Как же дорог ты сердцу, Дом Романовых...

 

Паломничество в Крым, которое я совершила нынешним летом, позволило мне соприкоснуться с романовскими местами.

 

17 июля Русская Православная Церковь празднует память святых Царственных страстотерпцев, и в преддверии этого дня хочется поделиться увиденным.

Поселок Новый Свет недалеко от города Судак — один из самых излюбленных и популярных курортов Крыма. Толпы туристов приезжают полюбоваться красотами этого ботанического заказника и побывать на тропе Голицына.

— Мы привозим сюда паломников, потому что по этой тропе проходил прославленный в лике святых император Николай II,— рассказывает экскурсовод.

 

— Первоначально поселок, принадлежавший князю Льву Сергеевичу Голицыну, назывался Парадиз, что означает «рай».

 

Три бухты — Зеленая, Синяя и Голубая (именуются так по цвету воды) — разделены скалистыми горами разнообразной причудливой формы.

 

Император Николай II навещал князя Голицына в его имении в 1912 году и шел по вырубленной по приказу Льва Сергеевича прямо в скале тропе до грота, где хранились знаменитые игристые вина князя. Мы проходим тем же самым путем.

С вершины мыса Капчик открывается вид на Голубую бухту, которую еще называют Царской, и Царский пляж — здесь купался император.

Это моя первая встреча в Крыму с Царственными великомученниками. Далее по пути нашего следования будет много мест, связанных с Романовыми. Они станут предвестниками самой главной встречи в царском имении в Ливадии.

Всякому проезжающему по живописнейшей автостраде Севастополь — Ялта на одном из участков дороги перед глазами предстает удивительная картина: огромная скала чуть розоватого оттенка (Красная скала — около 400 метров над уровнем моря — Авт.), на вершине которой виднеется православный храм Воскресения Христова в Форосе.

 

Церковь была возведена на средства владельца имения Форос — чаепромышленника, московского купца первой гильдии Александра Григорьевича Кузнецова — в память о чудесном спасении императора Александра ІІІ и его семьи при крушении поезда в октябре 1888 года на Курско-Харьковской железной дороге. 4 октября 1892 года храм был освящен. А через шесть лет, в десятую годовщину избавления царя Александра III от смерти, форосскую церковь посетили император Николай II с императрицей Александрой Федоровной.

С обрывистого утеса, на котором стоит Воскресенский храм, открывается вид на море. Наверное, трудно было бы найти более удачное место для возведения храма-памятника великому милосердию Божиему. Здесь, на вершине скалы, глядя на километры воды, цепь величественных гор и бездонную синеву неба, понимаешь, насколько уязвим крошечный человек перед лицом малейшей опасности, но и насколько велика любовь Божия к Своему немощному созданию. Вспоминаются слова Спасителя, сказанные на Тайной вечере ученикам: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33).

 А храм во имя святой равноапостольной Нины в Гаспре имеет совершенно потрясающую историю создания, связанную с именем великого князя Георгия Михайловича Романова. Вся его жизнь прошла, можно сказать, под особым покровительством святой просветительницы Иверии равноапос­тольной Нины. В юности князь был влюблен в грузинскую княжну Нину Чавчавадзе. Как рассказывает наш экскурсовод, хотя эта любовь была взаимной, но о таком мезальянсе нельзя было и помышлять. Влюбленные расстались.

 

Одну из своих дочерей князь назвал Ниной. В детские годы у девочки обнаружилась тяжелая болезнь, грозившая ей смертью. Князь с супругой, греческой принцессой Марией Георгиевной, горячо молились об исцелении дочери ее святой небесной покровительнице. После проведения сложнейшей операции маленькая Нина пошла на поправку и выздоровела. В благодарность за это чудо Георгий Михайлович построил в Гаспре рядом со своим имением храм в честь святой равноапостольной Нины.

Мы поднимаемся к храму по извилистой дороге, и он, созданный в грузинском стиле, строгий и лаконичный, весь устремленный вверх, постепенно выступает на нас, благословляя рельефом в виде креста на алтарной части. Прежде чем войти в храм, нам приходится ждать у запертой двери сотрудника свечной лавки. На ступенях что-то делают рабочие: церковь совсем скоро закроют на реставрацию. Неподалеку молодой гранат шумит ветвями, подрагивая красными цветами на ветру.

