КРЕСТНЫЙ ПУТЬ. Новомученики и исповедники России. Февраль. Дополнение-15. Часть-2. Священник Виктор Кузнецов.Священник Виктор Кузнецов «Мученики нашего времени» «МУЧЕНИКИ И ИСПОВЕДНИКИ». Дополнение 15-е. Часть 2-я. КРЕСТНЫЙ ПУТЬ «Бог дал нам духа не боязни, но силы и любви, и самообладания». (2 Тим. 1, 7). + + + Фёдор Михайлович Достоевский ![]() Психологизм произведений Достоевского поражает каждого, кто открывает страницы его великих книг. С течением времени взгляды Достоевского развивались: бывший участник кружка христианских социалистов-утопистов превратился в религиозного консерватора, а в период своего третьего пребывания за границей окончательно стал убеждённым монархистом. Достоевский отрицал разделение общества на классы и классовую борьбу, полагая, что атеистический социализм не может заменить буржуазность, поскольку принципиально от неё не отличается. Политические взгляды Ф. М. Достоевского следует рассматривать в рамках теории официальной народности (православие, самодержавие и народность). Его причисляют к выдающимся представителям славянофильства и русского консерватизма. Постоянной темой его произведений называют борьбу «между тою искрою Божиею, которая может гореть в каждом человеке, и всякого рода внутренними недугами, одолевающими людей». ![]() «Дневник писателя» Достоевского стал первым «интерактивным» журналом и прообразом всей современной сетевой публицистики. Он пользовался большой популярностью, благодаря чему возросло влияние его автора на общественное мнение. Благодаря широте и актуальности рассматриваемых в «Дневнике» вопросов, а также особому доверительному стилю общения с читателем, который выбрал Достоевский, он имел огромный успех у аудитории. Ничего подобного в то время просто не существовало. Писатель получал большое количество писем читателей и даже вступал с ними в личную переписку, а иногда отвечал на письма на страницах «Дневника». fedordostoevsky.ru Публицистика Достоевского Фёдор Михайлович Достоевский пророчески писал в «Дневнике писателя»: «...Близится их царство, полное их царство. Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Наступает, напротив, материализм, слепая, плотоядная жажда лишнего накопления денег всеми средствами — вот всё, что признано за высшую цель, за разумное, за свободу. Вместо христианской идеи спасения посредством теснейшего нравственного и братского единения людей... Мы говорим о жидовстве и идее жидовской, охватывающей весь мир вместо «неудавшегося» христианства...». В творчестве писателя существовала тема, которая волновала многих читателей. Эта тема — так называемый "еврейский вопрос" Достоевского. Особенно подробно он освещён в «Дневнике писателя» — сборнике публицистических и художественных произведений, выходившем 1873—1881 годах. «Дневник» — своего рода документ эпохи. Он предвидел ужасы от засилья этой нации и пытался предупредить всех об их деятельности. В «Дневнике писателя» за 1873 год Достоевский выражает обеспокоенность повсеместным распространением алкоголизма среди русских людей. Он размышляет над дальнейшей судьбой народа: «Если дело продолжится, если сам народ не опомнится, то весь, целиком, в самое малое время очутится в руках у всевозможных жидов. Жидки будут пить народную кровь и питаться развратом и унижением народным. Мечта скверная, мечта ужасная, и — слава Богу, что это только лишь сон!» Увы, страшный сон писателя стал явью спустя почти полтора столетия. Достоевский пишет: "Не раз уже приходилось народу выручать себя! Он найдёт в себе охранительную силу, которую всегда находил; найдёт в себе начала, охраняющие и спасающие, — вот те самые, которых ни за что не находит в нём наша интеллигенция. Не захочет он сам кабака; захочет труда и порядка, захочет чести, а не кабака!" В «Дневнике писателя» за 1876 год Достоевский говорит об экономическом засилье евреев, о многовековой особенности этого народца приносить с собой в чужие земли разорение. Попутно продолжает размышлять о дальнейшей судьбе русского народа, освобождённого от крепостной зависимости: «Они становятся помещиками, умерщвляют почву России. Затратив капитал на покупку поместья, жид тотчас же, чтобы воротить капитал и проценты, иссушает все силы и средства купленной земли. Но попробуйте сказать что-нибудь против этого – и тотчас же вам возопят о нарушении принципа экономической вольности и гражданской равноправности. Но какая же тут равноправность, если тут явный и талмудный Status in Statu (Государство в государстве (лат.). Разумеется, подобные слова Достоевского в адрес евреев не могли остаться незамеченными: писатель получил массу гневных откликов от «богоизбранных», среди которых особенно стоит отметить некоего еврея-журналиста А. Ковнера, открыто обвинившего Достоевского в антисемитизме. Ответ ему, Фёдор Михайлович выдал более чем пространный, учитывая личность этого сидевшего в то время в тюрьме за мошенничество, еврейского уголовника Ковнера. Достоевский решил не ограничиваться личной перепиской: он посвятил целую главу «еврейскому вопросу» в мартовском выпуске «Дневника писателя» за 1877 год, приводя цитаты из письма Ковнера (г-на NN) в первой части этой главы: «Выпишу одно место из письма одного еврея, написавшего мне длинное письмо. Это одно из самых характерных обвинений меня в ненависти к еврею как к народу. «Я бы хотел знать, почему вы восстаете против жида, а не против эксплуататора вообще, я не меньше вашего терпеть не могу предрассудков моей нации, но никогда не соглашусь, что в крови этой нации живёт бессовестная эксплуатация. Неужели вы не можете подняться до основного закона всякой социальной жизни, что все без исключения граждане одного государства, должны пользоваться всеми правами и выгодами его существования. Почему же все евреи должны быть ограничены в правах и почему для них должны существовать специальные карательные законы? Чем эксплуатация чужестранцев: немцев, англичан, которых в России такая пропасть, лучше жидовской эксплуатации? Чем русский православный кулак, мироед, которых так много расплодилось во всей России, лучше таковых из жидов, которые всё-таки действуют в ограниченном кругу? Чем такой-то лучше такого-то." (Здесь корреспондент сопоставляет несколько известных русских кулаков с еврейскими в том смысле, что русские не уступят). Но что же это доказывает? Ведь мы нашими кулаками не хвалимся, не выставляем их как примеры подражания и, напротив, в высшей степени соглашаемся, что и те и другие нехороши.) Таких вопросов я бы мог вам задавать тысячами». И действительно: до мартовского выпуска «Дневника писателя» в 1877 году Достоевский евреев упоминал мимоходом, но даже эти незначительные упоминания вызвали небывалую ярость среди них. Более того, упрекая писателя в антисемитизме, они ничуть не стыдятся собственного русофобства, говорят о русском народе с презрением и высокомерием. А вот, так сказать, дальнейшее продолжение "еврейского вопроса" цитата: "Мы должны превратить Россию в пустыню, населённую белыми неграми, которым мы дадим такую ТИРАНИЮ, какая не снилась никогда самым страшным деспотам. Мы прольём такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побледнеют все человеческие потери. Крупнейшие [еврейские] банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем революцию, РАЗДАВИМ РОССИЮ, а на погребальных обломках её УКРЕПИМ ВЛАСТЬ СИОНИЗМА и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путём террора, кровавых бань мы доведём русскую интеллигенцию до полного идиотизма, до животного состояния. А наши юноши в кожаных куртках - сыновья часовых дел мастеров из Одессы и Орши, Гомеля и Винницы, – о, как они умеют ненавидеть всё русское. С каким наслаждением они физически уничтожают русскую интеллигенцию – офицеров, инженеров, учителей, священников, генералов, академиков, писателей!" (речь Льва Троцкого – Лейбы Бронштейна, из кн. Воспоминаний Арона Симановича. Издательский Дом «Нева», 2002 г.). В своих работах Достоевский "срисовывал" своих персонажей с реальных прототипов, подмечая каждую мелочь в их поведении. Но ни в одной из его работ вы не найдёте среди героев хороших евреев. Они всегда жалкие, подлые, наглые, трусливые, бесчестные, алчные и опасные — такие, какими он видел их в жизни, такие какими они были по жизни. За эту правду они его ненавидели при жизни, ненавидят и теперь: ![]() Рычащая вошь. «Я во многом убеждений чисто славянофильских. <...