Мнимое «сердоболие» – последнее прибежище либералов

Единодушная реакция на «антимагнитский» закон с запретом на усыновление российских детей ярко отразила прозападную позицию либеральной общественности. Осуждать власть за то, что она запрещает усыновление наших детей другими странами неприемлемо для патриота. Необходимость создания условий воспитания и лечения детей, брошенных родителями – вот требование человека, неравнодушного к судьбе своей Родины.

За 10 лет только вследствие усыновления детей чужестранцами наша страна лишилась населения целого города. Кто-то отметит, что это не так много по сравнению с миллионами детей, не рожденными или безвременно ушедшими в результате либеральных преобразований. Вспомним, что любовь США к нашим детям началась с крупной партии одноразовых шприцев, которые подарили Ельцину, тогда еще опальному, в царстве демократии… Все кончилось, сами знаете, чем. Лучшее – враг хорошего, но построить это лучшее либералы оказались неспособны, хотя продолжают маниакально лезть в советчики.

Оседлавшие страну профессиональные разрушители всучили гражданам паспорта, украшенные виньетками в виде числа Зверя. На замену «краснокожих паспортин» людей загоняли, словно скот, шантажируя «стимулирующими» ограничениями, в том числе отказом вписывать детей в советские паспорта. Я лично с этим столкнулся, и мой ребенок до сих пор формально числится только за матерью.

А тут вдруг, как по команде «Фас!» из-за океана, самыми сердобольными гражданами стали либералы. [Хотя обычно они исповедуют людоедскую мораль.] Я специально, ради хохмы и чтобы немного встряхнуться, слежу за их сайтами. Если бы только этим ограничивались атаки «общечеловеков». Однако либералы вылезают из сети и навязывают свои точки зрения всей стране, которая усеяна крестами тех, кто купился на демократические «ценности», или был насильно затащен в воровской капитализм.

Верх цинизма проявился в том, что либералы положили камень на  своеобразную «Мекку», открытую для всех родителей и детей СССР – универмаг «Детский Мир» – на площади Дзержинского в Москве. Либералы распустили колхозы, что повлекло бегство населения из сельской местности и кратно ухудшило генофонд «дорогих ра-с-сеян» по сравнению с генофондом советских людей.

Индустриальная фаза цивилизации и без того привела к переходу людей  от традиционного сельского образа жизни к современному, городскому. Воспроизводство поколений в русском селе обеспечивали десятки процентов полностью здоровых женщин, способных рожать 10—20 и более детей. Из них большинство погибали в детстве, но все равно каждых двух родителей в среднем сменяли три-четыре и более новых, причем наиболее здоровых в генетическом отношении родителей.

Сегодня таких женщин в городах осталось не более десятка процентов, поэтому типично рождение одного–двух детей. Дети становятся «золотыми», необходима концентрация усилий общества на борьбе с детской смертностью. В результате возникновения мутаций не обеспечивается передача здоровых генов следующим поколениям, что обеспечивало выживаемость популяции при самых тяжких условиях (войны, голод, эпидемии и т.д.). Появляется неприспособленный к жизни в Природе искусственный человек, страдающий болезнями цивилизации и зависимый от достижений медицины.

Несмотря на медицинскую помощь (и благодаря ей), каждое следующее поколение оказывается менее здоровым, прежде всего, в генетическом отношении, и начинается депопуляция, то есть процесс вырождения, вымирания населения. Депопуляция в той или иной степени затрагивает каждую страну мира – от самых отсталых до самых благополучных. В России, начиная с 1992 года, этот процесс отягощён переформатизацией сознания, и сложился уникальный режим воспроизводства населения: европейская рождаемость и афро-азиатская смертность.

Для сохранения русского этноса нашей стране необходим, хотя бы частичный, возврат к патриархальной (сельской) фазе воспроизводства населения. В противном случае может произойти не только бескровная потеря – замещение чужим населением Сибири и Дальнего Востока. Возможно исчезновение большинства народов, населяющих регионы, из которых вокруг Московского княжества сформировалось многонациональное российское государство.

