В школьных столовых детей кормили тухлятиной

За месяц до 1 сентября в сфере образования разгорелся новый скандал, на этот раз совсем не платонического свойства.

Изучив работу школьных столовых столицы и сравнив с существующими санитарными нормами, ужаснулись даже эксперты. Дело даже не в том, что, как рассказали нам в служба дезинфекции, наиболее частые гости столовых – не ученики, а тараканы. Это, конечно, антисанитария, но с тараканами бороться все же значительно легче, чем с поставщиками некачественной еды.

Представители Союза пищевиков пояснили, что школьники должны ежедневно получать 120–160 граммов мясных блюд. Причем приготовлены они должны быть не из мороженой, а исключительно из охлажденной говяжьей вырезки. Но ведь сроки хранения охлажденного мяса – 5 суток. Где его взять? В самом Подмосковье такого поголовья скота не наблюдается. Заменить мясом из Австралии и Аргентины? Но оно замороженное. А охлажденное мясо из Польши и Белоруссии плетется в дальнобойных фурах до Москвы по 10 дней. Так откуда тогда говядина берется? Как сообщил нам источник в столичном Комбинате школьного питания (КШП), специалисты по закупке сырья не гнушаются закупать и замороженное мясо. А почему нет?

Основной закупочный критерий – дешевизна, поэтому дешевый сыр (то есть мясо) бывает не только в мышеловке, но и в школьной столовке. Вот только не все дешевое полезно для здоровья, согласитесь. Холодильников на школьных кухнях часто не хватает, и очень быстро мясо начинает тухнуть. Не потому ли к запаху готовых блюд там часто примешивается запах марганцовки или формалина?

– Чего я там только не видел, – делится впечатлениями наш собеседник из Комбината школьного питания. – В поисках мяса подешевле закупают что попало. Были даже туши с фурункулами. В ветстанции пояснили, что последнее – верный признак того, что вакцинация животных не проводилась или их плохо кормили. Впрочем, в таких случаях поступают просто – гной из фурункулов выдавливают, остатки пускают на фарш и… Приятного аппетита!

Порой мясо вообще может быть с темными полосками – признак посмертного окоченения скота. Но и такой «деликатес» можно перекрутить на котлеты. Котлеты вообще идеальны для того, чтобы на них пускали проформалиненное или очищенное от фурункулов мясо. Фарш – он и для первоклассника фарш.

– Помню я одну партию таких котлет, привезенную в школу, – признались в КШП. – Странные они были. В руки возьмешь – разваливаются. А внутри – щетина. Но повара спокойно ее вытаскивали и заново лепили. А потом так же спокойно шли домой.

Конечно, не все котлеты в школах подаются с гнилью. Отнюдь нет. Ведь не все из них вообще в родстве с мясом. Хотя, по санитарным нормам, в котлете для школьника должно содержаться 80% мяса и 20 – хлеба. И всё. Но это – по нормам, а жизнь полна сюрпризов.

Одно из самых полезных свойств подобных продуктов (плюс сосисок-сарделек) – это их способность сохранять вполне съедобный вид вплоть до появления гнилого запаха. Пожарив партию таких котлет, их, если остались несъеденными, можно разогревать и продавать еще неделю, если не дольше. Секрет прост: там просто нечему портиться – хлеб и соя.

Почему же тогда школьники охотно уплетают всю эту дрянь? В Союзе пищевиков нам раскрыли и эту тайну: оказывается, в школьных столовых можно не только портить желудок, но заодно и химию изучать. Практически во все поставляемые к детскому столу колбасы, сосиски, пельмени и пр. активно добавляют глютамат натрия (то есть усилитель вкуса). И сколько медики ни предупреждают о вреде таких добавок для здоровья, их мало кто слушает.

Школьное питание – это бизнес. Увы, очень грязный. Грязнее, чем в 90-е годы были ларьки с шаурмой и хот-догами. Готовили эти «лакомства» в абсолютно антисанитарных условиях и вовсе не из того мяса, которое при жизни мычало, хрюкало или кудахтало. Но даже этот бизнес был честнее, чем школьный общепит. Потому что ели отраву взрослые. Которые могли решать – есть или не есть.

А ученики в школах такого права выбора не имеют. Либо котлета непонятного состава, либо пицца с глютаматом натрия. Годами получая такую пищу, здоровыми к окончанию школы остаются только 5–10% детей.