> «Объединение славян под началом России, означает и заключает в себе духовный союз всех верующих в то, что великая наша Россия, во главе объединенных славян, скажет всему миру, всему европейскому человечеству и цивилизации его своё новое, здоровое и ещё неслыханное миром слово. Слово это будет сказано во благо и воистину уже в соединение всего человечества новым, братским, всемирным союзом, начала которого лежат в гении славян, а преимущественно в духе великого народа русского, столь долго страдавшего, столь много веков обречённого на молчание, но всегда заключавшего в себе великие силы для будущего разъяснения и разрешения многих горьких и самых роковых недоразумений западноевропейской цивилизации. Вот к этому-то отделу убежденных и верующих принадлежу и я». (Достоевский Ф. М. «Дневник писателя». 1877 год. Июль-август. Гл. 2. Признания славянофила). its my life. ![]() «Гибель народу без Божьего слова» В последние годы жизни популярность Достоевского растёт. Он был избран в Петербургскую Академию наук, стал членом многих литературных обществ в России и за рубежом. При избрании его членом почётного комитета Международной литературной ассоциации он был назван одним «из самых прославленных представителей современной литературы». По воспоминаниям близких писателя, «его буквально засыпали письмами и визитами… Некоторые смотрели на него как на духовного наставника, просили его разрешить их сомнения…». 1880 год стал пиком славы и достижений писателя Достоевского (или Достоевского, как он иногда подчёркивал, его фамилия происходила от названия имения его предка – Достоев), в том году он закончил «Братьев Карамазовых», произнёс свою знаменитую Пушкинскую речь, продолжал публиковать «Дневник писателя». Фёдор Михайлович был ещё совсем не стар, хотя по меркам XIX века уже в возрасте, ему было 59 лет. При жизни писателя кроме отдельных публикаций было издано два собрания сочинений: двухтомное (1860 год) и четырёхтомное (1865—70), когда лучшим произведением Достоевского считались «Записки из Мёртвого дома». «Двойник», «Записки из подполья», «Идиот» были непонятны современникам. Со временем лучшим романом было признано «Преступление и наказание». В наиболее значительных статьях критиков-современников, сложная философская проблематика «Бесов» была обойдена молчанием. Достоевский предвидел, что обретёт славу «ретрограда». Оценка писателя как реакционера прочно закрепилась в либеральной, революционно-демократической, а позднее в марксистской критике. Двойственные оценки разделялись идеологическими противниками Достоевского — либералами, демократами, коммунистами, фрейдистами, сионистами, когда не оспаривалось мировое значение творчества писателя: «Достоевский гений, но…». После «но» следовал негативный идеологический ярлык. Такие точки зрения встречаются до настоящего времени. После смерти писателя более высокую оценку получили «Братья Карамазовы». Лишь во 2-й половине XX века пять наиболее известных романов его, достоевисты назвали «великим пятикнижием». Именно глубокая вера в Бога и трепетное отношение к Евангелию позволили писателю не только проникнуть в глубины человеческой души, но и сделать прогнозы будущих событий. В романе «Братья Карамазовы» есть выразительный отрывок: «По-моему, и разрушать ничего не надо, а надо всего только разрушить в человечестве идею о Боге, вот с чего надо приняться за дело!.. Раз человечество отречётся поголовно от Бога…, то само собою… падёт всё прежнее мировоззрение и, главное, вся прежняя нравственность, и наступит хаос». ![]() Через своего героя, Дмитрия Карамазова, Достоевский восклицает: «Только как же, спрашиваю, после того человек-то? Без Бога-то и без будущей жизни? Ведь это, стало быть, теперь всё позволено, всё можно делать?» Да, именно так. Если нет Бога и морально-нравственного закона, человек пускается во все тяжкие, летит по жизни без тормозов с лозунгом «Бери от жизни всё». Изучая Библию, Слово Божье, которое в своё время воспел Достоевский: «Господи! Что за книга это Священное Писание, какое чудо и какая сила, данные с нею человеку!.. И сколько тайн разрешённых и откровенных! Люблю книгу сию! Гибель народу без Божьего Слова, ибо жаждет душа сего слова и всякого прекрасного восприятия», люди обретают понятие и смысл в окружающей жизни. Зинаида Соколова. Враждебность новой власти Достоевский не вписывался в рамки официального марксистского литературоведения, так как выступал против насильственных методов революционной борьбы, проповедовал христианство и противоборствовал атеизму. Ленин «не хотел тратить время» на чтение романов писателя, но при этом не погнушался дать оценку им, назвав величайшего писателя и философа «архискверным Достоевским». Марксистско-ленинское литературоведение не могло не расценивать мирового классика, как классового врага, контрреволюционера. В условиях кампании по борьбе контрреволюцией и антисемитизмом в Советском Союзе в 1920—1930-х годах «антисемит» и «контрреволюционер» Достоевский, благодаря широкому, всемирному признанию, всё же не был запрещённым писателем. Но роман «Бесы» и «Дневник писателя» издавались только в собраниях сочинений, никогда не выходили отдельными публикациями, их значение в творчестве писателя замалчивалось. Произведения писателя были на долгое время исключены из школьных и даже вузовских программ по литературе. Достоевский не попал в пантеон официально признанных советской властью писателей — среди барельефов (Пушкин, Толстой, Чехов, Горький, Маяковский) на зданиях советских школ его портрет отсутствует. Отечественные исследователи творчества Достоевского приняли участие в деятельности Международного Общества Достоевского с конца 1980-х годов. Библиография исследований его творчества ежегодно пополняется выходом десятков монографий и сотнями статей во всем мире. С Шекспиром Достоевского впервые сравнил историк и страстный поклонник писателя Е. В. Тарле, считавший русского писателя «величайшим художником всемирной литературы». Он писал А. Г. Достоевской: «Достоевский открыл в человеческой душе такие пропасти и бездны, которые и для Шекспира и для Толстого остались закрытыми». В 1931 году Э. Х. Карр писал: «Достоевский оказал влияние почти на всех ведущих романистов Англии, Франции и Германии за последние 20 лет». Википедия. ![]() Фотография Федора Достоевского, сделанная в 1878 году в Старой Руссе. Планировалось, что «Братья Карамазовы» станут лишь первой частью романа «История великого грешника», но осуществить задуманное писателю помешала смерть. Физически он оставался таким же человеком, как и все прочие, но у него были проблемы со здоровьем. Почти всю жизнь он страдал эпилепсией, а с начала 1870-х годов у него начали развиваться болезни дыхательной системы: туберкулёз, хронический бронхит и эмфизема. 