В недавнем прошлом многодетность была присуща нашей стране. Еще в 1958—1959 гг. суммарный коэффициент рождаемости составлял в целом по России — 2,6, а в ее сельской местности — даже 3,4. Нынешние коэффициенты рождаемости 1,2—1,4 означают, что в стране господствует малодетность, и поколения родителей едва ли наполовину замещаются поколениями детей.

Городская жизнь не только не стимулирует воспроизводство поколений, но и подстегивает обратный процесс. Ведь при сельском образе жизни ребенок — помощник родителя, подросток – сотрудник, взрослые сыны и дочери, зятья, снохи — надежная опора в жизни, и «служба обеспечения»  в старости. Поэтому дети не только заполняли пустоту жизни, давали ей смысл, но и являлись социально-экономическим благом. Чем больше было детей и родни, тем справнее жила семья. Незамужняя женщина и неженатый мужчина рассматривались как  «неполноценные». Поэтому социальный механизм воспроизводства поколений работал безотказно.

Город во многом упрощает жизнь человека, изначально присущих людям «естественных трудностей» становится меньше. Однако городские проблемы и «лёгкая» жизнь, в конечном счете, несут человечеству гибель. В городе ребенок — не помощник, а обуза, усложняющая жизнь родителей. Подросток — не сотрудник, а нахлебник, создающий проблемы. Родня территориально разобщена, и каждый выживает сам по себе, стремясь соответствовать навязываемым стандартам жизни. Психологический разрыв поколений, порождаемый перекосом нравственных ценностей, городским стилем жизни и массовой культурой, обрекает стареющее население на мучительное одиночество. Человек реагирует на такую противоестественную ситуацию адекватно: он начинает терять потребность в семье и детях.

Российские либералы подстегнули этот нежелательный процесс. Был создан ажиотаж вокруг приватизации квартир (как вокруг замены паспортов), и теперь граждане стали жить в «колбасе на веревочке», за которую дергает налоговая служба. Приватизация квартир позволила гражданам не заботиться о потомках, которым хотелось бы оставить государственную квартиру. Проще завещать ее фирме, которая подарила телеящик с оглупляющей рекламой и ждет, «когда же черт возьмет тебя».

Вспоминаются символические коммунальные платежи советского времени, которое накрылось Соловецким камнем. Какие тут дети, если за квартиру нечем платить? Какая она твоя, если отнимает ползарплаты? В капиталистическом городе, как проекции «Дома–2», жить одиночке легче, и никто не рассматривает его как нечто второсортное. Городская жизнь не способствует нормальному репродуктивному поведению. Поэтому значительная часть молодежи 20—30 лет (в пике зрелости!) переходит от семьи к простому сожительству или к беспорядочным половым отношениям. Такой образ жизни пропагандируется сериалами – либералам нужно сделать из народа непрерывно совокупляющееся стадо.

Побочным результатом депопуляции является инфантилизм членов общества, что делает его менее человечным. Вместо двух-трех и более будущих родителей, которых воспитывала раньше средняя семья, все чаще в городе каждых двух родителей сменяет только один. В однодетных семьях вырастают дети, у которых искусственно замедляется естественный процесс взросления, потому что им с детства не о ком заботиться. Дети уходят в виртуальный мир со «стрелялками», где человеческая жизнь не стоит ничего. Все важные решения за них принимают взрослые. Потерявший управление ребенок становится социально опасным, что усугубляется либерализацией и оптимизацией психиатрической помощи. Такова была месть костяка разрушителей СССР.

Благодаря неустанной работе либералов Россия опять впереди планеты всей, но этим первенством не приходится гордиться. Страна находится на пороге искусственного создания исторического прецедента, когда большие народы в мирное время, без внешнего воздействия могут исчезнуть, только потому, что воспроизводство населения не обеспечило их выживание.

За несчастливые годы либеральное месиво в виде «нового мышления», «общечеловеческих ценностей» и «прав человека» настолько навязло в зубах, что хочется выплюнуть. Вот только жалко признать, что зря жевали.

Владимир Филаретов