Прошло недолгое время, и большевизм показал не только ког¬ти, но и рога. И чем больше рос этот подкидыш германского империализма, тем явственней становилась его сатанинская сущность.

Вначале странный ребенок казался просто кретином, который забавлялся тем, что разбивал дворцовые зеркала и памятники искусства. Но по мере того как дитя подрастало, оно стало обнаруживать замашки менее безобидные. Оно стало потрошить всех сытых и толстых людей, называя их при этом «буржуями». Вскоре оно обратило внимание и на людей средней толщины. А потом начало набрасываться и на совсем тощих интеллигентов.

Так, все вокруг себя разрушив и истребив, оно вдруг ушиблось о какую-то твердость — о камень Святого Петра. После минутного удивления и раздумья оно с удвоенной яростью бросилось сокрушать то, что оно приняло за «пановское сооружение» и что оказалось Церковью, то есть жи¬вым и нерушимым Телом Христа. Начался последний и самый страшный период диких кощунств, поруганий и осквернений.

Если в начале отношение большевиков к Церкви носило озорской и погромный характер с сильной ориентацией на грабеж, то с последнее время это отношение все более и более обнаруживает признаки методичности — словом, становится тактикой с совершенно определенной ориентацией на кощунство.

Целым рядом фактов устанавливается эта перемена. Так, например, произведенные расследования осквернения Церквей в Пермской епархии ясно указывают на определенный план, по которому эти осквернения совершались. А именно: врываясь в церковь, комиссары в указанных случаях прежде всего требовали выдачи им антиминса, Святых Даров, мощей, то есть того, что составляет святая святых храма, оставляя без внимания его материальные ценности. Получив эти святые предметы, большевики совершали над ними самые чудовищные кощунства, известные разве только участникам черных месс. Подобного рода случаи имели место, по-видимому, во всех епархиях.

Однородность приемов, которая проявлялась при этом, свидетельствует о какой-то руководящей руке, исполняющей предначертания какого-то центра. На ту же невидимую руку и на определенную «тактику» указывают своеобразные условия, при которых совершаются ныне вскрытие мощей почти повсеместно в советской России, о чем можно составить довольно ясное представление по пространным отчетам об этом предмете большевистских газет за 1919 год. Из этих отчетов мы узнаем, что вскрытия мощей совершаются публично в присутствии местных исполкомов, врачей, монахов, экспертов. Заведены даже особые «комиссии по вскрытию мощей» при губернских и уездных совдепах.

Это уже нечто большее, чем озорство и хулиганство. Это — целая школа, целая система утонченного сатанизма, рассчитанная на искоренение в народной душе путем кощунства всех христианских ростков и воспоминаний. Это — заговор против христианства, следовательно, всей той культуры, которая вскормилась на христианстве.

Отсюда открываются истинные масштабы борьбы с большевизмом. Они, во всяком случае, шире тех классовых и национальных рамок, в которые мы все еще пытаемся уложить эту борьбу. Плоский взгляд на нее как на борьбу пролетариев и буржуазии настолько наивен и примитивен, что вряд ли сами вожди большевизма принимают его всерьез. Но и наше национальное credo далеко не освещает всей глубины происходящих событий, и в этом наше несчастье... В этом причина нашей неуверенности, нашей робости, перед которой вполне осознавший себя большевизм имеет все преимущества стороны, знающей свои цели.

Откуда взять нам уверенность, когда мы точно не знаем, кто наш враг, а главное — кто мы сами. Хуже всего то, что наше трагическое непонимание смысла борьбы вполне передается простому человеку, порождая в его уме полную путаницу, заставляя его недоумевать: за что он, собственно, борется? За русскую нацию? Но разве не идут против него люди того же языка, той же нации? И он становится в тупик перед этим простым вопросом.

По правде сказать, тут есть над чем призадуматься не только простецам, не знающим, что такое государственное право и неприкосновенность личности. Бесспорно, мы боремся за возрождение русской национальности.

Но весь вопрос в том, где искать сущность и душу этой национальности. Думается, что только в христианстве, и именно в той его форме, в какой оно исторически сложилось, - в Православной Церкви.

Если так, то само собой разрешается мучительный вопрос — почему пермские должны стрелять в вятских.

Да потому, очевидно, что большевики и их пособники только по языку русские. Но они отступники от того, что составляет душу народную, то есть — они не русские в самом главном и основном. Поэтому они нам все равно что иноземцы, мало того — хуже иноземцев, так как они не только не наши, но изменили нам.

Определяя таким образом своего врага, мы тем самым обретаем свою силу и оружие против него. Если враг есть отступник, снявший с себя крест, то, очевидно, оружие против него есть именно этот крест и та напряженность христианского духа, которую он выражает.

Нам, как не помнящим родства, нужно прежде всего осознать, вспомнить, что мы христиане, а те, кто против нас, — антихристы и сатанинские варвары. Только в этом сознании различаем мы точно себя и врага и, следовательно, становимся на путь победы над ним.

Проникаясь христианским сознанием, мы тем самым возлагаем на себя и его внешнее выражение — знаки Креста. Мы, борющиеся против большевиков, естественно становимся крестоносцами. Сила Креста и есть наша сила, и другой силы в борьбе с большевизмом нет и не будет у нас. Крест есть наша защита от большевистской заразы, ибо мы подвержены ей только через ослабление христианского духа; Крест — и наш меч против большевиков, ибо сатанинская сила рассеивается перед силой Креста. Крест — наш путь; Крест — наше воскресение.

1919 год

Д.В. Болдырев

Из книги Болдырев Н.В., Болдырев Д.В. Смысл истории и революция.

Братья Болдыревы, Николай Васильевич (1882—1929) и Дмитрий Васильевич (1885—1920) — участники философских обществ начала века, идеологи сопротивления большевизации России — были представителями того начинавшего нарождаться в начале XX столетия нового слоя образованного русского обще¬ства, для которого идеалы Православной Империи снова приобрели исторический СМЫСЛ.

Их работы — один из первых опытов осознания разрушительности революции не извне (из эмиграции), а из самой подсоветской России, опыт размышления над смыслом истории вообще, поиск корней исторического наказания России.

По глубине осмысления историософских проблем России братьев Болдыревых можно поставить в один ряд с крупнейшими русскими мыслителями XX столетия Л. А. Тихомировым и И. А. Ильиным, а по яркости публицистического стиля — с И. Л. Солоневичем.

18 июня 2023 Просмотров: 7 021