29 января (10 февраля) 1881 года он должен был выступать на очередном вечере, посвящённом годовщине смерти А. С. Пушкина, но случиться этому было не суждено. За несколько дней до указанного события у писателя началось обострение, произошло несколько горловых кровотечений. Организм ослабляли и постоянные изматывающие эпилептические припадки. Доктора, как могли успокаивали больного, но его жене Анне Григорьевне сообщили, что сосуды лёгких писателя стали совсем тонкими и хрупкими и что это может угрожать жизни Фёдора Михайловича. Ей было настоятельно рекомендовано оберегать мужа от физических усилий и душевных волнений. Зимой 1881 года здоровье писателя сильно ухудшилось – дала знать о себе застаревшая эмфизема лёгких. Лечение не принесло результатов. 26 января (7 февраля), у них в гостях обедала сестра Фёдора Михайловича Вера Михайловна Иванова, специально приехавшая в столицу, чтобы вытребовать у брата, предоставить своим сёстрам земельное имущество в наследстве их тёти, дарованное ему. Некрасивая, бурная сцена с упрёками и слезами сестры закончилась тем, что Достоевский ушёл к себе в кабинет, где у него началось кровотечение горлом. Оно вскоре прошло, Фёдор Михайлович даже смог написать письмо соредактору журнала «Русский вестник», с просьбой о деньгах. Вечером приехал врач писателя доктор Я.Б. фон Бретцель, при выстукивании груди снова началось кровотечение, Достоевский потерял сознание. В 7 часов вечера Фёдор Михайлович на всякий случай простился с детьми и женой. Позже приехали ещё два врача А. Пфейфер и Д. Кошлаков. На следующий день, как казалось, всё успокоилось, кровотечение не повторялось, однако посетителей к писателю Анна Григорьевна не допускала, исключением стал верстальщик из типографии, пришедший по поводу издания очередного номера «Дневника писателя», которому Достоевский отдал необходимые распоряжения. 28 января (9 февраля) Анна Григорьевна проснулась около семи утра. Достоевский давно не спал и смотрел в её сторону. Жена поинтересовалась его самочувствием, на что он ответил, что ясно осознал, что в этот день умрёт и попросил Евангелие. Раскрыл его наугад, открылось Евангелие от Матфея, гл. III, ст. II, где сказано: «Иоанн же удерживал его и говорил: мне надобно креститься от тебя, и ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить великую правду». Он попросил жену не удерживать его и сообщил ей, что всегда горячо её любил и никогда даже мысленно не изменял ей. ![]() Анна Григорьевна Достоевская (Сниткина). 1878 год. Днём к нему приходили родные и знакомые, он со всеми прощался. Несколько раз он звал детей и прощался с ними, подарил своё Евангелие старшему сыну Фёдору. 26 января 1881 года в 6 часов вечера у Фёдора Михайловича внезапно началось новое кровотечение, писатель впал в безсознательное состояние, началась агония. Врачи поставили диагноз: разрыв лёгочной артерии. Ему запретили разговаривать. Жена и дети стояли на коленях у его изголовья и плакали, едва сдерживая громкие рыдания. В тот же вечер пришёл священник. Достоевский исповедался и причастился. Ранним утром 28 января он позвал жену Анну Григорьевну и сообщил ей, что сегодня умрёт. На её возражения попросил открыть Евангелие на любом месте. Она раскрыла и прочитала: «Иисус сказал ему в ответ: не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду». Анна Григорьевна держала руку мужа и чувствовала, как угасает пульс. В восемь часов тридцать восемь минут вечера Фёдора Михайловича не стало. Последними словами Достоевского, обращенными к жене Анне перед смертью, были «Бедная... дорогая... с чем я тебя оставляю... бедная, как тебе тяжело будет жить!..» Федор Михайлович Достоевский умер на 60-м году жизни, 28 января 1881 года. Достоевский успел исповедаться, причаститься и проститься со своими родными и близкими. ![]() 29 (10) января вышел в свет январский выпуск «Дневника писателя» за 1881 год – последний текст Достоевского. С известием о кончине писателя, его квартира стала заполняться толпами желающих проститься с его телом. Уже в первые часы после его смерти люди стали приходить на квартиру, где стоял гроб с телом писателя – попрощаться. Среди тех, кто пришел проводить его в последний путь, были знаменитые писатели, журналисты, общественные деятели, студенты-словесники. Среди них был и художник И. Н. Крамской, который оставил для потомков сделанный карандашом и тушью посмертный портрет Фёдора Михайловича. сумев передать ощущение, запечатлевшееся в памяти А. Г. Достоевской: «Лицо усопшего было спокойно, и казалось, что он не умер, а спит и улыбается во сне какой-то узнанной им теперь „великой правде“». Эти слова вдовы писателя напоминают строки из речи Достоевского о Пушкине: «Пушкин умер в полном развитии своих сил и безспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». ![]() Ф. М. Достоевский на смертном одре. 29 января 1881 года. Рисунок И. Крамского. Почтить память Достоевского собрались тысячи петербуржцев – ценители его творчества. Количество депутаций превышало заявленное. Похороны великого литератора и философа состоялись 1 февраля 1881 года. По воспоминаниям современников, на похороны Достоевского в Санкт-Петербурге пришло около 60 тысяч человек и весь Невский проспект был заполнен народом. Погребальная процессия растянулась на расстояние более одного километра. ![]() Похороны Ф. М. Достоевского. 1881 год. Писателя хоронили в последний день января. Вынос тела Достоевского из его квартиры в Кузнечном переулке состоялся в 11 часов дня, огромная процессия, растянувшаяся на версту, проследовала в Свято-Духовскую церковь Александро-Невской лавры, где состоялось отпевание, длившееся целую ночь. На протяжении всего следования траурной процессии до самой Лавры гроб несли на руках. Николай Страхов вспоминал: «Похороны Достоевского представляли явление, которое всех поразило. Такого огромного стечения народа, таких многочисленных и усердных заявлений уважения и сожаления не могли ожидать самые горячие поклонники покойного писателя. Можно смело сказать, что до того времени никогда ещё не бывало на Руси таких похорон». Всего яснее покажут дело цифры: в погребальной процессии, при выносе тела из квартиры (Кузнечный переулок, № 5) в церковь Св. Духа, в Невской лавре, было несено 67 венков и пели 15 хоров певчих. В последний путь писателя провожала необычайная похоронная процессия. «На похороны Достоевского, – писал очевидец, – стеклись десятки тысяч людей… Его хоронили не родные, не друзья – его хоронило русское общество. Всё это действо сложилось под влиянием одного общего чувства утраты… По всей России откликнулись на его смерть как на огромное общественное несчастье». Такая народная любовь к Достоевскому объяснима только тем, что сам Федор Михайлович умел любить и ценить каждого человека. Вот слова Достоевского, которые целиком характеризуют его отношение к людям: «Тот, кто желает увидеть живого Бога, пусть ищет Его не на пустом небосводе собственного разума, но в человеческой любви». Источник: азбука.