Топ-100

КРЕСТНЫЙ ПУТЬ. Новомученики и исповедники России. Дополнение 50-е. 1-я часть. Священник Виктор Кузнецов

Священник Виктор Кузнецов
«Мученики нашего времени»
«МУЧЕНИКИ И ИСПОВЕДНИКИ».
Дополнение 50-е. 1-я часть.
КРЕСТНЫЙ ПУТЬ

«Бог дал нам духа не боязни, но силы и самообладания».
(2 Тим. 1, 7).

+ + +
Академик Игорь Ростиславович Шафаревич



Русский гений
Мч. Сергей Герасимов.
Июнь 2013.

Для меня Шафаревич, безусловно, является гением, то есть человеком, наделённым сверхчеловеческими способностями

Игорь Ростиславович большую часть своей жизни — 67 лет — прожил в так называемый советский период российской истории. Наделённый колоссальным ресурсом, он вынужден был жить и творчески реализовываться в государственной системе, которая не только отрицала всякую индивидуальную непохожесть человеческой личности, отрицала вообще человеческую личность как таковую.

Он появился на свет в 1923 году, когда «восставшие массы», захватив власть над шестой частью мировой суши, принялись строить на ней «свой новый мир». Его семья происходила из самой несановной части русской интеллигенции.

Дед по отцу был преподавателем духовной школы. От него в семье остался огромный книжный шкаф, доверху наполненный «дореволюционными» изданиями самого разнообразного направления — от русских сказок и былин до Достоевского и религиозной философии. Этот шкаф и его содержимое Игорь Ростиславович выделил как одно из первых и самых ярких воспоминаний своего детства. Хотя семья была небогата, но тот ужас, который пришлось пережить в «революционное лихолетье», не шёл ни в какое сравнение с привычным бытом в Российской империи.

Сыпной тиф, грязь, вши, полная бесперспективность будущего... Отца два раза водили на расстрел. Первый раз он чуть не расстался с жизнью из-за сапог: убийцам показалось, что они смогут овладеть этой ценностью, вот и водили жертву от фонаря к фонарю, дело было уже ночью, чтобы рассмотреть, что там, на ногах... Оказались ботинки — они-то и спасли жизнь. За ботинки, по словам Шафаревича, «рук марать не захотели». Второй раз отец был схвачен революционными китайцами...

Опыт этого неудавшегося расстрела был особенно чудовищен. Китайцев, не понимавших ни слова по-русски, умолять и упрашивать было сродни упрашиванию камней или деревьев. На этот раз спасло отсутствие оружия, которое они искали у арестованных. После подобного опыта отец стал другим человеком. Собственно, весь смысл своего бытия родители с этого момента видели только в сохранении жизни юного Игоря, ни о какой идеологической альтернативе речи просто не заходило. Вот только Игорь оказался необычным ребёнком! Он родился на свет гением...

Внутренний «формирующий» заряд был столь колоссален, что внешние «информативные» аспекты были безсильны исковеркать внутреннюю вселенную Игоря Ростиславовича, как, увы, они исковеркали души огромного числа наших соотечественников, переконвертировав их из русских людей в «советских».

В интервью на вопрос, как вы воспринимаете математику, занятию которой была посвящена, по сути, вся жизнь, И. Шафаревич ответил: «Как поэзию... В математике меня всегда более всего привлекала потусторонняя красота, которая через её посредство овеществляется в видимом мире. А сама интеллектуальная операция открывания нечто нового в этой области сродни дару поэтического вдохновения, продуктом коего является стихотворение».

1923 год — полная духовная и материальная разруха, и вдруг рождается столь одарённый ребёнок. Безусловно, родители пытались дать мальчику хорошее образование. В семье были высококультурные, интеллигентные отношения, но этого безконечно мало для того, чтобы человек стал гением.

Игорь Ростиславович, учась в школе, сдавал экстерном экзамены на механико-математическом факультете МГУ, после окончания школы был принят на последний курс этого факультета и окончил его в 1940-м (в 17 лет). Он защитил кандидатскую диссертацию в 1942 году (в 19 лет), докторскую — в 1946-м (в 23 года), 20 июня 1958 года (в возрасте 35 лет) был избран членом-корреспондентом АН СССР. Все это видимые аспекты проявления того, что люди во все времена называли гениальностью.

После чудовищных испытаний родители хотели отделить сына от всякого идеологического аспекта жизни страны. Локальная погруженность в область математики была как раз одним из наилучших выходов, дававших возможность реализоваться его гению без соприкосновения с чудовищной социототалитарной государственной машиной. Отец и мать никогда не заговаривали с ним ни о сущности коммунизма, ни о Российской империи, ни о Христе, ни о религии. И вот всё же желание познать бытие и уникальная способность к анализу неумолимо взломали математическую локальность и вывели Шафаревича в стан самых безпощадных критиков той самой идеологии, от критического рассмотрения которой его пытались оградить.

Он стал изучать труды основоположников господствующей идеологической доктрины: Маркса и Энгельса. Уровень «зазора» между тем, как должно было быть согласно их учению и как было, оказался чудовищным. Вывод созрел сам собой: Россия поставлена в такие социально-политические условия, при которых нормальное человеческое существо просто должно погибнуть. Итогом этого аналитического изучения явился труд «Социализм как явление мировой истории».

Социализм — это один из аспектов стремления человечества к самоуничтожению... «Смерть человечества является не только мыслимым результатом торжества социализма — она составляет цель социализма» — таким был вердикт, вынесенный Игорем Ростиславовичем той государственной формации, в которой ему суждено было родиться. По сути, он констатировал загипнотизированность сатанинским мороком колоссального количества людей, конечная цель которого — уничтожение человечества как такового.

Но далее его мысль стала анализировать тот «дрожжевой субстрат», который позволяет осуществиться подобного рода «загипнотизированности» над столь большими массами людей. Итогом стала книга, посвященная исследованию феномена так называемого «малого народа». Опубликованная в самиздате «Русофобия» произвела эффект разорвавшейся бомбы. Во-первых, Шафаревича, как одарённого интеллектуала, признанного в мире, почётного члена зарубежных академий, в том числе Английской и Американской, как участника диссидентского движения в СССР, посчитали попросту иудой — предателем, нарушившим негласное, но при этом «фундаментальное табу».

Во-вторых, это «предательство» было окрашено специфической формой обиды: вот-де мы думали, что при наличии такого уровня вовлеченности в международные научно-элитарные сферы, при таком уровне мирового признания человек не может осмелиться затрагивать подобного рода вопросы. Парадоксальная ситуация для «демократического» мира, манифестирующего свои полные «открытость» и свободу. Он подвергается обструкции как внутри Отечества, так и за рубежом. Эмигрировавших учеников просят публично отрекаться от учителя, выезд с лекциями в зарубежные учебные заведения блокируется.

Так, смеясь, он рассказывал, что в начале 90-х удалось выехать лишь в Токийский университет, и то только лишь потому, что ректор оказался из рода самураев. Хотя «звонок» с обещанием неприятностей последовал. Это, к слову сказать, наглядная иллюстрация уровня свободы, царящего в так называемом цивилизованном сообществе.

Фундаментальное исследование «Русофобия», выполненное на высочайшем интеллектуальном и фактологическом уровне, было полностью проигнорировано оппонентами. Кроме огульной ругани, подчас доходившей до истерики, оскорблений и угроз, никакого сколько-нибудь предметного обсуждения и, главное, попытки преодоления поставленных в книге проблем не было.

