Воспоминания и отрывки из дневника монаха Арсения о его любимом и лучшем друге молодости, покойном художнике Душане Герзиче, по прозвищу Гера, о Боге, о Церкви, о душе, современном искусстве и нынешнем времени.

*************************

Боже, согрешили мы, заблудились и пострадали. Желали мы свободы, а стали рабами. Стремились ввысь, а сорвались и пали на дно. Очи наши искали света, но тьма нас покрыла. Имели мы силу великую, многие дары, острые умы, красивые лица, звонкие голоса, мягкие волосы и длинные. Имели смелые речи, даже дерзкие, и хорошие манеры. Но глубоки были наши раны от тоски и боли, которые чаще всего мы и не осознавали.

А всё Любви ради, которую всюду искали. Только не в Тебе, только не в Тебе.

Иисусе, тоска моя,

Иисусе, молодость моя,

Единственная радость моя,

Прости.

***************************

Воскресение 4 марта 2001 года

Сегодня день рождения моего лучшего друга молодости Душана, который упокоился три года назад. Познакомились мы в шестом классе и с первого дня чувствовали себя родными друг другу. У него была редкая, бодрая, чистая и пламенная душа, большой художественный талант, кроме того он был остроумен и галантен. В его присутствии всегда ощущалась некоторая энергея и тяга к творчеству в любое время дня и ночи.

Проходили годы, мы росли, всё больше сближались и были неразлучны; путешествовали по миру, любили друг друга. А как это бывает часто в этом внешне привлекательном мире (внутри же крайне несчастном), такие редко талантливые, выдающиеся люди становятся интересны сатане, который частенько обращает свой взгляд на человеческую душу.

Это происходит из опасения, что такая личность имеет преимущества в достижении совершенств, может стать угодной Богу и, таким образом, будет влиять на окружающих людей своими добродетелями и примером, что представляет опасность для сатанинского господства в земном царстве.

Душан рос без достаточной любви и душевного мира в детстве из-за раннего развода его родителей и меж семейных недоразумений. Он всегда жаждал внимания и понимания, чего никогда не имел в молодости по-настоящему. О Боге ему рассказывала баба Миля, добрая верующая женщина, но слегка странная тем, что не умела передать свою веру молодому поколению в своей семье.

Кроме всего этого, Душан имел предрасположение к ощутимому внешнему утешению, и в один трагический день попробовал пыльцу цветов адских полей (так у нас зовётся героин). Было это во второй половине наших двух десятков в Белграде, когда мы готовились отправиться в Америку – в новую счастливую жизнь, как нам тогда казалось.

Должен признаться, что мы не случайно были привязаны друг к другу, поскольку и моё жизненное повествование было подобным. Проведя детство и молодость в Белграде в период тяжёлого коммунистического безбожия, когда можно было найти в продаже все возможные книги, воспринимать информацию о всех существующих религиях и философиях, только не истинную, о христианском Православии, а живя в родительском доме, где преобладал хаос в отношениях между отцом и матерью, с окончательным разрывом, я был предоставлен смертоносному облучению из ада.

Между тем, по неким не понятным для меня причинам, Бог был со мной, точнее мой Ангел Хранитель. Где бы я ни находился, что бы я ни делал, он хранил меня, чтобы я окончательно не заглотнул крючок злого ловца человеческих душ. Будучи молод, добродушен и не искушён, и я клевал на многие наживки, а мой побратим Душан, к несчастью всё-таки принял в себя злое семя и ложь вместо истины.

Одним из главных отличий в наших характерах, повлиявших на разное определение наших судеб, было то, что у меня всегда преобладала братская любовь ко всем моим несчастным, умным, талантливым, но заблудившимся приятелям, и готовность пожертвовать собой ради них, в то время как Душан имел некоторую надменность и презрение по отношению к ближним, будто низшим существам, хоть это и было часто спрятано в облик шутки или молодецкой бравады. От того, думаю, возникало препятствие для приближения к нему его Ангела-Хранителя, чтобы защищать его в опасных местах, в которых мы вместе проводили много часов грешной молодости, избегая находиться в разных домах.