ру Прощание Утром следующего дня, 1 (13) февраля, Федора Михайловича похоронили на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. На кладбище было многолюдно, люди взбирались на памятники, сидели на деревьях, цеплялись за решётки. Перед выкопанной могилой у гроба писателя выступали литераторы, профессора и студенты. Лавра сыграла особую роль в жизни Анны Григорьевны. Она родилась в день памяти святого Александра Невского, была крещена лаврским священником, родители её венчались в храме Лавры. «Идя за гробом Фёдора Михайловича, я давала себе клятву, давала обет остальную мою жизнь посвятить, сколько будет в моих силах, прославлению памяти моего незабвенного мужа и распространению его благородных идей». Своё обещание Анна Григорьевна исполнила. Она семь раз издавала полное собрание сочинений мужа, создала его музей, открыла школу его имени. Спустя два года на могиле появилось надгробие из гранита и бронзы с памятником. В качестве эпитафии на его надгробном камне высечены слова из Евангелия от Иоанна (Ин. 12:24 ). В своё время писатель выбрал их эпиграфом к роману «Братья Карамазовы: «АМИНЬ, АМИНЬ ГЛАГОЛЮ ВАМЪ: АЩЕ ЗЕРНО ПШЕНИЧНО ПАДЪ НА ЗЕМЛИ НЕ УМРЕТЪ, ТО ЕДИНО ПРЕБЫВАЕТЪ; АЩЕ ЖЕ УМРЕТЪ, МНОГЪ ПЛОДЪ СОТВОРИТ». ![]() Могила Ф. М. Достоевского на Тихвинском кладбище Свято-Троицкой, Александро-Невской лавры с надгробием 1883 года. Преждевременная смерть писателя сорвала его обширные планы. За два года он хотел дописать «Дневник писателя» и сделать вторую часть «Братьев Карамазовых», события в которой должны были развиваться 20 лет спустя после отъезда Дмитрия на каторгу, главным её героем мыслился Алексей. Увы, остаётся только гадать о том, что бы это был за роман и какое место он занял бы в русской и мировой литературе. Достоевский посвятил супруге свой последний роман «Братья Карамазовы». После смерти писателя она собирала документы, связанные с жизнью и деятельностью Достоевского, занималась изданием его сочинений, готовила к печати свои дневники и воспоминания. Анна Григорьевна Достоевская овдовела в 35 лет. Она прожила ещё 37 лет. Больше не выходила замуж и посвятила себя творчеству умершего мужа: издала полное собрание его сочинений, основала школу Достоевского в Старой Руссе, работала над своими воспоминаниями. Она признавалась биографу писателя: «Я живу не в XX веке, я осталась в 70-х годах XIX-го. Мои люди — это друзья Федора Михайловича, моё общество — это круг ушедших людей, близких Достоевскому. С ними я живу. Каждый, кто работает над изучением жизни или произведений Достоевского, кажется мне родным человеком». Её воспоминания — рассказ исключительно счастливой женщины. В них описаны сотни бытовых ситуаций, где в повседневных мелочах просвечивает главное — беззаветная жертвенность истинной любви. Даже не интересуясь прототипами литературных героев и истоками идей Фёдора Михайловича, воспоминания Анны Григорьевны можно читать как практическое руководство для молодой жены — как в очень непростых условиях воплотить идеал христианской семьи. Именно это удалось ей, принявшей гения в своё сердце со всем его «неудобным» грузом. И услышавшей от мужа на его смертном одре незабываемые слова: «Помни, Аня, я тебя всегда горячо любил и не изменял тебе никогда, даже мысленно!» Анна Достоевская умерла 22 июня 1918 года в охваченном революцией Крыму. Тяжело болела, голодала, но до последнего своего дня разбирала рукописи мужа, занималась его архивом, помогала исследователям. Была похоронена в Ялте, на Поликуровском кладбище города. Согласно желанию, через полвека, в 1968 году, её прах был перенесён в Александро-Невскую лавру и захоронен рядом с мужем. Теперь она тоже покоится в могиле дорогого ей мужа. На могиле Фёдора Михайловича с правой стороны есть скромная надпись: «Анна Достоевская». Екатерина Ткачёва. Дети Федора Достоевского Вторая жена Анна Сниткина родила Федору Михайловичу четверых детей. Их первенец– девочка София умерла, не прожив и года. Вторая дочь Любовь Достоевская (род. в 1869 году) стала мемуаристкой и писательницей, но не снискала славы, оказавшись посредственным литератором. В 1913 году эмигрировала из России. Умерла в 1926 году в Италии от лейкоза. Замужем Любовь Михайловна никогда не была, детей у нее не было. Названный в честь отца Федор Достоевский-младший (род. в 1871 году) по его стопам не пошёл, став конезаводчиком. Хотя писал недурные стихи. У Федора Федоровича было трое детей, но двое умерли в раннем возрасте. Единственным продолжателем рода Достоевских стал младший сын Андрей. Федор Федорович скончался в Москве в 1922 году. Младший сын Алексей (род. в 1875 году) умер трёх лет от роду от эпилепсии, передавшейся по наследству от отца. Потомки писателя по линии внука Андрея до сих пор живут в Санкт-Петербурге. Прапраправнука, который ещё ходит в детский сад, зовут Фёдор Достоевский. Незадолго до смерти вдовы великого писателя, композитор Сергей Прокофьев попросил её написать что-нибудь в его альбом, посвященный солнцу. «Солнце моей жизни — Федор Достоевский. Анна Достоевская...» — написала она. «Правмир» И жизнь, и скорбь, и смерть пророка… 22 ноября 2017 г. Профессор А. Новикова-Строганова. Интерес к творчеству и личности Фёдора Михайловича Достоевского во всём мире не только не угасает, но со временем ещё более возрастает. Ведущие университеты Западной Европы, США, Японии и других стран давно и достаточно глубоко изучают творчество гениального русского классика. Россия же в этом отношении выступает в парадоксальной трагикомической ситуации «сапожника без сапог», оставляя труды своего выдающегося соотечественника, равно как и многие другие духовные ценности, на периферии общественного сознания. С сожалением приходится признавать, что у нас вспоминают своих национальных гениев лишь от случая к случаю, разве только в годы «круглых дат». Насаждаемое пренебрежительно-циничное отношение к исконным идеалам и ценностям ведёт к потере нравственных ориентиров, моральному оскудению и духовному одичанию. Вот и теперь очередная «реформа» готова чуть ли не исключить русскую литературу из числа обязательных предметов, предварительно урезав до минимума часы на её изучение, тогда как литература даже и не «предмет», а прежде всего – воспитание души. Освоение открытий Достоевского в сферах души и Духа, человека и мира, государства и права, психологии и педагогики могло бы принести не умозрительные, а практически насущные результаты для создания прочного духовно-нравственного фундамента современной жизни. Актуализировать идеи писателя, дать ему высказаться, дабы он мог быть услышан и понят, – насущная потребность настоящего времени. Апеллируя к «Вечной Истине», Достоевский выражал твёрдую веру в победу доброго начала человеческой природы: «Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей». В новом тысячелетии человечество живёт всё теми же грядущими упованиями. «А между тем так это просто: в один бы день, в один бы час –всё бы сразу устроилось! – утверждает писатель устами героя своего рассказа «Сон смешного человека»(1877) . — Главное – люби других как себя, вот что главное, и это всё, больше ровно ничего не надо: тотчас найдёшь, как устроиться. А между тем ведь это только – старая истина, которую биллион раз повторяли и читали, да ведь не ужилась же!». Выраженный в предельно простой и всякому доступной форме христианский идеал, заповеданный в Евангелии, к которому обращается классик: «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк. 12: 31), – по высоте духовного задания оказывается до сих пор не превзойдённым и недосягаемым. Так, Новый Завет вечно нов и всё так же принадлежит горизонту будущего, нездешнего бытия. В своих трудах Достоевский остро поставил ряд кардинальных для человечества тем и проблем. Какова природа добра и зла? Человек – «зверь» или «храм Божий»? Как уживаются в человеческой душе стремления к саморазрушению и самовосстановлению? Как преобразовать мир на основах духовности, нравственности, уважения достоинства личности? Как соединить в нераздельное целое справедливость, законность, правосудие? Ответы на эти и многие другие «больные» вопросы, над которыми издревле бьётся человеческое сознание, выдающийся художник и мыслитель оставил в своих произведениях, которые сегодня воспринимаются как пророчество, провозвестие, как дар и задание. Не случайно известный русский юрист, литератор и общественный деятель А. Ф. Кони, современник Достоевского, считал его подарком судьбы для России: «Судьба благоволила к нашему развитию в этом отношении. Она нашла человека, который сумел дать именно такой ответ, – она дала нам Фёдора Михайловича Достоевского». Это