Дочки-мамочка. Рассказ Сергея Прокопьева

— Мамочка... — на пороге кухни появилась старшая дочь. В короткой, полоска загорелого живота открыта всем ветрам, маечке, бриджиках цвета кофе с молоком.

По тону обращения читалось — что-то надо. Причём, не мелочь.

— Что, лисонька? — с любовью заглянула Елизавета Петровна в глаза дочери.

— Мам, мы поживём с Женей у нас?

Елизавета Петровна изменилась в лице. Младшая дочь, увидев такую реакцию, могла запросто ляпнуть: «Мам, ты чё как на ежа села?» Старшая умела сдерживаться.

— Что значит — поживём?

Вопрос из разряда риторических. Ох, как понятно было о чём речь.

— Место у нас есть, — сказала дочь.

— Да разве в площади проблема? — заглянула в холодильник Елизавета Петровна и хлопнула дверцей, так и не вспомнив, что она хотела достать и хотела ли вообще.

Дочь почувствовала, дело не выгорело, но по инерции пыталась что-то доказать:

— Как люди живут гражданским браком, присмотримся друг к другу, подходим или нет...

— По размеру?

Дочь вспыхнула.

— По-твоему, чуть познакомились, сразу в ЗАГС скачками?

Елизавета Петровна, стараясь не накаляться, высказала своё понимание поднятой темы: что именуют сейчас гражданским браком, в переводе на язык здравого смысла означает полную противоположность:

— Это гражданский блуд! Какой это брак?

— Ты со своей церковью...

— Да будет тебе известно, в церковь я хожу пять лет. Воспитывалась в атеистическое время, но даже в моей безбожной молодости это называлось сожительством. И если молодая девушка открыто, как вы говорите, жила гражданским браком, о ней и мнение складывалось как о блуднице, прости меня, Господи. Добрачные отношения считалось постыдным афишировать. Кто уж совсем стыд потерял, козырял этим. Чё греха таить, — призналась Елизавета Петровна, — с отцом вашим не целомудренными к свадьбе подошли... Но ни он до ЗАГСа никогда у нас не ночевал, ни я у них... Рамки приличия соблюдали...

— Ты ещё дедушку с бабушкой вспомни!

— Я о тебе прежде всего забочусь. Мало ли, как другие с ума сходят. О себе думай! И о страхе Божьем не забывай!

Эффект от лекции получился, как опять же говорила языкастая младшая дочь: нулижды нуль и нулик бонусом.

— Я с твоими понятиями замуж никогда не выйду! — бросила упрёк старшая. — Он не станет больше со мной встречаться!

— Значит, так ты ему дорога. Радуйся, что сразу выяснится, а не когда дети пойдут.

— Жизнь летит вперёд семимильными шагами... Сама говоришь, телевизор в первый раз в третьем классе увидела, а я с первого класса на компьютере... Мы другие.

— Блуд, что при пророке Моисее, что в наше время, он и есть блуд.

— Что ты своими пророками тычешь?!

Дочь с неделю подчёркнуто не разговаривала, демонстративно вскакивала и уходила из кухни, стоило Елизавете Петровне показаться в дверях...

С Женей, и вправду, вскоре расстались. Трагедии не произошло, следом другой парень появился... Знакомилась дочь по Интернету. Если младшая, по натуре скрытная, молчала о своих увлечениях, старшая в хорошем настроении могла позвать к ноутбуку:

— Мам-мам, иди сюда, посмотри — как тебе такой парень? Пойдёт?

— Мне твои компьютерные ухажёры, — говорила Елизавета Петровна, — как зайцу сигнализация!

Тем не менее надевала очки, шла в комнату к дочери. Женское любопытство брало верх...

— Парень как парень, — делала заключение Елизавета Петровна, — сразу видно — не девка! А там — иди, знай!

— Зовёт на свидание, как считаешь, — дразнила дочь маму, — идти или ну его подальше?

— Бери меня! Живьём увижу, дам оценку, что за фрукт к тебе клеится...

Дочь после окончания института перестала бегать на дискотеки, не посещала клубы, только изредка на чей-нибудь день рожденья сходит с подружками в кафе. Дом да работа, компьютер да телевизор — вот и вся формула жизни. Елизавета Петровна ворчала, считала, что знакомство по Интернету сродни знакомству по газетным объявлениям... Был у неё жизненный пример.

К двоюродной сестре Антонине лет двадцать пять назад приезжал жених, нашли друг друга через газетную рубрику «Хочу познакомиться». Антонина к тому времени засиделась в девках. Был у неё роман с гитаристом. Он несколько раз уезжал в Москву за славой, возвращался, снова собирал чемодан... Года четыре кормил Антонину обещаниями.

«Такой талантливый, такой виртуоз!» — восхищалась Антонина. «Талантливый» взял и женился на москвичке на десять лет старше себя. Антонина поплакала-поплакала и стала почитывать объявления... В итоге завязалась активная переписка. «У него такие письма — зачитаешься! — рассказывала сестра Елизавете Петровне. — Летящий стиль! И умница, столько знает всего! Обещает сводить в горы!»

Сговорились познакомиться очно. Так сказать — посмотреть в глаза друг другу, что за друг, что за подруга. Встретиться на территории Антонины. Жених не с соседней улицы, из Красноярска прикатил на свидание. Сестра Елизавету Петровну залучила к себе: «Хоть на полчасика заскочи, как бы между прочим, посмотришь, скажешь своё мнение об Альберте. Что-то я боюсь...» С виду жених оказался вполне интеллигентный, предупредительный, преподавал историю в техникуме... В возрасте, конечно...