В большей или меньшей степени, наркотики были составной частью нашей жизни, как и для широкого круга белградской молодёжи того времени, особенно той художественно или творчески одарённой, обладающей большими возможностями в жизни. Художники, актёры, музыканты, писатели, а также студенты университета, но все без сформированного сознания истины, смысла жизни, причин существования рода человеческого.

Я, правду сказать, никогда не погружался сильно глубоко в то пекло, будучи храним Богом и большой любовью моих добрых, хоть и незрелых родителей, которые всё-таки были единогласны по многим вопросам, меня касающимся. Был я, разумеется, заражён ядовитыми испарениями того общества, в котором вращался, но всё-таки не смертельно. А Церковь, Господи, была так близко, и так далеко, и сам Твой Дух ещё ближе нам, несчастным детям мрачного двадцатого века, и мы, не будучи сознательны, были удалены от Тебя на безчисленное количество световых лет.

Окончили мы факультеты. Я стоматологию, а он академию прикладных искусств. Нас ждала Америка. Надо сказать, что семь лет ранее мы вдвоём были в Нью-Йорке и наслаждались западным духом, который мы восприняли ещё в Белграде через фильмы и музыку. Тогда мы обещали друг другу, что когда-нибудь мы вернёмся туда вдвоём навсегда. Никогда не забуду моего отца, который привёз меня на Сурчинский аэродром, сидел поодаль с моими друзьями, которые меня провожали, и проливал потоки слёз. Он чувствовал, что мы видимся в последний раз, так как Америка меня ввела в новую жизнь, предложив годы душевного страдания, обретения зрелости, и под конец подтолкнула к монашеству.

*****

Иисусе Сладчайший, попустил Ты нам уйти в рабство к кровопийце, дочери нового Вавилона, чтобы пила нашу молодость, чтобы обманывала и травила, чтобы водила нас за руку в своих дорогих шёлковых одеждах из синтетического света в поднебесных палатах царя ложной истины. Попустил Ты это по нашему неразумению, имея великое желание и надежду, в своей Любви и почтении к нашей человеческой воле, на то, что мы пробудимся и поймём тот путь, которым упорно следовали в распахнутые челюсти зверя.

Господи, Ты знаешь, что это моя исповедь не предлагается обычному народу, пристойному и доброму, но тем многострадальным душам, как и я сам, которых называют в этом мире богемой, бродягами и бомжами, с надеждой, что Бог ждёт именно таких, чтобы спасти и привлечь к Своей тёплой небесной груди.

Вторник 6 марта 2001

Приехал в Нью-Йорк я с двумя новыми чемоданами, сербского производства, ручки которых полопались, как только вышел на аэродром Кеннеди. Скрепил я ручки какой-то проволокой прежде, чем прошёл таможню, что вызвало подозрение таможенников, и они с тщанием перетрясли мой багаж. Разумеется, они не нашли ничего сомнительного, но что их удивило, это самодельный инструмент для изготовления сапог и туфель, чем я увлекался в то время: делая современную обувь, чаще из змеиной кожи, я хорошо при этом зарабатывал.

Решение поехать в Америку было единственным моим желанием. Параллельно с тем у меня было намерение пожить и в Индии, поближе к Гималаям, так как я увлекался дзен-буддизмом и восточной философией в целом. Был я вовлечён в восточные секты «Гуру-Махараджи», «ТМ» - «Трансцендентальная медитация». «ТМ» меня больше привлекала и я, к тому времени, занимался ею уже шесть лет. Слава Богу, что всё-таки не отправился в Азию, оттуда бы никогда больше не вернулся.