слова из речи «Достоевский как криминалист», которую Кони произнёс в Санкт-Петербургском юридическом обществе в 1881 году – спустя всего несколько дней после кончины писателя. Кони доказывал, что наследие Достоевского имеет громадное значение также применительно к сфере юридической, к развитию правовой науки и практики: «он является борцом за живого человека, которого он нам так изобразил во всех его душевных движениях. И в этом его великая заслуга пред русским судебным делом, пред русскими юристами». Глубочайшая психологическая разработка понятий преступления и наказания, слияние духовно-нравственных и социально-правовых категорий в трудах писателя позволяет трактовать его наследие и как «одухотворённую науку о праве». Исследуя духовную природу человека, состояние общества, писатель-пророк в своих открытиях предвосхищал будущее. Хаотическое состояние капиталистической России «в наше зыбучее время», когда традиционные ценности и сами понятия о добре и зле начали меряться «аршином близорукой выгоды», стали размытыми, относительными, охарактеризовано в романе «Бесы» (1871): «точно с корней соскочили, точно пол из-под ног у всех выскользнул». Прочную опору в этом шатком мире Достоевский обрёл в православной вере с её идеалами жертвенной любви к Богу и ближнему, «потому что Православие – всё». Эту отточенную формулу писатель заносит в свои записные книжки, хранящие столь же заветные мысли: «Нации живут великим чувством и великою, всё освещающей снаружи и внутри мыслью, а не одною лишь биржевой спекуляцией и ценою денег»; «В Европе – выгода, у нас – жертва…», «Русский народ весь в Православии и идее его». Писатель усматривал в Православии не одну только догматику, но главное – живое чувство, живую силу. «Вникните в Православие, – призывал Достоевский, – это вовсе не одна только церковность и обрядность, это живое чувство, обратившееся у народа нашего в одну из тех основных живых сил, без которых не живут нации. В русском христианстве по-настоящему и мистицизма-то нет вовсе, в нём есть одно человеколюбие, один Христов образ – по крайней мере это главное». Формально-показная, официозная набожность, во многом принятая в настоящее время, ведёт к тому, что от Бога остаётся «мёртвый образ, которому поклоняются в церквах по праздникам, но которому нет места в жизни». Об этом размышлял писатель в своём последнем романе «Братья Карамазовы» (1881), герой которого – чистый сердцем и помыслами Алёша Карамазов – в отличие от псевдопоследователей Христа, стремится следовать евангельскому завету «раздай всё и иди за Мной»: «Не могу я отдать вместо "всего” два рубля, а вместо "иди за Мной” ходить лишь к обедне». Основы христианского мировидения закладывались прежде всего в традициях семейного воспитания. Русская семья имела утраченный ныне статус «малой церкви», где дом – храм; очаг – алтарь; идеал – любовь к Богу и ближнему; семейный уклад – благочестие и взаимопонимание между чадами и домочадцами. «Мы любим наши святыни, но потому лишь, что они в самом деле святы», – говорил Достоевский о святыне семьи. Писатель вспоминал: «Мы в семействе нашем знали Евангелие, чуть ли не с первого года». Грамоте дети начинали обучаться уже с четырёхлетнего возраста, читать учились по одной книге – «Сто четыре священных истории, выбранных из Нового Завета». Впоследствии Достоевский не раз указывал на громадное универсально-воспитательное воздействие Священного Писания: «Библия принадлежит всем, атеистам и верующим равно. Это книга человечества». Самые ранние детские переживания религиозного характера писатель хранил всю жизнь. Он запомнил, как в полутёмной церкви маменька причащала его, двухлетнего, и как в луче света «голубок пролетел из одного окна в другое»; как около трёх лет отроду он прочёл при гостях молитву: «Все упование мое на Тя возлагаю, Мати Божия, сохрани мя под кровом Твоим», – чем привёл всех в состояние радостного умиления. Возможно, эти первые сокровенные впечатления, вызванные Светом и Словом (то и другое – именования Христа в Новом Завете), способствовали пробуждению в ребёнке «нового, уже сознающего себя и мир человека». Детская непосредственная религиозность, примиряющая веру с рассудком, впоследствии укрепилась осознанным убеждением. В собственной семье Достоевский был талантливым педагогом и воспитателем, внимательным ко всем проявлениям детской натуры. Он делал всё, «что можно бы сделать трудом и любовью, неустанной работой над детьми и с детьми, всё, чего можно было бы достигнуть рассудком, разъяснением, внушением, терпением, воспитанием и примером». «Главная педагогия – родительский дом», – убеждён писатель. Здоровые духовно-нравственные основания, заложенные в семье, подкрепляют и делают более плодотворным дальнейший процесс обучения и образования. Достоверное представление о Достоевском в его семейном кругу даёт книга воспоминаний жены писателя, которая сумела стать для него и самоотверженным другом, и незаменимой помощницей, разделявшей его труды, горести и радости. ![]() Анна Григорьевна Достоевская, будучи намного моложе своего мужа, тем не менее отличалась основательностью и серьёзным отношением к жизни. Она была истинной православной христианкой, выполняя свои семейные обязанности в соответствии с евангельскими представлениями о долге замужней женщины. Никто не мог бы упрекнуть жену писателя в ветрености и легкомыслии. Наоборот – её укоряли за то, что мало внимания уделяет своей внешности, не одевается «по моде». Но, сохраняя «старомодную внешность», Анна Григорьевна украшала себя добрыми делами. Главное в семье оставалось неизменным: супруги смогли «срастись душой», как говорил Достоевский. Как глава семьи писатель был любящим, чутким, заботливым. «К моему большому счастию, – свидетельствует супруга Достоевского, – Фёдор Михайлович оказался нежнейшим отцом». Достоевский следил за религиозно-нравственным развитием своих детей, читал с ними Библию, вместе с ними молился. Жена писателя вспоминала: «В девять часов детей наших укладывали спать, и Фёдор Михайлович непременно приходил к ним "благословить на сон грядущий” и почитать вместе с ними "Отче наш”, "Богородицу” и свою любимую молитву: "Все упование мое на Тя возлагаю, Мати Божия, сохрани мя под покровом Твоим!”». Всё это обращает к евангельской заповеди «Будьте как дети». Христос говорит ученикам: «если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное» (Мф. 18: 3). Писатель постоянно заботился о том, чем бы порадовать своих детей, играл с ними, устраивал семейные чтения, домашние праздники. Он знал, как много значат воспоминания, вынесенные из детства, из родительского дома, поэтому так заботился о накоплении светлых благих впечатлений в своих детях. О том же говорит и его любимый герой Алёша Карамазов,обращаясь к мальчикам-гимназистам: «Знайте же, что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное ещё из детства, из родительского дома. …Даже если и одно только хорошее воспоминание при нас останется в нашем сердце, то и то может послужить когда-нибудь нам во спасение». Писатель воспринимал пору детства как спасительную духовную ценность, способную повлиять на последующее развитие человека и даже определить его судьбу. «Без святого и драгоценного, унесённого в жизнь из воспоминаний детства, не может и жить человек», – утверждал Достоевский в «Дневнике писателя» за 1876 год. «Ах, деточки, ах, милые друзья, не бойтесь жизни! Как хороша жизнь, когда что-нибудь сделаешь хорошее и правдивое!». Слова эти точно вылились из сокровенной глубины отцовского сердца как завещание писателя его собственным детям. Всего за несколько месяцев до кончины Достоевский писал своему брату Андрею Михайловичу 28 ноября 1880 года: «Если б