Это, по словам Игоря Ростиславовича, абсолютно таинственное явление. Вот как сам он описывает эту загадочную ситуацию: «Казавшийся мне столь любопытный феномен “малого народа” не вызвал вообще никакого интереса, попыток принципиального обсуждения. А меня-то так поразила единообразность всех исторических реализаций этого явления!». А с другой стороны, действительно, как ещё может быть воспринята, например, такая сентенция математика: «...следует применять одну мерку к тем, кого судили в Нюрнберге, и к тем, кто уничтожал казаков».

Ведь здесь же надо признать себя виновными и, главное, отвечать за совершение тех чудовищных преступлений по отношению к русскому народу, и прежде всего крестьянству и казачеству, в «романтически окрашенные революционные годы», а это для «малого народа» смерти подобно. Фундаментальный, жизненно необходимый вопрос, напрямую связанный с существованием России как исторически-территориального феномена и её народа, остаётся до сих пор не только нерешённым, но даже не обсуждаемым. Сам Игорь Ростиславович с большим сожалением отзывается о невозможности подобного рода обсуждения: «Истинный трагизм нашей истории заключается в том, что к моменту, когда физически мы могли бы определять своё будущее, мы можем оказаться не готовыми идейно.

Именно поэтому, как предпосылку создания русской власти, следует нашей первой задачей поставить — отстоять своё право осмысливать, обсуждать свою судьбу и историю. Обсуждать свободно, не оговариваясь десять раз, что “хоть мы и русские — но не шовинисты”, не стремясь каждое высказывание уравновесить другим, его смягчающим, не двигаясь тут как солдат по заминированному полю, в результате чего читатель (а может быть, и сам автор) перестаёт понимать, о чём, собственно, идёт речь. Одним словом — без “внутреннего цензора” (не говоря уж о внешнем). Как же можно требовать, чтобы в вопросе, столь важном для нашего народа, мы от него отказались или пользовались им только в определённых узких рамках?»

Величие, мощь Шафаревича для нас, русских, для русской культуры, науки и, шире, русского бытия осознана далеко не в полной мере. Великое счастье быть современником такого человека, иметь возможность прикасаться к плодам его творчества, наслаждаться и вдохновляться ими и, созерцая красоту и совершенство мысли, являемых в них, осознавать, что, если Бог ещё посылает нашему народу подобных гениев, мы как народ не безнадёжны в Его глазах.
 Сергей Герасимов.

Шафаревич, Игорь Ростиславович
Википедия.

И. Р. Шафаревич — советский и российский математик, доктор физико-математических наук, профессор, академик Российской академии наук (1991; член-корреспондент Академии наук СССР с 1958). Основные труды посвящены алгебре, теории чисел и алгебраической геометрии. Лауреат Ленинской премии (1959). Известен также как публицист, общественный деятель.

Принадлежал к числу основных фигур национально-патриотического направления. Участник советского движения русских националистов, получившего известность как «русская партия». Придерживался православного национализма.

В своих книгах «Русофобия» (1990) и «Русофобия десять лет спустя» (1993) развивал концепцию уничтожения «большого народа» «малым народом» изнутри; выражение «малый народ» относится к евреям.

Биография

Родился 3 июня1923 года в Житомире, затем семья переехала в Москву. Был единственным ребёнком в семье. Отец, Ростислав Степанович, окончил физико-математический факультет Московского университета по специальности астрономия; стал преподавать теоретическую механику. Мать, Юлия Яковлевна, филолог по образованию.

Благодаря родителям (а также чтению сохранившихся ещё от деда книг) Игорь приобрёл любовь к русской литературе, сказкам, былинам, немного позже — к истории. Следующим увлечением была математика. После окончания школы в 15 лет был принят на механико-математический факультет Московского университета и спустя два года, в 1940 году, экстерном окончил его (на последнем пятом курсе получал Сталинскую стипендию — это, как вспоминал сам И. Р. Шафаревич, «была колоссальная сумма, больше, чем зарабатывал мой отец»).

Первая же работа его была удостоена премии Московского математического общества. За цикл работ по решению обратной задачи теории Галуа над полями алгебраических чисел получил Ленинскую премию (1959). Защитил кандидатскую диссертацию в 1942 году (в 19 лет), докторскую — в 1946 году (в 23 года).


23-х летний, самый молодой доктор математических наук, Игорь Шафаревич.

В 1944 году, после окончания аспирантуры, становится преподавателем механико-математического факультета МГУ. В 1946 году, после защиты докторской диссертации, становится сотрудником Математического института имени Стеклова (МИАН). В 1975 году в связи с общественной деятельностью был отстранён от преподавания в МГУ, и с тех пор работал только в отделе алгебры МИАН: в 1960—1995 годах — в должности заведующего отделом, с 1995 года — в должности главного научного сотрудника (советника РАН). Семинар Шафаревича также был перенесён из МГУ в МИАН, где действовал до середины 2010-х годов, в семинаре постоянно принимало участие значительное количество математиков. Под его руководством защищено более 30 кандидатских диссертаций.

20 июня1958 года (в возрасте 35 лет) избран членом-корреспондентом АН СССР по отделению физико-математических наук. 7 декабря1991 года избран академикомРАН по Секции математики, механики, информатики (математика). Иностранный член Национальной академии деи Линчеи (Италия), германской академии естествоиспытателей «Леопольдина» (1960)[17], Лондонского королевского общества (1981), Национальной академии наук США (1974), член Американской академии искусств и наук. Почётный докторуниверситета Париж XI (Орсэ, 1978)[18].

Умер 19 февраля 2017 года, похоронен на Троекуровском кладбище.
Сын — Андрей Шафаревич (род. 1963), физик и математик, декан и профессор кафедры дифференциальной геометрии и приложений механико-математического факультета МГУ, член-корреспондент РАН.

Публицистика и общественная деятельность

Известен не только как учёный-математик, но и как публицист, общественный деятель и автор историко-философских публикаций. Основные работы:
«Социализм как явление мировой истории», 1974 год
«Русофобия», 1982 год
«Две дороги — к одному обрыву», 1989 год
«Русофобия: десять лет спустя», 1991 год
«Россия и мировая катастрофа»
«Духовные основы российского кризиса XX века», 2001 год
«Трёхтысячелетняя загадка (История еврейства из перспективы современной России)», 2002 год
«Будущее России», 2005 год
«Русский народ в битве цивилизаций», 2011 год.



С конца 1960-х годов принимает участие в общественной деятельности: пишет заявления и проводит пресс-конференциив защиту Русской православной церкви (РПЦ), против использования психиатрии как средства политических репрессий и в защиту жертв гонений по политическим мотивам. Член «Комитета прав человека», много внимания уделял защите свободы религии и прав верующих в СССР.

В 1982 году опубликовал за рубежом и в самиздатеэссе «Русофобия». В этой работе использовал идеи французского историка начала XX века Огюстена Кошена, который разработал идею о «малом народе» — антинациональной элите, навязавшей «большому народу» свои идеи и теории и таким образом явившейся подлинной причиной и движущей силой французской революции.