«ТМ» практиковал в Америке. Только позднее, когда открыл православную молитву, аскезу и чудесную помощь Святых, увидел всю нищету, мелочность и заблуждение восточной мысли, которую всегда считал чем-то серьёзным и возвышенным. Та ежедневная двадцатиминутная медитация по 2-3 раза в день не была ни чем иным, как обращением к демонам, чьё действие приводило к всё более глубокому погружению в телесные страсти, особенно в блуд.

Сатана имеет два главных престола на планете. Один в Индии, другой в Америке. На первом он принимает вид мудреца, мистика, спасителя душ, духовного вождя, харизматика. На втором - вид успешного, богатого, способного, довольного, уважаемого современного человека, держащего целый мир на ладони.

Нью-Йорк через столько лет! Сердце мое прыгало от возбуждения. Душан со своей девушкой Юлией уехал месяцем раньше, поскольку я ожидал получения диплома и визы. Он нашёл для нас квартиру в пристойном месте Манхеттена на восточной стороне. Со мной поехала наша общая приятельница Елена, чтобы провести лето в Америке. И вот мы с ней сидели в такси, ехали через Квинс по адресу, где нас ожидали Душан и Юлия.

Мы были как родные и очень обрадовались друг другу при встрече. Квартира была большой и хорошей. Получили мы эту квартиру от неких наших земляков на лето, пока они отдыхали в Югославии. Среднюю, наибольшую часть квартиры, Душан использовал под ателье. Большие полотна, на которых, в основном, преобладал голубой цвет неба с лебедиными стенами православных монастырей, были завёрнуты или прикрыты красными шторами. Тогда меня это удивляло, и я не мог угадать подсознательный вопль души, желающей убежать от коррозии этого мира.

Что сказать о Нью-Йорке? Это густонаселённое осиное гнездо всех земных народов. Двадцать миллионов людей в течение рабочего времени. Столица греха всякого рода, номер 666. И то число служило рекламой на крыше, составленное из неоновых трубочек и виднелось из самых удалённых городских окраин. Только это безмолвно и красноречиво выражало суть города. Главной нашей страстью стало курение марихуаны.

Это растение семейства конопляных, «индийская конопля». Главное вещество, составляющее этот наркотик, канабиол, так же как в табаке никотин или в кофе кофеин. Марихуану называют лёгким наркотиком, так как на телесные функции она влияет меньше алкоголя, табака или кофе. Между тем, по воздействию на нервную систему, свободно можно называть самым тяжёлым наркотиком. В начале человек получает большое удовольствие, расслабление от ежедневного напряжения, художественное и интеллектуальное возбуждение, очень ценное в этой перевёрнутой цивилизации.

Это может продолжаться годами до тех пор, пока демон не придёт взыскать своё долг. Тогда начинает совершаться нечто противоположное. В человека постепенно вселяется разного рода страх, параноиодальное сомнение и подозрение по отношению к людям и ситуациям, заторможенность умственной деятельности, затруднение в общении с людьми, что ведёт к шизоидному состоянию и галлюцинациям всякого рода и общим изменениям мышления.

Марихуана сегодня уже легализована во многих землях, особенно в «цивилизованных» землях Западной Европы. В Америке есть дома, внешне пристойные, где несколько поколений курит марихуану. Это демократия – всякий имеет право на свою прихоть и самоубийство.

Матерь наша, Церковь Православная, с Богородицей и Апостолами, Мучениками и всеми Святыми молите Бога о нас, чтобы открылись у нас духовные очи, чтобы мы могли видеть все ловушки и лукавства отца тьмы и его послушников.

Среда, 7 марта 2001

В конце нашего первого лета в Америке познакомились мы с известным фотографом Стефаном Лупиным, который ещё в молодости прибыл из Хорватии и остался жить в Нью-Йорке. Был это очень экстравагантный человек, полный энергии, и тщеславный, к тому времени он уже приобрёл известность в своих кругах. Фотографировал он многих кино- и рок-звёзд, жил на большой квартире в пределах Сохо на Бродвее.