я мог, как ты, дожить до счастья видеть деток моих взросшими, устроенными, ставших добрыми, хорошими, прекрасными людьми, то чего бы, кажется, более и требовать от земной жизни? Оставалось бы только благодарить Бога и на деток радоваться. Я же предвижу про себя, что деток оставлю после себя ещё подростками, и эта мысль мне очень подчас тяжела». На пороге инобытия, после совершения таинства последней исповеди и причастия Достоевский благословил жену и детей, просил их жить в мире, любить и беречь друг друга, читать Евангелие. Основой педагогической доктрины писателя явилась религиозно-философская идея о людях как чадах Отца Небесного; о человеке как венце творения, созданного по образу и подобию Божию; об уникальности и неповторимой ценности каждой человеческой личности. Защита достоинства и ценности человеческой личности – основной пафос произведений писателя. Его новаторство заключается в том, что «маленькие люди» (в современном словоупотреблении – так называемые «простые люди») изображены не просто в социальной ипостаси. Изнутри показано их самосознание,требующее признания их человеческой ценности, необходимого для самоуважения и уважения со стороны окружающих(«Бедные люди», «Записки из Мёртвого дома», «Униженные и оскорблённые», «Записки изподполья», «Преступление и наказание», «Подросток» и др.). Если обратиться к этимологии слова «достоинство», можно глубже уяснить сущность этого понятия. Корень данной лексемы находим в древнерусском слове «достой». В Словаре живого великорусского языка В. И. Даля приведено следующее толкование: «Достой – приличие, приличность, сообразность; чего стоит человек или дело, по достоинству своему». (Заметим в скобках, что исконно русское слово «достой» – корневая основа фамилии «Достоевский»). Человеку необходимо, чтобы он был признан именно как человек, как неповторимая личность. Это одна из основных его нематериальных потребностей, закреплённая как абсолютное право в Конституции; как нематериальное благо, как «основа свободы, справедливости и всеобщего мира» – до настоящего времени остаётся не реализованной. Указанный декларативный призыв к мировому сообществу до сих пор является всего лишь благим намерением. Во многом потому, что во главу угла человеческих взаимосвязей ставятся товарно-денежные отношения, материальная выгода, расчёт, эгоистический интерес и жажда наживы, что в свою очередь ведёт к подмене Бога ложными кумирами и бездушными идолами. Служение «золотому тельцу» неизбежно приводит к звериным установкам типа «глотай других, пока тебя не проглотили», в итоге – к безверию, духовно-нравственному одичанию и вырождению. В романе «Братья Карамазовы» показано, что тревожные предчувствия автора сбываются с поразительной точностью. Вот одно из подтверждений: «не исказился ли в нём <мире.> лик Божий и правда Его? У них наука, а в науке лишь то, что подвержено чувствам. Мир же духовный, высшая половина существа человеческого отвергнута вовсе, изгнана с неким торжеством, даже с ненавистью. <…> Достигли того, что вещей накопили больше, а радости стало меньше». Ни наука, ни социальные реформы не способны вывести человека и общество из разъедающего состояния всеобщей уединённости. На бессилие рациональных, прагматических подходов, их духовно-нравственную несостоятельность указывал писатель: «Никогда люди никакою наукой и никакою выгодой не сумеют безобидно разделиться в собственности своей и в правах своих. Всё будет для каждого мало, и все будут роптать, завидовать и истреблять друг друга». Достоевский предупреждал о том, что поглощённость материальными интересами, подкреплённая лукавыми установлениями противоречивых «разноглагольных» законов, рост индивидуализма и катастрофический распад личности при утрате высших идеалов и веры в Бога приведут человечество к антропофагии (людоедству). Но другой путь – жизнь по Закону Божьему, по заповедям Христа — вселяет уверенность в том, что «люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле». «Искра Божья» – первостепенное, что выделяет человека среди других существ. В то же время «сделаться человеком нельзя разом, а надо выделаться в человека». Писательсправедливо полагал, что для становления личности одного разума, образованности недостаточно, поскольку «образованный человек – не всегда человек честный и что наука ещё не гарантирует в человеке доблести». Более того – «образование уживается иногда с таким варварством, с таким цинизмом, что вам мерзит», – утверждает Достоевский в «Записках из Мёртвого дома» (1862). «Родителям, наставникам, учителям – всем тем, кому доверено воспитание юных душ, – необходимо постоянно заботиться о самовоспитании и самодисциплине. Ревностный отец даже должен иногда совсем перевоспитать себя для детей своих». Достоевский учил уважительному отношению к ребёнку, говорил о благотворном взаимовлиянии детей и взрослых: «Мы не должны превозноситься над детьми, мы их хуже. И если мы учим их чему-нибудь, чтобы сделать их лучше, то и они нас делают лучше нашим соприкосновением с ними. Они очеловечивают душу нашу». Писатель предостерегает родителей от лености, равнодушия, «ленивой отвычки» от «исполнения такой первейшей естественной и высшей гражданской обязанности, как воспитание собственных детей <…> для них много надо сделать, много потрудиться, а стало быть, много им пожертвовать из собственного отъединения и покоя». Достоевский напоминает, что «маленькие детские души требуют безпрерывного и неустанного соприкосновения с вашими родительскими душами, требуют, чтоб вы были для них, так сказать, всегда духовно на горе, как предмет любви, великого нелицемерного уважения и прекрасного подражания». Последствия же методов наказания губительны для ребёнка физически и духовно. «Трудно, часто очень трудно детскому сердцу отрываться от тех, кого оно любит; но если оно уже оторвётся, то в нём зарождается страшный, неестественно ранний цинизм, ожесточение, и извращается чувство справедливости». Излечить такие психологические травмы крайне сложно. Ранящие душу ребёнка воспоминания предстоит «непременно искоренить, непременно пересоздать, надо заглушить их иными, новыми, сильными и святыми впечатлениями». Писатель призывает оградить детей от домашней тирании. На расхожую реплику о том, что «государство только тогда и крепко, когда оно держится на крепкой семье», Достоевский справедливо замечал: «Мы любим святыню семьи, когда она в самом деле свята, а не потому только, что на ней крепко стоит государство». Требовательное, взыскующее отношение к насущным проблемам «отцов и детей», семьи и общества объясняется истовой позицией Достоевского как христианского писателя, патриота и гражданина: «Я говорю от лица общества, государства, отечества. Вы отцы, они ваши дети, вы современная Россия, они будущая: что же будет с Россией, если русские отцы будут уклоняться от своего гражданского долга и станут искать уединения или, лучше сказать, отъединения, ленивого и цинического, от общества, народа своего и самых первейших к ним обязанностей». Актуальность этих писательских раздумий не только не снизилась, но ещё более возросла в наши дни. Катастрофично современное состояние детской смертности, насилия, жестокого обращения с детьми, вредного растлевающего влияния на их умы и души. Сегодня так же необходимо признать, как признавал Достоевский: «Тяжело деткам в наш век взрастать!». Не ограничиваясь средствами убеждения неумелых наставников, нерадивых попечителей, равнодушных чиновников, Достоевский обращается к молитве как последнему прибежищу, уповая на помощь Господнюю: чтобы «Бог очистил взгляд ваш и просветил вашу совесть, то, конечно, всего достигнете. Но ведь даже любовь есть труд, и любви надобно