АРСЕН ПАВЛОВ. Игорь СтрелковМоё
знакомство с Арсеном Павловым ("Моторолой") произошло в Симферополе в
начале апреля 2014 года (точную дату уже не вспомню) в одном из
помещений штаба "1-го полка народного ополчения Крыма". Точно - после 6
апреля - занятия Донецкой областной администрации восставшими местными
активистами, когда решение о необходимости организации срочной помощи
русским людям Донбасса было уже принято и началась лихорадочная
подготовка отряда.
К тому времени наш симферопольский "отдельный
батальон специального назначения", базировавшийся в комплексе Крымского
военкомата, был уже разоружен и расформирован, а большая часть его
бойцов - разъехалась по домам. Оставшаяся группа (1-й взвод, командир -
"Ромашка") была перебазирована в один из маленьких санаториев в районе
Алушты и не превышала полутора десятка человек, что для запланированной
акции было, естественно, крайне недостаточно. Еще некоторое количество
не разъехавшихся бойцов оставалось в военкомате (большинству и ехать
было некуда - они были выходцы из "материковой" Украины, активисты
"антимайдана" и т .п.).
В этой ситуации я обратился к одному из командиров "1-го полка ополчения" - позже известного как "Балу" - с просьбой подобрать для формирующегося отряда наиболее боеспособных, надежных и дисциплинированных бойцов, в первую очередь - из числа граждан Украины. Со всеми предварительно отобранными проводилось собеседование мною и "Ромашкой". Выбрали около десятка (если не ошибаюсь - 8 или 9 человек). Среди них был и Арсен, который сразу произвел на меня превосходное впечатление. Мои предупреждения о том, что мы "идём в
никуда" и, возможно, нам придется вести партизанскую войну без тыла и
снабжения, он воспринял (в отличие от некоторых других) с нескрываемым
энтузиазмом - аж глаза заблестели. Выслушав его рассказ о военной
биографии (выяснилось, что в Веденском районе Чечни мы какое-то время
находились почти рядом - он служил в Двшне-Ведено в тоже самое время,
когда я сам находился в Ца-Ведено) и опросив по подробностям, убедился,
что передо мной опытный солдат-профессионал. И не просто профессионал, а
энтузиаст военного дела.
Такие люди мне уже много раз встречались и
всегда отмечались в лучшую сторону - они инициативны и находчивы, для
них война - естественная и желательная среда обитания. Проще говоря -
передо мной стоял и "тянулся" (как и положено хорошему солдату перед
старшим офицером) настоящий Воин, какие и составляют костяк любой
воюющей армии. В общем, из всех кандидатов, "Моторола" сразу вызвал у
меня наибольшую симпатию и доверие, о чем я не преминул сообщить
товарищам.
Дальше был переход через границу, занятие ОВД Славянска. Арсен был среди остальных бойцов и как-то я его не выделял. Четко запомнился случай во время разоружения колонны 25-й бригады в Краматорске. Мы вместе возвращались в Славянск на броне передовой БМД. Вокруг сидели наши товарищи (они все еще были в масках) и хмурые украинские десантники (на тот момент еще имевшие при себе личное оружие). Боец в маске рядом со мной вдруг начал стрелять из автомата в
воздух и я его "приструнил", потребовав немедленно прекратить стрельбу и
представиться. Это был "Моторола" - сняв маску и улыбаясь во весь рот
(что называется, "улыбка до ушей") говорил мне: "Поверь, Игорь, это
самый счастливый день в моей жизни", Повторил несколько раз.
Во время первой атаки на Славянск подразделений "национальной гвардии" 2 мая, "Моторола" со своим отделением прикрывал сформированный накануне расчет ПЗРК. Именно он снимал с маленькой камеры первые пуски ракет "Игла" по украинским боевым вертолетам и именно его ликующий крик (после поражения вертолета) слышали все, кто смотрел тот ролик. Боевая командирская карьера Арсена началась несколько дней спустя, после неудачного для нас и сопровождавшегося чувствительными потерями (не в смысле числа, а по причине гибели и ранений нескольких опытных бойцов, в том числе сменившего "Ромашку" "Медведя") боя у бензозаправки на перекрестке дорог в Семёновке, я приказал ему (как командиру только что сформированного взвода) "во что бы то ни стало" выбить с этой развилки украинский передвижной пост. Помню, как показывал Арсену карту, объясняя
важнейшее значение указанной развилки, обеспечивающей последний (после
захвата противником Карачуна и оборудования блок-поста "Стелла")
свободный путь снабжения нашего гарнизона. Взвод "Мотора" задачу
выполнил - "согнав" 2 БТРа "нацгвардии" с перекрестка и немедленно
начав на нем закрепляться. С этого момента и началась оборона Семёновки,
в которой Арсен Павлов и далее играл весьма серьезную роль.