Однажды Гера, так мы по-приятельски звали Душана, позвонил мне и пригласил сходить к Лупину. После солнечного дня, проведённого в непринуждённой прогулке по городу с посещением художественных галерей вместе с Юлией и Еленой, в приподнятом настроении мы подошли к Стефановой студии. Он встретил нас радушно, оказал нам кучу внимания, рассказывал анекдоты об известных личностях, которых фотографировал. Открывал нам свои фотоальбомы. И развлекал нас на всевозможный манер со своим симпатичным хорватским акцентом.

Поскольку день близился к закату, сказал нам, что вечером приглашён гостем во вновь открывшуюся мега дискотеку «Туннель», которая находится на просторах огромного старого запущенного подземного депо железнодорожной станции. Было условлено, что он сделает там фоторепортаж и, пока мы сидели у него, в его голове родилась идея, чтобы мы с Герой участвовали в том представлении с ним. Так как я был йогом и был достаточно гибок, он предложил нам втроём появиться на сцене. Он бы фотографировал Геру, как он рисует на телах фотомоделей, а я бы в то время с другой стороны сцены импровизировал його-позиции, которые бы непрестанно менялись и таким образом представляли некий статичный балет. Будучи, в том возрасте готовыми на любые эксцентричные поступки, мы с радостью согласились.

Разумеется, такие вещи не могли пройти без того, что выражало суть нашей тогдашней жизни – на столе появился чистый и очень дорогой кокаин, прямо из Колумбии. Занюхали по одной дозе и направились в ночь. Эйфоричное расположение духа нас не покидало всё время пути и, когда мы достигли назначенного места, нас провели прямо на сцену.

Гера и я были обнажены до пояса, одеты в обтягивающие штаны, в то время как Лупин был весь в чёрной коже. Вышли мы на сцену, величиной с боксёрский ринг, рефлекторы зажглись и представление началось. В переполненной дискотеке находилось более тысячи народу, и все взгляды были нацелены на нас.

Гера очень быстро и умело тушью разного цвета рисовал фантастических существ на теле обнажённой девушки фото-модели, Стефан кружился вокруг него, изгибался, прицеливался и щёлкал своим фотоаппаратом. Я сам в то время, вдохновлённый неким чудным, совершенно экстатичным расположением, будто в трансе, выделывал своим телом такие позы, на которые не был раньше способен. Это был некий ритуал и буквально я пропитывался энергией массы людей, которая восхищённо взирала на нас, заворожённая сценой необычного действа.

Присутствовало там большинство нью-йоркских белградцев, так как узнали о том, что мы будем участвовать в шоу. Помню, как один из них, весь очумелый, с аршинными глазами, крикнул мне: «Дружище, это невероятно!» Чувствовал я, как нам дух кокаина в те мгновения протягивал сверхсилу и власть над всей ситуацией, и хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.

Это продолжалось около часа и завершилось бурными аплодисментами и возбуждёнными восклицаниями из публики. Тогда я, как никогда раньше, пережил то, что люди из «шоу-бизнеса», актёры и музыканты, или большая их часть, испытывают в течение всей жизни. Это было упоительное душевное чувство, даже телесное наслаждение, исполненное неописуемой гордостью ума и самодовольной влюблённостью в собственную личность. Сойдя со сцены, был я сильно взволнован и хотел снова быть в центре внимания. Казалось мне, что обладаю редкими способностями, я парил, купаясь в некой трепетной светлости. Хотелось ещё кокаина.

Потихоньку приближалось утро, дискотека пустела, пришло время расходиться. Действие наркотика, того демонского очарования, испарялось и я стал возвращаться к реальности. Вышел на улицу, со всеми попрощался и направился домой. Чувствовал давление и головную боль. Рассвело. Улицы были пусты и грязны, разглядев своё отражение в витрине магазина, ужаснулся тому, как я измождён и стар.