учиться». Раздумья о состоянии воспитания, педагогические советы, рекомендации, уроки и призывы писателя выливаются, наконец, в слова чистой молитвы – поистине всемирной – за родителей, детей, отечество, за всё человечество как детей единого Отца: «Итак, да поможет вам Бог в решении вашем исправить ваш неуспех. Ищите же любви и копите любовь в сердцах ваших». Так, писательское, педагогическое и родительское credo Достоевского можно определить как педагогику христианской любви. Христианско-воспитательное учение Достоевского получило многообразное воплощение в письмах, дневниках, заметках, публицистике; наиболее глубокую разработку – в художественном творчестве, во всех без исключения произведениях. Можно утверждать, что творчество писателя в целом — своего рода «религиозно-педагогическая поэма». «Больные» вопросы: «как и чем и кто виноват?»; как прекратить детские страдания; как «сделать что-то такое, чтобы не плакало больше дитё» – с особенной силой поставлены в последнем романе «великого пятикнижия» («Братья Карамазовы»). Среди его основных идей – сокровенная мысль: достижение мировой гармонии «не стоит <…> слезинки хотя бы одного только <…> замученного ребёнка». Христианской же церкви государством отводится «как бы некоторый лишь угол, да и то под надзором, – и это повсеместно в наше время». Путь православной России должен быть иным: «По русскому же пониманию и упованию надо, чтобы не церковь перерождалась в государство, как из низшего в высший тип, а, напротив, государство должно кончить тем, чтобы сподобиться стать единственно лишь церковью и ничем иным более». Писателя нередко называли идеалистом. Он отвечал: «я всего только хотел бы, чтоб все мы стали немного получше. Желание самое скромное, но, увы, и самое идеальное. Я неисправимый идеалист; я ищу святынь, я люблю их, моё сердце их жаждет, потому что я так создан, что не могу жить без святынь». В «сбивчивое время наше <…> надо обладать мужеством иметь своё мнение», – замечал Достоевский. Писатель мужественно отстаивал христианские идеалы всеми силами своей души и своего творчества. На закате дней, обобщая всё, что было о нём написано критикой, сказано современниками, отвечая на упрёки в утопизме, Достоевский в записной книжке дал следующее самоопределение: «я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю все глубины души человеческой». Мысль о личной нравственной ответственности каждого за состояние собственной души и за судьбы целого мира – одна из важнейших в системе идей Достоевского: «всякий человек за всех и за вся виноват, помимо своих грехов <…> И воистину верно, что когда люди эту мысль поймут, то настанет для них Царствие Небесное уже не в мечте, а в самом деле». Согласно глубокому убеждению автора, заниматься социально-политическими преобразованиями прежде христианского преобразования души человеческой — всё равно, что ставить телегу впереди лошади: «Чтобы переделать мир по-новому, надо, чтобы люди повернулись на другую дорогу. Раньше, чем не сделаешься в самом деле всякому братом, не наступит братства». Писатель оставил неординарные и не лёгкие для исполнения заветы: не подменять ложными кумирами христианские идеалы и не отдавать их на поругание; не дать «низложить ту веру, ту религию, из которой вышли нравственные основания, сделавшие Россию святой и великой». За прошедшее время значимость этих задач не уменьшилась. Жизнь подтверждает глубокую правоту непреходящих заветных идей Достоевского. Его опыт по осмыслению проблем религиозно-нравственного, психолого-педагогического, социально-политического характера – "Жажда правды и права”, как формулировал Достоевский, – по-прежнему требует серьёзного освоения и может сыграть неоценимую роль в духовно-нравственном возрастании наших соотечественников, дабы они не уподобились библейским иудеям, гнавшим «пророков в своём отечестве». Впрочем, на взгляд Достоевского, судьба пророков – «дивная и трагическая, потому что мучений тут очень много» – не сравнима «ни с одним благополучием в мире». Писатель любил стихотворные строки Н. Огарёва: Я в старой Библии гадал, И только жаждал и вздыхал, Чтоб вышла мне по воле рока И жизнь, и скорбь, и смерть пророка… Достоевский никогда не расставался с Евангелием. Писатель свято верил «в воскресение реальное, буквальное, личное, и в то, что оно сбудется на земле». Пасхальность, спасение и воскресение «мертвых душ» – лейтмотив художественного мира Достоевского. Его творческий путь завершился на той же ликующей ноте пасхального попрания смерти и утверждения вечной жизни во Христе. «... Не как мальчик же я верую во Христа и Его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прошла...» — такое признание можно прочитать в последней записной тетради Ф. М. Достоевского. Не в этих ли словах его — ключ к пониманию всего наследия писателя? Нет сомнения. Здесь ясное указание на путь, и на итог пути, каким он прошёл в жизни. А. А. Новикова-Строганова, доктор филологических наук, профессор, город Орёл. «Копите любовь в сердцах ваших» Профессор А. Новикова-Строганова ![]() Достоевский в романе «Подросток» (1875), в серии очерков и статейисследовал проблему: «Она состоит в утрате современными отцами всякой общей идеи в отношении к своим семействам». С утратой общей идеи и идеалов изнутри подрывается лад современной семьи. Понятия: супружество, семья, отцовство, материнство, детство – духовно опустошаются, становясь лишь правовыми категориями и терминами. Отношения в семье зачастую строятся не на незыблемом «камне» духовно-нравственного фундамента, а на зыбучем «песке» формально-юридической связи сторон брачного контракта, гражданско-правового договора, наследственного права и т.п. Когда иссякает любовь и нет глубинной духовной опоры, скрепляющей домашний очаг, то неизбежно берёт верх холодно-юридический путь расчётов, эгоистических выгод. Семья становится ненадёжной, зыбкой, «случайным семейством» – по определению Достоевского. «Любовь столь всесильна, что перерождает и нас самих. Любовью лишь купим сердца детей наших, а не одним лишь естественным правом над ними. <…> Ради них сократится мучение перерождения человеческого общества в совершеннейшее. Да совершится же это совершенство и да закончатся, наконец, страдания и недоумения цивилизации нашей!». К«Подростку» охарактеризована ситуация, на почве которой вырастают идеи преступной наживы: «Вся идея романа, – пояснял Достоевский, – это провести, что теперь беспорядок всеобщий, беспорядок везде и всюду, в обществе, в делах его, в руководящих идеях (которых по тому самому нет), в убеждениях (которых потому тоже нет), в разложении семейного начала. <…> Нравственных идей не имеется, вдруг ни одной не осталось, и, главное, <…> что как будто их никогда и не было». Итоги своим размышлениям писатель подвёл в романе «Братья Карамазовы».