По Шафаревичу, российское воплощение феномена «малого народа» сыграло большую роль в революции в России. При этом «малый народ» не является, по Шафаревичу, каким-либо национальным течением (в нём присутствуют представители разных наций), но он содержит влиятельное ядро, связанное с евреями. Работа «Русофобия» содержит также поддержку утверждения о том, что расстрел Царской семьи является «ритуальным убийством».

С конца 1980-х годов Шафаревич открыто публикует в СССР, а затем в России, свои тексты консервативной направленности. В шестом номере журнала «Наш современник» за 1989 год была впервые в СССР опубликована «Русофобия». В следующем месяце в журнале «Новый мир» (№ 7, 1989) увидела свет работа «Две дороги — к одному обрыву», содержащая критику и социализма, и западной демократии.

21 декабря 1991 года участвовал в 1-м съезде Российского общенародного союза (РОС). 9 февраля 1992 года был избран членом Центральной Думы Российского Народного собрания. В октябре 1992 года входил в Оргкомитет Фронта национального спасения (ФНС). В 1994 году вошёл во Всероссийский национальный правый центр (ВНПЦ). Член редколлегии журнала «Наш современник», в 1991—1992 годах входил в редколлегию газеты «День». Работа Шафаревича «Русский вопрос» включена издательствами «Алгоритм» и «Эксмо» в книжную серию «Классика русской мысли».

В начале 2005 года подписал «Письмо 500» — письмо «Представителей русской общественности в генеральную прокуратуру» с требованием «возбудить дело о запрете в нашей стране всех религиозных и национальных еврейских объединений как экстремистских».
Википедия.

Игорь Шафаревич:«Сделать Россию нерусской не удастся»
03.06.2013

Он выступал против преследования инакомыслящих, использования психиатрии как средства политических репрессий, становится членом Комитета прав человека. Особенно много сил отдавал защите свободы религии и прав верующих в СССР. И это при том, что его отец как-то признался: за годы Гражданской войны он увидел и пережил такое, что лишило его веры в Бога, с которым возможен личный контакт.

Но сам он ощущал иное: «Вера помогала мне пережить отчаяние на протяжении всей моей жизни. Религиозное переживание даёт человеку, народу возможность воспринимать свою жизнь как нечто осмысленное, вывести её из категории театра абсурда».

Такое отношение к вере, к воспитанной с детства любви к русской литературе, истории не могло не сказаться, и его пути с либерально настроенными диссидентскими кругами резко расходятся. Потому что главной темой его философских и публицистических размышлений становится судьба русского народа, оскорбительное и униженное состояние, в котором он оказался.

Он приходит к выводу, что самое главное для современной России – отстоять право на осмысление своей истории, своего исторического опыта. И способствовать изменению народного сознания, придавленного глыбами лжи и обмана. Нужно, чтобы русские оказались готовы к неминуемому повороту истории, который в противном случае может оказаться гибельным для них.



Во время встречи с журналистом Игорь Шафаревич от непростого разговора о настоящем и будущем нашей страны, нашего народа не отказался.

– Игорь Ростиславович, что способствовало пробуждению в вас гражданского и национального чувства в молодые годы? Ведь надо было перебороть в себе инстинкт самосохранения, элементарный страх?

В детстве слушал настоящие русские сказки. Думаю, это и было причиной моего осознания себя именно русским человеком. А с другой стороны, я думаю, что национальное чувство должно быть врождённое, оно заложено в твоих генах. Помню, какое огромное впечатление произвёл на всех нас фильм «Александр Невский» – особенно в тех местах, где говорились высокие слова о Родине.

Потом во мне стало пробуждаться осознание того, что в окружающей жизни очень много показного, фальшивого, что русским народом манипулируют. Власть и сейчас действует так же – с подозрением к русским, готова манипулировать их чувствами, зачастую считая, что русское самосознание – это уже экстремизм и что с ним надо бороться. При этом мы живём в стране, где восемьдесят процентов русского населения... Это огромная сила, поэтому так велики старания наших противников подчинить нас своей воле.

– Ваш талант в сфере точного знания проявился очень рано. Человек, снискавший славу в раннем возрасте, может предаться самообольщению, поверить в своё превосходство над другими...

– Избранничество? Я думаю, что это не в русской наследственности, не в наших корнях. Наоборот – у многих из нас в крови готовность к самопожертвованию. К этому чувству русских – к их патриотизму – и апеллируют всегда, когда хотят их использовать в собственных интересах.

Вероятность того, что народ всё-таки начнёт свои интересы и права отстаивать, велика, поэтому властям как-то приходится с этим бороться, они ощущают опасность...

Отношение к слову «русский» было как к слову неприличному. Потом власть начинала снимать какие-то словесные запреты – но это были лишь незначительные внешние уступки.

– Откуда берутся люди, способные объяснить другим все правды и неправды жизни? Все её сложности и противоречия?

– Мне и теперь не ясно, являются ли люди, думающие не только о себе, но и о судьбах народа, частью этого же народа? Или это какой-то отдельный народ, который надо отдельно изучать? Думаю, люди, способные думать о судьбах народа, просто не отделяют себя от его интересов, от интересов страны. А вот многие, кому по должности положено думать о людях, думают в основном о своих собственных интересах. Они ему чужие. И просто уводят народ от осознания им своих высших целей. Тут две разные культуры, которые живут неизвестной друг другу жизнью.



– В вашей книге «Трёхтысячелетняя загадка» есть фраза: «Аккуратно, постепенно сделать Россию нерусской не удастся». Насколько в вас сильна эта убеждённость теперь, по прошествии многих лет. 

– По-моему, всё-таки сделать это не удаётся. Нас очень трудно изменить. Конечно, телевидение сегодня во многом антирусское. Очень многие программы, которые я смотрю, или просто русофобские, или с русофобским подтекстом. Для этого и захватывали телевидение. Конечно же, трудно сегодня русскому человеку быть оптимистом, но всё же… Хотя у нас по-прежнему в употреблении ельцинская терминология – «россияне». Ему подсказали когда-то, что это такое старорусское будто бы слово. А он имел как раз психологию этакого царька… Русским не свойствен агрессивный национализм, какое-то враждебное восприятие других народов, но слово «россияне» растворяет в себе русскую доминанту.



Я знаю многих людей, которые пытаются деятельно противодействовать злу дерусификации. С интересом читаю патриотическую публицистику – особенно такую, что подкреплена значительной информацией, оперирует фактами.

– Несколько лет назад на объединённой коллегии Генпрокуратуры, с участием других весомых структур, было заявлено, что политическим врагом номер один сейчас является русский национализм. Всего в тот год в стране было совершено более трёх миллионов преступлений, и только триста с небольшим, то есть одна сотая процента, были преступления, связанные с этническими конфликтами. Но именно эта одна сотая процента была представлена как главная опасность.

– Да, как мы уже с вами говорили, власть боится национальных чувств русских.



– Вы писали, что XXI век будет свидетелем разрушения того цивилизационного типа, который сложился в Западной Европе и США...
– Да, и не отказываюсь от этой мысли. Только этот процесс идёт медленнее, чем мне представлялось... И хотелось бы. Но процесс этот медленно, но идёт. Уже видно, что западное общество теряет свои силы.