Меня тошнило. Я пребывал в унынии и очень тяжёлом расположении духа. Пока ехал на метро, несколько раз выходил на станциях, так как меня рвало. Когда вошёл в свою квартиру, мне уже было не до чего, осознавал только свою мизерность и пустоту. После всенощной эйфории был готов на самоубийство.

Был противен сам себе. Сидя на стуле, уперев свой взор в стену, мне казалось, что вокруг меня слышны хохот и ругательства. Наконец я лёг, за окном был день. Попытался заснуть, но вместо сна я пребывал в некой агонии. Был настолько измождён, что не хотел больше просыпаться.

Господи Боже, если бы попустил Ты мне, неразумному червю, чтобы ещё раз со мной нечто подобное произошло, вероятно, я бы невозвратно ушёл той дорогой и не был бы сегодня жив. Прости меня, если можешь. Прошу Тебя, не помяни никогда больше моей беды и срама моего, а я буду до смерти носить в сердце своём память об этом. Прости!

Пятница, 9 марта 2001.

В Нью-Йорке в 1987 году был круг молодёжи из Белграда, в большинстве своём художники, которые отправились в Америку в период с 1980 по 1985 годы, не будучи больше в состоянии терпеть жизнь в Югославии, до последней декады посттитовского коммунизма. Целью большинства было утверждение своей независимости, таланта и приобретение в большей или меньшей степени мировой славы, денег и комфортного космополитического образа жизни. Нью-Йорк действительно всё это предлагал, но по какой цене? В первые два года я на самом деле был частью того круга.

Быстро потратив свои деньги, я устроился на работу, которая в Америке зовётся «construction». Это работа по переустройству интерьера жилого помещения. Американцы любят часто менять внешний вид своего места пребывания, поэтому работы такой всегда хватает. Это разрушение стен, укладка новых, замена полов, штукатурка, окраска и так далее. Был доволен, так как здоров был и на жизнь мне хватало. В кругу молодёжи принято было вести ночную жизнь, ходить по ресторанам и ночным клубам.

Например, в то время стала у меня развиваться психическая болезнь, как я сам её после определил – боль в области сердца без всяких причин, что-то крайне неприятное, будто перед экзаменом. От неё не помогали никакие лекарства.

Мой друг Душан тоже, как и я подрабатывал, меняя фирму за фирмой, и был достаточно успешен. Известное время работал в одной видеостудии Питера Цезара, чьё телевизионное оборудование обеспечивало по большей части трансляцию зимних Олимпийских игр в Сараево. Я ощущал скрыто в себе некоторую таинственную защиту «свыше» и это подтверждалось в нескольких кризисных ситуациях, хоть и жил я грешно, как и большинство из нас.

Хоть и не был я православным христианином, но придерживался кодекса правды и жертвенной любви. Был готов помогать всем, кому было хуже, чем мне, в том суровом обществе, часто и себе в ущерб. Помогать другим представляло для меня удовольствие. Оттого Бог не полностью гнушался мною и не отвернулся от меня до конца.

Что касалось Душана, он продолжал разрушаться духовно, как это уже началось в Белграде. Вслед за пороком, который всё больше им овладевал, он стал говорить неправду, начал хитрить, строить каверзы ближнему и на чужом падении устраивать свой нестабильный успех. Успешно, как и другие эмигранты, обучался жизни в нью-йоркской действительности. Во второй половине нашего странствования он сдал жизненный экзамен. Вот как это было.

В то время работал я в одной хорошей фирме, занимающейся интерьерной живописью. Душан в тот период никак не мог найти себе работу, поругался с хозяином видеостудии и сидел дома без денег. Много раз он уже просил узнать у моих работодателей о свободной вакансии. Я был рад ему помочь, тем более хотелось работать вместе. Мой шеф сначала отказывался, так как не было лишних средств, но всё-таки после моих настойчивых рекомендаций Душана как хорошего художника шеф согласился. Я был счастлив.

