Константин Душенов: «Сидя по 282-й статье, я пострадал за дружбу народов»

Интервью с заключенным-националистом

Константин Душенов, некогда пресс-секретарь митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, осуждённый по 282-й статье за «разжигание розни». Он попал в колонию-поселение, был избит до состояния инвалидности, переправлен в лагерь. О Душенове молчит пресса, за него не подписывают петиции известные деятели культуры. Недавно стало известно, что Константина могут освободить по УДО, но этому препятствуют «силовые структуры». Мы ("Свободная пресса") сумели передать Константину несколько вопросов.

«СП»: - Каково ваше нынешнее самочувствие?

– В целом все хорошо, но есть проблема бюрократического характера: полученные повреждения позволяют мне оформить инвалидность, но естественно, представителям правоохранительных органов очень не хочется, чтобы эта инвалидность была зафиксирована документально. Человек пришел здоровым, а уходить будет инвалидом – как-то это совсем не комильфо. Поэтому возникают всяческие препятствия бюрократического характера на пути к тому, чтобы оформить инвалидность юридически. Нужна трудовая книжка, целый ряд документов, которые я, находясь в заключении, могу получить только через свое тюремное начальство. В результате эта волынка тянется уже несколько месяцев, насколько я понимаю, для того, чтобы не дать зафиксировать все это документально.

«СП»: - Речь идет о серьезных повреждениях?

– Межпозвонковые диски повреждены настолько, что это позволяет оформлять инвалидность.

«СП»: - За что вас избили?

– Там была просто смешная история. По большому счету поводом для этого стало то, что я, отбывая срок по 282-й статье (Возбуждение ненависти или вражды в отношении человека либо группы лиц по признакам национальности, расы, пола, вероисповедания и т.д. – прим. «СП»), вступился за азербайджанца. Когда я заехал в карантин на «Борисову гриву», я увидел, что в первый же вечер некоторые «активисты» отволокли его в уголок, который не просматривается камерами, и начали его мутузить. Они пытались заставить его делать уборку в камере, а он спрашивал, почему это должен делать именно он. Я его у них отбил, и они не стали со мной связываться.

«СП»: - Почему?

– Вероятно, потому что «русских экстремистов» начальство изначально сильно опасается. Всюду, куда я приезжал, перед этим собирали «актив». «Актив» - это то, что раньше называлось «суки» или «козлы». Их собирали, говорили, что едет такой страшный экстремист – «Смотрите, чтоб не дай Бог, никто с ним не общался». Потом собирали зэков – тоже предупреждали.

В итоге они со мной связываться не стали. О произошедшем доложили начальству. На следующий день в карантин пришли представители администрации, всех построили и начали у этого азербайджанца выяснять: «Кто тебя бил?» А обычно это выясняется таким аккуратненьким способом под ребра: «А что произошло? Тебя так били? Или так? Кто видел, что тебя били?» Я сказал, что я видел. В итоге, видимо, «хозяину» об этом доложили, и он решили, что этого кадра нужно срочно поставить на место, иначе будет напряженно. Таким образом, сидя по 282-й статье, я пострадал за дружбу народов.

«СП»: - За что вас посадили, как вы полагаете?

– Политическая подоплека этого дела настолько очевидна, что даже не требует никаких комментариев. Более того: сегодня меня бы уже не удалось посадить по этому делу, потому что летом 2011 года вышло специальное постановление пленума Верховного суда Российской Федерации, которое так и называется «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». Там перечислены типовые ошибки, которые допускать нельзя, и они все до единой были допущены в моем деле. Вплоть до того, что приговор содержит явные выдумки, обнаружить которые можно, просто заглянув в протокол судебного заседания, а потом в вынесенный приговор и выяснить, что приговор совершенно не соответствует тому, что на самом деле сказано в протоколе.

«СП»: - Недавно «Известия» написали, что сейчас стало возможным ваше условно-досрочное освобождение.

– Эта статья удивила меня не меньше, чем всех остальных, потому что если верить ей, то менты готовы вынести меня на руках на волю чуть ли не сегодня. Но что-то я пока такого не наблюдаю. Я могу предположить, что тюремное начальство, учитывая скандальность этого дела, возможность оформления инвалидности, заинтересовано в том, чтобы меня спихнуть по принципу «с глаз долой – из сердца вон». А там на воле пусть он уже оформляет свою инвалидность, там уже не докажешь, что почему и из-за чего. Они даже сняли с меня 13 вынесенных взысканий. Когда меня избили, то три с половиной месяца продержали в карцере, пытались навесить попытку побега и так далее. И мой «героический» начальник – майор Карепин – навтыкал мне аж 13 взысканий.

Раньше были трижды Герои Советского Союза, а я был трижды «злостник». В уголовно-исполнительном кодексе прописана такая юридическая формула «злостный нарушитель установленного порядка». В дежурке висят портреты «особо отличившихся», так дежурка моими портретами была просто обклеена. Под одним было написано «склонен к побегу», под другим – «склонен к дезорганизации нормальной деятельности учреждения», под третьим – «склонен к экстремизму». То есть я превратился в «Гудвина великого и ужасного».

Но зона так устроена, что если начальство тебя гнобит, а ты при этом не гнешься, то у тебя автоматически растет авторитет. И когда он достигает определенной величины, начальству уже очень трудно иметь с тобой дело. Так что они могут быть заинтересованы в том, чтобы меня выпихнуть. Это видно по тому, что сначала мой начальник навтыкал мне 13 взысканий, а потом сам же их одним махом снял как наложенные с грубыми нарушениями установленных правил. Но забавно то, что прокуратура сказала: «Нет, дорогой, ты все правильно сделал», и теперь они между собой выясняют, насколько я хороший и плохой, и готов ли влиться обратно в вольное общество.

«СП»: - Что вы думаете о нынешней политической ситуации?

– В нашем современном обществе существуют табуированные темы, причем в достаточно большом количестве. Как правило, табуируются темы наиболее болезненные и жизненно важные. И политический класс, и информационная элита, и прослойка наших экономически наиболее успешных граждан вопиюще деформированы. Русский народ на собственной земле сегодня является народом угнетенным, второсортным.

Последние 10-12 лет управляли с помощью двух рычагов: «останкинской иглы» и нефтяной трубы. Дальше это уже невозможно. Выборы показали, что народное недовольство зреет и начинает обретать новое качество, и его уже невозможно сдержать. Кроме того, серьезно усиливается внешнее давление, связанное с объективными обстоятельствами мирового масштаба. Мир находится на грани глобальных катаклизмов, по сравнению с которыми войны XX-го века будут детскими забавами в песочнице.

Во второй половине XX-го века плеяда блестящих мыслителей – Катков, Данилевский, Леонтьев – сформулировали гениальный по своей емкости тезис: в Европе существует только две силы – Россия и Революция. В этом противостоянии я целиком на стороне русской России. Путин или какой-нибудь Иванов мне как личности совершенно не известны и не интересны, я прекрасно отдаю себе отчет в качестве людей, которые там находятся, о том, что они преследуют свои личные корыстные интересы.

Но кто будет защищать этих людей в Кремле в случае резкого обострения ситуации? Кадыров с его джигитами? Якутские дивизии? Поэтому русский вопрос неизбежно будет обретать все большую остроту, ценность и интерес.

https://svpressa.ru/society/article/57208/