— Действительно, историческая упругость там утрачена. Мне кажется, прежде всего в связи с внедрением мультикультурных подходов и потоками мигрантов. Это меняет и Европу. В Америке идёт латиноамериканизация…

– Надо сказать, что в этих процессах есть некая историческая справедливость. Благодаря им она и восстанавливается. Вспомним, что земли, на которых сегодня селятся мексиканцы, были когда-то отторгнуты Америкой, а это примерно половина Техаса и Калифорнии.
Вёл интервью Геннадий Старостенко

РУССКИЙ СВЕТОЧ

Комментарий сайта:

Владимир Молчанов: — ... Вчера прочёл "Русофобию" и на многие вопросы, касающиеся пятой колонны в России, получил ответы. Мне ста­ла более понятна разрушительная деятель­ность чубайсов, гозманов, гельманов в об­нимку с швыдкими. Всё-таки, что бы там не говорили, а это враги Русского народа. Нет, друзья мои, я не антисемит. Для меня есть жиды и есть евреи. Я с удовольствием про­цитирую здесь стихи еврейки Мориц:

«Мы Гитлеру равны?..
Да он — родной ваш папа!
Теперь вы влюблены
В культурный слой гестапо.
И в следующий раз
Мы спросим вас любезно:
Как драться нам железно
И умирать за вас,
Чтоб было вам полезно?..
А мне, мерзавке, жаль,
Что гибли наши парни
За бешеную шваль
На русофобской псарне!
Юнна Пинхусовна Мориц
(газ. «Р. В.» № 13, 2013 г.)



Мнение честного раввина.



Неудобный гений Игорь Шафаревич
Валерий Габрусенко.

«И. Р. Шафаревич — гениальный математик, замечательный гражданин и абсолютно безстрашный человек — воистину рыцарь без страха и упрека. Он основал Российскую школу алгебраической геометрии, которая превратилась во всемирную. Питомцы этой школы сейчас насчитываются многими десятками, если не сотнями, и разбросаны по всему миру», — сказал о нём М. И. Заикин, профессор мехмата МГУ.

Он обладал непререкаемым авторитетом и глубоким уважением в математических кругах, однако огромную известность приобрёл не как математик, а как один из самых выдающихся русских философов, историков и публицистов конца ХХ - начала ХХI веков.

Автор глубоких по содержанию и безукоризненных по аргументации книг «Духовные основы российского кризиса ХХ века» (2001), «Будущее России» (2005), «Русский народ в битве цивилизаций» (2011). В книге «Социализм как явление мировой истории» он на основе исторического анализа показал, что социалистические идеи зародились в глубокой древности. Конечно, в СССР эта книга не могла быть издана, а после её публикации за рубежом (1974) автор был не только уволен с должности профессора МГУ, но и лишил себя на многие годы перспективы получить звание академика АН СССР.

Особенно сильный общественный резонанс вызвали три его произведения. В «Русофобии» автор показал разрушительную роль «малого народа» и первым обратил внимание на то, что большинство диссидентов 60-70-х годов («шестидесятников») относились с презрением, а то и с ненавистью к русскому народу.



Международная либеральная общественность, считавшая Шафаревича «своим» за его оппозиционность советскому режиму, была вначале шокирована, а потом обвинила в антисемитизме и устроила ему обструкцию.



В работе «Две дороги - к одному обрыву» (опубликована в «Новом мире» в 1989 г.) Игорь Ростиславович едва ли не первый убедительно показал, что либерально-демократический (космополитический) и интернационально-коммунистический пути развития имеют одни и те же корни и одну и ту же цель — лишить народы национального самосознания, национальных культур, национальной истории и превратить их во всемирный безнациональный народ - то, что потом стали называть «глобализацией».

Третья фундаментальная работа «Трёхтысячелетняя загадка (История еврейства из перспективы современной России)» (2002) ярлык «антисемита» приклеила к автору уже намертво, хотя оснований для этого никаких не было — в книге безстрастно изложены документально подтверждённые исторические факты и нет ни одного антиеврейского высказывания.



Чтобы написать эти книги, мало одного таланта, нужно было ещё и огромное мужество. Вполне естественно, что он был в числе тех, кто с чёткими математическими аргументами открыто выступил против поворота сибирских рек в Среднюю Азию. На имя этого «неудобного гения» давно наложено табу - в российских СМИ его не упоминают, а на радио и ТВ даже сообщений о его смерти не было, не говоря уже о президенте России.

19 февраля 2017 года он ушёл в последний путь, но осталась его научная школа и остались его книги, которые будут служить базой в русском национальном просвещении и которые писатель В. И. Белов отнёс к числу самых лучших книг по «русскому вопросу».
Да упокоит Господь душу этого гениального учёного и великого русского патриота!
Русская линия.

Описавший «внутреннего врага»
Игорь Шишкин.

Остановлюсь только на одной его книге — «Русофобии» (1982 г.).
Он доказал, что на общественно-политической арене нашей страны есть силы, главным побудительным мотивом деятельности которых является ненависть и страх перед русской нацией и всем русским — русофобия, а политические программы, лозунги и возвышенные идеалы — не более чем камуфляж и прикрытие.



«Русофобия — идеология определённого общественного слоя, составляющего меньшинство и противопоставляющего себя остальному народу. Его идеология включает уверенность этого слоя в своём праве творить судьбу всего народа, которому отводится роль материала в руках мастера».

Россия дважды за ХХ век переживала катастрофу, ставившую под вопрос само существование страны и русской нации. Причём оба раза в результате удара не извне, а изнутри: от внутреннего, а не внешнего врага. Книга «Русофобия» и посвящена изучению природы тех сил, которые борются не за преобладание в обществе, не за ту или иную линию развития страны, а ведут борьбу на уничтожение нации, её культуры и государственности. Автор открыл фундаментальное свойство «малого народа» — ненависть к окружающему миру и иррациональное стремление к его уничтожению, или, используя научную терминологию, «отрицательное мироощущение».



На огромном фактическом материале всемирной истории, И. Шафаревич показывает, как чувство ненависти к окружающему миру в целом или стране проживания и своему народу рождает мощные социальные силы разрушения, определяет их неизменные черты независимо от времени и места действия.



Таким образом, как показывает И. Р. Шафаревич, распространение отрицательного мироощущения неизбежно ведёт к образованию в обществе особого слоя — «малого народа» или антинарода. Малый народ искренне убеждён в необходимости переустройства жизни на никак не связанных с нею началах. Духовные корни нации, традиционное государственное устройство и уклад ему враждебны и даже ненавистны. Народ — лишь «материал», причём всегда плохой «материал».

Раз нечего и некого жалеть, то ради достижения светлой цели всё позволено. Отсюда — ложь как принцип, а при возможности и массовый террор. Поэтому появление «малого народа» всегда означает вызов самому существованию нации, созданной ею культуре и государственности. В этом утверждении нет никакого преувеличения. Никого не удивляет то, что микроб способен убить слона, которого не в состоянии одолеть тигр.



Открытие Шафаревичем родовых свойств «внутреннего врага» позволило ему доказать, что и большевики с коммунистическими лозунгами, и либералы с антикоммунистическими — две формы проявления «малого народа».

«Совершенно несомненно, что переворот 1917 года был подготовлен и произведён возникшим тогда «малым народом». <…> Большевизм составлял наиболее радикальное течение тогдашнего «малого народа». Он и пришёл к власти в 1917 году.