Работали каждый день вместе. Душан был младше меня на год, и я любил его как брата. Жили мы тогда в разных квартирах. По утрам стал замечать на его лице и в поведении разбитость. Мне было тягостно от того, я пытался ему помочь, но не знал как. Мой друг был на гибельном пути, и я не мог не обращать на это внимание. Когда-то по утрам он говорил, что «героин это мать», а когда-то, что «это обман». Всегда говорил, что всё держит под контролем и не зависим от наркотиков.

Так мы жили ещё месяц, и однажды утром в студии шеф сказал нам, что находится в кризисе и некоторое время для нас не будет работы, но как только появятся заказы, он пригласит нас. С Душаном в то время мы виделись редко, я избегал бывать у него дома, так как там собирались типы, от которых меня воротило. Прошло два месяца, все мои денежные сбережения закончились, и я снова позвонил на прежнее место работы.

На мой вопрос, есть ли рабочие места для Душана и меня, мне сказали, что Душан работает уже 15 дней, а для меня места нет. Не мог верить своим ушам. Мой друг согласился на моё место, оставив меня на улице и даже не считая нужным, мне что-либо сообщить, хоть бы словом обмолвился. Будто кто-то выстрелил в меня! В моих ушах всё ещё вибрировал услышанный голос, я едва спустил трубку. Сознание мутилось. Хотелось умереть.

Тогда, Душан, брат мой любимый, самым тяжёлым грехом, грехом против братской любви, подписал ты себе самый тяжёлый приговор.

Господи, спаси и помилуй!

Среда, 14 марта 2001

На Душана я не рассердился и не возненавидел его. На такое в его случае способен я не был. Уже на следующий день простил ему в сердце, но не было у меня сил какое-то время видеть его.

А между тем, ещё до того как Душан стал работать со мной, в моей эмигрантской жизни произошло много перемен. Из первой квартиры я переселился в испанский Харлем, так как там плата за квартиру была ниже. Тут, в основном, жили испанцы или креолы, народ с Карибов, из Доминиканской Республики и Пуэрто-Рико, шумные, темпераментные и примитивные. Юлия не могла этого выдержать и они с Душаном переселились в Манхэттен.

Я остался в большой квартире, и мне пришлось одну часть сдавать, так как не было средств оплачивать её полностью. В моей квартире постоянно пахло зайчатиной, поскольку мой подельник был скульптором и применял для своих произведений заячью кожу. Тогда я был вегетарианцем, и запах зайчатины мне бывал в тягость. Но зато я был свободен, доволен собой и ощущал себя гражданином мира, хотя внутренний ком боли нарастал, формировался и постепенно созревал. У Душана тоже было нечто подобное, но он подавлял внутреннее напряжение героином. Я же был уверен, что существует нечто другое, истинное, что могло бы принести внутреннее спокойствие, но, к сожалению, не знал я тогда ещё о Боге и молитве. Будучи ещё далёк от Истины, не смог помочь ни себе, ни ему.

Душану стало ясным то, что он погибает, и он решил оставить Нью-Йорк. Его Юлия была девушкой состоятельной. У её родственников был дом в Торонто. Итак, они решили отправиться в Канаду. Мы не виделись перед разлукой.

Господи, Боже мой, жил я бедно и развратно. Бежал от себя и от боли в себе, которая так срослась со мной, что начал я верить в то, что весь род человеческий так живёт. Питались мы кормом от свиней, а Ты ждал нас и с печалью смотрел на наш срам.

Среда 4 апреля 2001

Дьявол есть существо духовное, но нечистотой бунта и непокорности отяжелел и центробежной силой своего гордого желания отпал и далеко был отброшен от Бога, а вслед того деградировал и обнищал по отношению к тем духам, которые остались верными Творцу. В его мощи и распоряжении остался обман. Он творец и вседержитель клеветы и лжи. Он злой мастер, одичалый художник и кузнец ложных денег. Несчастное, проклятое, вирусом самоволия поражённое и смердящей и гнойной коркой ненависти покрытое и тем же исполненное существо.