Свои чаяния Достоевский выразил устами «русского инока» старца Зосимы: «Если что и охраняет общество даже в наше время и даже самого преступника исправляет и в другого человека перерождает, то это опять-таки единственно лишь закон Христов, сказывающийся в сознании собственной совести. <…> если бы всё общество обратилось лишь в церковь, то <…> может быть, и вправду самые преступления уменьшились бы в невероятную долю. Да и церковь, сомнения нет, <…> сумела бы возвратить отлучённого, предупредить замышляющего и возродить падшего». А. А. Новикова-Строганова, доктор филологических наук, профессор, город Орёл. Память Первый памятник Достоевскому в России был установлен в Москве на Цветном бульваре в 1918 году. В России работают шесть музеев Федора Михайловича Достоевского, расположенных в разных городах. ![]() Музей-квартира Достоевского. Санкт-Петербург, Кузнечный переулок, 5/2. Район возле Сенной площади, тесно связанный с творчеством писателя, неформально называют «зона Достоевского». Евангелие Достоевского В Москве представили факсимильное издание Евангелия, которое принадлежало Достоевскому. Эту книгу он читал всю жизнь, с каторги и до самой смерти. Учёные сумели найти полторы тысячи знаков, отметок, сделанных великим писателем. Что же более всего волновало Достоевского при чтении Евангелия? Даже внешний вид издания уникален: пять томов вложены в футляр в виде каземата — с тюремными воротами и маленькими окнами. Главный том — факсимильное Евангелие Достоевского. — В мировой литературе было немало авторов, которые превосходно знали Библию, — говорит один из создателей проекта, доктор филологических наук Владимир Захаров. — Но вряд ли найдётся кто-либо ещё, кто, как Достоевский, четыре года читал лишь Евангелие, пережил и прожил его как свою судьбу». «Евангелие — единственная книга, позволенная в остроге, — вспоминал Фёдор Михайлович. — Она лежала под моей подушкой в каторге. Я читал её и читал другим. По ней выучил читать одного каторжного…» Первые пометки на нём сделаны кончиком ногтя: письменных принадлежностей заключённым иметь не полагалось. Отдельная тема — пометки Достоевского на полях Апокалипсиса. В тексте, полном сложных символов и пророчеств, он искал ключ к пониманию процессов, происходящих в мире. Его мучило противоречие между развитием цивилизации и оскудением веры. Попытки устроить жизнь на основе социальных теорий, по мысли писателя, могут обернуться адом, потому что игнорируют главное — заповеди и волю Творца. В начале 1870-х, обдумывая план романа «Бесы», Достоевский перечитывает Откровение Иоанна Богослова. Пророчества ученика Христа стали стимулом для книги, которую тоже назовут пророческой. «И видел я зверя, выходящего из земли» — напротив этих слов Фёдор Михайлович пишет: «Соцiал», то есть «социализм». Зверь, как сказано в Апокалипсисе, «говорит гордо и богохульно», будет вести войну со святыми и на какое-то время победит их... «Великая блудница» сядет на «звере багряном», имеющем семь голов. Позже кто-то в связи с этим вспоминал красного коня с картины Петрова-Водкина, кто-то — первое политбюро из семи большевиков, созданное в октябре 1917 года. Достоевский пытается постичь смысл будущих событий. Семь голов зверя — «семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой ещё не пришёл, и когда придёт, не долго ему быть». Это место писатель комментирует изобретённым им словом «общечеловек», что значит — герой нового, «научного» времени, без веры, без тайны, без корней, лишённый всякого идеала и своеобразия. Потребитель, ставший главным объектом политических манипуляций уже в XX веке. — За годы кропотливого труда удалось установить 1426 помет, сделанных рукой Достоевского, — рассказывает заведующий отделом рукописей РГБ. Михаил Устюгов. Творческое наследие писателя Через призму Евангелия Достоевский рассматривал человека – образ Божий, которого Создатель сотворил добрым, чистым и прекрасным, но после грехопадения глубоко исказившийся. В его сердце вошло злое начало, и с тех пор в нём, как говорит Дмитрий Карамазов, «дьявол с Богом борются». ![]() Рукописи Достоевского. Пока он писал пять своих великих романов, его жизнь, наполненная испытаниями и трагическими поворотами, создавала шестой — его биографию. По твёрдому убеждению писателя, спасение души, нравственное возрождение человека возможно только через раскаяние и смирение. Ведь и Федор Михайлович пережил труднейшую борьбу с самим собой, прежде чем принять Христа в своё сердце. …Когда в конце декабря 1859 года Достоевский вернулся в Санкт-Петербург после каторги, его друзья выразили ему искреннее сочувствие: «Пять лет на каторге — с этими вшами, с этими каторжниками, заключенными, в этом унижении, в холоде, голоде с крысами! Как ты это всё пережил, ты время потерял драгоценнейшее!» Ответ Фёдора Михайловича был таким: «Я только на каторге познал себя и Бога. И я теперь уверен, что сколько человеку в жизни надо счастья, в такой же мере ему надо и несчастья, потому что он и счастья-то своего не поймёт». Пройдя через множество испытаний, Достоевский в полной мере понимал цену простого человеческого счастья. «Как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его? Говорить с человеком и не быть счастливым, что любишь его!» «Станьте солнцем, вас все и увидят». «Живи так, как если бы от тебя зависела судьба мира». «Кто хочет приносить пользу, тот даже со связанными руками может сделать много добра». Это отдельные, запомнившиеся мысли Ф. М. Достоевского. «Любить человека — значит, видеть его таким, каким его замыслил Бог». Не так давно в стране восходящего солнца тиражом в миллион экземпляров был напечатан роман «Братья Карамазовы». Японцы как хорошие экономисты и маркетологи были абсолютно уверены в успехе проекта, что и подтвердилось в самом скором времени – книгу раскупили. Как и во всех читающих странах, десять тысяч экземпляров – уже очень успешный тираж, а супервостребованные в Японии сочинения выходят тиражом в триста тысяч экземпляров. Это уже не только русская, это уже глобальная литература, утверждает переводчик. Федора Михайловича Достоевского часто называли «психологом пера» за «слияние душ», тонкое сопереживание всем своим героям, именно всем, без деления на положительных и отрицательных, ибо каждый из них — Человек, Божье создание. Творчество Достоевского до сих пор находит отклик не только у русского читателя, оно будоражит умы глубоко мыслящих людей во всём мире. Произведения писателя экранизируют в Европе, Америке, Японии, Индии. Несмотря на известность, которую Достоевский обрёл в конце своей жизни, поистине непреходящая, всемирная слава пришла к нему после смерти. С 1877 года Ф. М. Достоевский — Член-корреспондент Петербургской академии наук. После русской революции 1917 года во Франции стали невероятно популярны «Бесы»: книгу стали трактовать как роман-предсказание, объясняющий суть переворота. Жизнь писателя Федора Достоевского, сложная, наполненная потерями, метаниями, сама по себе – как роман. Не случайно она так привлекает кинематографистов. Гений, оказавший огромное влияние на мировую литературу. Исследователь человеческой души, провидец, создатель духовного моста между земным и вечным. Великого русского писателя Федора Михайловича Достоевского называют также лучшим психологом и психоаналитиком. Эйнштейн считал «Братьев Карамазовых» «самой пронзительной книгой», которая попадала ему в руки. Другие свидетельствуют, что знакомство с творчеством Достоевского «принадлежит к самым счастливым открытиям» в их жизни. Достоевский, без преувеличения, известен во всем мире. Он — самый цитируемый в научном мире русский классик. Достоевистика – это целый раздел литературоведения и истории литературы, посвящённый писателю. ![]() (Портрет Достоевского художника В. Перова – тогда автору знаменитых романов был 51 год). Классик мировой литературы, по данным ЮНЕСКО, он — один из самых читаемых писателей в мире. Редакция The Guardian внесла роман «Братья Карамазовы» в число 100 величайших романов всех времён. В первые десятилетия XX века его книги были переведены на основные европейские языки. Затем пришла и всемирная известность. До сих пор он остается одним из самых читаемых писателей в мире. + + + Священник Виктор Кузнецов «Мученики нашего времени» Мученики и исповедники. Дополнение 15-е. Часть 2-я. Заказы о пересылке книг священника Виктора Кузнецова по почте принимаются по телефонам: 8 800 200 84 85 (Звонок безплатный по России) — издат. «Зёрна», 8 (495) 374-50-72 — издат. «Благовест», 8 (964) 583-08-11 – маг. «Кириллица».
|
12 февраля 2024
Просмотров: 1 709