Но вот в 1991 году мы видим новый переворот. То есть собственно «Русофобия» и была написана в предчувствии того, что готовится какой-то новый переворот, и образуется какой-то новый «малый народ». Это и был как раз тот новый вариант этого народа, о котором я писал в работе. Он подготовил, и он же осуществил переворот 1991 — 93 годов, и под его властью мы живём до сих пор"

По образному выражению И. Р. Шафаревича при этих переворотах менялся лишь солист, исполнявший одну и ту же мелодию. В то время как народу преподносилась борьба «двух антагонистов, двух путей, друг друга принципиально исключающих»: капитализма с социализмом. Неизменным оставалось одно — ненависть к России и всему русскому, русофобия.



«Если отжать основное ядро литературы современного „малого народа“ (написано в начале 90-х гг.), попытаться свести её идеи к нескольким мыслям, то мы получим столь знакомую концепцию „проклятого прошлого“, России — „тюрьмы народов“; утверждение, что все наши сегодняшние беды объясняются „пережитками“, „родимыми пятнами“ — правда, не капитализма, но „русского мессианизма“ или „русского деспотизма“, „русской тирании“. Зато „великодержавный шовинизм“ как главная опасность — это буквально сохранено».

Следует отметить, что впервые способность сил разрушения (малого народа) выступать в любых формах, под любыми знаменами и лозунгами, И. Р. Шафаревич раскрыл ещё в «Социализме как явлении мировой истории».

«Надевает одежды религии, разума, государственности, социальной справедливости, национальных устремлений, науки — но только не открывает своё лицо»

Теперь уже никого не удивляют, так называемые «русские националисты», проклинающие имперское прошлое страны, предлагающие разрушить всё «до основания» и построить с чистого листа по западным лекалам идеальное национальное государство в неведомо каких границах.

Важнейшим вкладом в исследование общественных процессов, связанных с деятельностью «малого народа», было открытие И. Шафаревичем явления неформализованного заговора.

«Представьте себе группу людей, действующих целенаправленно, тесно согласованно, но не потому, что они об этом договорились, без единого штаба или центра, а на основании каких-то других координирующих механизмов» («Шестая монархия»)



Теория «малого народа» сразу после публикации «Русофобии» вызвала волну возмущения «передовой общественности», шквал публикаций на Западе, а после 1991 года и в России. Библиография откликов на «Русофобию» колоссальна. Но, что интересно, в них практически никогда не обсуждается сама теория. И это понятно: по установленным в современном западном мире правилам каждый автор, если не хочет оказаться на обочине жизни, должен не сомневаться — никакого внутреннего врага нет, потому что его не может быть никогда, по определению. Табу — есть табу. Но и оставить без ответа теорию Шафаревича «малый народ» никак не мог. Поэтому главная, если не единственная тема всех этих откликов — обвинения Шафаревича в антисемитизме.



В области изучения «внутреннего врага» И. Р. Шафаревич был несомненным первопроходцем. Если и правомерно проводить какие-то параллели в связи с теорией «малого народа», то речь надо вести только о теории антисистем Л. Н. Гумилева. Случай уникальный в мировой научной практике. Два учёных, не знакомых на момент создания своих теорий друг с другом, оба вынужденных писать «в стол», без надежды на публикацию, обращаются к одной проблеме — проблеме «внутреннего врага», и создают не две близкие теории, а в сущности два варианта одной теории. Даже примеры проявления Малого народа и антисистем в истории у них во многом совпали.

Отталкиваясь от тезиса Гумилева — «отрицание давало им силы побеждать, но не позволяло победить», Шафаревич уже в 2007 г. раскрыл «ахиллесову пяту» Малого народа, показал, почему его появление при всей опасности вовсе не является смертным приговором для нации.

«Малый народ вырабатывал пути для революционера, разрушителя или отрицателя. Как показала история, это исключительно мощное орудие. Такое мировоззрение снабжает психологию человека сильнейшим запасом энергии. С другой стороны, оно чрезвычайно заразительно. Благодаря этим двум своим свойствам Малый народ часто побеждает и приходит к власти. Власть оказывается в руках его представителей, революционеров, профессионалов-разрушителей. 

Но они действуют в многомиллионной стране, у жителей которой основная цель — не уничтожать, а как-то жить, воспитывать своих детей так, чтобы они, в свою очередь, тоже могли бы жить. В результате представители Большого народа постепенно выходят из своего подчинённого положения. Даже в правящем слое они в значительной степени занимают места революционеров, совершивших переворот. Но по своему происхождению они отражают жизненные интересы всего народа"

Механизм удара по Малому народу изнутри, наносимый его собственным, и им же порожденным, «внутренним врагом» Игорь Ростиславович проиллюстрировал примером из романа «Война миров» Герберта Уэллса. Марсиане легко сокрушили самые лучшие армии землян, но стали жертвой тривиального гриппа.

«Мне кажется, существуют такие элементы жизни, которые Малый народ не в состоянии преодолеть, потому что он исходит из абстрактных, нежизненных концепций. Он сложился в качестве некоторой антитезы жизни, и жизнь не воспринимает его всерьёз, не даёт укрепить свою власть»

Подобно марсианам Малый народ, побеждая храбрых и искренних своих противников, становится жертвой примыкающих к нему представителей Большого народа, без опоры на которых он не может пытаться разрушить мир «до основания». Шкурники и приспособленцы, а также романтики, искренне поверившие в декламируемые Малым народом светлые идеалы, постепенно национализируют новый правящий слой. В результате вместо тотального разрушения, начинается процесс созидания. Однако из этого вовсе не следует, что никакой опасности нет, и всё само по себе рассасывается.

 «„Малый народ“ всегда формирует общество, не опирающееся на традиции, выработанные историей, даже общество, враждебное им, как бы пирамиду, поставленную на вершину, то есть неустойчивое общество, подверженное кризису».


Целевое состояние Иудейского проекта.

Соответственно, в таком обществе, отрезанном от духовных корней, при очередном кризисе Малый народ, оттеснённый от власти, как всегда выступая за самые радикальные способы решения проблем, может вновь возглавить социальный протест, и под ликующие крики толпы опять начать крушить всё «до основания».

Наглядный тому пример даёт наша история ХХ века: утрата «малым народом» позиций в СССР, начиная с 30-х гг., кризис советской системы в 80-е и новое их торжество в 90-е. Произошедшая при этом смена знамён и лозунгов на прямо противоположные для «малого народа» была не принципиальна — разрушению ненавидимой им России и всего русского это не препятствовало. Для Большого же народа повторный приход во власть «малого народа» обернулся второй за один век катастрофой. Поэтому, как показывает И. Р. Шафаревич, вывод о том, что «малый народ» после победы всегда приводит к власти и своего «могильщика», вовсе не повод для самоуспокоения.

«Может ли такой процесс смены одного Малого народа другим повторяться несколько раз, это для нас вопрос не абстрактный, так как мы сейчас сталкиваемся с опасностью уже третьего подобного переворота. Появились более радикальные течения, обвиняющие существующую администрацию в тоталитарных методах, в отходе от принципов демократии и так далее. Это обычно как раз язык Малого народа, то есть в демократической стране появились некие сверхдемократы. Я отнюдь не собираюсь пропагандировать действия теперешней администрации, но обвинения, предъявляемые ей со стороны этих сверхдемократов, как раз обходят её самые слабые места и недостатки»

Сможем ли мы в третий раз не наступить на одни и те же грабли в третий раз, так как очевидно, что есть реальная опасность новой реинкарнации "малого народа"и не превратиться в материал для новоявленных «благодетелей», будет зависеть только от нас самих.
«Свободная пресса».