 

Жгучее южное солнце стоит высоко и светит нам так же ровно и беспристрастно, как почти сто лет назад здешним обитателям. Я думаю о семье великого князя, о том ужасе и боли, которые испытали родители, готовясь потерять любимую дочь; о непередаваемой радости, подаренной им Божией милостью и о судьбе юной Нины Чавчавадзе, чья тезоименитая святая так надежно оберегала семью ее возлюбленного. Ниспослано ли было и ей утешение?

Уже в автобусе экскурсовод рассказывает, что Георгий Михайлович был арестован в 1919 году и расстрелян 28 января (день памяти святой равноапостольной Нины) в Петропавловской крепости «за фамилию», как и другие двадцать представителей императорского дома. Его жена и две дочери успели бежать в Англию.

— Нина Георгиевна Романова,— с едва заметной улыбкой заканчивает наш гид,— впоследствии вышла замуж за князя Павла Александровича Чавчавадзе …

Весь автобус замирает от изумления.

Оставив позади храм в Гаспре, мы двигаемся дальше по направлению к Ливадии. Изначально в программе нашей паломнической поездки это не было запланировано, но организаторы по какой-то причине заменили посещение Ялты Ливадий­ским дворцом. Какой неожиданный и чудесный подарок! Никогда не чаяла побывать здесь.

 

По дороге экскурсовод обращает наше внимание на здания санатория «Дюльбер» — бывшего дворцового комплекса великого князя Петра Николаевича. С этим имением связаны воспоминания о страшных днях для всех Романовых. В годы Гражданской войны толстые стены дворца спасли высланных из Петро­града в Крым членов императорского дома от ялтинских большевиков, требовавших их немедленного расстрела.

 

Более лояльный Севастополь­ский совет, дожидаясь распоряжений Ленина, поместил Романовых под домашний арест. Вдовствующая императрица Мария Федоровна отсюда, из Дюльбера, в ноябре 1917 года написала оказавшееся по­следним письмо своему сыну. Когда слухи о расстреле семьи Николая II дошли до нее, она отказывалась верить, и даже запрещала служить по убиенным панихиды. Мария Федоровна всю оставшуюся жизнь надеялась на встречу...

Переполненные этими скорбными впечатлениями, приближаемся к летней резиденции императорской семьи.

«Мы не находим слов, чтобы выразить Нашу радость и удовольствие иметь дом, выстроенный именно так, как хотели» — эта фраза Николая II написана на входном билете в Ливадийский дворец-музей. Легкое, почти парящее сооружение из белого инкерманского камня — новый Большой дворец — было построено в 1904 году. В настоящее время на первом этаже музея располагается экспозиция, посвященная Ялтинской конференции 1945 года, а на втором этаже — в личных комнатах семьи Николая II — посетителям рассказывают о жизни царственной четы.

 

Мало сохранилось мебели и личных вещей семьи императора, но атмосфера нежной дружбы и любви осталась здесь. Особенно это передают многочисленные фотографии. Вот маленький цесаревич, сидящий на палубе яхты «Штандарт» в окружении котят (у каждого из царских детей был котенок).

 

Вот — княжна Анастасия за рукоделием, Алексей и Анастасия — на берегу моря (княжна сидит к нам спиной, забравшись с ногами на лавочку, а цесаревич с заведенными назад руками перешагивает крест-накрест крупную гальку и что-то говорит, морщась в объектив). А вот отроковицы-княжны в полосатых тельняшках, катаясь на канатных качелях-петлях, видимо, упали на землю, и фотокамера зафиксировала этот момент.

 

Входя в комнаты, разглядывая семейные фото, ты будто читаешь страницы из царских дневников или писем. Ливадий­ский дворец, где прошли счастливейшие годы царской семьи, таинственным образом хранит в себе единение, теплоту и искреннюю любовь, которым поражались даже их мучители и убийцы.

«Наполните любовью свои дни. <…> Всегда любить — это долг»,— писала царица-великомученица Александра Федоровна.

Как известно, император Николай II просил дочь Ольгу передать в письме всем, кто остался ему верен, чтобы не мстили: «…не зло победит зло, а только любовь». Царственные мученики смогли это доказать.

Святые всегда нам кажутся недосягаемыми. Тем более ценно и дорого, что крымское паломничество подарило мне неожиданное и столь чудесное соприкосновение с простой и ясной жизнью святой царской четы.