Только православный! Обыкновенный деревенский старичок, еле-еле грамотный. А этот диакон, как он сказал, - это, конечно, Ангел-Хранитель. А о демонах он ничего не сказал, видимо, они просто не были показаны. Он по простоте своей жил и спасался. Ради одного греха, который он забыл сказать, Господь вернул его на землю в тело, чтобы проповедовать нам, конечно, истину Православия. Как будто бы сказка, да?…» (том1, стр.409-410)

О Крещении: «Каждому из нас дана свободная добрая воля и неписаный закон сердца: любви к Богу и любви к людям. Это на скрижали сердца написано в день Крещения, таинства миропомазания. Вот святое миро как раз и печатает сердце. Чего у протестантов нет. У них есть крещение во Имя Отца, и Сына и Святаго Духа – обливание макушки головы. Они обливают только макушку головы, даже не лоб, чтобы не простудить.

Надо понимать вот что. Богочеловек вошел в Иордан и крестился от Иоанна в Иордане. Три раза, по всей вероятности, опустился с головой во Иордан и был крещен от Иоанна. Если Богочеловек был крещен, то нам тем более надо, да?…» (том1, стр. 416)

Эти авторитетные, для каждой православной, боголюбивой души, свидетельства великого старца земли русской об истинности Православия, являются, к великому сожалению, и укором нам, далеко отступившим и от православной догматики, и от нравственного закона Христова. А ведь нам – православным – сам Бог велел быть проповедниками истины, а не попирателями ее!…

Старче Сампсоне, моли Бога о нас, всепрегрешивших перед Богом! Аминь.

20 января 2011 Просмотров: 6 381