Интервью с И. Р. Шафаревичем

Редакция: Сейчас, когда мы читаем, что через 50 лет русский народ сократится в два раза, – при этом смотрим на это как в кино, со стороны не откликаясь ни чувствами, ни действиями...

И. Р. Шафаревич: Вы спрашиваете, что можно сделать сейчас... Вот одна знакомая спросила у меня совета. У неё дочь не так уж и плохо живёт, занимается предпринимательством каким-то, хорошо зарабатывает. Но (и это довольно типичная ситуация!) весь этот уклад жизни люто ненавидит, готова хоть автомат брать в руки. И моя знакомая, её мать, спрашивает: «Что посоветуете ей делать?»

Я говорю: «Ну, прежде всего, двух детей родить». Она на этом прекращает разговор – видно, что не о том это совсем... А ведь это самое первое. Без изменения такого отношения к рождению детей всё остальные разговоры, конечно, безсмысленны. И это конечно, чисто духовная установка, не связанная с материальными факторами. Ведь у нас сейчас рождаемость меньше, чем во время войны: но кто же скажет, что во время войны было легче, чем сейчас? Это совсем другое отношение.

Раньше совершенно спокойно мирились с тем, что дети ходят оборванными. Я, правда, не во время войны рос, но я прекрасно помню, что у меня рукав всегда был заштопан, я ходил в какой-то переделанной, от дедушки сохранившейся с дореволюционных времен куртке, мне часто хотелось поесть – потому что еда, которую давали, была не слишком вкусная, да наверное, и малопитательная. Но ничего – мы жили и без этого...

На меня яркое впечатление произвело одно выступление писателя Василия Ивановича Белова. Он сказал: «Ведь мы же вырождаемся! Женщины, почему вы не родите? Вы скажете, сейчас трудно детей воспитывать. А моя мать нас, шестерых детей, после войны воспитала. Никогда я не испытывал чувства сытости – первый раз испытал, когда из деревни в город переехал. Но она нас подняла всё-таки».

– В своё время вы написали весьма нашумевшую статью «Русофобия», которая, насколько я понимаю, вызвала даже определённые негативные последствия для вас, не так ли?

– Больше негативных последствий для меня вызвала моя книга о социализме – после её появления меня выгнали из Университета. Это было существенно. Ведь в Университете у меня были студенты, ученики...

– Но в определенных кругах интеллигенции это вызвало появление устойчиво негативного отношения к вам. 

– Да, конечно: мракобес, антисемит...

– Но прошли годы, как вы думаете теперь: насколько то, что затронуто в этой книге, остаётся значимым и сейчас?

– Вы знаете, предсказания большого масштаба, относящиеся к стране, к истории, обычно не сбываются. И, мне кажется, это очень хорошо: ход событий оказывается непредсказуемым, логически непредвидимым. Потому что он зависит от воль людей. И сам я много раз говорил много такого, что потом совершенно не исполнялось.

Но здесь было гораздо больше, чем просто выполнившееся, скорее перевыполнявшееся предвидение. Ведь каково было содержание статьи? Я ведь брал очень небольшое число статей, ходивших здесь в виде самиздата, и ещё в эмиграции, что публиковалось. На основании этого я реконструировал, как какого-нибудь ящера по сохранившимся косточкам, воззрения определённого слоя людей, которым почему-то несимпатичны традиционные принципы русского миросозерцания, которым от начала до конца противна русская история, да и сам русский человек... И которые тем не менее живут среди русских. Моя мысль не сводилась к тому, что эти люди именно евреи, – и среди русских сколько угодно таких.



А сейчас, если продолжать то же сравнение: этих ящеров уже не надо реконструировать, они ходят среди нас и едят нас. И политика телевидения пронизана этим, да и политика государства...

– В последнее время всё-таки многое изменилось...

– Вы имеете в виду, что терминология изменилась. Несколько лет назад Ельцин говорил, что вот появились очень опасные «красно-коричневые». А теперь ни он, ни Путин таких слов не говорят. Раньше говорили об «опасных патриотах», которых всегда писали в кавычках. А сейчас они сами себя называют «патриотами». Это верно. Но первым это сообразил Жириновский. Он понял, что народу неприятно слушать, как измываются над русскими... После этого и другие политики на его примере увидели, что так можно достичь успеха и эти слова стали говорить кто угодно – от большевиков, КПРФ и до президента. Но ведь всё дело в действиях...



– Но, может быть, изменение в словах повлечет и изменение в делах. Они же должны будут как-то исполнять сказанное?

– Вы знаете, столько раз Ельцин обещал лечь на рельсы, но это не заставило его сделать это. Ещё Гитлер писал: «Не заботьтесь писать сегодня в газете противоположное тому, что вы писали вчера, потому что обыватель не будет смотреть эту газету». Но старую газету хоть можно посмотреть, а по телевизору и это уже невозможно – нельзя перевернуть страницу и посмотреть, что было раньше. Это характерно не только для телевидения, но и вообще для современной подачи информации.

Теперь уже и газете не возразишь: диалог невозможен. Всё это становится похожим на внушение, гипноз, а вовсе не обсуждение или передачу фактов. Неслучайно и выпуски известий по телевизору состоят уже в основном не из передачи фактов, из которых ты сам можешь сделать вывод, а из изложения взглядов комментаторов, которые подтверждаются какими-то картинками...

– И чем же, по-вашему, можно противостоять всему этому?

– Я думаю, в первую очередь большим жизненным опытом, который будет противостоять такой монополизации. А потом – всё-таки национализацией основных каналов. Потому что нельзя за деньги продавать истину... Конечно, национализация тоже создаёт риск монополизации информации уже государством. Но с ней можно бороться. Можно представлять каналы или передачи Церкви, профсоюзам, учёным, писателям. Но от принципа «правда – за деньги», во всяком случае, необходимо избавляться.
1 февраля 2000 г.
Егор Холмогоров.

Победивший русофобию. 
3 июня 2023

Академик Игорь Ростиславович Шафаревич (1923-2017) — выдающийся математик, смелый общественный деятель, автор прогремевшей на весь мир работы «Русофобия», посвящённой русскому национальному сознанию и его врагам, один из главных идеологов русского пути, уводящего от «двух дорог к одному обрыву» — коммунистической и либеральной. Запуганное «малым народом» Отечество практически не оказало ему посмертных почестей, хотя обильно пользуется плодами его трудов. Термин «русофобия», именно благодаря Шафаревичу вышел на уровень международного дипломатического словаря — скончавшийся почти одновременно с академиком, дипломат Виталий Чуркин неоднократно обличал с трибуны Совбеза «чудовищную русофобию, граничащую с человеконенавистничеством».

В 17 лет окончен ВУЗ, в 19 кандидат, в 23 — доктор, в 35 членкор, множество решённых сложнейших задач, выстроенных математических систем, признаний, званий и премий. И только звания академика пришлось дожидаться неожиданно долго, 45 лет, — до 68 лет.

Но тому причиной была вторая жизнь Шафаревича — жизнь публициста. Он пишет убийственное в своей аналитической точности исследование «Социализм как явление мировой истории». Он находит истоки социализма не у Маркса, не у Кампанеллы и Мелье, а в империи инков и древних восточных деспотиях, построенных на строжайшем учёте и контроле трудовых ресурсов и государственном распределении продуктов.