 Раскусил его старший брат Антонины. Под коньячок выведал, что «жених» не только с Антониной переписывался, он веером письма рассылал жаждущим замужества. И ездил к ним... А что — недурственно придумано. Страна у нас, даже глядя на карту, глаза разбегаются — есть что посмотреть. В городе на Неве, тогда ещё Ленинграде, Альберт романтически встречал белые ночи под ручку с ленинградкой. В Иркутске наслаждался красотами Байкала на пару с иркутянкой.

В Алма-Ате вкушал знаменитый алма-атинский апорт, тоже в женском обществе. Что так не путешествовать? На гостиницу тратиться не надо... С пропитанием тоже проблем никаких... Женщины изощрялись у конфорок, стремясь проложить через желудок мужчины столбовую дорогу к его свободному сердцу. Антонину взять. Та и на желудок воздействовала эксклюзивом, и про интеллектуальные разносолы не забыла. Холодца наготовила, пирогов напекла, в театр гостя сводила, на выставку картин Рериха...

Ещё и на дачу с банькой повезла к брату... Тот, подливая коньяк после жаркой парной, раскусил Альберта... Но интеллигентные люди — морду бить не будешь... Гость, кстати, напрямую не сознался, что как кот на сметану в Омск приехал... Говорил, что Антонина очень нравится... И красивая, и умница, и хозяйка...

— Четыре дня катался, как сыр в масле, — сетовала потом Елизавета Петровна. — Ему за сорок, наполовину лысый, тогда как Антонина — самый персик, она к тридцати вообще расцвела... Куколка...

Жених, хоть и не первой молодости, но, по правде сказать, мужчина интересный — стихи читал, песни хорошим голосом пел, забавные случаи из жизни рассказывал... Да не за этим Антонина его ждала... На прощанье промямлил: спишемся и окончательно определимся... Сам одну скупую весточку написал, мол, не подходим друг для друга, его мечта — женщина другого типа... Вот когда брат пожалел, что морду не набил прямо в бане: «Вот же собачий потрох! Соловьём заливался, приглашал в гости! Мол, сплавимся по Мане на плотах, сходим на Красноярские столбы...»

После Жени завёлся у старшей дочери ещё какой-то парень, этому сама дала отставку, тут же другой начал атаковывать эсэмэсками...

И вдруг дочь подходит:

— Мам, а если мы с Женей поженимся? Он просит прощенья, ругает себя...

— Если, на твой взгляд, он подходящий парень, как я могу сказать «нет». Сыграем свадьбу...

— Он любит меня. И я его. Знаешь, как он переживал нашу разлуку!

Женя оказался неплохим парнем. Денег пусть больших не зарабатывал... На что младшая дочь изрекла: «Не везёт нам с сестрой на олигархов». Работал Женя электриком в строительной организации. Не из лодырей. Всё хорошо, да не совсем — год прожили, детей нет, второй...

Дочь делилась, оба хотят ребёнка, не собираются тянуть с этим. Но...

При первой возможности поехала Елизавета Петровна в паломническую поездку в монастырь. Заказала молебен с водосвятием на сорок дней, чтобы даровал Господь дочери чадо.

Прошло месяца четыре, вдруг младшая дочь подходит мрачнее тучи:

— Мам, я беременная, что делать?

В отличие от старшей, младшая не стала спрашивать разрешения на гражданский брак. Сняли с молодым человеком квартиру. Поставила маму перед фактом.

— Предохранялись, а вот! Что делать? Максим не хочет ребёнка... Боюсь, — захлюпала носом, — бросит меня...

— Знаешь, что, — сказала Елизавета Петровна, — пусть он как хочет, а ты никаких абортов! Даже не думай! Не бери на душу страшный грех! Вырастим, воспитаем.

Долго не могла уснуть в ту ночь. Успокаивала себя: Богу виднее, какой дочери даровать чадо в первую очередь...

Елизавета Петровна начала заказывать молебны Пресвятой Богородице, её образу «Феодоровская». Дома каждое утро просила молитв Богородицы к Господу, чтобы помог дочери выносить чадо, родить во славу Божью.

Однажды вечером надумала привести в порядок бумаги в ящике книжного шкафа. Была она из тех женщин, кто никогда никакие квитанции сразу не выбрасывает — вдруг понадобятся. Могут годами лежать. Начала перебирать их, сортировать, какие-то всё же отправляла в мусорное ведро. Например, об оплате мобильного телефона. И вдруг обнаружила листок, выданный в монастыре при заказе молебна «о даровании чада». Уставилась Елизавета Петровна в него долгим взглядом, понять ничего не может.

Продолговатый клочок белой бумаги с крестиком в левом углу, от руки написано «р. Б. Татиане»... Так и сяк покрутила находку. При чём здесь, спрашивается, Татиана, когда должна стоять Лидия? Как же так она умудрилась опростоволоситься? Молебен заказывала для старшей дочери, а записана младшая. Получается, своими руками путаницу навела? Народу в монастыре много было, в толчее мысли разлетелись...

«Надо снова ехать в монастырь, — тут же решила Елизавета Петровна. — Причём, срочно, пока Таня не родила, потом некогда будет разъезжать!»

Из книги «Пятая заповедь»