Но своей гипнотической силой перед очами мира помазано благовонием, в пристойные одежды всезнания одето и в лик благородства замаскировано. Он одной ногой находится в вечности, в том безпросветном пределе, вне Царства Божьего, где во мраке копает ямы для повреждённых самолюбием и где, словно крот от света, кроется от действия Божественной любви. Другой ногой он стоит в этом временном мире. Тут он судорожно и цепко трудится над ловлей человеческих душ, чтобы как можно больше затащить туда, откуда пришёл, до того как Христос завершит Своё творчество над видимым и материальным и тех, которые готовы, перенесёт в иное состояние, которое нам теперь не понятно, как червю полёт бабочки.

Все утешения в этом мире, происходящие от Святого Духа, а человеческая жизнь в большей части ими исполнена, находятся под завистливым оком Люцифера. Сознание этого в момент пробуждения души и ума может привести к невыносимой панике, так что человек долгое время может оставаться в ступоре страха и недоумения, пока не доверившись покаянию, не двинется к очищению и Божественному исцелению.

Двадцатый век был периодом человеческой истории, когда наркотики вместе с остальными синтетическими стимуляторами пустили крепкие корни и разветвились во всех слоях и видах повседневности. Наркотики над всеми смертоносными иллюзиями есть верховное действие сатаны, потухшего лученосца, бывшего огненного херувима. Его действие есть не что иное, как искажённая картина, имитация, ма́стерская фальсификация Рая и Божьей благодати, которая, по сути, является носителем жизни и душевного здоровья.

Так для многих без познания Бога в сумрачной повседневности происходит подмена благодати, эта фальсификация предлагается вместо Божественного творческого действия, которое Бог по изначальному промыслу сотворения мира положил в основу. Фальсификация частично поначалу даёт искаженное подобие того, чем Бог обладает в совершенной полноте, чистоте и истине, что Бог готов дарить каждому, кто от Него правым образом искренне этого попросит.

Духовно голодный человек вкушает наркотик подобно рыбе, заглатывающей червяка на крючке. Вначале рыба чувствует приятное насыщение от червя. Затем, будучи отпускаема рыбаком, она отплывает свободная, сытая и довольная. Но недалеко. Рыбак потихоньку начинает тянуть леску, ограничивая рыбе свободу и лишая ее сил, а потом, полностью изнемогшую, вытаскивает её на сушу и убивает.

В начале восьмидесятых годов прошлого века героин официально распространился в Белграде широко и по доступным ценам, по тогдашней информации, благодаря арабско-албанской наркомафии. Предтечей героина в среде безбожного послевоенного коммунистического поколения был опиум. Кокаин был редок и дорог. Кроме опиума и героина, можно было выделить ещё несколько ядов, не убивающих тело, но разум, среди которых ЛСД, галлюциногенные грибы, гашиш и марихуана.

Сегодня химическая индустрия ложного рая настолько продвинулась, что невозможно перечислить всего изобретённого развращёнными умами человеческими. В связи с этим приходят на память души многих знакомых и малознакомых, которые в трагедии самопознания и богонезнания, прожгли свою молодость и отошли незрело и очень рано из этого мира. Поминаю их и молюсь за крещёных.

Господи, Ты мне помог вовремя распознать различие между мёдом настоящим и ложным, смешанным со змеиным ядом. Здесь произношу молитву, пропитанную кровью и слезами за всех тех, которые тот злой мёд вкушают сейчас или только еще подносят его к устам, чтобы Ты открыл им очи тем способом, как Ты сделал это со мной, ведь с каждой смертью умираю и я.

(отрывок из книги)

Перевод Екатерины Василевич

21 февраля 2013 Просмотров: 9 533