Социалистическая уравнительность, ненависть к семье, обобществление и тоталитарный контроль — всё это формы нежизни овладевающей жизнью и порабощающей её. Социализм — рационально декорированная воля к нежизни.



Для социализма, на взгляд И. Р. Шафаревича, характерно стремление уничтожить семью, религию, частную собственность, национальность. То есть все-те социальные силы, социальные организмы, которые поддерживают и обогащают личностное существование человека, его индивидуальность.

Иногда возражают, что в России именно крах социализма и привёл к торжеству нежизни, к пиру либеральных вурдалаков. На что И. Р. Шафаревич резонно отвечал, что большинство этих вурдалаков были преподавателями марксистско-ленинской экономики, комсомольскими работниками и так далее.

Свою философию истории и жизни Шафаревич изложил в своих лекциях «Духовные основы российского кризиса ХХ века», предсказав, что падение советского коммунизма предвещает падение и его близнеца – западного либерализма.

Это был удивительный парадокс Шафаревича — будучи математиком, представителем одной из наиболее абстрактных и идеалистичных форм человеческой мысли, он, на деле, был, пожалуй, самым крупным представителем философии жизни в ХХ веке. Он — защитник всего органичного, природного, того, что рождается, развивается и умирает, а не того, что висит на жизни сковывающими путами.

Как русский, И. Р. Шафаревич хотел бороться с системой во имя интересов своего народа, своей нации, а не каких-то чужих. И на этом пути он открывает для себя, что подавляющее большинство диссидентского движения борется с советским не ради русского. Мало того, эта диссидентская тусовка, по сути, навешивает на русский народ, главную жертву коммунистического эксперимента, все грехи коммунизма, чтобы заодно с коммунизмом грохнуть и «Россию-суку», как выразился репатриант в Израиль - Синявский.

«Русофобия» начинается со спора о философии русской истории: «Русофобия — это взгляд, согласно которому русские — это народ рабов, всегда преклонявшихся перед жестокостью и пресмыкающихся перед сильной властью, ненавидевших всё чужое и враждебных культуре, а Россия — вечный рассадник деспотизма и тоталитаризма, опасный для остального мира».

Другими словами, во имя торжества демократии, свободы и общечеловеческих ценностей русских надо извести под корень, поскольку именно природа русского народа является главным препятствием на пути к царству добра, а коммунизм если в чём и виноват, то лишь в том, что имел неосторожность упасть на русскую рабскую почву, где немедленно стал уродством.

Любой (повторюсь — любой) русофобский текст в современной российской журналистике составлен из штампов, уже зафиксированных в работе Шафаревича, который сделал обширные и показательные выписки из классиков и современников русофобского дискурса:

«Россией привнесено в мир больше зла, чем какой-нибудь другой страной»;
«Византийские и татарские недоделки»;
«Смрад мессианского «избранничества», многовековая гордыня «русской идеи»;
«Страна, которая в течение веков пучится и расползается как кислое тесто»;
«То, что русским в этой стране сквернее всех — это логично и справедливо»…

Игорь Ростиславович был частью разрушенной на его глазах русской интеллектуальной вселенной. Он родился в семье, восходящей к сербскому дьякону. Гражданская война, погромы, украинизация и вот уже русским в украинском городе делать было нечего, они перебрались в столицу, где столкнулись на одних площадях коммуналок с нерусскими из того же Житомира, клерками Наркомзема, Наркомтяжпрома и Наркомвнудела.

Как человек гуманитарного уровня Игорь Шафаревич начал искать наблюдаемому им феномену русофобии серьёзных научных объяснений. И нашёл их в социологической модели Огюстена Кошена (1876-1916) — французского историка ещё молодым павшего на полях Первой мировой и оставившего небольшое по объёму, но очень яркое интеллектуальное наследие, касающееся интерпретации происхождения и развития Французской революции.

Малому городу, «городку», «местечку», и уподобляет Кошен «республику философов». Она перекрыла каналы коммуникаций между властью и народом, навязала себя обществу как посредника и фактически монополизировала социальный контроль. бесчинствовавшего в столице и бывшего меньшинством в провинциях.

И. Р. Шафаревич построил стройную концепцию «малого народа» как меньшинства, навязывающего себя большинству в качестве элиты и социального посредника. Он сумел показать малый народ как всеобщее историческое явление. Приводит пикантный факт, когда в 1881 году тёмные обыватели на основании еврейского происхождения одной из цареубийц — Гесси Гельфман устроили еврейские погромы, ЦК «Народной Воли» в прокламации одобрил их как «выступление трудящихся против эксплуататоров».



Сущность этого «малого народа» в восприятии себя как избранных, как гигантов, в ногах у которых должны валяться ничтожные простые смертные. Они воспринимали себя как орден, призванный владеть и править. В ХХ веке эту миссию «малого народа» взяла на себя «российская», «советская» (меньше всего к ней применимо слово — «русская») интеллигенция.

Он констатировал — социальная механика «малого народа» в ХХ веке приводилась в действие прежде всего этнической энергией еврейского национализма. В первый половине ХХ века евреи ради разрушения черты оседлости и создания своего мира шли в революцию, во второй половине, ради своего воссоединения с Израилем — шли в диссидентщину. Но и в том, и в другом случае еврейский национальный порыв обретал формы характерной для «малого народа» ожесточённой ненависти к большому.

Подборка цитат, сделанная И. Р. Шафаревичем из Бабеля, Багрицкого, многих других светочей местечково-революционной культуры, стала классической и кочует из книги в книгу.

Понятно, что ему достались мегаваттные разряды ненависти, вплоть до того, что американская Национальная Академия наук в 1992 году потребовала от него добровольно самоотчислиться чтобы «не марать» её своим антисемитизмом (к чести нашей РАН так прогнуть её на предмет Шафаревича не посмели ни коммунисты, ни либералы).

В своей книге, И. Р. Шафаревич приводит ярчайшие примеры иудейской ксенофобии с ветхозаветных и талмудических времен, примеры еврейской революционной и интеллигентской русофобии в ХХ веке. В концепции Шафаревича энергия освобождённого из гетто еврейства столкнулась с социальными формами революционного «малого народа» и заполнила в нём практически все свободные места.

Разница между еврейской и нееврейской частями «малого народа» была в одном — когда советская власть перестав в нём нуждаться начала его разборку и утилизацию, с русской частью «малого народа» удалось покончить сравнительно легко, так как её конструкция была чисто социальной (так же легко покончили во Франции с якобинцами).

А вот с еврейской частью вышло иначе — имея самостоятельный источник энергии, самостоятельные системы связей, по динамике и интенсивности далеко превосходящие и энергию ослабленного русского народа и энергию социально виртуальной советской власти, «малый народ» выжил, обрёл новые ориентиры и цели — самосохранение внутри советской системы, выезд из СССР, либерализация СССР по образцу стран, где диаспорам живётся хорошо. Произошло окончательное самоотождествление этнической и социальной составляющей, выразившееся в приводимой Шафаревичем чеканной формуле Надежды Мандельштам: «Всякий настоящий интеллигент всегда немного еврей».

В этот момент и «застукал» малый народ автор «Русофобии» со своей безжалостной вивисекцией. Поплатился за это сполна. «Настоящие проблемы начались, когда я написал «Русофобию» — признавался Игорь Ростиславович. «В 1982-м был арестован Л. И. Бородин… когда следствие уже завершалось, то ему сказали: «Ваша судьба решена. Хотите знать, кто будет следующим? Шафаревич».