Арсен почти не покидал позиций вплоть до самого оставления села - уже при отходе из Славянска. Как только у нас появились первые АГС и "Утесы", а потом - противотанковые ружья и самый первый ПТУР "Корнет", я назначил его командиром пулеметно-противотанкового взвода. Им он и оставался вплоть до моего ухода с поста командующего Ополчением. Из ярких воспоминаний того времени - "семёновский намаз". Наши силы в Семёновке, удержанию которой мы всегда придавали решающее значение, были, в общем, очень невелики. Особенно по началу. На май месяц они составляли от 40 (в начале обороны) до 200 (в конце месяца) бойцов при нескольких гранатометах, 2 АГС и "Утесах", 2 ПТУР (ракеты к которым оказались сплошь неисправные, что и показали бои 2-4 июня). Если
бы противник четко понимал, что ему противостоит не "спецназ", а всего
лишь несколько десятков плохо вооруженных и почти не имеющих боевого
опыта (за исключением нескольких командиров) местных ополченцев, то его
атаки на село вполне могли бы увенчаться успехом.
Однако все мы тогда
усиленно поддерживали миф о "русском спецназе", в который "Моторола"
вполне самостоятельно внес свой оригинальный вклад - распространением
слухов о 300 "чеченских спецназовцах в Семёновке". Для чего ежедневно и
регулярно прокручивал через звукоусилительную аппаратуру аудио-запись
мусульманского намаза. С воплями "Аллах акбар!" и т.д. И укро-военные,
надо сказать, поверили... По крайней мере, мне об этом позже писали и
говорили некоторые из них. А ведь за все время обороны в Славянске не
было НИ ОДНОГО чеченца.
При отражении атак на Семёновку 2-3 июня, взвод "Моторолы" действовал не слишком успешно... Но когда из 6 выпущенных ракет ПТУР в сторону противника полетели лишь 2 (да и те оказались "управляемыми" только в теории и в цель не попали), когда каждый второй выстрел к РПГ-7 или РПГ-26 не срабатывал - сложно было предъявлять к нему какие-либо претензии. А его бойцы-бронебойщики - "Север" и "Цыган" - стали первыми Георгиевскими Кавалерами Славянска (к сожалению, посмертно), сумев-таки остановить и повредить украинский танк огнем из своего ПТРС. Сам "Мотор" действовал, по обычаю, храбро. Помню,
не один раз он являлся ко мне и на доклад из Семёновки с осколками,
застрявшими в каске и в бронежилете.... Именно поэтому, во время
освящения знамени 1-го Добровольческого Славянского батальона, Арсену
было поручено нести штандарт из храма до штаба.
В середине июня, к началу боев под Ямполем, "Моторола" был назначен командиром только-только сформированной пулеметно-противотанковой роты. Получив приказ выдвинуться на помощь батальону "Прапора", он к ночи явился назад в единственном числе. Взятый с собой взвод он потерял, столкнувшись на дороге с украинскими БМП. Как выяснилось позже, взвод был только рассеян
и практически без потерь в людях и в вооружении вышел на новые позиции
на следующие сутки. Но Арсену эта неудача стоила "ротного". Потому, что
остальные взводы он даже не предупредил о своем убытии, кинувшись в бой
самолично. Решив, что ему пока рано командовать ротой, я оставил его в
прежней должности "взводного".
Второй раз, когда мне пришлось выражать Арсену порицание (а он уже был награжден Георгиевским Крестом), стали события начала июля - уже после выхода из Славянска. Отправленный на усиление в Снежное - в сводный батальон "Прапора", Арсен в ночной темноте за рулем БТРа на большой скорости буквально "влетел" в лесопосадку, прозевав "т-образный" перекресток. БТР-80 (которых у нас в Славянской бригаде на тот момент было меньше, чем пальцев на одной руке) вышел из строя надолго, а сам Арсен с переломами руки и ключицы, а также с сотрясением мозга - отправился в Крым на лечение. Признаться, я не рассчитывал его больше увидеть - ситуация менялась в худшую сторону с каждым днем - кольцо окружения вокруг Донецка постепенно смыкалось и уплотнялось. А полученные травмы требовали достаточно длительного излечения. Но не прошло и трех недель, как "Мотор" снова прибыл в Донецк с рукой на перевязи и твердо заявил, что готов вновь встать в строй. И отправился вновь в свой взвод под Снежное. Поскольку Арсен не входил в число батальонных и ротных командиров, которые обязаны были являться ко мне на доклад, я его с тех пор видел лишь однажды - на свадьбе. По пути в Снежное, заехал в донецкий Дворец Бракосочетаний, чтобы поздравить его с вступлением в супружество. Он и остался таким в моей памяти - еще с короткой бородкой, с одиноким "Георгием" и значком "Гвардия" на простом камуфляже, и с упакованной в лубок рукой на перевязи и со "стечкиным" в деревянной кобуре, который я сам ему вручил за боевые заслуги. Что было после моего ухода, когда Арсен сделал стремительную карьеру, заняв сразу пост командира батальона "Спарта" и в данном качестве участвуя в боях вокруг Донецкого аэропорта и в штурме Углегорска - я писать не вполне вправе. Меня там уже не было. Одно могу сказать точно: что бы и кто бы не говорил о "Мотороле", в начале "Русской весны" он внес огромный вклад в оборону Донбасса и заслуженно является Героем Новороссии. В отличие от многих и многих. Прости Господи рабу Твоему, воину Арсению, все его прегрешения - вольные и невольные! Вечная память! Использованы материалы: https://strelkov-i-i.livejournal.com/12511.html |
17 октября 2016
Просмотров: 6 455