И. Р. Шафаревич не боялся никого не только ментально, но даже в самом обычном человеческом смысле, когда стреляют. О чём оставил удивительную зарисовку относящуюся к поездке русских патриотов в Приднестровье, Александр Проханов: «Поразил Игорь Шафаревич. Интеллигент, учёный с мировым именем, уже не молодой человек, он шёл по простреливаемому мосту, не сгибаясь и не кланяясь пулям. Он чувствовал, что обязан и таким образом защищать Россию, русский народ. Он был в этот момент воедино с казаками, сражающимися в Бендерах, с приднестровским ополчением... И мы любовались им».

И этого человека хотели напугать гебухой и хуцпой. Сама политическая философия И. Р. Шафаревича — «третий путь» уводящий от «двух дорог к одному обрыву» — коммунистической и либеральной, подчеркивание необходимости органичных политических, экономических, нравственных форм, характерных именно для русской цивилизации — останется.

Для И. Р. Шафаревича всегда и во всём на первом месте стоял русский народ. Для него это была та естественная органическая общность, та система солидарности, сохранение которой гарантировала продолжение человеческой жизни и в индивидуальном и в родовом качестве.
Все свои работы он писал прежде всего в интересах русской нации, заботясь о том, чтобы в сложном многонациональном концерте раздирающем СССР и Россию интересы русских не пострадали. Если он в полной мере и не преуспел, то по крайней мере создал точку сборки, создал ту систему идейной поддержки русских национальных интересов, без которых нам в эти страшные годы было бы гораздо тяжелей.

Существовало и ещё одно существенное отличие И. Р. Шафаревича, уже от значительной части окружавшего его патриотического сообщества — неоопричников, неосталинистов, неоимперцев. Побудительным мотивом написания «Русофобии» было решительное отрицание мнения, что сталинский тоталитаризм является естественным продуктом русской истории, а не революционным насилием над нею, что Сталин — это продолжение Ивана Грозного, Петра и вечной русской тяги к хозяйскому кнуту, что для русской души свобода невозможна.

Перу И. Р. Шафаревича принадлежит работа «Русские в эпоху коммунизма». С фактами в руках Шафаревич показывает, что и при Ленине, и при Сталине, и в дальнейшем коммунизм был заточен против русской национальной жизни, в частности – против крестьянства, как наиболее конкретной формы этой жизни.
Он последовательно развенчивает все ключевые фигуры национал-коммунистического дискурса.

«Приписывать большевикам эпохи Октябрьской революции стремление к «собиранию России» значит ошибочно переносить на них чувства, испытываемые многими сейчас. Им-то русская историческая традиция была чужда и враждебна, виделась, по словам Ленина, как «великие погромы, ряды виселиц, застенки, великие голодовки и великое раболепство перед попами, царями и капиталистами». Цель большевистского руководства была — мировая пролетарская революция. Как писал Ленин, «мы и начали наше дело исключительно в расчёте на мировую революцию».

«В результате Октябрьской революции вместо мира народ получил eщё три года Гражданской войны. Эта война, вызванные ею эпидемии и голод унесли, по подсчётам разных историков, 13—17 миллионов человек. То есть по масштабу катастрофа далеко превосходила даже «перестройку» (если не гадать о будущем)… И эта Гражданская война была заранее запланирована (как писал Ленин), специально разжигалась в деревне (как говорил Свердлов), её всеми силами стремились превратить в мировую (как об этом писали Бухарин и Тухачевский)».



Большой историографической заслугой Шафаревича является показ им феномена «Великой крестьянской войны» русского народа против большевиков, начавшейся в 1918, когда к концу года восстаниями было охвачено более половины территории, контролировавшейся большевистской властью, продолжившейся казачьим сопротивлением большевистскому геноциду в 1919 и достигшей высшего накала в 1921 в ходе Тамбовского и Западно-Сибирского восстаний и мятежа в Кронштадте, когда массовые выступления вынудили Ленина перейти к политике НЭП-а, временному компромиссу с крестьянством.

Речь шла о несовместимости двух социальных космосов. «Произошло столкновение двух несовместимых жизненных установок. Ненависть к крестьянству заложена в марксизме, начиная с самых его истоков».

И. Р. Шафаревич подчеркивает, что никакого доктринального расхождения между Троцким, Зиновьевым, Сталиным и Бухариным в ходе их ожесточенной борьбы за власть в партии не существовало. Их общей установкой были русофобия, крестьянофобия и индустриализм не как средство подъёма производительных сил России, а как способ механизации человека.

И. Р. Шафаревич категорически осудил псевдопатриотический, а на деле — неокоммунистический мифологизированный культ репрессий 1937.

«Опять стал популярен тот взгляд, что 37-й год в основном сводился к уничтожению «старых революционеров» — лишь с противоположной оценкой: «Так им и надо!» Это как бы было наказание им за то, что они творили во время революции. Авторы прямо противоположных — почвеннических, русских — взглядов предлагают считать расстрел Ягоды или Зиновьева событием, своим значением заслоняющим расстрел десятков тысяч «кулаков и уголовников» (то есть крестьян), вернувшихся из сибирской ссылки, расстрел десятков тысяч священников, расстрел Кондратьева, Чаянова, Флоренского, Клюева. Вот это представляется мне парадоксальным».
Личной задачей академика Игоря Шафаревича было вернуть Россию на пути жизни.

Путь жизни, в тех конкретных исторических условиях в которых мыслил и действовал Шафаревич – это значило путь Нации. Он выпукло подчеркивал, что никакой альтернативы здоровому национализму как пути выхода из тупика, в который завёл русских двуединый молох нежизни, марксизм и либерализм, попросту нет. Он участвовал в русских националистических партиях и общественных объединениях.

Его собственная теория нации была теорией органической целостности, носящей, как и всё в богосотворённой жизни, поистине чудесный характер.

«Практически во все известные нам времена люди живут, объединяясь в группы, большие, чем семья, и меньшие, чем всё человечество. В известной нам письменной истории действующими лицами являются нации, формирующие государства. 

Принадлежность к нации даёт человеку более высокие жизненные цели, помогает оторваться от «малых радостей» или, наоборот, совсем безрадостных трудностей жизни, способных полностью его поглотить. Вся известная нам история есть история не отдельных людей, а народов. И только через принадлежность к народу человек может ощутить себя участником грандиозного процесса истории».



Национальное выступает для И. Р. Шафаревича тем началом, через которое индивидуальное становится больше чем индивидуальным, не стираясь и поглощаясь, как в нигилистической механики социализма, а прорастая в других и составляя мощный соборный ум. Выдающимся участником этого национального соборного ума был Игорь Ростиславович Шафаревич, которому по праву принадлежит место среди наиболее выдающихся русских национальных мыслителей.

"Исторические портреты деятелей русской истории и культуры". — М.: Книжный мир, 2022
PS. Фотографии и тексты из свободного доступа Интернет.

+ + +
Священник Виктор Кузнецов
Мученики и исповедники.
Дополнение 50-е.  1-я часть.

Заказы о пересылке книг священника Виктора Кузнецова по почте принимаются по телефонам: 8 800 200 84 85 (Звонок безплатный по России) — издат. «Зёрна», 8 (964) 583-08-11 – маг. «Кириллица».
4 февраля 2025 Просмотров: 2 215